Перуанский импрессионизм

Страна была выбрана будто случайно. А будто и нет. Два года назад коллега, любящий произвести впечатление  при каждом удобном случае, отправился в турагентство и попросил подобрать ему нетривиальное и модное путешествие. Туроператор окинул его взглядом антиквара, взволнованного предстоящей весьма выгодной сделкой и жаждущего не прогадать при оценке возможностей клиента. Задав несколько вопросов и убедившись в том, что перед ним типичная жертва тревеллерских модных тенденций, агент предложил: Перу. Сотрудники нашего учреждения вежливо завидовали озвученным намерениям отъезжающего, а я вдруг вспомнила названия из читанных в детстве приключенческих книг, подкрепленных  школьными географическими знаниями: Титикака, Амазонка, сьерра, сельва, инки, Тихий океан... Эти слова манили ощущением приключений в дальних странствиях. Шаманство неизведанного. Вернувшись из-за двух океанов (Атлантического и Тихого), любитель фэшн-направлений на мое ярко выраженное любопытство относительно тридевятого царства, обыденно сообщил, что мол «все другое», «любопытно», но распространяться на эту тему не стал. А  я задумалась о пока еще далекой, но желанной поездке. Потом то там то сям стали возникать упоминания об этой стране: знакомые уже побывавшие, люди только мечтавшие об этом, передачи, книги. Не специально - так получалось. И внезапно я решила, что еду. На Новый год. Не потому что хотелось новогодней экзотики, но однажды намечтанное должно осуществляться…Процесс бронирования был интересен только тем, что дней за 10 до вылета, при полностью оплаченном за почти три месяца туре и подтвержденном перелете авиакомпанией «Люфтганза» (была альтернатива: лететь «Иберией» с пересадкой в Мадриде, но мне хотелось признанного немецкого орднунга в дополнение к устраивавшим меня: времени, аэропорту и дате вылета. А, кроме того, стыковку «Люфтганза» предлагала в Венесуэле. И хотя это выглядит немного глупо, но я ужжасно хотела провести пару часов в Каракасе (пусть даже в здании аэропорта) Чуть позже это желание сработало мне формально – во вред, но эмпирически – во благо), туристический агент сообщил о том, что не подтвержден билет на участке перелета Каракас-Лима, который осуществлялся местной авиакомпанией в содружестве с немцами. Не будучи готовой к такому повороту событий, я поначалу растерялась, но позже, сообразив, что к чему, попыталась усовестить профессионалов  турбизнеса (а надо заметить, что я специально выбрала компанию со звучным именем, туроператора по этому направлению) посредством ссылок на некоторые юридические нормы, ибо человеческие увещевания не действовали совершенно («Или летите «Иберией» или мы вернем деньги за тур») После моего краткого юридического экскурса в прецеденты подобных несчастий, топ-менеджмент компании заработал довольно споро, и мне чудеснейшим образом привезли заветный конверт, переливающийся цветами и логотипом «Люфтганзы». «Москва-Франкфурт-Каракас-Франкфурт-Москва»…Я пробегала глазами эти манящие названия, и все-таки не могла поверить в  то, что уже ощущаю дыхание южноамериканского континента. Тем не менее, я потихоньку облазила местные аптеки (репелленты и необходимый лекнабор на случай простуд, кишечных инфекций и внезапной боли, антибактериальные салфетки)), магазины одежды (рубашки с длинным рукавом для джунглей-комары), магазины специальной одежды (не так-то просто оказалось найти дождевик в зимней Москве) Приготовления также включали в себя получение прививочного сертификата (Перу входит в список стран с неблагополучной ситуацией относительно желтой лихорадки).
29-го декабря ночное такси доставило меня в аэропорт Шереметьево – 2 и я отправилась в Перу)
Предчувствие настоящих приключений возникло во Франкфурте, когда из-за плохой погоды наш рейс на Каракас был задержан (самолет обрабатывался противоолединительным составом), и было очевидно, что трансатлантический перелет завершится явным опозданием на стыковочный рейс в Каракасе. Я с интересом ждала этого момента не только потому, что было не совсем понятно каким образом нас отправят в Лиму, но и само время прибытия в столицу Перу предполагало некоторую неоднозначность во встрече меня принимающей стороной. И точно. В Каракасе нам дали новые билеты (на другой рейс, вместо не дождавшегося нас). И еще задержали. На несколько часов. Поэтому в аэропорту Лимы я очутилась уставшая, и моим единственным желанием было кинуться в объятия принимающей стороны и быстрее добраться до отеля. Между тем местное время пробило полночь. Оглядевшись, я обнаружила довольно разношерстную толпу из встречающих (с десятками табличек!), разбредшихся по всему залу прилета и такую же – из прилетевших, неприкаянно бродивших в поисках своего сопровождающего. Редкие счастливцы находились сразу. И, конечно, в это число я не попала. Более того, не попала я и в число встреченных чуть позже. Время шло, я с нарастающей тревогой обводила глазами все эти разномастные таблички с исчезавшей надеждой найти свою. Собственно, стрелки часов показывали  далеко за полночь, между мной и московским туроператором пролегало 8 часов чистого сна, в офисе перуанских коллег включался факс, и единственное, что было очевидно: нужно как-то добираться до отеля, который, к слову назывался,  ни много ни мало - «Хосе Антонио». Сознание услужливо подсказало, что прежде чем ехать в отель, неплохо сначала бы подтвердить свое бронирование по определенному адресу. Попытавшись освоиться с небанальной мыслью о том, сколько в городе с замечательным наследием испанских конкистадоров может быть отелей с таким простодушным названием, я пришла к неутешительным выводам. Мобильный, слава Богу, работал (чего, кстати, в Каракасе на примере МТС не наблюдалось), но телефона гостиницы не было. Единственным подходящим вариантом в тот момент мне показалось заглянуть на information desk, что я и сделала. Думаю, мое лицо было полно неподдельных чувств, и девушка, любезно сделала несколько звонков на предмет подтверждения моего  номера в гостинице. Народ сзади нетерпеливо переминался, ожидая своей очереди. Барышня мило улыбнулась и предложила воспользоваться услугами такси, чтобы добраться до города. Я поблагодарила ее и огляделась. Одновременно мозг мой пустился в воспоминания о различных опасностях, затаившихся на латиноамериканской земле и ждущих, когда несчастная уставшая туристка из России выйдет в ночь, польстившись на жизнерадостное предложение местного частного извоза. Я цыкнула на разыгравшееся воображение и направилась к известному мне бренду Air Condor, спасительно мелькнувшему в разноцветной и разноязыкой толпе. Объяснив ситуацию, получила предложение относительно моей моментальной доставки из расчета 40 долларов за поездку. В тот момент я готова была заплатить втрое больше. Между прочим, путь в город пролегал по глухим латинским кварталам, освещаемым лишь фарами проносящихся машин. И я могла заметить в одном из переулков пару иностранцев, чьи спины были напряжены, а руки сцеплены  воедино. Благополучно добравшись до отеля, я облегченно сонно умылась, и, не распаковываясь, нырнула в сон нескольких оставшихся до утра часов. Утром (нелишним будет заметить, - субботним) я попыталась дозвониться до принимающей стороны, чтобы сообразить, как отыскать местного гида, потому как программа не предусматривала долгое пребывание в одном городе. Бодрые звуки факса были мне ответом. На московской сторонке повезло больше. В  сети попался тот самый бедняга, который пытался урегулировать мои взаимоотношения с билетами «Люфтганзы». Он нашел простое и эффективное на его взгляд решение: вслушиваться в комнате для завтраков в речь постояльцев. По его мнению, это было почти стопроцентным вариантом по нашему обоюдному с гидом русскоязычному обнаружению друг друга. Несчастный, он тоже растерялся. По его словам в этот славный субботний денек  ни один перуанский работник туристической индустрии в рамках отдельно взятого партнера моего московского туроператора не отвечал на звонки мобильного телефона. Поэтому, к несчастью, оказавшийся дежурным по опустевшему выходному офису и никак не ожидавший таких безвыходных нестыковок, он предлагал мне свои способы спасения моими же руками, считая их достаточно дельными и эффективными. Мне так не казалось, поэтому вежливо попрепиравшись, я спустилась вниз, чтобы расспросить администратора. Тут-то я и приметила своих будущих компаньонов. Они стояли у выхода, явно ожидая подачи туристического транспорта и перебрасывались небольшими, а главное - о, спасение!- русскоязычными замечаниями. Познакомились. Ребята оказались семейной парой из Иванова. Чуть позже мы встретились с остальными членами нашей небольшой, но замечательной команды. Да и могло ли быть иначе? Ведь пожелать находиться  на территории джунглей 31-3 января могут  не совсем обычные люди. Как бы там ни было, мы отправились на обзорную экскурсию по Лиме…
Однако, пустившись в рассказ о своих трансферных злоключениях, я совсем забыла остановиться на совершенно удивительном ощущении, захватившем меня по окончании трансатлантического перелета. Оно было связано с тем, что прежде я воспринимала водное пространство в единстве с пространством земли. Итак, одно из самых сильных впечатлений - окончание трансатлантического перелета. Когда несколько часов летишь над океаном, то значимость происходящего с тобой понимаешь скорее умственно: потому как облака и синь, но вот при снижении  происходит фантастическое осознание того, что внизу кругом вода: просто вода и все, никакой суши. Возможно, раньше я относилась к морю (ну, и теоретически к океану, как к приложению земной тверди, чему-то вторичному, т.е., конечно, разум шептал: «…красоты подводного мира, царство Посейдона и т.п.», но, в тот миг, когда не видишь суши вообще, кожей ощущаешь величие водного пространства, его свободу, неукротимость и собственные законы. И ты не понимаешь, как такое возможно в природе, красота захватывает дух, а потом вдруг вдали, ты, подобно старинным мореплавателям, начинаешь различать полоску земли, которая с каждой секундой становится все отчетливее (о, слава возможностям крылатых машин!), и в эту секунду века ничего не меняют: ты, как сотни впередсмотрящих с самой высокой точки мачты, восторженно выдыхаешь: «Земля!…» А она нарастает, неумолимо приближается зеленовато-черными холмами, низенькими строениями в сейсмично неспокойной зоне, призрачными облаками над горными вершинами, ты видишь кактусы и яркие цветы, и понимаешь, что открытия начались))


