Маргарита Льюис, или Это случилось в Техасе

«Маргарита Льюис, или Это случилось в Техасе»

Рэйчел Гвен:
Шел 1983 год... Советский Союз и США окончательно испортили свои и без того хлипкие отно-ше¬ния, налаживавшиеся после Второй мировой войны, и приступили яростно гоняться друг за другом в области новейших вооружений... Дэнс-культура вымерла, как динозавр, уступив место бесцветной поп-музыке. Таким дэнс-группам как «Ирапшн» и «Чилли» пришлось поместиться и дать место быстро¬рас¬тущим гигантам – Мадонне, Майклу Джексону, Лоре Брениган. Возникли новые стили в музыке: брэйк-дэнс, хип-хоп, рок... Каждый четвертый автомобиль в США – японский... Уменьшилась доля домо¬хо¬зяек... Драматический актер Рональд Рейган рулил страной, пытаясь вытащить ее за шкирку из эко¬но¬ми¬ческого кризиса, и делал робкие попытки экспортировать в разные уголки нашего мира демократию. 25 октября 1983 года морские пехотинцы высадились на остров Гренада в Карибском море и захватили сторонников марксистского правления. Вырезали их, как опухоль. Сейчас там царит хаос и безвластие... Уровень урбанизации в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско достиг небывалого уровня...
Перемены происходили не только в мире, не только в стране, но и в моей личной жизни. Дедушка Бо потерял свою компанию, обанкротился. И, как на зло, за несколько дней до Рождества. Пожалуй, это было единственное Рождество, которое он отметил в кровати, поскольку сердце его и так было не¬здо-ро¬во, а тут еще потеря бизнеса. Маму отправили на принудительное лечение в клинику для зависимых от алкоголя людей, после того как она устроила драку в супермаркете и разбила витрину, будучи в не-трез¬вом состоянии. Ну, а я, Рэйчел Гвен, 12 мая 1983 года получила лицензию на управление восем¬над-ца¬ти¬колесным грузовиком. Только вот личного грузовика у меня пока нет. Незадолго до этого я окончатель¬но переехала из Фриско к дедушке в Кловис. Я хотела заботиться о нем, и помочь пережить то пот¬ря¬се¬ние, связанное с потерей компании. Все произошло достаточно быстро. В середине декабря 1982 года банк, которому он задолжал кредит в размере ста тысяч долларов, предложил дедушке объявить компа¬нию банкротом, а ее имущество – здания, два оставшихся грузовика, мебель, технику, все-все, продать с торгов. За счет вырученных денег он легко мог погасить долг. Видели бы вы деда! Он прямо-таки рвал и метал, но после ночи размышлений, он за завтраком сказал мне, что он продает компанию. В тот же день банк прислал своих экспертов, которые оценили все имущество в 314 967 долларов. Там, кстати, выяснилось, что один грузовик – «Питербилт» 1966 года выпуска, красного цвета – находился в сов¬местной собственности у компании «Бо Гвен Транс» и частного лица, по имени Чарльз Мак-Куин. Как объяснил им дедушка, этот «Питербилт» был наполовину выкуплен одним из его водителей, который собирался заплатить вторую половину после нескольких рейсов, когда будут деньги. Банк мог бы дого¬вориться с Чарли – он им грузовик, а ему одна вторая от его стоимости, разумеется, после оценки, или же он им недостающую часть стоимости «Питербилта». Мог бы, но вот незадача! Чарли находился в длительном рейсе, ездил по стране и обещал вернуться лишь после нового года. Кстати, забавно: уехал в 1982, а вернулся в 1983! Так или иначе, дедушка уговорил их повременить с «Питербилтом», подож¬дать до возвращения «полувладельца». Вскоре Чарли Мак-Куин вернулся. Господи, в какой же он был ярости, когда ему сказали обо всем этом! Но, поделать все-равно ничего не мог. Не смотря на горячие протесты его супруги, Эмили Мак-Куин, он выскреб все семейные сбережения, и купил «Питербилт» полностью. Чарли провел за его рулем несколько лет, знал машину, как облупленную, бывал с ней в разных передрягах, у грузовика был помят бампер и правое крыло, была трещина в лобовом стекле, и т.д. Разве мог он от него отказаться? Разве мог он позволить какому-то другому водителю сесть в крес¬ло «Питербилта»? Нет, не мог. Из-за этого у них произошел серьезный разлад с Эмили. Но, лично мне было на нее наплевать. Да и подругами мы с ней никогда не были. Чарли понравился мне с самой пер¬вой встречи, во время рейса я его полюбила, а на его свадьбе старалась никому не показывать, как во¬пи¬ла от боли моя душа. Рядом с Чарли я чув¬ствовала себя защищенной и обожала проводить с ним время. Когда я была с Чарли, у меня всегда возникало ощущение, что я окружена неким полем, насы¬щенным добротой, уверенностью, спокойст¬ви¬ем. Вокруг может бушевать ураган, ослеплять молнии, ог¬лушать ветер, а войдешь в это поле Чарли и чувствуешь, как ветер утихает, убегают за горизонт мол¬нии, превращаясь в жалкие зарницы. И вокруг тебя – сочная трава, разноцветные птички, солнце светит, и Чарли сидит на этой травке, смотрит, при¬щурив от солнца глаза, и смеется. Интересно, а что чувст¬ву¬ет Чарли рядом со мной?
В общем, компания перешла в другие руки. Теперь она принадлежит другому человеку. Вы спро-сите, а как же персонал? А персонал разделился на два лагеря. Кто-то уволился, кто-то остался. Те, кто уволился, презирали оставшихся, а те, кто остался, считали себя в выигрыше, а уволившихся – неудач-никами. Чарли уволился из компании, так как не желал ездить под чужим «флагом». Его близкий друг, автомеханик и весельчак Люк, остался. Их дружба оказалась сильнее смены топ-менеджмента компа-нии, кото¬рая теперь называлась «Кловис-Сити Транспортинг». Но, видеться стали реже. Теперь Чарли работал на себя, став одним из тех, кого дальнобойщики обидно называют «бродячими псами». Его до-ходы вырос¬ли не очень значительно, поскольку заботиться о старичке «Питербилте», покупать дизтоп, платить за страховку, ему необ¬хо¬димо теперь само¬му, а не компании. И в дороге он стал проводить го-раздо боль¬ше времени. «Питербилт» стал его домом.

