две на трёх

Она лежала на кровати задрав ноги на стену,
Она не могла больше сидеть или ходить,так ей легче было, когда слёзы текли на кровать.
Иногда, чуть задремав, ей снились сны из прошлого, любя эти моменты, пыталась поспать в них подольше,но телефон вечно звонивший не во-время возвращал  из мира снов.
На днях она выдрала с клоками этот надоедливый и мешающий, всегда вьющийся под ногами, провод.
Её состояние, да её не волновало её состояние, не выходя в магазин неделю, подъедала старые запасы макарон и гречи, этой девушке настолько стало наплевать на себя, её не волновал ни день, ни месяц, ни уж тем более час. В какой то момент она перестала чувствовать голод, запах, вкус, смотрела через пелену на весь мир, а точнее на захламлённую ею квартиру.
Ремонт.
Это слово для неё теперь значит полжизни, полсердца, половина себя, та половина, которую она прожила рядом с ним.
Сейчас её окружает хлам, хлам, как в квартире, так и в голове, полный бардак.
Жизнь для неё последний год идёт по кругу, у всех по спирали, а она доходя до момента возвышения, идёт по прямой попадая на пройденный путь, но надежда, что в этот раз что-то измениться, бесследно исчезает, когда она опять попадает на конец очередного круга. И так уже год, эта цикличность ничему её не научила, а лишь выжала все жизненные силы.

Посмотрев на неё сейчас, лежащую на кровати, врят ли бы кто-то мог сказать, что она еще жива.
Зелёная, с подглазинами, с нечесаными и завязанными в клок волосами, с размазанной  по лицу тушью недельной давности, мокрой от слёз, в длинных несуразных вытянутых штанах, закутанной в его свитер, в огромных шерстяных носках, лежит это тело посреди кровати, рядом пепельницы переполненные окурками, рядом кровать заставленная  коробками со сложенными, еще аккуратно, вещами. На полу тарелки, коробки от заказанных пицц и суш, это было так давно, так давно она чувствовала вкус и хотела чего-нибудь кроме него. Рядом бокалы с остатками вина и красными следами губ, когда она просыпалась по ночам, и заняться было нечем, чтобы отогнать все мысли она красилась, красилась так как ему не нравилось, специально, поярче, губы обводила красным карандашом, и потолще наносила помаду, а потом наливала вина и пила его пока не уснёт, оставляя следы губ на подушках и бокалах, рядом с ними стояли кружки с не допитыми кофе  и чаем.
Как он не любил когда она не допивала чай, и убегая в институт кричала ему в дверях
-не выливай, я обязательно допью, когда приду.
А он, зная её привычку, брал эту кружку и выливал, зная что когда она придёт даже не вспомнит о ней, зная, что  обязательно попросит налить нового горячего чая, сядет с ним рядом и начнёт рассказывать как она провела день, как она сходила с друзьями попить чая и с ней обязательно случилось какое-нибудь происшествие или в голову ей пришла не вероятная идея новой истории создания мира, а он сидел с ней рядом и спокойно слушал добавляя свои не большие комментарии или как более образованный и старший человек объяснял ей почему этого не могло быть. А иногда было по-другому, на неё находило странное настроение, когда она понимала , что всей этой идиллии в скором времени придёт, должен был придти конец. В эти дни она плакала, прямо при нём, объясняя это настроение осенью или просто дождём. Тогда она не выходила на улицу и рисовала, рисовала, а вечером готовила, он приходил, они ужинали практически молча, молча для неё, она была слушателем, настолько пассивным, что не помнила о чём он говорил уже через пять минут, а потом спокойно расходились по своим мирам, он за компьютер в виртуальный мир игр и работы, она в виртуальный мир спасительный от него, через какое-то время желали друг другу спокойной ночи, и утопали в кроватях стоящих в разных комнатах.

Эти кружки, ей хотелось их разбить, уничтожить, уничтожив воспоминания.
Сил не было иногда даже закрыть окно на ночь, она совсем потерялась во времени еще
эта проклятая осень, скоро будет год, холодно в квартире, значит уже конец этому проклятью за окном.
Осень делала своё, она убивала по тихоньку любовь так же как и он, они это делали предательски быстро.
Шесть недель нет солнца, шесть недель она без него.