Нас привезли в парк на берегу Тихого океана. Конечно, осознание того, что ты находишься на другом континенте, да еще первый раз видишь океан, несет в себе некоторую магию. Ощущение простора... Оно будет присутствовать на протяжении всего этого путешествия. Много света, искрящейся воды, бесконечного неба, а в небе - пальмы. Глаза ежесекундно вбирают в себя оттенки света, постоянно меняющие окружающую картинку. Резковатый силуэт обрыва, по контуру – ярко красные цветы. Если присесть и сделать фотографию на уровне примостившейся на цветке бабочки, то  первый план - алые пятна в наполненной цветом зелени, второй - неясная граница обрыва, а за ней – голубовато-стальной океан. (В Москве я сильно удивлю своим желанием заказать панорамные снимки в формате А3 повидавшего немало красочных отчетов о поездках работника фотостудии. Видя мой азарт и едва сдерживаемое нетерпение поскорее взглянуть на привезенные сокровища в необычном количественно и качественно формате, он, не веря самому себе, спросит, не хотела бы я сократить количество фотографий А3. «Нет-нет, пожалуйста»... Банковский счет терпит бедствие, сравнимое с посещением магазина известной марки, но я - счастлива)
Первая экскурсия - смутные воспоминания о словах экскурсовода. Запоминать не хочется, только ощущать. Когда я вызываю в памяти эту экскурсию, то появляется несколько картинок, однако они не связаны информационной ленточкой. Быть может, от того, что, как правило, я стараюсь подкормить себя страноведческим материалом до поездки и не получаю серьезных знаний в самом путешествии, усиливая или корректируя уже известное по пути. Лениво не веду никаких дневниковых записей (если только что-то особенно не поразит воображение). Благополучные улицы Лимы интересны архитектурными решениями отдельных частных владений. Тут можно встретить и напоминание о швейцарских шале и испанских асьендах, изящных французских балкончиках эпохи модерна, элементах австрийского барочного декорирования. Все вместе образует веселую легкую эклектику. Глаз смущает лишь натянутая по периметру личного благополучия колючая проволока с бесстрастно упомянутым гидом электрическим током. Примета повседневной реальности.  В Музее золота, как обычно в любых музеях, я иду по собственному маршруту, пробегая то, что кажется неинтересным и, вглядываясь в захватившее красотой, необычностью или непониманием, как сделано (это если везет, и в этот момент не нужно преодолевать тучи разноязыких туристов столпившихся у  витрины) А какая отличная коллекция в музее оружия! Мой взгляд – взгляд дилетанта, но опыт жизни, отточивший определенный вкус к искусно сделанным вещам, вызывает во мне желание любования высшей точкой ремесленного мастерства – началом искусства. Схожее чувство испытываешь в Толедо, беря в руки клинки мастеров-оружейников. На улице – жарковато, купленная вода – студеная, крошечные льдинки моментально соскальзывают в ладонь, освежая кожу, а заодно и мозг – заполненный впечатлениями. Памятуя о неудачном водохлебстве холодной жидкости летом в раскаленных городах Китая, когда каждый час восьмичасового перелета несущего меня домой выявлял все новые симптомы жестокой ангины, завершившейся почти неизвестной мне температурой в 38 с лишним и едва ли не бессознательным состоянием, я прилежно грела каждый глоток воды во рту. На территории Музея можно обнаружить несколько славных магазинчиков с традиционными перуанскими товарами: золото-серебро, изделия из шерсти альпаки, разнообразные сувениры из дерева, бумаги, стекла…Поначалу я ощущала себя слишком утомленной и неспособной к выбору каких бы то ни было покупок, но поскольку вскоре предстояло покинуть столицу, а там – впереди - Бог весть какой товар, Бог весть какой торговец, то усталые ноги перенесли меня в уют фирменной лавочки шерстяных вещей. Рассеянно перебирая невесомые теплые вещи, я постепенно увлеклась качеством товара и, конечно, вышла с пакетом перуанских (модных нынче по всей Европе) шапок (легчайшие и нежные, плюс к тому - очень теплые. Проверено по приезде в заснеженную Москву) и палантина (темно-синего бездонного цвета с элегантным сочетанием вычесанной шерсти детеныша альпаки (так и называется: baby alpaca) и шелка)
Во второй половине дня знакомство с соотечественниками укрепилось прогулкой вдоль побережья и трапезой в рыбном ресторане. Пока взрослые шли впереди и беседовали об увиденном, я и юный фотограф Настя оказались рядом. Оказалось, что наша alma mater в совершенно разные годы выпустила из своих образовательных объятий фотографа и филолога, а воздух приключений свел их в одно и то же время на южноамериканской земле. Будучи по натуре людьми ироничными да еще с определенными жизненными суждениями, мы скоротали путь до посоветованного нам гидом места национальных гастрономических открытий в полуинтеллектуальной полустуденческой болтовне. Ресторан, небольшое заведение на берегу океана, предоставил нам удивительную возможность устроиться за отдельным столиком на открытом балконе, отделенном от основного пространства обеденного зала. Мы оживленно принялись листать поданное меню. Видимо, речь наша разносилась далеко по округе, потому что вскоре у столика очутился человек вольного вида, заговоривший на родном нам языке и предложивший рекомендации по специальным блюдам заведения. Группа восприняла появление русскогоязычного помощника без удивления, но слегка настороженно, наслушавшись рассказов местных гидов о поджидающих невинных туристов латиноамериканских страстях. К чести Насти, человека недавно вернувшегося из хорошо известного своим демократизмом Гоа, она заговорила с чужаком свободно и без выказываемого подозрения. Ситуация постепенно разрешилась: украинец живущий в столице Перу с семьей(жена-японка и двое резвящихся неподалеку от нашего столика детей) работает сомелье. Скучает. Мы – часть мира, который ему дорог. Ребят интересовали вопросы ежедневной жизни в Лиме и реальность знаменитого понятия «ностальгия» в жизни эмигранта.
Заказанное мною блюдо – мидии - было красивым, а сами они поражали размером: огромные. Долго колебалась пробовать ли севиче(маринованную сырую рыбу), любопытство победило(немного было съедено), но осторожность отступила лишь на шаг(один кусочек). На берегу океана смельчаки-парапланеристы предоставляли всем нам роскошную возможность увидеть, как человек может парить на границе земли и воды. Парапланы вспыхивающими точками уходили вверх, беззаботно фланируя в безоблачном небе.

