Пьеса о любви и смерти

Иван Сергеевич Тургенев в своей статье «Гамлет и Дон Кихот» определил два характерных для мировой литературы социо-психологических типа героев: интроверта и экстраверта, эгоиста и альтруиста, красноречивого молчуна и пассионарного оратора, мыслителя и похотливца. Разумеется, как и всякая классификация, она условна и весьма натянута, однако общие моменты подмечены чрезвычайно точно. Вероятно, главный из них – это характер высказывания, общения с внешним миром и природой. Гамлет – герой народных легенд, прославленный Шекспиром, - личность незаурядная, экстраординарная, но трудная для понимания по причине своей замкнутости. Гамлет – это человек в себе, разлученный с внешним миром по своей же воле. Ему не характерны привязанности, человеческие страсти и свойственные людям желания. Он человек высшего порядка, аристократ духа. Пребывая в томительном одиночестве, он и не пытается изменить суть вещей, не старается свернуть шею существующему миропорядку. Гамлету нет дел до того, что происходит вокруг, поскольку главный интерес вызывает исключительно внутренний мир. Дон Кихот же не такой. Это человек движения, всплеска, экспрессии. Он нацелен во вне, его жизнь встроена в общественную систему, без которой доброе имя Дон Кихота просто было бы утеряно на века. В отличие от Гамлета его не интересует внутренний мир – возможно по причине отсутствия оного, а возможно по слишком незначительной его роли. Все чаяния, стремления и надежды устремлены в мир внешний, который, впрочем, порожден его воображением. Дон Кихот – революционер, бунтующий против несправедливости, помогающий падшему и сражающийся с ветряными мельницами беззакония. Решительно не способный стоять на одном месте, он лихорадочно ищет повод выплеснуть энергию своего бескорыстия, правда, как правило, безрезультатно.

Однако, невзирая на пластичность и изящность тургеневской мысли, я посмел бы оттолкнуться от нее чуть дальше, усложнив структуру и приведя ее в комфортной модели из стандартных 4 частей. Еще Горький в свое время несколько подкорректировал вышеобозначенную статью в своем произведении «Жизнь Клима Самгина»: «- Господа! Из всего, что было сказано здесь, самое значительное - это слова о Фаусте и Дон Кихоте. Тема - издавна знакомая нам, тема Тургенева», сказал Самгин. Подмена Гамлета Фаустом отнюдь не случайна, и в интеллигентной среде 19 века совершенно закономерная. Тогда Фауст был на слуху, Гете мыслился чуть ли не лучшим из поэтов, о Шекспире слово и позабыли. «Человек по существу своему Фауст, - говорил один из персонажей Горького, - наш разум, орган пирронизма, орган Фауста». Но все-таки замена Гамлета Фаустом не столько корректировка, сколько добавление. Склонные к рассудительности и анализу, они как будто бы похожи, но в тоже время и весьма различны. Если для замкнутого Гамлета механизмом жизни является животворящее слово, то самое слово, которое у греков звалось Логосом – логикой, рефлексией, самоанализом, то фаустовский механизм жизни иная рефлексия – дело. Вспомним хотя бы его рассуждения над Библией: «"В начале было Слово". С первых строк. Загадка. Так ли понял я намек?/…/ Я отклоняю это толкованье. Я был опять, как вижу, с толку сбит: "В начале было дело", -  стих гласит». В книге Шпенглера «Закат Европы» выражена интересная мысль: европейскую цивилизацию, в сущности, можно назвать фаустовской за склонность к постоянному освоению нового пространства, попытках разгадать неизведанное и стремлением не останавливаться на достигнутом. Такова натура Фауста. Он не стоит на месте, как Гамлет, хоть и ведет регулярный диалог со своей душой. Его задача – постигать, узнавать, находить и открывать, что Гамлету, конечно, не присуще.