Уже вторую неделю мой тайный возлюбленный пропадал где-то в восточных штатах. У него была поездка из Лос-Анджелеса в Майами, и он запросто мог по пути составить себе целое расписание, где и когда он может взять груз и куда отвезти. Я уже начала скучать по нему, но, к моему счастью, он при-ехал.
Мы с дедушкой завтракали, беседовали о его здоровье. Кстати, ему были эти разговоры не по ду-ше. Как и многие работяги, вкалывавшие всю жизнь, он считал себя здоровым. Никаких лекарств при-нимать не хотел, ни в какие госпитали ложиться не желал, «звоночки» от своего же организма игно¬ри-ровал. Меня это очень расстраивало, хотя я понимала, что дед у меня упрямый, как бульдозер. Да-а, ког-да в меня стреляли год назад, его здоровье очень покачнулось. Казалось, что он тогда оторвал от себя часть своей жизни, чтобы восполнить мою. Может быть, поэтому я выжила, а он, в свои шестьдесят вы-глядит на все семьдесят? Если это так, то я тебе всю жизнь буду благодарна, мой милый дедушка!
 - Хочешь еще омлета? – Спросила я, заметив, с каким аппетитом он съел завтрак.
 - Нет, малышка, спасибо. Мне нельзя переедать. Мой отец всегда говорил, что...
 - Завтрак должен быть легким, - закончили мы поговорку вместе.
Мы молча улыбнулись. Я обожаю, когда дед улыбается! Со своими морщинками-лучиками по кра-ям лучистых глаз и приподнятыми вверх бровями, он становится похожим на Санту. Пом¬ню, в дет¬стве, когда ко мне приходил добрый волшебник, я знала, что это мой дедушка, да и никто не скрывал этого от меня. Вместе с тем, он был так похож на настоящего Санту и так искренне веселился с нами, что мои друзья считали его настоящим и завидовали мне. Шутка ли! Твой дедушка – Санта Клаус! Каж¬дый ребенок хотел бы иметь своего дедушку Санта Клауса.
Не знаю, почему, но у нас с дедом никогда не было проблем в отношениях. Я могла бы сколь угод-но приводить примеров, когда мы с матерью ссорились, с отцом не ладили. Но, с дедушкой Бо мы были всегда лучшими друзьями. Плохо ли мне было, хорошо ли, грустно или весело, я шла делиться всем к деду. Я чувствовала себя свободно рядом с ним. Будучи маленькой, я любила забираться к нему на ко-лени, и мы секретничали вместе. Ни разу он не выдал кому-либо моих тайн, ни разу он не оставил меня без какого-либо совета, не ссылался на нехватку времени. Поэтому, мне кажется, что если бы он даже не был моим милым Сантой, в которого верили друзья, они бы все-равно завидовали мне, поскольку та¬кого деда не было ни у кого.
Мои мысли были прерваны взревевшим рядом с домой двигателем тяжелого грузовика и мощным вздохом его пневматических тормозов. Я поняла, что там Чарли! Наконец-то! Я так его ждала!
 - Дедушка, Чарли вернулся! – Восторженно сообщила я, глядя в окно кухни.
 - Ну, иди же, Рэйчел, встречай гостя! – С улыбкой отозвался дед.
Ну, меня дважды просить не имело смысла. Я вышла на улицу и обомлела, увидев Чарли. Боже, как же он изменился, как похорошел! Во время рейса он здорово загорел, отпустил немного волосы, так, что они теперь слегка прикрывали его уши и едва касались крупных, мощных плеч. На его носу сидели какие-то модные темные очки. Но, самое главное, его подбородок и верхнюю губу покрывали короткие, но заметные щетинки, которые резко выделялись на чисто выбритых щеках и висках. Эта бородка уди¬вительно ему шла! Просто поразительно, как человек может изменить свою внешность, стоит ему в ней что-то убавить или добавить новое. Ну, ни дать, ни взять, просто красавец! К счастью, душа Чарли ос¬та¬лась прежней. Иначе он не подбежал бы ко мне с такой радостью, не пожелал бы доброго утра с такой теп¬ло¬той.
На крыльце дома нас ждал дедушка. Он крепко пожал руку Чарли и поинтересовался, как у него дела, когда он приехал.
 - Отлично! – Весело отозвался Чарли. – Приехал ночью.
Нет, мой хороший, у тебя не все хорошо. По лицу вижу твоему, что с Эмили у тебя дела неважные, хоть и стараешься выглядеть сияющим от счастья. Только сияние это какое-то искусственное, как свет фонаря, что напротив моего дома. Интересно, зачем ты держишь Эшли, прикованную жесткой сцепкой к «Питербилту»?..
 - Когда снова в путь? – Спрашивал дедушка.
 - Завтра рано утром я выезжаю в Лос-Анджелес. Там меня ждет партия... не поверите! китайской одежды. Насколько я знаю, судно уже стоит в порту, сегодня будет разгрузка, а завтра товар рас¬пре¬де-лят по местам назначения. У меня в контракте стоит Ларедо, Техас. Заказчика зовут Херардо Матильяс, если я не ошибаюсь. У него довольно крупный магазин одежды там. Рэйчел, хочешь поехать со мной в Техас?
И он еще спрашивает! Конечно же, хочу! Вот только с кем я оставлю деда?
 - Езжай, Рэйчел, - разрешил он, угадав, о чем я думала.
 - Ты уверен, дедушка?
 - Абсолютно! Не беспокойся обо мне. Все будет нормально. Кстати, почему мы стоим здесь? Пой-демте в дом. Чарли, Рэйчел приготовила омлет. Позавтракаешь.
 - Что ж, несмотря на то, что я уже завтракал, кухню Рэйчел я люблю.
Мне было приятно слышать, что Чарли любит мою стряпню, хоть я и не шеф-повар экстра класса. Но, готовить люблю.
Судя по тому, как Чарльз налетел на мой омлет, было понятно, что его завтрак был сверхлегким. А, может быть, Эмили отказалась ему делать завтрак?.. Хм, почему мне пришла в голову эта мысль? Опо¬ловинив тарелку, Чарли сбавил обороты, хлебнул свежего томатного сока. И заговорил.
 - В Тампе, штат Флорида, я познакомился с классным механиком. Точнее, он подошел ко мне, увидев, в каком состоянии был мой грузовик. Мы с ним разговорились и он предложил мне за полдня привести «Питербилт» в божеский вид. Я согласился, оставил тягач в его гараже. Вечером пришел и глазам своим не поверил! Сломанная фара была заменена на новую, бампер выправлен, правое ветровое стекло – новое. В общем, ребята, он надолго продлил жизнь моего транспорта! Правда и содрал с меня денег. Но, оно того стоило!
 - Почему ты не обратился к Люку? – Спросил дедушка. – Он бы сделал бы для тебя то же самое и, поверь мне, гораздо дешевле.
 - Люк не сделал бы грузовик за семь часов, - возразил Чарли, довольно холодно и резко – Ему по-надобилась бы пара дней на осмотр грузовика, заказ запчастей, установку. Да и еще неизвестно, сколько бы он их ждал.
 - Он был бы рад оказать тебе эту услугу, Чарли, - поддержала я деда. – Ты ведь его друг. Люк ду-шу бы вложил в свою работу.
Услышав слово «друг», Чарли изменился в лице, я заметила, как его кулак правой руки сам собой сжался.
 - Он вкладывает душу в другое...
Понимая, что между ними пробежала кошка, дедушка решил сменить тему.
 - Как поживает Коди?
 - Коди хорошо, спасибо, - улыбнулся Чарли. – Только мне жаль, что я не могу проводить с ним до-статочно времени.
Да, готова поспорить, что Эмили приходиться заботиться о сыне самой, и за то, что Чарли не в сос¬тоянии разделить с ней прелести и трудности родительской доли, она ненавидит мужа. Вообще-то, Чар¬ли не часто рассказывал об их отношениях с Эмили. Да, мы с ним близкие друзья, но выносить сор из избы он не любит. Но, на то мы с ним и друзья, чтобы понимать друг друга по полувзглядам, полу-сло¬вам, междометиям и эмоциям. Я научилась хорошо его чувствовать. Он может молчать, но глаза все равно подскажут мне, в каком он настроении. Вот, например, всего полчаса назад, до того, как он уви-дел меня, у Чарли было нахмуренное лицо, набухший холмик между бровями, сжатые желваки. Он был в плохом настроении. Что-то или кто-то его испортил. Сейчас он весел, так как находится в компании ме¬ня самой и бывшего босса и друга в настоящем. Но, стоит ему вернуться туда, откуда он приехал к нам, его нас¬троение вновь будет испорчено. Я знала это, и он знал. Поэтому он так воодушевленно рас-сказывал де¬душке про своего сына. А про Эмили – ни слова. Чарли не хочет возвращаться, где его ждут хо¬лодные взгляды, упреки, обвинения, и еще Бог знает что.
Неожиданно для самой себя я спросила Чарли:
 - Как там Эмили?
 - Эм? – Удивленно переспросил Чарли, будто удостоверяясь, имела ли я в виду его или какую-то другую Эмили. – Эм в порядке.
У него была привычка называть ее Эм. Он всегда так ее звал. Ни Эмми, ни Эмили, только Эм.
 - И это все? – Опять неожиданный вопрос.
 - А, что ты хочешь услышать? – Нахмурил брови Чарли. – Она в полном порядке. Воспитывает Коди, ремонтирует машины, пьет по утрам кофе, по вечерам – молоко. Все обычно.
Вот! Этого мне было вполне достаточно. Все обычно. И привычно. Кофе по утрам, работа, возня с малышом, молоко на ночь. Все обычно. Ох, Чарли, милый, если бы ты чуть-чуть подождал, пригляделся повнимательнее к малознакомой попутчице, тогда, полтора года назад, может быть, ты сейчас и не хму¬рился бы, говоря о собственной жене.
Расправившись с уже холодными остатками омлета, Чарли понял, что засиделся в гостях и начал собираться.
 - Мне надо сегодня отдохнуть и хорошо выспаться, - сказал Чарли у дверей. – И тебе, Рэйчел, со-ветую поспать. Завтра в пять часов утра мы выезжаем.
 - В пять? – Я была неприятно удивлена. – Так рано?
 - Да, - кивнул Чарли. – Не забывай, что нам нужно быть в Лос-Анджелесе до полудня. Чем ра¬нь-ше, тем лучше. Возьмем в порту платформу с контейнером и в путь. Ну, до завтра!
Да-а, хорошенькое дело вставать раньше солнца! Впрочем, я смогу поспать в грузовике. Тем более что меня всегда клонит в дороге в сон.

Вымыв посуду, я начала собираться в супермаркет. Тихо проскользнув мимо спящего в кресле де-да с газетой в руках, я поднялась наверх, в свою комнату. Надо сказать, что и с домом, и с комнатой мне повезло. Дом стоял на вершине холма, а из окна моей комнаты открывался потрясающий вид на Кловис. Почти весь город был виден, словно передо мной лежала географическая карта местности. В цент¬ра¬ль¬ной части Кловиса располагался местный музей, церковь и парк, вокруг них – коммерческие организа¬ции, два банка, целые ряды мелких лавочек, полицейский участок, почта. На севере и юге – симпатич¬ные, словно игрушечные, домики с подстриженными кустами и газонами, на западе ряд предприятий, на востоке – фермы. Здесь же был холм, с которого я могла наблюдать за городом.
Сейчас утреннее солнце в полную силу освещало Кловис, и, если пофантазировать, можно было бы подумать, что над городком вдруг появится детская рука и передвинет какую-нибудь машину, или по¬ставит где-нибудь новый игрушечный домик с кустиками и газоном или посадит деревце.
Поправив бордовую занавеску, я с усилием оторвала взгляд от этой милой картинки и пошла в ван¬ную комнату, где привела себя в порядок, причесалась, наложила немного теней на веки глаз, и поду¬ма¬ла, глядя на себя в зеркало, что выгляжу просто потрясающе. В отличие многих симпатичных девчонок, считавших себя гадкими утятами, я всегда находила себя белым, прекрасным лебедем. И никогда не за¬нималась самооб¬ма¬ном. В детстве я была шатенкой с карими глазами, и однажды мамин парикмахер, у которой и я стриглась, пред¬ло¬жила мне стать блон¬динкой. Аргументировала тем, что мои карие глаза станут более выразительными при светлых волосах. Сначала мне эта идея не понравилась, наоборот, я хотела покраситься в жгуче-черный, а потом поду¬ма¬ла, а почему бы и нет? После химического воз¬действия на мои драгоценные локоны, я просто не узнала себя! Из зеркала на меня смотрела я же, но с удвоенной красотой. Парикмахер оказалась права. Остава¬лось еще загореть, и все парни лежали бы у моих ног! С тех пор я не меняла цвета волос, привыкнув ви¬деть в зеркале блондинку с карими глазами.
Схватив с кровати сумочку, я спустилась вниз. Дедушка по-прежнему посапывал в кресле. Я взяла со столика у двери ключи от его машины и неслышно закрыла за собой дверь.

