Случай в районной больнице

   История эта случилась еще в советское время, где то в начале восьмидесятых. Во втором отделении районной больницы вечером всегда смотрели телевизор. Воообще-то после обхода дежурного врача этого делать не полагалось. Но во всех больницах всегда имеются старожилы, которые и устанавливают свои порядки. У них непременно лучшее место в палате, дружеские отношения с персоналом и большой практический опыт. Остальные больные вынуждены подстраиваться под старожилов, безоговорочно признавая их превосходство над собой и право давать советы. Старожил не спеша, с достоинством обьяснит какой врач лучше, когда можно незаметно отлучиться из больницы, какая сестра колет не так больно и тому подобные незатейливые хитрости.
   Модест Петрович в больнице был недавно и на старожила немного не дотягивал. Но его ни с чем не сравнимый темперамент типичного жителя юга проталкивал его вперед, в лидеры, несмотря на недостаток больничного опыта. Модест Петрович взрывался по каждому пустяку и с ним старались не ссориться, лишь бы только не нарываться. Какова же была мера его возмущения в тот вечер, судите сами! Модест Петрович подошел к телевизору в тот самый момент когда голубой ящик отпевал последние нотки прогноза погоды на завтра. Помните такая специальная мелодия в конце программы Время?  Рекламы в те времена вообще тогда еще не было! Вот-вот должна была начаться третья серия итальянского боевика.
  – Эх, посмотрим, что там еще уготовила мафия дальше! – усаживаясь на диван думал Модест Петрович в предвкушении удовольствия. Но удовольствию в тот вечер суждено было подпортиться. Где-то рядом в темноте подозрительно нехорошо пахло. Модест Петрович протянул руку и … - О, боже! Скажем так – нащупал что-то мягкое и липкое, а попросту говоря – вляпался! Обнюхав пальцы Модест Петрович истерически взвизгнул, вскочил и побежал по коридору. Он и бы и закричал, и заорал матерно сообразно своему темпераменту, но тогда бы все узнали, что он вляпался! А это было для него еще неприятней, чем вляпаться! Гордость у него в крови происходила видимо от кавказских князей. Вулканический гнев Модеста Петровича прорвался наружу только у столика дежурной медсестры. Дежурила в тот вечер Маруся, стройная, и даже черезчур худенькая девушка. Ее халата, вполне стандартного размера, хватало чтобы запахнуть Марусину талию почти в два оборота.
  - Это не больница! Это сарай! – кричал Модест Петрович ей в лицо. – Посмотрите, где у вас тут нагадили!!!
  - Где? – едва только смогла произнести бедная девочка в неожиданном испуге. Удивительное дело, но почему-то многие невольно переходили на вежливый тон в общении с Модестом Петровичем. Возможно пытаясь собственным примером показать как не мешало бы нам всем быть слегка поспокойнее, спок… ойнее.
Подозрения Модеста Петровича пали на старичка Митрофанова из седьмой палаты. Старичок этот был очень тихий, старенький у уже совсем плохо соображал. Никто его почему-то не навещал. Он мог часами стоять у окна в коридоре, держась за теплые батареи, и смотреть невидящим взглядом выцветших глаз куда-то в небо. Если ему не напоминали, что пора идти в столовую, то он мог забыть и об ужине. А к тому же, несколько раз замечали, что старичок накладывал в штаны. Под утро, когда спал. Сестра-хозяйка из жалости меняла в таких случаях белье, хотя и не ее это дело. Положен обмен не раньше чем раз в десять дней, и все тут!
   Модест Петрович вихрем ворвался в седьмую палату и минут двадцать, не меньше, пропесочивал Митрофанова, что нехорошо, мол в такие годы и так себя вести! Тот лишь робко улыбался и похоже недоумевал – из-за чего такой шум? Тогда Модест Петрович потащил его в холл, где стоял телевизор. Супротив установленных правил (шутка ли - в середине-то итальянского боевика!) он добился чтобы зажгли свет. Очень уж хотелось перед всеми устыдить старого человека. Но однако ж вышел конфуз. Включили свет и при ближайшем рассмотрении выяснилось, что нагадила-то на диване кошка!
  - А я ж ее видел сегодня! – тут же кто-то вспомнил, - она у кадушки с фикусом все крутилась. Листья норовила погрызть. Вот и наелась.
Над Модестом Петровичем все посмеялись, да и забыли вскоре об этом случае. Сам он сконфузился и приутих.
  - Неплохой в целом он человек. Может быть нервы у него не совсем в порядке. - обсуждали соседи.
  - Это у него все время так! Накричит, нашумит, а потом совесть гложет.
   Через два дня случилось печальное событие. Старичок Митрофанов умер. Родственников у него не оказалось. Вещи пришлось сжечь. Постель сменили и койку его сразу заняли те кто в коридоре лежали. У них очередь была, чтоб в палату перебраться.
   Модеста Петровича после этих событий, удивительно, никто не узнавал! Так сильно он переменился! И даже позволил как-то на себя накричать, когда однажды робко предложил открыть форточку.