Вокруг так же валяются куски бумаги, кисти и краски, на не сорванных обоях на стенах записаны её слова, из песен , которые её хотелось записать, которые как её казалось помогут что-то понять, графики, анализирующие их поведение, кляксы от напитков разбитых об них, мебель была сдвинута вся в один угол, снятые шкафы, гвозди отвертки, клей, куча мелкого мусора, вот что её окружало. Телевизор она отвернула к стене, ей было глубоко наплевать, что происходило с остальным миром, она не могла понять своих мыслей, а  эти фильмы и сериалы забивали голову еще больше, долбоящик вот что это (опять его слова, она так много переняла от него за это время, слова мысли действия, она поменялась, изменила сама себе с ним. Её стали интересовать фильмы, которые смотрит он, музыка, которую он слушает, в чём то она стала рассуждать как он.

Счастливыми стали для неё вечера, когда он приходил домой пораньше, они ужинали, болтали и он сидел в компьютере не долго, оставляя 30 минут на просмотр фильма. И лёжа в обнимку, она наблюдала, как он смотрит и серьёзно всматривается, иногда гладя её ладонь, иногда нежно перекладывая волосы, которые щекотили его шею, а иногда она засыпала и оставалась у него в кровати. Утром  её уже ждал горячий и вкусный чай, он пробуждал и давал силы нового дня.
 Не за долго до конца он заболел, она не ходила в институт, а была рядом: фильмы, обеды, лекарства, дневной сон, чай, море чая, море варенья, море музыки, море фильмов, море сна, сна в обнимку, рядом без сантиметра расстояния между друг другом..


Когда он выздоравливал, у него стали появляться силы,  они бесились как дети, она ходила за ним по квартире и хватала его, таскала, мучала на кровати, фотографировала, такого какой он был, заспанный в домашней одежде и не бритый несколько дней.
А он танцевал и пел, ходил голышом по утрам, вставал перед ней и естественно она сразу просыпалась, шёл за ней и дышал в шею, завлекая её, они смотрели всё подрят, слушали всё подрял и говорили о чём подрят, выпав из общего мира, из времени, из жизни…

Воспоминания не давали спокойно ей восстанавливаться, она искренне хотела всё забыть, она запустила себя, запустила этот проклятый ремонт, учёбу, друзей…

На завтра запланировала помыться и привести себя хоть чуть-чуть в порядок.

Проснувшись на следующее утро, долго заставляла себя встать и пройти в ванну, холод не позволял это сделать быстро.
Встала…
Он…
Пробралась в кухню…
Сегодня пятница, идёт на свидание…
Поставила чайник…
Она ему понравиться…
Открыла холодильник…
И он ей…
Наковыряла плавленого сыра кусочком сухаря…
Тогда она не выживет точно…
С радостью поняла что хочет есть…
Подумала об этом и решила, что в таком случае так даже лучше…

Пошла, как и обещала в душ, залезла в ванну села на колени и направила на себя душ, вода лилась смывая грязь с души и с тела, стало теплее и чище, горячие струи обволакивали тело, намокали волосы, ресницы, вода текла по глазам, смачивала губы, соски чувствовали приятные прикосновения капель, низ живота заныл прошлым…

У него она часто лежала в ванной, впервые за долгое время она чувствовала потребность в ванной, в пене, в воде, раньше  всегда хватало душа, но его ванна приручила к себе.
Как то раз выходя, она очень сильно порезала ногу. Кровь лилась не останавливаясь, залив всю ванну, он помог ей выйти, вытереться, довёл до комнаты, посадил, принёс зелёнку и ватный тампон, и обработал, дуя на ранку, чтобы было не так больно.
А потом смотря кино, у неё  немного заныла ранка, она всхлипнула, он так нежно спросил больно ли ей, она кивнула сквозь слёзы, он обнял крепко, погладил по голове, прижал и поцеловал в лоб.
Это было чудесно.
А когда время подходило, и у неё начинал болеть живот, она лежала с ним рядом, а он держал свою тёплую руку у неё внизу живота, и боль чудесным образом утихала.