***

Чарльз Мак-Куин:
Было такое впечатление, что наша с Эм семейная жизнь после рождения Коди начала разва¬ли¬ва¬ть-ся на части, как насквозь прогнивший грузовик. На самом деле предпосылки к этому на¬блю¬дались уже давно. Почти сразу же после нашей свадьбы. Удивительно просто, как азартен может быть человек! Я гнался за своей мечтой сквозь мили и время, а когда догнал и схватил ее, оказалось, что она и не такая прекрасная, не такая желанная, как это казалось ранее. Видит Бог, я любил и люблю Эм, но почему она стала так далека? Почему я скучаю по ней, когда не вижу, а когда вижу – рвусь снова в рейс, лишь бы не быть дома? Иногда я думаю, что чувствовал бы себя свободнее, не будь у меня кольца на пальце, и в то же время боюсь ее потерять. Неужели бывает такая странная любовь?
Никогда не забуду то утро, когда мы с Эм повздорили из-за Рэйчел. Тогда моя напарница лежала в госпитале с пулевым ранением. И хоть рядом с ней был дед, Бо Гвен, я хотел, чтобы она увидела меня первым, чтобы чувствовала, что ее друг рядом. Мне казалось, что я совершу предательство по отно¬ше-нии к ней, если не поеду в Сиэттл. И чем больше злилась Эм, чем сильнее оскорбляла несчастную, ра-ненную Рэйчел, тем меньше я хотел оставаться дома. Супруга тогда сказала, что Рэйчел – «чертова по-таскуха, с которой она всерьез поговорит, когда встретит». Мне было очень горько слышать это и, плю-нув на все, я рванул в Сиэттл, лишь бы не видеть обезображенного черной ревностью лица Эм.
По возвращению домой нам удалось сохранить семью, оказавшуюся на гране развода. Эм соби¬ра-лась уже рожать, и я старался обеспечить ей максимум спокойствия и заботы. Я не упоминал о Рэйчел, не рассказывал о наших совместных поездках, стал проводить с ней больше времени. И вроде бы все на¬чало налаживаться. Эм перестала быть раздраженной, да и мне она уже не казалась такой скучной. Пос¬ле того как компания Бо Гвена стала банкротом, я старался брать лишь ближние рейсы, в пределах Ка¬лифорнии, чтобы рейс не занимал более суток. И ездил я теперь без Рэйчел. Но, это не значит, что я забыл ее. Такого человека, молодую женщину, забыть невозможно! Мне с ней было легко и свободно. Я мог на нее накричать, и знал, что она не обидится. Мог пошутить, зная, что Рэйчел будет хохотать от души. Я обожал ее за тот интерес, который она проявляла к моим историческим рассказам. И мне было приятнее находиться в ее обществе, чем в обществе Эм.
А когда родился Коди, наша с Эм семейная карусель скандалов и неурядиц закрутилась с новой си¬лой. Я лично забирал Эм и сына из госпиталя и в тот яркий, солнечный, теплый день я был самым счастливым. Счастливее Эм, Рэйчел, Люка, всех! Я помню, как боялась и нервничала перед родами Эм. Поэтому старался поддерживать ее и быть рядом. Мы рожали вместе, и, должен признать, ощущения были не из самых приятных. Роды хоть и проходили гладко, но, сколько же панического страха вып-лес¬нулось из Эм за те несколько минут! Позже она призналась мне, что физической боли практически не чувствовала, но душа у нее исстрадалась из-за боязни потерять ребенка: за пару дней до рождения ма¬льчика ей приснился сон, в котором она родила уже погибшего в утробе ребеночка. Этот сон так на нее повлиял, что она едва не получила нервный срыв.
Между тем, прошел месяц, восторги по поводу пополнения как-то улеглись, и наступили, прямо скажем, адские дни. Для меня, по крайней мере. С Коди было весело, когда он был сыт и бодр, когда мычал себе там что-то, издавал забавные звуки, умилительно улыбался беззубым ртом. Но, когда на¬сту-пали ночь или голод, когда памперсы нуждались в смене, милый и смешной мальчуган превращался в кричащего монст¬ра. У меня появилась бессонница из-за этого ужасного крика, который вспарывал ти-шину ночи, словно затуплен¬ный нож рвал и кромсал мой сон и покой. От этого воя мне хотелось бе-жать, бежать прочь, хоть к са¬мому дьяволу! Наверное, мои мысли бегущей строкой отражались в гла-зах, так как Эм понимала меня и ненавидела за это.
Вскоре я уехал. Перед тем как сесть в грузовик, мы с Эм, в очередной раз, круто поссорились. Она обвинила меня в предательстве и трусости. И была права. Да, я нарушил одно из основных правил бра-ка: быть рядом с супругой в легкие и трудные времена, оказывать поддержку. Это я сейчас осознаю и понимаю, что не должен был бросать ее одну с сыном. Но, тогда я был на грани и посчитал лучшим уб-раться из семьи, не доводить дело до развода, не доламывать и так разваливавшийся, покрытый ста¬ры-ми и новыми заплатами, грузовик – ведь нам на нем еще ехать и ехать. Я ушел в рейс и не возвращался домой в течение месяца. Сначала я наслаждался свободой, переезжал из города в город, занимался сво-ими профессиональными обязанностями, но потом почувствовал грусть по дому. Я соскучился по сы-нишке и Эм. Те склоки, ссоры, обвинения, постоянные ночные подъемы от крика Коди уже казались не¬значительными, растворились во мне. Я повернул «Питербилт» домой, с надеждой исправить то, что поломал, и восстановить то, что утратил.
Проезжая по Второй улице, я остановился купить в газетном киоске пару журналов и цветы для Эм. Выбрал прекрасный букет свежих роз с бордовыми, крепкими бутонами. У моего старого трака, пропах¬шего насквозь бензином и маслом, закружилась бы голова от такого аромата, будь он человеком. Я аккуратно положил букет на кровать, сел в кресло, и увидел впереди... свою машину – отцовский гру¬зовичок, которого мы с ним ласково называли Эшли. Мгновение спустя рядом с ним появились Эм с Коди на руках в компании моего старого друга Люка. Судя по их смеху и веселому настроению им бы¬ло гораздо лучше, чем мне. Люк развлекал моего ребенка, гримасничая и размахивая руками перед ним, сооружая что-то, что могло позабавить Коди, из своих пальцев. А Эм с умилением наблюдала за этим. А потом они сели в мою Эшли, и уехали. А я остался. Остался сгорать в гневе и ненависти. Казалось бы, что тут такого, друзья вышли прогуляться и всего лишь смеялись, никакого намека на измену. То¬лько вот мне не до смеха было... Что ж, Чарльз, получай то, что дал! И все же меня душила ярость, мне хоте¬лось выйти, взять из багажника кувалду, и пойти крушить все направо-налево. Но, я сидел и горел. Пока в мою правую дверь не постучали. Я разжал кулаки и заметил на ла¬до¬нях ярко-красные рубцы от впивавшихся в кожу ногтей.
 - Эй, вы уже час тут стоите! – Крикнул в окно патрульный полицейский. – Убирайте свой транс-порт от¬сюда! Иначе выпишу штраф!
Неужели прошел целый час?!
Подъезжая к дому, я заметил, как Эм закрывала дверь гаража. Она несколько испугалась, когда уви¬дела меня, так как знала, что я терпеть не могу, когда она берет машину без разрешения. А, может быть, испугалась по иной причине. Стараясь сохранить спокойствие, я нежно поцеловал ее, подарил бу¬кет. Но, сделал это как-то равнодушно и резко. Пообедав с ней, мило побеседовав, насмотревшись в ее гла¬за, я решил с ней не говорить о том, что я видел. Но, черт возьми, не удержался от вопроса!
 - Куда ты ездила?
 - Когда? – Спросила она, беззаботно продолжая мыть посуду.
 - Сегодня, - невозмутимо ответил я, хотя каждая клеточка во мне вибрировала от желания встать и врезать ей, чтобы не играла дуру. – Я видел тебя рядом с гаражом.
 - А, что, в гараже стоит только твоя машина? Там, между прочим, очень много разных вещей, ко-торые мне нужны. Вот, нашла старые журналы по вязанию. Мне хочется, чтобы Коди носил некоторые вещи, сделанные его мамой.