За четвертой стороной в нашем интеллектуальном четырехугольнике не придется далеко идти. На двух интровертов – Фауста и Гамлета – мировая литература давным-давно нашла соответствующих экстравертов. Первую пару образовал Тургенев, вторую же немецкий драматург Граббе в своей пьесе «Дон Жуан и Фауст». Вообще Дон Жуан – один из самых популярных героев в европейской книжной мысли, если не самый. У кого-то он злодей, но обаятельный злодей, у кого-то бунтарь, но благородный бунтарь, у кого-то грешник, но грешник с рыцарскими качествами. Как и Дон Кихот, он не может жить без внешний среды – она его подпитывает не иссякающей энергией. Дон Жуан очаровывает прелестных дам своими магическими словами. Но его слово не является просто высказыванием мысли, если таковая вообще присутствует. Отличие слова Дон Жуана от слова Фауста в том, что оно нацелено на другого человека, оно выстроено в себе, не логично, его характер несколько иной - как выразился бы Фрейд, эротичный. Не слово-логос, а слово-эрос. Почему же решили связать Фауста и Дон Жуана? А все дело в том, что они, в отличие от тех же Гамлета и Дон Кихота, представители демонических сил, необъяснимых и необузданных. И Фауст и Дон Жуан заключают сделку с потусторонними силами, вовлекаются в игру темных страстей и не всегда, к слову, выходят сухими из воды. Если не сказать – никогда. Фауст не мыслим без Дон Жуана, как Дон Кихот без Гамлета.

Таким образом, каждый угол нашего литературного четырехугольника можно обозначить следующим образом: Гамлет – это слово, Дон Кихот – это мысль, Фауст – это дело, а Дон Жуан – эрос. Данная конструкция упростит понимание характерно-типических форм в искусстве, а также поможет профессиональнее подойти в образной структуре того или иного произведения. И не только литературного. Ведь, если говорить начистоту, не только в книгах, но в нас самих сидит частичка каждого из перечисленных героев-явлений.

Впрочем, все это было прелюдией к маленькой и незатейливой пьесе под названием: «Кто был в моем начале», где я и решил нагло и бессовестно использовать все эти 4 типа, без какого-либо хитрого умысла завуалировать их в образ. Действие происходит в вымышленной европейской стране, в вымышленные средние века, в замке Маргариты, куда съезжаются Фауст, Дон Кихот, Дон Жуан и Гамлет по приглашению дочки Маргариты – Эльвиры.

Не имея в подчинении профессиональных актеров, я писал роли под конкретных людей – моих друзей-собутыльников, контрастных по характеру и простодушных по натуре.

Явление 1. Замок Маргариты. Дон Кихот и Гамлет.

Дон Кихот (Гамлету, тихо сидящему в углу и рассматривающему интерьер замка). А здесь уютно.
Гамлет. А?
Дон Кихот. Уютно, говорю. (присаживается за длинный стол). Хорошо так. Ничего не беспокоит. Только вот… только вот… эти летучие мыши наверху немного нервируют. В известном смысле нервируют. Надоедают, то есть.
Гамлет (посмотрев на потолок и ничего там не увидев). Да.
Дон Кихот. А так – все хорошо. Необыкновенно. Как в сказке. Вот и вино тут у нас стоит на столе. Почему бы не попробовать? (выпивает) Отличное вино! Это подарок от Маргариты, да? А, кстати, где она?
Гамлет. Нет. Это Эльвира налила.
Дон Кихот (выпив еще), А что ты там в углу делаешь? Давай, садись к столу. Тебе налить?
Гамлет. Я не пью.
Дон Кихот. Да что ты? Напрасно! Так голова лучше работает. Мысли умные рождаются. Слышал фразу – истина в вине? Вот истина!
Гамлет. В чьей вине?
Дон Кихот. Нет ты меня не понял, в вииине! Вот, посмотри. Видишь, я пью вино. В нем истина. (делает еще глоток)
Гамлет. Ну-ну.

Явление 2. Входит Фауст. Те же и Фауст.