Помыла голову, вышла, решила что пора раскидать немного вещей по местам, и как назло наткнулась на листок с надписями которые оставляла ему…

Мило, одно слово мило и очень родственно.
Уходя в институт, она собирала ему обед на работу и иногда подписывала короткими смешными подписями. А уезжая домой подписывала  ему на кухне, где что есть , подписала и подрисовала…
Она вообще любила сюрпризы, до сих  пор думает что сюрпризы ни как не связанны были с чувствами, но иногда и сама сомневается в этом…
Ужины, они были необычными, один раз, нарисовала плакаты, развесила по пути от уличной двери, до входной, дома зажгла свечи  и в одной из комнат был ужин на полу…
А как то раз, встретила его очень серьёзно, раздела практически при входе, затащила в ванну сама помыла, вытерла, провела по коридору из свечей, положила на приготовленные одеяла, и сделала ему массаж…
Ого сколько этих записок она собрала, когда она уходила раньше него, оставляла листок с тем  чем ему позавтракать, что взять с собой, и желала удачного дня, а приходя читала от него ответ…
Она не думала, что их было так много, все они сейчас валялись в перемешку с носками в чемодане, когда она уходила, закидывала вещи в чемодан не глядя, быстрей бы собрать и уйти, ничего не сказать, просто уйти…
Попросила лишь вынести чемодан на улицу и поймать машину, ведь поздно уже было в тот день, довёз, поймал, посадил.ни слова, ни лишнего жеста.
Едет в машине как всегда слёзы, даже адрес забыла.
Водитель помог, так долго не могла найти ключи что руки замерзли, ключи выпали, наклонилась упал чемодан, подняла и нервно затащила его и без того в захламлённую квартиру, и всё потом песни, потом слёзы, фильмы, слёзы, стаканы, кружки, чай, табак, вино, красная помада и столько воспоминаний, что голова разбухала и неп успевала успокоиться во время сна.за всё это время она говорила лишь несколько раз и то с вороной. Эта ворона как подослана кем-то для неё, первое время она не уделяла ей столько внимания,первые дни она и не сильно замечала её, еще через пару дней ей это показалось странным, а потом она привыкла, и ждала её по утрам, набрасывала крошек на балкон, сама садилась у окна наблюдала за ней и рассказывала про себя, утопала как всегда в воспоминаниях, и очухавшись иногда замечала, что вороны уже не было.


Так хватит вспоминать, оборвала она себя, надо делом заниматься мы с тобой выздоравливаем, понимаешь, хватит его больше нет, и не важно что с ним, как будто если ты узнаешь как он и как прошло это чёртовое свидание тебе легче станет, даже если она ему не понравилась это ничего не меняет, в этот раз я не собираюсь пойти по чередному кругу, спираль она ждёт тебя, ждёт с марта, хватит, слышишь хватит…я устала уже от всего этого, я верю ты можешь, слышишь сможешь уже смогла, ты изменилась, всё жизнь дана чтобы жить для себя, не жалей себя, его жалей, что потерял.

Ремонт.
Прошли недели.
Он идёт, кухня готова, коридор поклеян, комната подготовлена.
В голове лишь думы об цвете штор и о выборе комода.
Институт поправлен.
Телефон сделан.
Телевизор повёрнут.
Кровать прибрана.
На полках книги в порядке.
Краски стоят по местам, ждут кисти.
На ногах каблюки.
В волосах заколка.
А на шее бусы.
На лице лишь косметика и улыбка.
Все слёзы в прошлом, все воспоминания стёрты, все чувства забыты.


За всеми переживаниями, она перепутала числа, сослала всё на стресс,
Подумала что неделька, это всего лишь неделька, так у многих бывает.
А потом поняла что что-то не так.
Аптека.
Тест.

Страх подступает к горлу, руки леденеют, голова кружиться ноги подкашиваются.

Одевается, не верит.
Аптека.
Тест.
Сразу два.


И их сразу две, во всех трёх.