Ну, хитрая лиса! Черта с два! Я бы поверил, если бы не видел ее и Люка на Второй улице, где уж ей точно было не до журналов и вязания. Конечно, она будет лгать и выворачиваться сейчас. В ту мину¬ту Эм была мне противна. Единственное, что я хотел – уйти, отправиться снова в дорогу, которая ус¬по¬коила бы меня и привела мысли в порядок, которая всегда была мне верна.
 - Как поживает Люк? – Нарочито равнодушно спросил я, заметив, однако, что Эм слегка вздрог-ну¬ла.
 - Неплохо, - ответила она и добавила: - Насколько я знаю. А что?
 - Видишь ли, Эм, я сегодня видел интересную картину, - я «сломался» очень быстро и больше не мог притворяться, будто ничего и не было. – После того как я купил этот букет, я сел в свой грузовик и заметил любимую жен¬щину, жену в компании своего лучшего друга Люка...
Я следил за ее реакцией и видел, что она прекратила усердно отмывать тарелки до скрипучей чис-тоты, движения Эм стали более плавными.
 - Так вот. Моя жена и друг беззаботно смеялись, видимо Люк, как всегда, сыпал своими дешевыми шуточками, а жене моей, судя по тому, как она веселилась, они казались очень забавными.
 - Чарли, я просто... – Она попыталась вставить слово, но я перебил.
 - Нет! Нет, нет, нет! Ни-че-го не говори сейчас! Признаюсь честно, мне это не понравилось, жутко не понравилось мне это, понимаешь? Но, я сказал себе: Чарли, старик, восемьдесят процентов твоей жизни проходят в дороге. Почти триста дней из трехсот шестидесяти пяти ты колесишь по трассам Аме¬рики, а должен по идее быть дома, с супругой, с сыном. Подумай, сказал я себе, что должна чувствовать Эм, как ей должно быть скучно дома... И, Эм, я решил забыть о том, что видел. А потом я заметил, что вы оба сели в Эшли. Клянусь, Эм, я забыл бы обо всем, если бы вы не трогали мой грузовичок!.. Это глупость, конечно! Из-за грузовика расстраиваться... Казалось бы! Не знаю, чья это была идея взять Эш¬ли, но, вы взяли ее... Эм, черт возьми, кто тебе позволил брать машину?! – Резко заданный вопрос, я подкрепил ударом кулака о стол.
 - Не кричи на меня! – Ответила мне Эм тем же тоном. – Как ты смеешь разговаривать со мной так?
В ее глазах появились слезы, и, бросив в раковину тарелки, она выбежала из кухни. А я остался си¬деть и, жалеть себя. И я был зол, не потому, что Эм ездила на Эшли, а потому, что она лгала. Господи, как я ненавижу вранье! Лгущий человек, как паук, окручивает своими нитями истину и со зверским ап¬петитом пожирает ее. И я слышу, как этот паук чавкает и вытирает свой поганый рот, из ко¬торого льют¬ся фальшивые нечистоты. Именно по этой причине Эм казалась мне совсем немилой, когда лгала. И ее паутина везде. В доме, в Эшли, в ее душе...
Ох, Эм, если бы ты только сразу мне рассказала все, я бы не чувствовал бы себя сейчас так ужасно.
В тот день мне так и не удалось помириться с Эм. Мы не разговаривали. Ни днем, ни вечером. Ве-роятно, я обязан был с ней помириться, хотя бы не ради нашей любви, которая, как грузовик без тор¬мо-зов неслась в пропасть, а ради Коди. Он ни в чем не виноват. Но, я уехал, так и не сказав ей ничего, не поцеловав перед отъездом.
А потом были новые скандалы, новая ложь... Я ревновал ее к Люку, с которым она продолжала встречаться и проводить время. Она ревновала меня к Рэйчел... Мне было все равно уже. Я понял, что наша семейная жизнь умерла. И ее не воскресить, не отремонтировать... Был «Питербилт», за который я отдал почти все наши сбережения, чтобы выкупить его в собственность. Эм тогда сказала мне, чтобы я не показывался ей больше на глаза. Даже пригрозила, что не даст мне общаться с Коди. Но, то были пустые слова. Конечно, запретить мне видеться с Коди она не может: мы ведь даже не разведены...
Я стал частным водителем, «псом-бродягой», и, конечно, первоначально мне жутко не везло. Гру-зы доставались незначительные и дешевые. Я впервые лицом к лицу столкнулся с конкурентами, та¬ки-ми же водилами-бродягами, как и я. Иногда, впрочем, удача мне улыбалась. Был рейс из Лос-Андже¬ле-са в Майами, который принес мне неплохой заработок, благодаря которому я смог подремонтировать «Питербилт» и перевести остатки на счет Эм. А после этого рейса у меня наметилась еще одна хорошая поездка. Но, прежде чем начать новое дело, я решил посетить дом. В который раз еще раз попытаться урегулировать наши с Эм отношения.
В Калифорнию я въехал в начале второго ночи и, будучи усталым, мечтал побыстрее доехать, по-скольку уже «поклевывал» носом. Чтобы не будить соседей ревом «Питербилта», я оставил его неда-леко от церкви, где была большая разворотная площадка. Мне достаточно было пройти два квартала, и я уже был у дома. Намаялся я за тот день так, что впору было ползти к кровати, как диверсант.
Неожиданно с лестницы раздался громкий голос:
 - Стой, где стоишь, сукин сын!
Скажу, как есть: жар от страха волной прокатился по всем моим внутренностям. Я даже не сразу обратил внимание, на то, что голос принадлежал мужчине.
В гостиной зажегся свет. Уже не знаю, кто его включил. То ли я, то ли Эм, которая стояла на бал-кончике второго этажа, то ли... Когда я его увидел, я понял, что убью его. Он долгие годы был моим лучшим другом. Господи, сколько же мы пережили вместе! И радостей, и бед. Детство, школа, Вьетнам, работа. Не стоит, наверно, говорить, как я его любил и доверял ему. Но, одномоментно все это прев¬ра¬тилось в прах, оставив лишь далекий отголосок того, что было.
 - Чарли? Я думал это грабитель... Я тебя все объясню... – Лепетал Люк. – Я, правда... Это не моя вина... Так случилось...
 - Ты сам во всем виноват, - бесстыдно заявила Эм. – Я столько холодных ночей провела! Ты бро-сил меня ради своих дорог, грузовика и Рэйчел. Тебе было наплевать и на меня, и на Коди. Что я могла, по-тво¬ему, думать? Шляешься по стране с этой Рэйчел, а Люк... Люк был рядом, и оказывал мне под-держку.
Господи, слава тебе, что у меня нет привычки носить с собой револьвер. Иначе, я пристрелил бы их сей¬час обоих.
Вот и все. Конец истории. И хэппи-энда в нашем с Эм фильме не будет. Здесь мне больше делать нечего. Не я, а Эм нажала на кнопку пресса, превратив нашу семью в металлолом. Осталось только рас-плавить его и забыть...
Прежде чем уйти, я захотел сделать Эм так больно, чтобы она кричала от ужаса, чтобы страдала. Я поднялся к ней, и глаза в глаза сказал как можно холоднее:
 - Я не оставлю тебе Коди. Заберу сына.
Я видел, как в ее глазах полыхнуло отчаяние и ярость. Поделом тебе, дрянь!
 - А я не дам, не позволю! Слышишь?! Не позволю!! – Взорвалась она, в ее глазах стояли слезы.
Эм схватила меня за руку, когда я пошел в комнату Коди, но я вырвался.
 - Чарли не делай глупостей! – Пытался встрять между нами Люк. – Тебя схватят быстрее, чем ты покинешь Кловис!
Как же он мне осточертел! Я резко повернулся и от души вмазал экс-другу по физиономии. Он от-прянул назад, но не опустился до новых криков и угроз. Наверное, подумал, что лучше ему не вме¬ши-ваться. Правильно подумал.
Тихой войдя в детскую, я подошел к кроватке Коди и посмотрел на милое личико сына. Коди спал, тихо посапывая, и сжимая малюсенькие ручки в кулачки. Я заметил, что на подбородке у него остался маленький, засохший след от каши. Просто невероятно! Какой же он еще маленький, беззащитный. Он пока не сделал в этой жизни ничего, а родители его уже наказывают. Жестко и беспощадно. Разве он это заслужил? Как ему объяснить, что дорога жизни взрослого человека полна опасностей, колдобин, кам¬ней, возникающих ниоткуда преград, о которые можно разворотить весь уют и разбить счастье? Это его дорога – ровный и сухой хайвэй, а моя – разбитая к чертям грунтовка. Коди, не хочу, чтобы ты ехал со мной по грунтовке. У тебя сейчас свой хайвэй. Каждому своя дорога.
Ничего не говоря Эм, Люку, я сбежал вниз по лестнице, быстрым шагом пошел к «Питербилту», чувствуя на своем лице слезы.