Фауст (недоуменно). З-дравствуйте.
Дон Кихот. А! Заходи! Садись за стол! Вино будешь? Налить?
Фауст. А вы кто, простите?
Дон Кихот. (патетично) Дон-кихотом меня величают! А произошел я из древнего рода испанских аристократов! Давай, подходи к столу, выпьем! Ты знаешь какая во мне течет кровь? Такая! Такая! Как ее… небесно-голубая кровь, а в сердце… в сердце у меня… в сердце у меня (наливает себе еще вина и выпивает, затем впадает уныние) А в сердце-то у меня ничего и нет…
Гамлет. Он слегка не в себе.
Фауст. Вы напрасно расстраиваетесь. В сердце каждого человека присутствует нечто. Наша задача – это нечто разузнать.
Дон Кихот. Подойди сюда. Пойми, как там тебя…
Фауст. Фауст.
Дон Кихот. Пойми, Фауст, пойми вот что. Не стой там в дверях, присаживайся. Хочешь тайну открою? Знаешь почему в вине-то истина? Потому что открывает глаза! Потому что помогает открыть мир. Потому что…
Гамлет. Затмевает рассудок.
Дон Кихот. Подожди, не перебивай! Хочу сейчас важное сказать. О чем это я? Да… Так вот, знаешь какова истина? Истина какова, знаешь? (еще выпивает) Тяжело сейчас мужчине без прекрасной дамы. Тя-же-ло. Ей-богу, тяжело. Без идеала, без стремления к лучшему. И меня одолела эта болезнь. Я одинок. И сердце мое одиноко, увы.
Фауст (Гамлету). Сколько он выпил?
Гамлет. Только начал.
Фауст. Тревожно.
Гамлет. Не то слово.
Фауст. Простите, а как вас звать?
Гамлет. Гамлет.
Фауст. Да, Гамлет, а что вас привело сюда?
Гамлет. Я прибыл в замок по просьбе Эльвиры.
Фауст. И он?
Гамлет. Он – не знаю.
Дон Кихот. А я приехал ради Маргариты. Слышите? Мар-га-риты! Я люблю ее. И любил все это время. И буду любить вечно. Вечно!
Фауст. Знаете, мой друг… (присаживается за стол) Говорить о вечности, не прибывая в Раю – все равно что описывать тень, являясь слепцом. Тень не возможно описать, не разу не узрев ее.
Гамлет. Разве для того, чтобы выдумать минотавра, надобно его увидеть?
Фауст. Понимаете, какая штука. Чтобы выдумать такое чудовище - получеловека, полубыка - необходимо знать что такое человек и что такое бык.
Гамлет. А как тогда, простите, вы представите Бога?
Фауст. Вы верите в Бога?
Гамлет. Я просто во всем сомневаюсь.
Дон Кихот. А я говорил вам, что меня напрягают эти летучие мыши на потолке?
Гамлет. Да.
Дон Кихот. Я уже не могу. Я скоро сойду с ума. Какие же они громкие.
Фауст (посмотрев вверх и ничего не обнаружив). Вы знаете, в чем я с вами согласен, Дон Кихот? (наливает себе вина). В том, что любовь существует. Вероятно, не долговечно, но все же. Она таинственна, как и всякое явление, имеющее корни вне нашего мира. Как, в сущности, и вино, которое я налил. Обратите внимание, всего лишь какая-то жидкость. Но от этой мирской жидкости человеческая натура словно переселяется в иные пространства.
Дон Кихот. Так что же вы медлили? Я бы вам сразу и налил!
Фауст (Гамлету). Вино будете?
Гамлет. Я не пью.
Фауст. (осушив стакан) Значит, вы говорите, что любите Маргариту?
Дон Кихот. И ни за что не откажусь от своих слов!
Фауст. Это она вас сюда пригласила?
Дон Кихот. Ну… как вам сказать.. ну… не совсем… нет, не она. Меня пригласила Эльвира.
Фауст. Как?
Дон Кихот. Письмо написала. Мол, приезжай.
Фауст. А зачем, позвольте поинтересоваться?
Дон Кихот. Да не знаю. Написала: приезжай, вот я и приехал. Скажу по секрету: мне кажется, что это Маргарита попросила ее мне написать. Она, наверное… наверное, хочет вернуться ко мне.
Фауст (Гамлету). А вам что написала Эльвира?
Гамлет. Как ни странно, тоже самое.
Фауст (достает письмо и бросает на стол). Престранное обстоятельство. Мое письмо аналогично вашим.