На следующий день мы встретились с джунглями. Поездка предполагала большое количество перелетов, и при моей беззаветной, хотя и непрофессиональной любви к самолетам, аэропортам и томатному соку в пластиковом стаканчике, это было удовольствием. Тем более, что даже воздушные перемещения в этой стране казались мне необычными. Самолет в Перу – практически общественный транспорт. Это обусловлено рельефом местности  и расстояниями. Этнический состав перуанцев – индейцы-кечуа и метисы(эхо колониального наследия).Половина тех. И половина других. Когда садишься в самолет, то он следует по маршруту, включающему в себя посадки в разных городах. Кто-то выходит на первой остановке( на их места садятся те, кто входит в салон в этом пункте назначения), кто-то – на второй. Можно увидеть, как зашедшая в совершенно простой полунациональной одежде молодая женщина прижимает к телу перекинутую наискосок щирокую холщовую полосу с ребенком в ней. Волосы – черные, растрепанные, лицо – будто высечено скульптором-любителем резких линий, смуглое, глаза – ночь, ноги – слегка испачканы пылью и, хотя обуты в легкие этнические туфли, напоминающие мокасины, производят впечатление босых. Она привычно заходит в самолет, будто в автобус, садится и в последние минуты перед взлетом беззвучно шепчет одну ей ведомую молитву. Хотя вот рядом со мной семья модно, по-городскому одетых перуанцев(мама и дочь)- европейские стрижки, багаж западного типа- тоже кладут широкий крест, в конце – целуют собственные сложенные молитвенно руки и – полетели. В Куско «новые перуанцы» вышли, и в ожидании взлета по направлению к очередной точке нашего путешествия - преддверию джунглей - Пуэрто-Мальдонадо- я перебирала в плеере музыкальные треки, попутно отмечая, что европейские лица почти исчезли из самолета. Индейцы тоже с интересом поглядывали на оставшихся западных людей. Прямо скажем, этими людьми была наша маленькая группа и еще один человек.
 Сельва- Амазонские джунгли- встретили нас крошечным аэропортом, в котором кроме нашего самолета местной авиакомпании LAN, стояла тройка четырехместных авиамалюток, и общее впечатление носило самый экзотический характер. По пути нам встретился совершенно замечательный соотечественник, которого забросило в Перу радикальным ветром борьбы за чистоту и сохранность джунглей, что, впрочем, не помешало этому дивному человеку по истечении срока отпущенного на жизнь революционных идей внутри каждого из нас, заделаться настоящим золотоискателем в измазанных глиной и опаленных сигаретами холщевых брюках. Выжженное солнцем лицо, испепеленные в золу волосы, взгляд человека с рекламы сигарет «Мальборо» и поразительная застенчивость в общении. Но и товарищеская твердость тоже. Пока мы не разобрались с собственной доставкой, он не оставил нас. Солнце - палящее все живое- прячется в тень. При появлении человека, держащего табличку с нашими именами, мы немного приободряемся, но транспорт, к которому он подводит нашу команду, приводит нас в степень крайнего изумления: это…эээ…некоторым образом нечто среднее между автобусом и вездеходом с крышей, крытой иссохшими банановыми листьями. Каждый стремится запечатлеться на фоне эдакого чуда, предвкушая удивление и надеясь даже на определенную зависть со стороны оставшихся в нашей далекой стороне родных, друзей и знакомых. Погрузившись в этот славный транспорт, едем мимо местных поселений с детишками кричащими «Гринго!» при виде наших заморских физиономий. Хижинки и жилые сарайчики, производящие впечатление нужды, но при этом почти каждый дом имеет садик, устроенный со вкусом и тщанием. Постепенно выезжаем к тому месту, которое местные жители называют портом: пара спускающихся к условному причалу лестниц и три едва держащихся на поверхности моторки. До лоджа(нашего жилья в джунглях) добираемся с местными жительницами, которые едут навестить мужей или по каким-то иным собственным делам. Приток Амазонки- река Мадре де Диос- полноводен, хотя имеет цвет глинистый и малопривлекательный. Но масштабы реки, пышность тропической растительности и богатство прибрежной фауны изумляют. Ветер - в лицо, мир распахнут навстречу, зажмуриваешься, и вся твоя прежняя жизнь уносится пеной, оставляемой позади. Внезапно ударяет дождь, да какой! - тропический ливень: беспощадный и неуправляемый, а за ним - встает радуга над рекой, укрываемой неожиданно сильной влажностью, порождающей густую дымку тумана. Но нужно идти дальше, и мы прячемся под заранее припасенными дождевиками, выбираемся из лодки и за проводником следуем по тропинке в джунгли…Почва - глинистая и расползается, не видишь почти ничего: капюшон упрямо налазит на глаза. Лишь кто-то успевает сфотографировать твой абсолютно промокший первобытный вид. И, добравшись до лоджа,  мало уже на что реагируешь…Хотя…это все-таки неправда…Потому что, когда тебе просто называют номер места, где ты будешь жить и дают ключ с огромным куском дерева вместо брелка, оказывающийся ключом от сейфа - он же - деревянная коробка с примитивным, постоянно заедающим замком, и ты замираешь перед номером своей комнаты, дверью в которую служат полотняные занавески, твое европейское сознание начинает сбоить в  восприятии реальности, противоречащей всей логике, с которой  ты дружил до этого, а после - ты раздвигаешь занавески и попадаешь в  комнату, вернее в пространство, ограниченное, с одной стороны, стеной из тростника с проемами для керосиновых ламп, а, с другой стороны - ограждением из тонких досок, перед которым, между прочим, укреплен гамак из какой-то кинематографической жизни первых колонистов, а дальше - чистой воды джунгли, ничем не отделенные от твоего предполагаемого жизненного пространства, разве что противомоскитной сеткой по периметру, стоящей в центре импровизированной комнаты кроватью, то все твои сложенные вместе эрудиция, интеллект, жизненные алгоритмы и цивилизованное нутро, оказываются сметены простодушием законов здешней жизни. 2 свечи на тумбе(электричества нет), душевая и туалетная комнаты также отделены занавесками от собственно спальни, душ - полиэтиленовый квадрат, с наличием лишь холодной воды. Вау! Когда мозг обегает условия твоего существования последующих двух дней, сначала он просто отказывается жить дальше, поскольку все твои прежние представления  здесь не работают, а потом – взрыв необузданного веселья! Счастье неслыханным подарком судьбы.
Мои спутники спешат: в Москве наступает Новый год. И все настроены решительно. Несмотря на наши с Настей умоляющие лица не прерывать назначенного нам администрацией лоджа гида Оскара и сохранять какой-никакой политес в отношении англоговорящих спутников, быстро извлекается бутылочка горячительного, скороговоркой, но тоном не допускающим никаких возражений, Оскару сообщается о том, что где бы ни находились русские, Новый год они должны встретить, как предписывают национальные традиции. Сидящие рядом американцы поначалу вникая в ситуацию, чуть удивленно и смущенно улыбаются(«русские»!), но потом, переглянувшись, с достоинством заявляют, что у них тоже есть заветная бутыль. Быстро находятся рюмки-стаканы. И символическая встреча следующего года случается под русско-американские улыбки навстречу друг другу и междометия на разных языках.