***

Рэйчел Гвен:
Во второй половине дня я вернулась с большими пакетами одежды, косметики, разных женских ве¬щичек, журналов. У моего дома стоял «Питербилт» с пикапом Чарли на буксире. Похоже, они с Эмили крупно поссорились, раз Чарли забрал из гаража Эшли. Скорее всего, кто-то из дальнобойщиков шеп¬нул ему, что его женушка путается с тем механиком, Люком. Представляю, какой шум поднял Чарли! Впрочем, это не мое дело...
В гостиной я обнаружила Чарли с дедом беседовавших о чем-то, сидя на диване. С моим появле-ни¬ем разговоры утихли, будто во всю шипящую на сковороде свинину накрыли крышкой. Чарли бросился мне помогать с пакетами. А я попутно спросила его о том, что делает Эшли в паре с «Питербилтом».
 - Просто я решил, что в этом доме, в этом гараже Эшли будет чувствовать себя лучше.
Как же он говорил о своем грузовичке! С какой любовью и трепетом он произносил «Эшли». Ни-когда не могла понять мужчин, которые свои автомобили, по сути, металл с двигателем, готовы на ру-ках носить. Мне всегда хочется хохотать, когда я вижу, как заботливо Чарли стирает тряпкой пятно с корпуса Эшли. Причем, всегда только чистой тряпкой. У него вообще с тряпками всегда был порядок. Уж не знаю, где он их брал, но я никогда не видела у него грязных, замасленных, забензиненных тря-пок.
Мне ужасно хотелось узнать, что же все-таки случилось между Чарли и Эмили, но я стеснялась спросить об этом моего друга напрямик. Оставалось только надеяться, что он сам расскажет в пути. По-чему-то именно за рулем его тянет поговорить по душам.
Остаток дня Чарли провел у нас в доме. Они с дедушкой играли в нарды, потом смотрели футбол, горячо обсуждая каждое движение игроков. То и дело было слышно:
 - ...Да кто же так бросает мяч?..
 - ...Беги, Чет, беги, старик! Давай! Давай!
 - ...Гоооол! – В оба голоса крикнули Чарли и дед.
Время от времени поглядывая на моих болельщиков, я изучала карту, точнее маршрут, по кото¬ро-му мы должны пройти. Чарли сказал, что финишный пункт – Ларедо, Техас, следовательно, мы должны были проехать юг Калифорнии, Аризону, Нью-Мексико, и выехать в один из самых крупных штатов – Техас – страну ранчо и искусственных озер. Вот, за что я люблю нашу с Чарли профессию – это за то, что она предоставляет прекрасные возможности для исследования новых земель, территорий, которые ты открываешь для себя впервые. Не знаю, дремала ли раньше во мне страсть к дорожной романтике и Чарли ее разбудил, или заразил меня ею, но без дороги мне теперь трудно жить, как рыбе без воды. Я за¬дыхаюсь на одном месте. Нет ничего прекраснее, чем мчаться со скоростью шестьдесят миль в час на тяжелом чудовище с от¬крытым настежь окном, чувствовать, как ветер играет в волосах и обдувает ли-цо... Мчаться навстречу солнцу, новому дню, или же провожать старый, встречать ночь. Тихую и та-инственную.
Матч закончился, дедушка выключил телевизор и, попрощавшись с нами, пошел спать. А Чарли подошел ко мне.
 - Как насчет какао с печением? – Спросил он.
 - С удовольствием, - ответила я, закрыв карту.
Мы переместились на кухню, я сделала какао, открыла пачку печения, которую я купила сегодня в супермаркете. Чарли выглядел усталым, смотрел в одну точку и, кажется, в мыслях был совсем далеко. Он задумчиво, на автомате, сделал глоток горячего коричневого напитка, откусил печение. Я не стала нарушать ход его мыслей, лишь села напротив и молча посмотрела на его лицо, глаза, отражавших пе-чаль и какую-то отстраненность от всего. Так мы и сидели. Молча. Без слов.

Звон будильника, словно пуля, вонзился в мой сон. В тишине и темноте раннего утра он прозвучал особенно громко и неожиданно. Я с трудом раскрыла глаза, заставила себя отказаться от соблазна вновь положить голову на подушку, и уснуть. Ох, Чарли, дернул же тебя дьявол рваться в рейс в такую рань! Ну, почему мы не можем поспать еще часок? Лучше было, если бы мы поехали в ночь. В первый раз что ли?
Разорвав остатки сна, я накинула халат, и пошла в душ, где долго и с удовольствием чистила зубы, а потом залезла в душ. Собравшись с духом, я повернула кран с холодной водой и тут же почувст¬во¬ва-ла, как на мою нежную кожу хлынули миллиарды раскаленных капель, которые обжигали мои плечи, спину, грудь. Но, я привыкла принимать холодный душ, поэтому очень скоро разжала зубы и ле¬дяная вода стала наслаждением, а не пыткой.
Спустившись вниз делать завтрак, я с удивлением заметила, что Чарли уже делает сэндвичи, а на плите уже стоит дымящийся омлет с ветчиной и специями.
 - А, Рэйчел! Доброе утро! – Улыбнулся он, бросив на меня взгляд. – Проходи, садись. Сейчас бу-дем завтракать.
 - Доброе утро, - ответила я, кутаясь в свой халат из-за прохладного воздуха, проникавшего сквозь открытое настежь окно. – Ты, вообще-то, спал?
 - Нет, не хотелось, - ответил Чарли.
 - Чарли, - сказала я с укором. – Тебе машину вести. Почему ты не отдохнул?
 - Но, я же не один, - резонно заметил он. – Теперь нас двое. Если что, ты сможешь сесть за руль. Более того, как начальник бригады, я очень тебя об этом попрошу, когда придет время.
 - Кто же тебя начальником назначил?
 - Логика. Посуди сама. Я старше тебя, и как человек, и как водитель. Опыта у меня больше. Гру¬зо-вик принадлежит мне. Контракт заключал я. За груз отвечаю я. Вот и делай выводы.
 - Ладно, босс. Убедил.
Мне пришлось сдаться. Но, положа руку на сердце, мне не понравилось, что Чарли строит тут из себя большого начальника, что разделил нашу дружбу на просто дружбу и работу. Но, я не сердилась на него. Раз он так хочет...
Чарли с видимым удовольствием ухаживал за мной. Поставил тарелку с омлетом, чашку кофе, сэндвичи, пожелал приятного аппетита. Все это было мило и приятно. Но, сам завтракать отказался.
 - Почему? – Спросила я.
 - Уже завтракал. Да и аппетита у меня особого сейчас не наблюдается.
Просто удивительно, как душевные переживая человека отражаются на его физиологических пот-ребностях! Спать не хочется, есть не желается. Думается только отлично. Ищет человек ошибки, кото-рые мог бы исправить, перебирает варианты решения проблемы, вспоминает... Толку только от подоб-ной умственной деятельности иногда – ноль. А вот страданий много. Вот и Чарли сейчас стоял у тем-но¬го окна, смотрел в ночь и страдал. Я это видела и чувствовала. Как бы я хотела обнять его, успокоить, пошептать на ухо ласковые слова, но не могла. Сердце Чарли было для меня закрыто. И открывать его он пока не хотел. Или же не знал, что я стою у порога. Открой же, открой хоть чуть-чуть его мне, и я войду туда и наведу порядок, создам уют и покой. Лишь позволь мне это сделать, Чарли! Мне так это необходимо! Да и тебе тоже.
После завтрака я поднялась к себе, чтобы наложить легкий макияж и переодеться. Чарли, тем вре-менем, отцеплял от грузовика Эшли и аккуратно ставил ее в наш двухместный гараж. Может быть, од-нажды он и жизнь свою перенесет в мой дом, в мою жизнь?
Наконец, часы пробили пять утра. Утренние сумерки постепенно таяли, оставляя место для сол-неч¬ного долгого дня. Скоро проснутся люди, появятся на дорогах тысячи автомобилей, заполонят пока еще свободные хайвэи. Заработают магазины и школы, инженеры понесут в своих цилиндрах новые проек¬ты, издаст утренний гудок фресновский поезд. Тишина и таинство ночи остались позади. Наступил рабочий день, вторник, 19 июня 1983 года.
Чарли уже был готов сесть за руль, «Питербилт» стоял заведенным, когда дедушка вышел прово-дить нас. Прощались мы на лужайке перед домом. Пожимая руку Чарли, дед велел ему быть осто¬рож-ным, звонить в случае проблемы незамедлительно, а потом сказал фразу, которая показалась мне весьма интригующей.
 - И помни, мой дом – твой дом, Чарли, - тепло произнес дед.
 - Спасибо, мистер Гвен, за вашу доброту, - улыбался Чарли.
 - Дедуля, береги себя, пожалуйста, - умоляла я, обнимая своего старика. – Я буду звонить. До встречи!
 - До встречи, девочка! – Голос деда вдруг дрогнул, но он притворился, что прочищает горло. – Хм-м, хм, сухой вам трассы!
Мы сели в готовый к работе «Питербилт», Чарли включил первую скорость, отжал ручной тормоз и плавно тронул машину вперед. В конце улицы мы развернулись и, проезжая мимо провожавшего нас деда, Чарли попрощался с ним, с жителями Кловиса, дернув шнур клаксона над его головой.

***

Чарльз Мак-Куин:
Я чувствовал себя идиотом! Это ж надо было так рассчитать время, чтобы на подходе к Лос-Анд-желесу застрять в пробке! Немыслимо! На часах было семь с половиной, и, естественно, тысячи людей одновременно выехали на работу. Стояла жуткая жара. В пробке она усиливалась многократно из-за го-рячих выхлопов сотен машин. От измены Эм, бессонницы и бензина у меня болела голова, а настроение было самым худшим за всю мою жизнь. Рэйчел научилась за время нашего общения различать, когда я расположен к беседе, а когда – нет. Сейчас я абсолютно не хотел говорить.
На стыке второстепенного 99-го хайвэя и федерального 5-го творилось что-то нево¬об¬разимое! Ма-шин было просто жуть сколько! Красные, синие, бордовые, розовые, белые четырех¬колес¬ники, от кото-рых у меня пестрело в глазах, длинные «грейхаунды», совершающие междугородние пас¬сажирские пе-ревозки, коллеги-дальнобойщики с трейлерами и без, фургоны, седаны, минивэны – все это превра¬ти-лось в разноцветную металлическую кашу. То и дело раздавались тревожные, грозные, прямо-таки яростные, гудки на разный лад. Ревели двигатели разных мощностей. Где-то рядом ха¬рак¬терно захрипел «Порше». И многие это видят каждый день!
Наш «Питербилт» медленно поднимался на 5-ый хайвэй по двухполосной дороге, «сцепляющей» обе трассы. Я шел по правой полосе, как и положено грузовикам. И, вдруг в зеркало я заметил, что по-за¬ди меня показалась полицейская машина с включенными маячками. Вот, некстати занесло ребят в проб¬ку! Что ж, попробую вас пропустить, но не обещаю. Я включил левый поворотник и повернул колеса влево, чтобы дать водителю в пижонском «Порше» слева от меня знать о предстоящем маневре. Впере¬ди машины начали двигаться, я включил первую скорость и положил руку на рычаг ручного тормоза, в полной уверенности, что «Порше» меня пропустит. Машина перед ним тронулась, я отпустил тормоза и нажал на газ. И, тут же мне пришлось резко затормозить. Это был инстинкт водителя, поскольку он сра¬ботал быстрее, чем сигнал об опасности прошел в мой мозг, и я осознал причину его возникновения. Этот гад, водитель «Порше», в последний момент проскочил в нескольких дюймах от моего бампера. Ну, какой же гад! Следующий за ним «Мустанг» дал мне возможность сдвинуться влево и пропустить копов, из-за которых я едва не попал в незначительную, но аварию.

