Шиллер. Зонненвирт

Последующую часть истории я полностью пропущу; эта откровенная мерзость не несет в себе ничего содержательного для читателя. Несчастный, который погрузился в эту топь, в конце концов, непременно позволял себе всё, что возмущает человечество – но второго убийства он более не совершал, как он сам заверял во время пытки.
Молва об этом человеке скоро распространилась по всему краю. Улицы округа стали неспокойными, ночные набеги беспокоили граждан, имя Зонненвирта стало ужасом для населения, его разыскивало правосудие, и за его голову была установлена награда.
… Уже год занимался он этим печальным ремеслом, ставшего ему невыносимым с самого начала.  Шайка, которую он возглавил, не оправдала его блистательных надежд. Исчезли призраки братского единодушия; зависть, подозрительность и ревность свирепствовали в сердце этой развращенной банды. Правосудие обещало награду тому, кто выдаст его живым, а если это окажется один из соучастников, то и торжественное помилование – великое искушение для изверга этого мира. Этот несчастный понимал опасность для себя… Сейчас он чувствовал, как низко он пал; режущее отчаяние сменилось тихой грустью. Со слезами желал он вернуть прошлое; теперь он точно знал, что прожил бы его совершенно иначе.  Он начал надеяться, что сможет еще стать честным человеком, поскольку чувствовал себя способным к этому. На грани  обострения своих мучений он был ближе к добру, чем, быть может, был ближе к нему до своего первого проступка.
Как раз к этому времени развязалась семилетняя война, началась интенсивная вербовка. В связи с этим обстоятельством у несчастного возникла надежда, и он написал письмо правителю своей страны, которое я выборочно привожу здесь:
«Если Ваша княжеская милость не отвратиться снизойти ко мне, если преступники, подобные мне, не находятся вне вашего милосердия, тогда приклоните ко мне слух, благороднейший господин! Я убийца и грабитель, закон приговаривает меня к смерти, правосудие разыскивает меня – я же предлагаю явиться добровольно. Но при этом я прихожу к Вашему престолу с необычной просьбой. Мне противна моя жизнь и я не боюсь смерти; но мне страшно умереть, не вкусив жизни. Я хотел бы пожить, чтобы исправить мое прошлое; я хотел бы жить, чтобы примириться со страной, которой приносил вред. Моя казнь будет примером для мира, но не исправит моих деяний. Я ненавижу порок и страстно жажду честности и добродетели. Я показал, что способен быть ужасным для Родины; надеюсь, осталось еще что-нибудь, в чем я мог бы быть для нее полезным…
Это милость, о которой я прошу. Осмеливаться требовать ее от правосудия, если бы я и имел такую возможность, я более не достоин.  Хотя кое-что позволительно мне напомнить моим судьям. Время моей преступной жизни начинается с приговора, который навсегда погубил мою честь… Смените Ваш гнев на милость, мой князь!  Если в Вашей княжеской власти упросить для меня закон, даруйте мне жизнь! Отныне она будет посвящена служению Вам …»
Это прошение осталось без ответа, равно как второе и третье… Его надежда на помилование совершенно угасла; тогда он принял решение бежать из страны и умереть на службе короля Пруссии смертью храброго солдата.