Вечером всякий-разный иноземный народ подтянулся к открытой веранде(она же наша комната для завтраков). Наступающий Новый Год символизировала гирлянда да пара тройка новогодних атрибутов. Было хорошо. И тем, что так поднадоевшая слякотная Москва была далеко и тем, что не было всей этой новогодней суетни(ну, вот не хотелось именно в этом году хлопот из последних сил, работа к концу года так вымотала, что трудно было даже вообразить себя активно веселящейся среди родственников или друзей или знакомых) Никаких вечерних платьев, никаких светских разговоров…Рядом с нашим столиком примостилась интернациональная команда шахматистов, они играли и периодически перебрасывались с нами шутками. Подошли американцы, ставшие почти родными после экспромтного праздника в честь московского Нового Года. Они простодушно сообщили, что их соотечественники, узнав о том, что они завели знакомство с русскими, всячески предостерегали их и указывали на потенциальную славянскую дикость, но объективный подход к товариществу восторжествовал, и «наши» американцы вступились за странную далекую Россию всей своей семьей из 2-х человек. Потрапезничав, поболтав, послушав, правда, не очень удачную музыку, кто раньше, кто позже разбрелись по своим потрясающим комнатам, вопрошая друг друга как спать-то – в открытых джунглях. У меня только хватило лишь сил уронить голову на подушку. И я заснула.
Утро началось с отчетливых звуков последовательного принятия душа всеми обитателями лоджа. Поднимались на рассвете, ибо было объявлено, кто хочет поучаствовать в рыбалке на пираний - встречает восход. Мысль о завтраке в такое время была непереносима, поэтому прихватив дождевичок и зачем-то абсолютно бесполезный здесь мобильный телефон(не ловятся в джунглях сети. Никакие. Тоже, кстати, нежданный подарок судьбы) сразу же отправилась к зоне, где висят гамаки и, как в лавке старьевщика, выставлены резиновые сапоги самых разнообразных размеров, которые оказываются незаменимыми в походах по вязким после тропических ливней нахожанным тропинкам джунглей. Гамак есть и в «номере», но там нет такого открытого пространства. Поэтому, когда запрокидываешь голову, то видишь буйствующую зелень, пробивающееся сквозь нее солнце и прозрачность неба. Гамак покачивается, мир вокруг - тоже. Желание остаться дольше отпущенного времени не смущают бытовые непривычности(холодная вода, орды  комаров и необычная еда). Нам повезло с гидом. Им оказался человек, соединившийся с окружающим его миром, который он оберегал, и мир, кажется, платил ему тем же. Благодаря его увлеченности и настойчивости мы познакомились с птичьим сообществом сельвы больше, чем с чем-либо еще. Луис попросил не шуметь, и это было удивительно: почти бесшумно плывущий катамаран и мы - замершие в ожидании чудес. Постепенно народ притомился от разнообразия орнитологических представителей и стал отчетливо намекать на заявленную рыбалку. Когда Луис счел, что время пришло, коллектив проворно расхватал три удочки, и дело пошлО. Поначалу пираньи выигрывали в конкурсе на быстроту реакции, но потом наш ивановский рыболов приноровился и под восхищенные возгласы аудитории вытаскивал рыбок одну за другой. Самым замечательным в этой рыбалке было то, что рыбки отпускались. А еще...То ли глаза меня сдали, то ли и без глаз такое желание было очевидным, но хороший человек, Михаил, добившись успеха в своей водной охоте, дал мне возможность почувствовать себя ловцом пираний. Выловить – не выловила, но удовольствие получила несказанное, хотя и приходилось все время оберегать себя от летающего вокруг неистового рыболовного крючка индийской девушки, вознамерившейся во что бы то ни стало победить ускользающих речных хищниц, и оглашающей свою борьбу страстными выкриками финалистки Уимблдонского турнира.
На обратном пути я пыталась сравнить джунгли с тем, что  видела или о чем читала прежде, и почти сразу поняла, что Я НЕ СМОГУ НАРИСОВАТЬ ДЖУНГЛИ. Нет у меня таких красок. Больше, пышнее, диковиннее. Вольно, без границ. Мобильный телефон, как я говорила, не работает. Кррасотищща. Птицы и бабочки - невиданных цветов, деревья с лианами - до неба. Неформальная ночная экскурсия по джунглям в сапогах, по колено в воде, с фонариками, не имеющими силы разрЕзать темень( в джунглях вот так: ночь приходит быстро и краски у нее самые темные): то тарантула увидишь, то удивительных насекомых, светящихся во тьме, но самое дивное диво для меня:  полчища гигантских муравьев, спускающихся с необхватного дерева и торящих свою  тропу в собственном государстве. На спине у каждого - часть листика с дерева, и это - какой-то зеленый спешащий неукротимый поток, широкий, как полноводные реки Экоамазонии…
Позже мы съездили на экскурсию к местному шаману, который нынче ходит в джинсах, хотя и с ожерельем из акульих зубов и еще, Бог знает чего, на шее, возделывает свой сад лекарственных растений с табличками для любопытствующих туристов и предлагает пройти обряд очищения неизвестным зельем под его присмотром за три дня. Знахарь-индеец водил нашу пеструю компанию от одного диковинного растения к другому, и вдруг приключился  момент, когда один из заядлых курильщиков ухватился было за источник никотина, но тут же его остановила предостерегающая интонация гида: духи джунглей могут прогневаться  - нельзя. Поворчав для приличия, сокомандник не стал испытывать судьбу дважды. Ему и так в первой половине дня повстречался удав, и для одного дня глубоких впечатлений было достаточно. Растения – многообразны, у каждого свои способности: одно дает тебе приворотные возможности на три месяца, другое(para-para, кстати) одаряет мужчин возможностью «засыпать только на спине». У одного из растений, гид и шаман показали фокус: зеленые листья растений они предложили хорошенько растереть пальцами. Народ энергично принялся за дело и – о, чудо!- руки тут же окрасились в пронзительный малиновый цвет. Сопровождающие не остановились на этом и убедили часть присутствующих барышень использовать естественную косметику в качестве макияжа этого вечера. Женщины подхватили игру. Гид рекомендовал и мне прихорошиться, да так настойчиво, что только моя немудрящая фраза : I don’t want to be too beautiful, остановила креативные порывы местного визажиста. Между тем, тучи москитов не пасовали даже перед  аэрозольным реппелентом, и мы уехали даже с некоторым облегчением.
...Лодка несется в лучах заката, брызги дают тебе освобождение от тяжеловатой влажности джунглей. Закаты и рассветы в джунглях – мир сочетания звуков первозданной природы и вселенской тишины, смешение невиданных красок и образов.