Ближе к Лос-Анджелесу, точнее в районе Сан-Фернандо пробка стала пожиже, хотя большинство машин тянулись дальше по 5-му хайвэю. Мне необходимо было добраться до Манхэттен Стэйшн Бич, где ждал меня груз. Надеюсь, что ждал. А то ведь растяпы докеры могли и замешкаться. Мне не больно-то хотелось торчать там. Впрочем, мои опасения оказались напрасными. Миновав наполовину за¬гру-женный Харбор Фривэй, тихие прибрежные Лоудэйл и Хермозу, мы с Рэйчел благополучно въехали на территорию доков. Покрутившись между контейнерами, сложенных друг на друга, я остановился у офи¬са. Представив необходимые документы, я получил штамп, в котором значилось время выезда: 8:16. Все. Теперь можно было цеплять повозку, и вперед! Рэйчел села за руль грузовика и подала вперед, где стояли платформы. Я нашел ту, на которую у меня была доверенность, показал ее Рэйчел и она, сдавая назад, начала «стыковку», с помощью моей жестикуляции. После сцепки, мне оставалось только заб-рать контейнер. Погрузочный кран находился чуть дальше. Следуя разметке и руководству одного из докеров, я аккуратно остановил платформу там, где было необходимо. Кран мягко опустил сорокафу¬то-вый контейнер, докеры закрепили его на платформе, и я получил разрешение на выезд. Рейс начался.
Выбираться из Лос-Анджелеса было уже легче, но в сторону города машин было – хоть вешайся! До Аризоны у меня на выбор было несколько вариантов маршрута, но я остановился на локальном мар-шруте «Лонг-Бич – Оушнсайд – Эскондидо – Бройли». Далее по 78-ой трассе до Блита, Колорадо Ривер, и мы в штате каньонов и пустынь. Дорога плавно поворачивала на восток, навстречу солнцу, которое уже стояло высоко над горизонтом.
Бедная Рэйчел! Подъем перед рассветом оказался для нее тяжким испытанием. И сейчас она сиде-ла, клевала носом, но, как только ее голова падала на грудь, она как-то вздрагивала и просыпалась. Несколько секунд смотрела через полузакрытые веки на дорогу, а потом вновь ныряла в омут дремоты.
 - Не мучайся, Рэйчел! – Сказал я. – Иди в слипер, и отоспись, как следует.
 - Нет-нет, я не хочу спать, - бодро ответила девушка.
 - Кого ты обманываешь? Иди, давай, давай! Иначе не сможешь меня подменить во второй полови¬не дня.
 - Ладно, на самом деле, такое впечатление, что на моих веках какая-то пружина, заставляющая их закрываться.
Рэйчел удобно устроилась на кровати, накрылась покрывалом, и закрыла свои глаза с длинными, красивыми ресницами. Черт возьми, как же она прекрасна! Не смотря на ее уже сознательный возраст,  она еще была ребенком. Смотрела на многие вещи по-детски, была порой наивна, проста, беззаботна. И всегда весела. Она – мой ангел-хранитель, который всегда приходит мне на по¬мощь. Рэйчел был всего лишь двадцать один, но она уже успела совершить поступки, за которые лично я буду ей вечно благо-да¬рен. Весь наш «водительский» мирок помнит юную девочку, самоотверженно и смело вывезшую мой гру¬зо¬вик с грузом из осажденного бандитами города и вызвавшую помощь. Этот случай стал настоящей ле¬гендой, которая переда¬валась из уст в уста. Даже старый Людвиг, гордость Америки, человек, ничему не удивлявшийся, был восхищен поступком Рэйчел!
И, конечно же, я никогда не забуду Сиэттл. Никому бы не пожелал пережить то, что пережил я, когда тот подонок Вэл Саймонс ранил Рэйчел. Уж не имею представления, почему он промахнулся, но, уверен, не будь тогда Рэйчел рядом со мной, не было бы и меня...
А ведь с виду Рэйчел – обычная дев¬чон¬ка, каких сотни тысяч по всей Америке! Следит за модой, любит красивую одежду, Майкла Джексона, задушевные беседы и прогулки под Луной. Впрочем, герои не должны вы¬деляться. По крайней мере, настоящие.
Дорога была скучной и нудной. Черное полотно распалившегося асфальта, да песок по обе сторо-ны. В Блите я сделал короткую остановку, чтобы выпить стакан сока в придорожном кафе, и купить не-много в дорогу, после чего продолжил путь. Прокатившись немного по 10-му хайвэю, я свернул на юг, на 95-ый, который примыкал к 8-му хайвэю. Сделал я это для того, чтобы избежать пробок в Фениксе.
Рэйчел все еще спала. Время от времени, я поворачивал голову и смотрел на ее умиротворенное, доброе личико с едва заметными морщинками вокруг уголков рта, которыми ее наградил смех. Я вдруг подумал, а что было, если бы мое сердце сделало выбор в пользу Рэйчел? Как бы у нас сложились отно-шения? Было бы все так плохо, как и с Эм или же, наоборот, мы находили бы только любовь и счастье друг в друге, простую радость и удовольствие быть рядом? Ведь пока мы с ней вместе, я ни разу не по-чувствовал к ней неприязнь. Мы вместе проводили несколько суток подряд, а два неподходящих друг другу человека за это время до конца жизни осточертеть могут. Я бы не рискнул утверждать, что Рэйчел может мне надоесть.
 - Где мы едем? – Раздалось у меня за спиной.
Голос Рэйчел так быстро вывел меня из глубин размышлений, что я невольно вздрогнул.
 - В пустыне, Рэйчел, - улыбнулся я, быстро оглядев холмистую пустошь, дюны и кактусы.
Честное слово, я не удивился, если бы из-за ближайшего холма показались коренные американцы на сильных, мускулистых скакунах, гонимые белыми захватчиками их земель.
 - Ох, тут и поглядеть не на что даже! – Вздохнула Рэйчел, пересаживаясь на свое сидение.
 - Как спалось?
 - Спалось отлично, спасибо, Чарли. Но, я видела очень странный сон, будто у меня был автобус, который я угнала. Конечно, я не видела, как угоняла, но по какой-то причине знала это. Так вот, мне приснилось, что этот автобус стоит у моего дома, я на нем езжу, использую, как машину. Однажды я его мыла, протирала окна, и вдруг ты меня позвал. Я обернулась, обрадовалась, увидев тебя, сказала, что сейчас закончу и подойду к тебе. И, представляешь, повернулась, а автобуса нет! Вместо него стоит ка¬кая-то чужая машина...
 - Действительно, снятся тебе странные вещи, - согласился я. – Автобус-то нашла?
 - Нет. Так и не знаю, где он, - Рэйчел вновь вздохнула, причем так, будто этот автобус был смыс-лом ее жизни.
Я поспешил ее успокоить:
 - Встанем на ночевку, у тебя появится возможность его поискать.
 - Надеюсь! – Рэйчел весело рассмеялась.
А смеялась она звонко и очень заразительно. Так могут смеяться только счастливые люди. Я не¬во-льно улыбнулся, а через миг мы вместе хохотали до слез. Просто так, без причины. И мне было очень хорошо.