Наступает продолжительная пауза, во время которой главные герои смотрят по сторонам и выжидательно молчат.

Дон Кихот. А может выпьем втроем? За встречу?
Гамлет. Я не пью.
Док Кихот. А, точно. Забыл. А может чуть-чуть?
Фауст (Гамлету). Не пойму, и зачем она нас собрала…
Гамлет. Быть может… Дон Кихот прав, и это все происки Маргариты?
Фауст. Хорошо, допустим это так. Но зачем ей приглашать совершенно незнакомых людей?
Дон Кихот. Это вы незнакомые, а меня она тайно любит! Любиит! И все тут.
Гамлет. Да хватит уже паясничать. Меня она любит не меньше.
Дон Кихот. Как это? Как не меньше? Что значит не меньше?
Гамлет. Это значит, что у нас была любовь. И еще неясно к кому она хочет вернуться… Может… и ко мне.
Дон Кихот. Славненько. Приехал я, значит, к Маргарите. А тут ее любовник. Славненько.
Гамлет. Я не любовник, просто мы в прошлом любили друг друга. Но я больше не испытываю к ней чувств.
Дон Кихот. Так зачем приперся тогда, а? Зачем?
Гамлет. Мне написала Эльвира.
Дон Кихот. Эльвира ему написала, видите ли. Эльвира. А что тогда говоришь, что Маргарита мечтает тебя вернуть? А? Зачем говоришь?
Гамлет. Я не сказаал «мечтает», я сказал «быть может хочет».
Дон Кихот. Умный что ли? Умный? Да я таких умных знаешь где видал? Вот Фауст.
Фауст. Да?
Дон Кихот. Вот он умный, сразу видно. Даже приглядываться не надо.
Фауст. Я не стал бы столь преувеличивать свои умственные способности.
Дон Кихот. Видишь? Видишь? Еще и скромный! Не задиристый, как ты.
Гамлет. Да что я?
Дон Кихот. А потому что ты дерзишь. Маргарита его любит. Черте-с два она тебя любит! Да, Фауст?
Фауст (после некоторого неуклюжего молчания). Э… Господа, по-моему мы попали в комичную ситуацию. Нам необходимо, не торопясь, разобраться.

Явление 3. Входит Дон Жуан. Те же и Дон Жуан.