Утром, стоя на тридцатисемиметровой высоте, над джунглями(смотровая башня-лестница), и слушая легкие звуки утренней жизни Экоамазонии, можно было раствориться в этом настоящем, не похожем ни на что мире. Земля – невероятно прекрасная и величественная планета(да-да, я говорила это, но в Перу такое ощущение не покидает тебя ни в сьерре, ни в сельве, ни на побережье Тихого океана).

По пути из джунглей нас обогнала видавшая виды машина с многочисленным индейским семейством. Впереди – отец с матерью, а на заднем сиденье такое количество детей, что совершенно непонятно, как их всех туда уместили. Едут весело: гомоня и обдавая туманом пыли оставляемых позади – нас. Леша, сидя рядом, произносит невозмутимо: «Живут же люди…Нажрутся листиков пары-пары - и пошла массовка…»

В обед самолет местной авиакомпании привычно перенес нас в новое место. Куско. 15 градусов. Прохладно. Но куртка – под рукой. Все-таки путешествовать с одним рюкзаком  невероятно удобно: все рядом и можно ничего не сдавать в багаж. Правда, постепенно все равно в дополнительный пакет собираются какие-то безделушки, подарки…
Еще одно везение – с гидом. Опытный экскурсовод и прекрасный человек Лена почти сразу же раздала таблетки, поскольку Куско – высокогорный город(3200м), и акклиматизация к этому месту неизбежна. В уютном отеле «Дорадо» всегда стоял водонагреватель с глиняными чашками, из которых было ужасно вкусно пить матэ. Как известно, этот южноамериканский напиток помогает при перепаде высот. Тема оказалась совсем не праздной. Дело в том, что, конечно, пока не испытаешь, не поверишь. Ну, по крайней мере, со мной так происходит часто. Тем более мои горные вояжи(обычные – не альпинистские)) на родине проходили всегда без побочных эффектов, и тут я как-то не сразу поверила в серьезность реакции организма на высокогорье, хотя  читала об этом неоднократно и слышала, но... мое упрямство не знало климатических поясов. Упрямство и детское желание  посмотреть, что выйдет из давнего спора человеческой природы и стихийных природных начал, спрятались искоркой озорства в опущенных глазах, продолжающих своим движением легкий наклон головы, вежливо отклоняющий сторонний профессиональный опыт лекарственного подспорья.
«Нет-нет, спасибо, обещаю, со мной все будет хорошо…» Хором уговаривали…Я нетерпеливо отвечала отрицательно, мне казалось даже странным, что у кого-то есть сомнения относительно моей выносливости, ибо в тот момент я чувствовала фантастический прилив сил, вызванный, должно быть, безграничностью окружавшего нас пространства, гармоничностью всех его форм, сочетанием ярких и умиротворяющих цветов и удивительной энергией, ощущаемой мной физически. Голова, действительно, начала побаливать, и воздуха не доставало, но мир вокруг был столь прекрасен, величествен и изящен одновременно, что я просто погрузилась в  состояние безбрежности…Наверное, это было похоже на свободные крылья детства и удивление божественным подаркам, играючи посыпавшимся в твои подставленные ладони. Переизбыток эмоций  давал себя знать непроизвольным кружением вокруг себя самой и стремительными пробежками по холмам архитектурного комплекса. Периодически я ловила на себе взгляды, которыми смотрят на разошедшегося не в меру ребенка. Да ведь  – все равно! Перу - страна мифов. Сплошные догадки и ни капли фактологии. Никто не знает, что было до, что - после. Предполагают, дискутируют. У каждого - своя правда. Аборигены не без удовольствия поддерживают флер таинственности: они – прекрасны в своей подчас первобытной романтике. Общеизвестно, что первый правитель – Инка  -  вышел из озера Титикака; вместе со своими слугами странствовал  меж двумя массивами Анд на север, достиг Куско, где и положил начало империи. Первого инку и его сестру, естественно, создал бог Солнца(нынешние деньги в Перу - соли – «солнышки » в переводе) на острове Солнца(вот она изначальная божественность, принадлежность  высоте, над которой - Ничто), приказав им идти с золотым посохом , учить живущих в варварстве индейцев ремеслам(идея миссионерства) и остановиться там, где воткнутый в почву посох, исчезнет. Таковым местом оказалась долина Куско(живописнейшее место с остатками террасной архитектуры. Нужно сказать о том, что археологический парк в пригороде Куско производит энергетически сильное светлое впечатление. Оно зарождается при  входе, постоянно уводящем тебя вверх, не дающем твоему и без того взбудораженному организму чувствовать себя по-человечески, но вместо этого наполняющем странной летящей субстанцией твои внутренности, что подкрепляется совершенно ни с чем не сравнимым початком аномально гигантской кукурузы с сыром семейства ламовых. Божественные ощущения через некоторое время перейдут в банальную тошноту. Но это будет потОм. Торговцы с цветастым товаром: разноцветные пончо, жизнеутверждающие покрывала, всевозможные  радующие европейский глаз колоритные безделушки…Ты упорно стремишься наверх, будто там тебя ждет жизненный эликсир(кстати, по дороге, вдыхаешь запах растения, заботливо прикупленного у входа гидом, остановившем смуглого бойкого мальчонку, привычно сбывающего народные травы в помощь страдающим от высокогорных перепадов, и то ли безысходность то ли неискоренимая вера в чудеса, заставляют организм соглашаться с полезностью вдыхаемых лекарственных флюидов). Легкое состояние эйфории от расстилающегося перед тобой безграничного пространства с идеально пригнанными массивными камнями, рождающими перед тобой то многоступенчатые террасы, то каменные троны, то мистические лабиринты, храмы, крепости, перерастает в восторг, когда ты становишься на самый высокий камень вершины и видишь перед собой лежащий в долине город с красными черепичными крышами истинно испанского юга…И это зрелище никогда не остановить с помощью вспышки фотокамеры, складывающей масштаб покадрово. Лишь сетчатка глаза способна впитать малейшее движение воздуха над вольным древним поселением, зелень холмов, величие гор, нежность и изящество цветов и трав, и, конечно же, символы христианства в колыбели язычества: крест и изваяния Марии и Христа. Широкая проторенная тропа становится все тяжелее, ты преодолеваешь ее с легкой одышкой: Кенко, Тамбомачай, Пука-Пукара, храм Солнца Кориканча…Красота победно усиливает свое звучание и гремит всепобеждающими аккордами, открывая глазу источники правителя - Инки. По легенде пить из этих источников - истинное святотатство, но большинство туристов одномоментно становятся древним диким веселым племенем. И вот уже каждый стремится созоровать, запечатлев себя и друзей с пригоршней воды за ограничительной линией(музейной демаркацией) у священных ключей верховного жреца -  Инки. Роковым образом именно эти фотографии оказываются расплывчатыми, будто укоряющими твое несносное человеческое желание пренебречь древним законом. На обратном пути - дань дремлющему в каждом желанию добыть свой кусочек волшебной страны: шоппинг в местных лавочках, раскинувших перед тобой всевозможные изделия из тончайшей шерсти альпаки( и даже викуньи - почитаемого животного семейства ламовых, из шерсти которого прежде лишь Инка мог носить свою одежду. В наше время невесомый палантин из такой шерсти  обрамлен чемоданчиком ценной породы дерева и может стоить 3500-4000 долларов).