***

Рэйчел Гвен:
Пожалуй, Чарли впервые за последний год так искренне и заливисто смеялся. Это я по природе хо¬хотушка, а вот Чарли развеселить достаточно сложно. И все же он смеялся. Ума не приложу, чего это нас разобрал смех, да и посмеяться без причины тоже полезно. Даже психологи советуют, если плохо, встань у зеркала и насильно улыбнись, заставь себя смеяться, и настроение тут же улучшится. Ну, не знаю, не знаю... Пробовать не приходилось. Но, мне кажется, что это все ерунда. Во-первых, если на душе паршиво, ты хоть обсмейся у зеркала, результат вряд ли будет положительным. А, во-вторых, от искус¬ственного смеха толку никакого. От смеха надо получать удовольствие, как от хорошей еды. Вот это я знаю точно.
 - Хватит веселиться, - сказал, отсмеявшись, Чарли. – У меня сейчас челюсть навсегда застынет в улыбке, и я стану вечно улыбающимся уродом.
 - А, по-моему, будет очень забавно. Про тебя скажут: «...И никогда не сходила улыбка с его уст!»
 - И будут указывать пальцами в мою сторону, и говорить: «Гляньте-ка на него! Он явно сла¬боум-ный кретин!»
Мне не хотелось обсуждать перспективу внешности Чарли, поэтому я спросила:
 - Мы в Феникс заскочим?
 - Нет. Съезд на Феникс я уже проехал. Сейчас мы где-нибудь остановимся, пообедаем, а потом я лягу отдыхать, а ты поведешь трак. Кажется, я уже вижу заправку... Ага, там есть кафе. Вот здесь мы и тормознем.
Чарли вклю¬чил тормоза полуприцепа-платформы и начал слегка давить на педаль тормоза гру¬зо-вика. Тормозные колодки мелодично и жалобно повизгивали: «иуу-иуу-иуу-иуу». Я, тем временем, чи-тала вывеску, которая говорила о том, что здесь всегда можно найти приют на ночь, зав¬т¬раки, обеды и ужи¬ны, топливо, и т.д. и т.п.
 Пока Чарли заправлял и парковал грузовик, я вошла в ресторанчик. Это было обычное дорожное заведение Аризоны с ковбойскими атрибутами на стенах, номерами автомобилей, на барной стойке сто¬ял стенд со всевозможными картами штата, проспектами, рекламными листками. За ближайшим к бару столиком сидела пожилая пара – хорошо одетая женщина с седыми волосами в ярко-сиреневой шляпке и мужчина в джинсах и какой-то легкомысленной футболке с утенком на пивном животике. Да¬ма си¬де¬ла спиной к входу и ко мне, поэтому я не смогла разглядеть ее лицо. Но, мужчину я видела от¬лично. Он что-то увлеченно рассказывал женщине в шляпке, его глаза сияли и было очевидно, что он по жизни ве¬сельчак. Наверно, в школьные годы он был душой компании, и именно он организовывал все¬возможные проказы. Как же приятно видеть, что он смог пронести через всю жизнь это добродушие и продолжает дарить его людям.
Звякнул над дверью колокольчик – в ресторан вошел Чарли. Он заметил меня, подошел, и устало опустился на стул.
 - Что будешь есть? – Спросила я.
 - Выпью только эспрессо. Нет аппетита.
Я не стала настаивать. Есть, к сожалению, люди, которые продолжают упорно уговаривать съесть что-нибудь, когда им говоришь, что, нет, спасибо, я уже сыта, или я не голодна. В детстве меня застав-ляли есть кашу, прямо-таки силком запихивали ее в меня, в то время как я уже ей давилась. Мать еще приговаривала, мол, кушай, вырастишь красивой и здоровой. А я ревела, и мне было наплевать и на кра¬соту, и на здоровье, лишь бы не видеть это проклятую кашу, не чувствовать ее во рту. Почему же не¬ко¬торые родители не прислушиваются к мнению маленьких детей? Почему решают за них? Ведь даже младенец уже может плачем выражать свои мнения. Родителям только надо научиться распознавать по плачу, что он хочет, точнее не хочет, и все!
 - Мне та женщина кажется знакомой, - сказал Чарли, когда официантка принесла мне салат из по-мидоров, а Чарли – его любимое эспрессо.
Он сидел полубоком к той леди, что привлекла мое внимание, и не мог не обратить на нее внима-ния, сказав, что он ее знает.
 - Ту, что в шляпке? – Уточнила я на всякий случай.
 - Ага, - кивнул Чарли, отпивая горячий, ароматный кофе. – По-моему, это Эллис Ричардсон, те-тушка Эм.
 - Да-а? – Я несколько удивилась, так как Чарли упоминал о ней лишь однажды.
Из-за этой мисс в шляпке, если это действительно миссис Ричардсон, случилась весьма интересная ис¬то¬рия, когда Чарли достался рейс в Колорадо. Могу, конечно, ошибаться, но тогда Чарли и мой дедушка за свои деньги отправили ее, больную раком, в оклахомский госпиталь, где была успешно проведена операция по удалению опухоли. А взамен Чарли получил Эм, в которой тогда души не чаял. В этой ис¬тории был еще замешан местный бизнесмен, точнее его туповатый сынок. Но, подробностей я уже не помню. Вроде бы этот бизнесмен предложил Эмили сделку. Он дает деньги на лечение ее тети, а она жертвует свое счастье, женясь на нелюбимом человеке. Все было бы тип-топ, если бы не Чарли. Он ра¬зорвал свадебную церемонию в самый последней момент, одновременно получив опасного врага в лице Йена Уайта, который поклялся отомстить за унижения. Позже Чарли женился на Эм, а в прошлом году, во время рейса на Аляску, Чарли пришлось столкнуться с киллером, который был нанят Уайтом. В той поездке и мне крепко досталось. Едва выжила! Где-то в Канаде киллер догнал Чарли и еще одного во¬ди¬теля Мэла Стюарта, но погиб. На мокрой трассе он не справился с управлением своего автомобиля и врезался в пятидесятифутовую цистерну Мэла. По крайней мере, так выглядит версия полиции. Мне же кажется, что ребята «помогли» убийце попасть под многотонный танкер. Чарли весьма пространственно рассказывал мне о развязке той гонки.
 - Да, это она, - уверенно сказал Чарли, увидев даму в профиль.
За секунду до этого она поднялась со своего места и подошла к стенду с проспектами и брошюра-ми. Я увидела белое, покрытое тысячами морщинок, лицо с хорошо наложенным макияжем, который, впрочем, ей абсолютно не шел.
 - Сходи, поздоровайся, - посоветовала я Чарли. – Все-таки, вас связывают родственные нити...
 - Интересно, что она здесь делает? – Чарли будто и не слышал меня.
Мужчина с пузом вдруг остановил взгляд на Чарли, его глаза округлились, и он что-то быстро за-щебетал миссис Ричардсон, наверняка о только что увиденном явно знакомом по фотографиям лице. Женщина живо обернулась и встретилась глазами с Чарли.
 - Добрый день, миссис Ричардсон, - улыбнулся он для приличия.
 - Здравствуй, Чарли, - женщина слегка склонила голову на бок. – Не присядешь ли ты за наш сто-лик, чтобы мы могли поговорить, как культурные люди?
 - Я на минутку, - сказал Чарли, захватив с собой недопитое кофе.
Да-а, готова была поклясться чем угодно, он был не в восторге от той встречи. Чарли подошел к их столику, познакомился с Пузом, пожал ему руку и сел. Женщина говорила вполголоса, по¬этому мне не было слышно, о чем они там беседуют. Чарли молча слушал ее, не перебивал, не произ¬но¬сил слов, типа «да-да», «я понимаю», «конечно», «вы правы», и т.д. Он лишь поглаживал свою бородку, и все больше и больше мрачнел. Миссис Ричардсон что-то доказывала ему, качала головой, жестикулировала. Уве¬ре¬на, что речь шла о взаимоотношениях Эмили и Чарли. Абсолютно неожиданно Чарли встал, схватил за фут¬бол¬ку с утенком Пузо и, не стесняясь в выражениях, по-нашему, по-дальнобойщицки, просто послал его.
 - Заметьте, не я спал с другой женщиной, а Эм спала с другим мужчиной! – Резко сказал Чарли. – Рэйчел, пойдем, мы уходим.
Не дожидаясь счета, я бросила на стол десятку, и бросилась вслед за Чарли. Мы сели в грузовик, и Чарли рванул так, что меня впечатало в сидение. 
 - Что случилось? – На этот раз я не могла совладать со своим любопытством. – О чем вы говори-ли?
 - О чем мы могли говорить, кроме как обо мне и Эм? Эта женщина целиком и полностью на ее стороне. Мол, почему я довожу Эм до слез, почему она звонит ей и жалуется на меня. Представляешь, эта... эта... старая... мымра ехала в Кловис со своим бойфрендом, чтобы успокоить Эм.
 - Я думала, что она живет во Фриско...
 - Жила. После операции решила остаться в Оклахоме. Этот хмырь – ее лечащий врач, и он по¬со¬ве-товал ей остаться. Потом он вышел на пенсию, и у них вроде бы дружеские отношение переросли в неч¬то большее. Мне откровенно на это плевать. Этот козел старый смеет еще меня поучать! Мол, я, такой-сякой, не забочусь о племяннице его подружки. Сначала я терпел, а потом послал его куда подальше.
 - А дальше что?
 - А дальше мне просто все это надоело. Понять меня они не хотели, а я не хотел выкладывать пе-ред ними, что-то доказывать. Пускай! Пускай едут к Эм, плачутся там все вместе, поносят меня. Мне плевать на них всех! Знал бы заранее, что так все обернется, я бы лично выдал Эм замуж за Винса Уай-та. Это была бы самая лучшая месть Уайтам! Может быть, еще не поздно? А? Махнуть бы к Винсу, сказать, так, мол, и так. Забирай.
 - Чарли, как ты можешь так говорить? Эм же мать твоего сына! Не забывай об этом. Хотел бы ты, чтобы Винс воспитывал маленького Коди?
Я попала в «яблочко»! Чарли признал, что на роль отца он пригласил бы Винса в последнюю оче-редь, а потом еще добавил, что Коди лучше бы было вообще без отца, чем с Винсом.
 - Благо, что у него есть папа. Настоящий и хороший. Который сделает из него не бездельника, а человека. Настоящего мужчину!
 - Да уж, - ухмыльнулся Чарли. – Чему я могу его научить? Водить грузовик? Шляться по дорогам Америки, чтобы жена ему потом заявила: милый, тебя так долго нет, а мне было скучно, поэтому я пе-респала с другим.
 - А, может, он встретит такую женщину, которая сама будет любить «шляться» по Америке? И, которая будет рядом с ним всегда, независимо от их местонахождения. С которой он будет де¬лить свой грузовик и трассу?.. И лишь солнце и луна, ветер и небеса будут свидетелями их любви?
Чарли посмотрел на меня, и, кажется, понял, что я имела в виду не будущую жену его сына, а себя саму.
 - Тогда они, наверно, будут счастливы... – Ответил он после непродолжительной паузы.
Теперь я знала точно, что все в моих руках. Надо только не упустить свой шанс. Однако, как им воспользоваться мягко и динамично, я пока не ведала.