Дон Жуан. Мать честная! Что за шум, а драки нет?
Гамлет. Ой, и напрасно вы явились.
Дон Кихот. Опа! Ха-ха! Еще один! Садись к нам, как там тебя звать?
Дон Жуан. Меня называют Дон Жуаном, господа. А вы кто? И как здесь оказались?
Фауст. Позвольте я скажу. Но прежде я хотел бы задать вам один вопрос?
Дон Жуан (подойдя к столу и обратив внимание на бокал вина). Хм. Разумеется, задавайте. (Гамлету) Это ваше?
Гамлет. Я не пью.
Фауст. Скажите, друг. Есть ли у вас с собой письмо от Эльвиры?
Дон Жуан. Письмо? Как вы догадались? Вы алхимик, маг или волшебник?
Фауст.  Отнюдь. Даже не фокусник. Дело, кажется, в том, что все мы собрались по единому поводу.
Дон Жуан (достает письмо и кидает на стол). По какому? День рождения? А где торт, где свечи? Где, в конце концов, подарки?
Гамлет. Даже летучих мышей, и то нет.
Дон Жуан. Кого?
Дон Кихот. Ха! Я догадался! Как же я мог не догадаться? Друзья! Сейчас я вам скажу такое, отчего вы все упадете на пол! Видите эти письма? И знаете что я думаю? Нам всем прислали одно и то же приглашение!
Гамлет. Гениально.
Фауст. Интересно, не только это, господа. Бог видит, нас собрали вместе неспроста.
Дон Жуан. Бог?
Фауст. Ну да, Бог.
Дон Жуан. Вы верите в эту церковную страшилку? В этого… Бога? Иисуса Христа!? Сына Божьего!? В эту, простите, чушь для черноты?
Фауст. Скажите, а вы верите, что в нашем мире царит непобедимое зло? Темнота, которая обволакивает свет разума. Силы, которые неподвластны никому?
Гамлет. Началось.
Дон Жуан. Зло случалось, конечно, в моей жизни, это правда. Но, друг мой, какое это имеет отношение к Богу?
Фауст. А потому, что живем мы в том мире, который продиктован некой внешней силой. Подумай только, почему одно мы называем добром, а иное – злом, тогда как эти вещи относительны? Почему одно нам кажется прекрасным, а другое – уродливым? А потому что существуют некие врожденные категории, вероятно, вложенные абсолютным разумом, ибо сами мы не способны внушить друг другу общие правила общежития. Зло – выдумка Бога, чтобы существовало Добро, как нечто противоположное, нечто возвышающее.
Дон Кихот. (после паузы) Друзья, давайте выпьем! (наливает всем) Гамлет, будешь с нами?
Гамлет. Я не пью.
Дон Кихот. Как хочешь. Нам больше достанется. (выпивают)
Дон Жуан. Ладно, черт с ним, с Богом. Каждому по вере воздается.
Гамлет. Точно. Кто-то в Бога верит, кто-то в летучих мышей.
Дон Жуан. А кто-то, как, например, я верит в светлое будущее, когда не будет ни законов, ни государств, ни предрассудков, ни суеверий, а будет свободная единая Европа, со свободными отношениями и свободной любовью!
Гамлет. Вот уже и политические призывы начались…
Дон Жуан. Такой стране я охотно готов почтенно служить, ибо слуга свободы – сам свободный человек! Выпьем за свободу! (выпивают)
Дон Кихот. Так, друзья, чувствую, что пришла пора и мне сказать что-нибудь вечное. Сейчас, соберусь. Одну секунду. Так, значит. Мы… я.. Я думаю, что мы… В общем, мы не случайно собрались. Вот!
Гамлет. Напился уже?
Фауст. Друзья, мне представляется, что за нашими умозаключениями мы совсем позабыли о главном вопросе: что же связывает нас? А у меня, надо сказать, есть предположение. Вот вы, Дон Кихот, сказали, что любили Маргариту?
Дон Кихот. И по-прежнему неистовство… неистово люблю!
Фауст. И вы, Гамлет, когда-то имели отношения с Маргаритой, так ведь?
Гамлет. Да.
Фауст. Не колеблясь перед правдой, должен вам сказать следующее. Комичность нашей ситуации состоит в том, что я также когда-то любил Маргариту и даже полагаю, что имею от нее дочь.
Дон Кихот. К-как?
Гамлет. Эльвира?
Дон Жуан. Во дела…
Дон Кихот. Ах вот что нас всех объединяет! Мы все ее бывшие любовники!