Когда вернулись в машину, я внезапно ощутила: все. Законы природы сейчас возьмут с меня по высшему тарифу. Голова кружилась и адски болела одновременно, тошнота накатывала прибоем, дыхание не могло приспособиться к существующему количеству воздуха. Группа весело обсуждала увиденное и готовилась высадиться десантом в оазисах шоппинга. Мудро принявшие лекарства могли позволить себе это развлечение. Во мне же мысль о посещении торговых сокровищниц соседствовала с глубокими сомнениями насчет собственных возможностей передвигаться в обретенном состоянии.
Команда сочувственно смотрела на меня - я делала независимое лицо(подозреваю, со стороны- гримасничала). В общем как-то бесцельно, но обойдясь без эффектных обмороков, пошаталась(почти в прямом значении!) по местным лавочкам, временами падая без сил на кстати подворачивающиеся диванчики. И оказалась за столиком традиционного перуанского ресторана, где коллектив, гомоня, заказывал национальные яства. Сознание подсказывало, что любой напиток(не говоря о чем-то более существенном), кроме матэ, будет явно лишним для предельно ослабевшего организма. Желудок вторил нехитрому выводу. Для того, чтобы не слишком привлекать к себе жалостливые взгляды сотрапезников, с фальшивым воодушевлением попросила фруктовый салат. Между тем, выяснилось, что рядом  оказался наш славный перуанский гид, чье присутствие ясно говорило о том, что предстоит иноязычная практика: английский, испанский, кечуа. За неимением вариантов с моей стороны, остановились на первом. Балансируя между тошнотой, болью и светскими темами, добралась до заказанного фруктового чуда. Первая ложка обнадежила: более или менее справляюсь с ситуацией. Зазвучавший музыкальный фольклор переключил мое внимание, захватив ритмом и воскрешая улетевшие когда-то образы. Мужчины закурили, и с трудом добытое равновесие рухнуло за пару секунд. Сигаретный дым для меня – мучение, в тот момент – почти отключение сознания(при исходном кислородном голодании). Чувствуя, как кровь внезапно отливает от моего лица и бросает сердце в эпилептические конвульсии, я пробормотала несколько слов извинений, и, стараясь удержать равновесие расшалившейся вестибулярки, почти мешком вывалилась на улицу…

…Ночь мелькала в забытьи: голова раскалывалась, я упрямо отгоняла мысли о лекарствах. Утром предстояло выехать в горы. На еще более значительную высоту. Щуря не выспавшиеся глаза, я спустилась на гостиничном лифте в холл, присоединившись к позевывавшей части группы. «Монинг!»- всем, и сразу же - к горячему термосу для жаждущих постояльцев. Выдула несколько чашек обжигающего  матэ. Стало легче. «Алена, выпейте лекарство…» И, заметив мою нерешительность, настойчиво: «Пожалуйста. Это стоит сделать». Удивляюсь сама себе, но  боль измотала…Заглатываю чудодейственный препарат. Экскурсия проходит гораздо веселее, и я утверждаюсь в наглядном превосходстве мудрости над упрямством. Куско – красивый город. Там почти сразу встречаешься с террасной архитектурой, которую оттеняют цветы жизнерадостных расцветок. Конечно же, принцип планирования городов, в которых мы побывали, – един: центральная площадь(как правило, называемая Площадью Оружия) с обязательным  кафедральным собором, религиозным учебным заведением, вокруг – колониальная испанская архитектура. Встречаются остатки каменных памятников инкской эпохи такой…фата морганой(вроде бы есть, вроде – нет, а то, что точно есть – необъяснимо) И – непременно- присутствие в каждом городе длани римско-католической церкви. Считается, что значительная часть населения страны(едва ли не половина)- христиане-католики. И влияние Ватикана, как я говорила, очевидно в своей направляющей силе и множественности. Наибольшее впечатление на меня производили высокие каменные распятия, местом для которых часто выбирается одна из самых высоких точек города или архитектурного комплекса, хорошо видимая из разных окрестных мест. В городах ночью распятия светятся ярким электричеством . А вот поселяне –католики, как один, украшают крыши собственных домов не только распятием, но и парой бычков(волов)- символов плодородия и счастливой семейной жизни. Язычество и христианство- рука об руку…

…Все знают, что затерянный город инков- Мачу-Пикчу – был открыт Хаирамом Бингамом в 1911 году, но никто не может предоставить достоверных сведений  о цели, с которой было организовано это поселение, окруженное горами и находящееся на головокружительной высоте. В любом инкском строении камень слегка трапециевидной формы точно пригонялся к другому камню, до такой степени плотно, что впоследствии никто так и не смог обнаружить никаких следов органики между ними. Когда ты находишься в этом странном, будто недавно оставленном поселке, присутствует ощущение  света и радости, в центре селения расположен огромный камень аккумулирующий солнечную энергию и отдающий ее всем желающим на весьма почтительном расстоянии от каменной поверхности- достаточно лишь протянуть навстречу собственную ладошку. Солнце на той высоте нещадное, поэтому без специальных средств сгораешь моментально, но, в общем, потеря европейской загадочной бледности и барышеньской красоты – дело десятое, хотя позже будут минуты, когда ты станешь бросать беглый взгляд в зеркало и моментально захлопывать его, чтобы не дать развиться эстетическим сожалениям.
Когда прощаешься с Мачу-Пикчу, можно зайти в специальную комнату, и тебе непременно поставят в паспорт штампик о пребывании в затерянном кусочке прошлых веков. Назад возвращаемся на поезде до Агуас-Кальентаса, и  там ждет еще одно невероятное приключение. В какой-то момент после раздачи еды в очень красивых коробочках перуанской железной дороги(кстати, дорога по обеим сторонам железнодорожного полотна представляет собой сменяющие друг друга захватывающие пейзажи с водопадами, горами и низинами, стремительными речками(ни разу не видела в Перу  спокойно текущей воды), живописными селениями с домиками огороженными заборами, верхняя часть которых - это смесь местного остроумия и здешней флоры с проблемами безопасности: кактусы) ,  в проход выскакивает человек в маске и народном костюме и начинает  танцевать под звуки национальных инструментов. Иностранцы смотрят с любопытством, улыбаются, раздаются вежливые хлопки… Музыка внезапно меняет стиль и в проходе появляются проводники, одетые в изделия из шерсти альпаки.  Одежда сделана с учетом европейских модных тенденций, модели быстро меняются,- вполне профессиональное дефиле! Европейцы оживляются, рукоплескания становятся громче. Один из пассажиров-европейцев, просит у проводников очередную демонстрационную вещь и начинается мини-представление…Импровизация длится пару минут, вызывая восторг окружающих! После этого вещички расходятся достаточно быстро…Мы дивимся необыкновенному рекламному ходу.

Арекипа- «Белый город», окруженный горами с заснеженными вершинами…Здания выстроены из белого камня и на них часто встречаются испанские балкончики темного дерева. В любом крупном городе Перу основа - строительный взгляд на мир испанских конкистадоров и образцы республиканской архитектуры, в серебряных лавочках часто можно встретить любопытные изделия в колониальном стиле, элегантные и необычные…Только торговаться нужно непременно. Национальная особенность. Мне с моими представлениями, рожденной в СССР, поначалу это казалось непреодолимым, но, по счастью, на моем тревеллерском пути оказались опытные волшебники дисконта- владельцы меховых салонов знаменитого города Иваново. Так вот они-то и научили меня основному правилу того, кто сбивает цену, звучащему, надо сказать, философически: не бояться потерять то, за что торгуешься. Я несколько скептически выслушала краткий инструктаж и довольно неубедительно начала назначать собственную цену, но после помощи коллег в двух-трех случаях дело стало спориться, и удовольствие от выигранных пяти солей явно не соответствовало покупательной способности местной валюты… В центре города можно часто увидеть галерею арочного типа. Она хороша для переходов между торговыми лавочками в яркий солнечный день.  Образ Арекипы – крыша гостиницы с прелестным бассейном и яркими цветами, за которыми видна белокаменная башня собора, а поодаль - перуанская мини-копия Фудзи, и надо всем этим - ясное бескрайнее небо.

Кордильеры-Анды вокруг  белеют снегами, камни, светлый песок, зеленоватая и белесая трава, чуть выше – лужицы, пасущиеся ламы, альпаки, викуньи, потом – снег. 3800 м, 4200, 4500, двигатель машины от недостатка кислорода начинает задыхаться, мы – тоже(физически – тяжело, организм изо всех сил сигнализирует о ненормальности окружающих параметров для твоей личной жизнедеятельности. Больно. Голова, сосуды по телу, дыхание… Как хочется нормальной высоты. Но, с другой стороны, вокруг фантастически прекрасно. И ты мечешься между болью и желанием быть здесь дольше. На высоте 4910 – остановка. Сотни апочете(из камней складываются небольшие пирамидки: местное индейское поверье - загадай желание - и удача придет к тебе) со всего мира. Я уже акклиматизировалась, а, может, это просто заботливо предложенная мне мудрым человеком таблетка, придает уверенности, и весело играю в снежки с местным гидом: подбрасываю белые шарики вверх, и – на миг- теряю ощущение земли, слыша предостерегающий знакомый голос. Снова начинаю двигаться чинно и размеренно, восстанавливая запутавшееся в груди дыхание. Немножко от ощущения невесомости…
Во второй половине дня команда поехала окунуться в термальные источники. Я присоединилась из любопытства(впечатлений для) в надежде не принимая участие в основном действе(купании), насладиться прогулкой под дождем. Да-да, мне хотелось побродить в размытых линиях окружающего пространства, остановить постоянные перемещения и поток впечатлений, подышать сыростью и свежестью. К концу прогулки я слегка озябла, но полученное удовольствие того стоило. Ко мне подошел наш гид, и мы с ним стали перекидываться мнениями о литературных и музыкальных новинках.
В отель вернулись в кромешной темноте, поужинали, и внезапно обнаружился отличный камин. Я переместилась с бокалом вина поближе к огню, появились наши мужчины, и за разговорами прошла пара часов.

Следующий день - это Колкинский каньон- одно из самых глубоких мест в мире. И чтобы добраться до него, ты сначала пересекаешь горную границу снежной высоты…Там камни, камни, камни… По пути мы сделали остановку, и я подошла к индеанке, разложившей свой товар на земле. Мы видели уже много подобных сувениров, и каждый раз я удивлялась чистым и ярким цветовым сочетаниям в одежде местных жителей, используемым  и при изготовлении вещей на продажу. Молодая женщина сидела и с достоинством, не обращая внимания на нахлынувшую говорливую толпу путешественников, плела индейские ленточки в волосы – очо. Я завороженно подошла ближе и принялась перебирать уже готовые,  не в силах остановиться на чем-то определенном. Наконец моя рука задержалась на темно-красной тканой узкой полоске, расшитой по краям белыми бисеринками. Странное это было чувство: словно прикасаясь к древней культуре, ты еще не понимаешь ее, но она уже проникает в твое сердце. Я тут же перехватила лентой волосы на европейский манер, и эти разноцветные нити соединили меня с окружающим пространством, наполненным взаимно проникающей бесконечностью сходящихся и расходящихся линий Земли и Неба.
Правда. Каждый день, каждый взгляд на природу этой страны – это ощущение величия и бесконечности. Именно так: величия и бесконечности. И - непознанности.
Преддверие каньона – террасный ландшафт и неистовая река на глубине 1200м( Колка), его апогей - скальные уступы, вольный порывами ветер и кондоры, реющие  на недосягаемой высоте стаями. Там ты остро ощущаешь, что такое крылья и цену их отсутствия, и величие мира, и равновесие природы…Там идешь тропой инков, и она не всегда легка, но - прекрасна, и виды, каких нет нигде на Земле.
В размышления вмешался глас реальности, имевший облик Михаила. Ребята внезапно обнаружили ночной автобусный переезд в Наску(внезапность эта носила несколько комический характер с учетом выданного комплекта билетов в самом начале нашего пребывания на перуанской земле). Видимо, наш маленький коллектив уже был измучен постоянным движением и хотел комфортного перелета, пожелав за несколько часов поменять автобусные билеты на самолетные, добраться до аэропорта, потратить время на регистрацию и перелет, забронировать на ночь номера в гостинице Наски и…Очевидная безнадежность затеи была понята не сразу, решающим оказался аргумент о необходимости примерно равного времени на покрытие расстояний в первом и во втором случаях. По правде говоря, испробовать еще и автобусный вид транспорта в Перу было необычайно заманчиво, но не слишком-то удобно. Выспаться я не смогла, как ни старалась, хотя Scania была двухэтажной, удобной, с хорошим сервисом – почти самолет. Проводница разбудила нас около 4-х утра, и в состоянии абсолютной автоматики, я стекла по ступенькам автобуса, предварительно благополучно забыв мелкие лекарства(ерунда) и солнечные очки(печально: потому что нравились, и, кроме того, в Южной Америке мои чувствительные к яркому свету глаза оставались слишком уязвимыми. В этой ситуации утешала мысль, что путешествие плавно завершалось. С другой стороны, в джунглях я вообще оставила телефонное зарядное устройство. А это - драматично для человека как-то незаметно привыкшего быть всегда рядом с теми, кому ты в какой-то момент надобишься…
Итак, после душной ночи в автобусе(без лица и без прически) я увидела скромное каменное сооружение, оказавшееся отелем, где нас ждала замечательная девушка Эрика – гид. Она родилась в Эквадоре, работала в Перу и имела, кажется, совершенно золотой характер. Ее улыбка всегда сияла нам навстречу. Ноги не держали вообще, поэтому предложение поспать полтора часа на диванчике в холле одного из этажей(ибо гостиница была не наша, а наша заселяла своих постояльцев не в 4 часа утра) этой туристической обители уже не казалось мне диким в этой удивительной стране. Цыганским табором мы расположились: кто на диване, кто на кресле и старались не думать о потрясающей картине, которую являем собой для случайных прохожих.
Время отдыха истекло, и Эрика любезно предложила, а я с энтузиазмом поддержала идею умыться в ее номере. Вода оказала чудесное воздействие на прибитое жизненными обстоятельствами чувство юмора. И отправляясь в местный крошечный аэропорт, выпускающий охотников поглазеть на знаменитые Линии пустыни Наска в небо, я уже веселилась. Самолет – маленькая четырехместная Сессна. Чудо какое-то, а еще большее - то, что меня посадили рядом с пилотом. Я сидела и таращилась на все эти приборы, думая, что даже не мечтала о такой удаче - посидеть на штурманском  месте.. Летали быстро и  иногда с виражами: и  весело и страшно… Пару раз виражи, казалось, подбрасывали в воздух мое сердце… Захватывало дух, сознание пело. Ну, и…мы видели линии… Пустыня Наска - холмы рыжеватого песка, иссушающее солнце, изредка- вышки для того, чтобы взглянуть на некоторые загадочные фигуры. Наска прорезана линиями разнообразного происхождения: от таинственных до прозаической стрелы несущегося вдаль шоссе Пан Американ. Пустыня тоже величава, и иногда понимаешь, что- гибельна. Но самое большое колдовство - оазисы …возникающие из ниоткуда  с яркими цветами, прохладными водоемами и пышными кронами зеленых деревьев.