Дон Жуан. А что вы на меня-то все уставились? Я вообще не при чем.
Дон Кихот. За свободную любовь он пьет… За свободную страну… Да тебя на костер нужно. Или в темницу, чтобы гнил!
Дон Жуан. Да я серьезно не при чем. Не нужна мне ваша Маргарита. Я вообще к Эльвире приехал!
Дон Кихот. Да ты еще и на дочку покусился?
Дон Жуан. Да нет же! Мы с ней… Мы любим друг друга.
Фауст (взяв письмо Дон Жуана со стола). В действительности его письмо иного свойства. Значит ты и правда случайно оказался среди нас?
Дон Жуан. Почем мне знать? Я приехал к Эльвире, чтобы разделить с ней скорбь утраты матери. Вот и все.
Дон Кихот. Утраты?
Фауст. Как утраты?
Дон Жуан. Да, Маргарита мертва, вы разве не знаете?
Дон Кихот. Не знаете? Не знаете? А что, должны знать? Да если бы я знал заранее, то закололся бы, наверное! Знаете… А знаешь, что бывает, когда мужчина в гневе?
Дон Жуан. Ну, мне как-то приходилось иметь с ними дело, когда я неоправданно надолго задерживался у очередной девушки. Но это все в прошлом.
Дон Кихот. У девушки он задерживался. В прошлом у него. А ты знаешь, что за это бывает? Знаешь что? (Фаусту) Фауст, что за это бывает?
Фауст. Полагаю, кара небесная.
Дон Кихот. Вот! Небесная! Там, вверху!
Дон Жуан. Вверху?
Гамлет. У него там мыши летучие, не обращай внимания.
Дон Жуан. Постойте, друзья. Я чего-то не пойму. Мы вообще зачем здесь сидим? Где моя Эльвира?
Фауст. Вы знаете, мне эта ситуация также видится крайне странной. Моя дочь обыкновенно не задерживается и не задерживает гостей.
Гамлет. Она мертва.
(пауза)
Дон Жуан. Кто?
Гамлет. Эльвира.
Дон Кихот. Ха! Не я один здесь такой странный…
Дон Жуан. Как мертва?
Гамлет. Это я выслал вам приглашения. В том моя месть. Эльвира – блудница, придававшаяся разврату и в конец вывившая из себя маму.
Дон Жуан. Ничего она не развратница. Просто выступает за свободную любовь.
Фауст. А также за свободные отношения и свободную Европу?
Дон Жуан. Ну, положим, политикой она интересовалась не особо… Но, думаю, да. А почему бы и нет?
Гамлет. Маргарита длительное время держала ее запертой в темной комнате, пока та не подсыпала ей яд в пищу.
Дон Кихот. Вот дрянь какая…
Гамлет. Тогда я решил отомстить за Маргариту и угостил ее отравленным вином.
Фауст. Чудится мне что-то неладное.
Дон Жуан. Подождите-подождите. Я что-то не понимаю, что здесь происходит?
Гамлет. Месть. Здесь творится месть. Вино отравлено, господа.
Дон Жуан. Как отравлено? Зачем?
Дон Кихот. Гамлет, ты же сказал, что вино налила Эльвира?
Гамлет. Я обманул.
Дон Кихот. А я-то еще подумал: почему истина так горька?..
Фауст. Этого следовало ожидать. Умерла мама, дочка, пришел черед и отца.
Гамлет. Вы все использовали Маргариту в своих корыстных целях.
Дон Кихот. Я? Да я любил ее! И люблю. И буду любить! Потому что наша любовь… она.. она… (делает последний глоток вина и впадает в уныние). Она - как горькая истина. (умирает)
Гамлет. Вы любили не просто девушку Маргариту, вы любили мою жену!
Дон Жуан. Слушайте, как много я узнал за этот вечер. А тут моего брата нет?
Гамлет. И Эльвира – это моя дочка, а не твоя, Фауст. Она тебе врала. И за блуд ты тоже умрешь.
Фауст. Этого следовало ожидать. Ложь ходит по соседству с любовью. (умирает)
Дон Жуан. А я? А я причем?
Гамлет. А ты… тебе просто не повезло.
Дон Жуан. Ну что ж. Свободно жил, свободно выбирал, свободно приходил, свободно и умру. (умирает)
 
Явление 4. Гамлет среди трупов. Эпилог.

Гамлет. Распалась мир связующая нить, как мне ее соединить? Враги мертвы, ликует месть, но разве смысл в этом есть? Я – лишь ничтожнейший червяк, небесный гной, земной босяк. И злость моя не в том, что черти любовь мою придали смерти, а в том, в чем признаваться не охота, Эльвира – дочка Дон Кихота.