В Музее камней, которым, согласно исследованиям проведенным в Америке, пришлось прожить на этой Земле более 5 млн.лет, присутствовало одновременно два противоречивых ощущения: притаившегося подвоха и  желания сказки. На камнях – разнообразные рисунки(для пущей эффектности оттененные темным лаком) не только с изображениями животных и птиц, но и с фрагментами операций, картами континентов…Выходя из лаборатории мы все выдавали невразумительные комментарии, потому как: ну, а что тут скажешь?
Следующая остановка – винное производство(Господи, сколько его видишь по всему миру!) Жара несусветная. Желание очутиться в тени(тем более, что сознание-то констатирует: ненамазанное противозагарным кремом лицо имеет склонность к дальнейшему облезанию его выступающих частей, что тем более неприятно свежими воспоминаниями об уже полученной порции моментального загара в Мачу-Пикчу(или, как называл его один веселый человек Мачу-Пичу) Но покорно таскаюсь за экскурсоводом: от виноградников до давильных приспособлений и обратно, временами жульничая и прячась в любом месте, где отбрасывается тень.

В Ике  довелось пожить в отеле на территории оазиса. Оооо…Вокруг светлые песчаные холмы, в центре – голубовато-сероватая гладь воды. Яркие красные и сиреневые цветы на деревьях. Архитектура отеля - испанская, с ковкой, широким внутренним двором, белеными стенами. По двору ползают черепахи. День этот был нашим русским Рождеством. Мы его отмечали немного лубочно: в шезлонгах у бассейна с перуанским арбузом, я – с соком, остальные - с национальным алкогольным напитком. День закончился необычно: возвращением из муниципального госпиталя- места фантастического. Приемное отделение: деревянные лавки с самыми причудливыми посетителями, телевизор под потолком показывает футбольный матч. Окружающие довольно темпераментно реагируют на экранные страсти, тут же снуют медики, периодически выводя больных с перевязанными руками, скачущих на костылях пострадавших, ввозят страдальца на каталке. О, эта южноамериканская эмоция!
 На кабинетах вместо табличек – написанные черным фломастером от руки врачебные специализации(на испанском), для убедительности, например, на кабинете хирурга нарисован предмет отдаленно напоминающий скальпель. У врачей выражения лиц соответствуют слогану «Бог дал - Бог взял»: никто не спешит, персонал приходит - уходит на необъяснимое количество времени, и когда твоя надежда практически облетает последним листом, появляется кудесник в белом халате. Эта медицинская одежда смотрится несколько ирреально на фоне спадающей со стен краски, испачканного стола, на котором лежат одноразовые шприцы, самодельной елки с практически же самодельными игрушками и бодрых звуков радио. Как бы там ни было, а наши сложности эти люди разрешили, за что им большое спасибо.

Но там, где по свидетельству, я выглядела «самым счастливым человеком»,- на о-вах Бальестас- для меня не было ни времени, ни пространства, лишь ветер в лицо, с размаху поднимал и бросал вниз волосы…Лодка мчится по океану мимо прибрежной пустыни со знаменитым, ни весть откуда взявшимся , «Канделябром», похожим на пустынный кактус. И, как в сказке: из океанских глубин выступают скалы причудливейших форм, усыпанные птицами и возлежащими в неге и покое морскими котиками. Ты не можешь поверить, что все это - не дурацкий зоопарк или цирк, а открытый мир природы, и распахнут он - тебе.
Ох…Счастье дополняет купленное перуанское пончо: вещь немыслимых ярких будоражащих цветов. На вопрос, где я такое чудо собираюсь носить, отвечаю, что мне достаточно будет посмотреть на него, чтобы стало весело. Действительно, в Москве в минуты душевного неравновесия я иногда использовала этот способ, и знаете, срабатывал безотказно!
Обед в прибрежном ресторанчике Паракаса завершается под гитарный аккомпанемент
неописуемой прелести типажа уличного музыканта – индейца. Лицо темно-коричневого пропеченного оттенка с глазами цвета каштана, линии лица – резкие, иссеченные. Потертая панама, такие же брюки, легкая пожившая хлопковая рубаха. И регги, и El Condor Pasa, и куда-то в американское кантри…

Ранним утром я подъехала к аэропорту Лимы: на мой рейс начиналась регистрация, поэтому энергично выскочив из такси, я стремительно поблагодарила водителя, так мило развлекавшего меня всевозможными историями по пути в аэропорт на неплохом английском. Он весьма изысканно  попрощался со мной, я закинула за плечо рюкзак и быстро направилась к зданию аэропорта… «Сеньорита!» Обернулась, прищурившись: солнце пока еще нежно светило навстречу, рельефно выделяя силуэт водителя. «Вы – веселая и…you are absolutely free!»
«Yeah!»