***

Чарльз Мак-Куин:
Грузовик не двигался, когда я проснулся. Было темно. Лишь на задней стенке спальника светилось синее пятно. Потом оно сменилось красным, через пару секунд погасло. Зажглось вновь. Сначала синее, затем красное, и темнота. Я встал с кровати и выглянул из спальника. Рэйчел в кабине не было, а гру¬зо¬вик стоял напротив здания, на котором висела вывеска «Отель «Роза». Справа от вывески вспыхнул зе¬леный неоновый стебель, к нему присоединился красный бутон, образовав символ романтики и люб¬ви, а потом все это поглотила ночь, правда не надолго.
Я потер лицо, надел куртку и вышел из грузовика, огляделся. Дорога позади грузовика освещалась желтыми фонарями, за дорогой работал круглосуточный супермаркет, дальше по трассе стояли кир¬пич-ные трехэтажные квартирные дома. В некоторых светились окна. На часах было два. Что это за город? Где мы? Хотелось кофе. Я вошел в отель. Администратор спал на рабочем месте, хотя телевизор, ко¬то-рый он смотрел, прежде чем заснуть, был включен. Справа и слева от дежурного были лестницы, вед-шие на второй этаж, слева от входа – диван, рядом с диваном – журнальный столик с газетами и жур¬на-лами. Чуть дальше – автомат с газированной водой.
Мне необходимо было выяснить два вопроса, поэтому я без церемоний разбудил администратора. Судя по табличке на стойке, его звали Джонсон.
 - Доброй ночи, - сонно сказал он, автоматически достав ручку. – Вам нужен номер?
 - Нет, - ответил я. – Мне нужно знать, останавливалась ли здесь Рэйчел Гвен?
 - Когда?
 - Приблизительно сегодня вечером.
 - Ох, надо посмотреть журнал, - сказал он, надевая очки и подтягиваясь ближе к столу. – Та-ак, посмотрим, Рэйчел Гвен... Гвен... Да, есть такая. Комната 26. Арендована на ночь. Уплачено пять дол-ла¬ров за горячую воду, шесть долларов пятнадцать центов за постельное белье, двадцать за комнату. Все в порядке. А кто она? Вы из полиции?
 - Почему я должен быть из полиции? – Удивился я от души.
 - Не знаю, - пожал плечами Джонсон. – Выглядите, как полицейский.
 - Я дальнобойщик. Вон мой грузовик снаружи. А Рэйчел – моя напарница.
 - А-а, понятно, понятно.
 - Что это за город?
 - Деминг, Нью-Мексико, - теперь удивляться пришлось администратору.
Ага, значит, мы уже в Нью-Мексико. Не плохо, Рэйчел, не плохо. Молодец! Завтра мы сможем с этим штатом разделаться, и уже въехать в Техас. А там и до Ларедо недалеко.
 - Мистер Джонсон, где тут можно перекусить и выпить хорошего эспрессо?
 - Хмм, насчет эспрессо не знаю, но перекусить можно у Дженис. Ее кафе работает круглосуточно. Чуть дальше по дороге. Вы не пропустите. Попробуйте ее фирменных пирожков с капустой, не пожале-ете! Даже с собой возьмете!
 - Спасибо за совет, - улыбнулся я, подумав, что вот так в маленьких городках, где люди знают друг друга, рекламируют заведения друзей. – Обязательно попробую.
Пирожки с капустой на самом деле оказались потрясающими! Теплые, мягкие, да с эспрессо! Это было потрясающе! Пожалуй, притащу Рэйчел несколько пирожков к завтраку.
Вскоре начало светать. За окном прогрохотал грузовик – брат-дальнобойщик помчался в сторону всходящего солнца. Незаметно мгла таяла под лучами солнца, как последний снег. По улице мимо кафе, где я сидел, шел местный священник в черных одеждах и крестом на широкой, статной груди. Он оста¬новился около бакалейщика, который открывал свой магазинчик напротив, побеседовал с ним пару ми¬нут и пошел дальше. Солнце поднялось еще выше, окончательно разогнав затаившиеся в переулках, под деревьями и автомобилями остатки ночи.
Расплатившись за кофе и булочки, я пошел обратно в отель. На часах было шесть и нам с Рэйчел необходимо было продолжить наш рейс. К тому же, мне нужен был ее номер на десять минут, чтобы принять душ и побриться.
В отеле было еще пусто, администратор спал. Я тихо прошел мимо него и поднялся на второй этаж. Комната 26 была не заперта. Я вдруг почувствовал себя Джеймсом Бондом. Раннее утро, я –  тай-ный агент 007 Ее Величества тихо вхожу в комнату забытого Богом отеля, где я должен выполнить важ¬ную миссию. А именно, пробраться в ванную комнату, включить воду, раздеться, принять душ. Причем, сделать это так, чтобы не разбудить агента Рэйчел, уставшую от вчерашнего пробега из Ари¬зо-ны в Нью-Мексико. Беззвучно шагая по паласу, я вижу себя в зеркале. Высокий, стройный... хе-хе, с сек¬су¬альной бородкой и усами, глазами, налитыми грустью... Мне удалось проникнуть в ванную, не разбудив агента Рэйчел. Включив воду, я разделся, довел смесь холодной и горячей воды до комфортной тем¬пе¬ратуры, и встал под бодрящие струи воды. Там же в душе, я побрил щеки, но подбородок и верх¬нюю губу трогать не стал. Решил немного «подправить» внешность, хотя, если честно, я предпочитаю быть чисто выбритым. Но, мне казалось, что вот эта легкая бородка мне шла, и я пока ее не трогал. Пос¬ле душа я надел чистую одежду, причесался, и вышел в комнату. Рэйчел еще спала. Она любит поспать, но у нас нет времени наслаждаться в объятиях Морфея, поэтому я решил ее будить. Поспит в грузовике.
Видимо из-за хорошего настроения, которое овладело мной в тот день, я не стал трясти ее, не стал звать по имени, требовать, чтобы она открыла глаза. Во мне проснулся хулиган, маленький хулиганчик, который время от времени появляется на публике с желанием побезобразничать. Вот и сейчас не я, а он, этот хулиганчик, смотрел на Рэйчел с коварной улыбкой, обходил кровать, садился у ее изголовья. Не я, а он положил руку на губы Рэйчел и в ухо крикнул: «Подъем!» Но, каким же он был подлецом все-таки, этот бан¬дит! Набедокурить – набедокурил, а по шее получать мне. Рэйчел от души, а душа у нее – океан безбрежный, цапнула меня за палец и истошно завизжала. Поняв, что на нее напал не преступник, а друг и партнер Чарли Мак-Куин, она с яростью набросилась на меня, начав избивать.
 - Ах ты сволочь! Ты что же, придурок, делаешь, а?!
Черт меня возьми, как она красиво ругалась!
 - Из меня чуть сердце не выпрыгнуло, Мак-Куин! Как ты мог? Боже, еще немного, и мы бы с то-бой сейчас встретились! – Воскликнула Рэйчел, обращаясь к Всевышнему. - Хватит ржать!
Я просто задыхался от смеха. Если бы в человеке была машина, производящая смех, то в ту минуту моя работала бы на пределе. Смех заполнял меня всего. Гремел в животе, грохотал в горле, вырывался наружу, заполняя всю эту комнату, отель, город, мир! Стоило мне взглянуть на разгневанное лицо Рэй¬чел, как в топку моей машины бросали очередную порцию угля, и она с новой силой начинала работать, вырабатывать этот прекрасный продукт хорошего настроения. Но, к сожалению, рано или поздно да¬же у самого веселого человека заканчивается запас смеха. Так и у меня он подошел к концу.
 - Прости, Рэйчел, - миролюбиво сказал я.

***

Рэйчел Гвен:
Никому и никогда я не простила бы подобную выходку! Даже Чарли, если бы я его не любила. Сквозь туман моего чувства к нему я видела, что он поступил так со мной не со зла. Причины его ро-зыгрыша искать не буду, не хочу. И злость моя была искренней лишь первые пять секунд, а потом – лишь показуха.
Испугалась я здорово! Ну, еще бы! Кто не испугался бы, услышав сквозь утреннюю дрему, проры-ва¬ющий¬ся в твой разум, в твой сон, очумелый крик «Подъем!»? Тут со страху не только душу отдашь Всевышнему!
Хотела я прочитать Чарли лекцию о том, какие последствия могут вызвать подобные выходки, но решила не утомлять себя и его. Заставив его отвернуться к окну, я встала с кровати, накинула халат и ушла в ванную комнату. Практически, мой каждый новый день начинался с утреннего ритуала, который я тщательно старалась соблюдать. Единственное, что мне не удалось сделать в отеле «Роза», так это уложить волосы. Вчера вечером я сделала остановку в небольшом, но симпатичном городке, название которого я, к сожалению, забыла. Но, там я приобрела увлажняющий крем для лица, сделанный на ос¬но¬ве ка¬ких-то полевых трав. Судя по надписям, он хранил в себе секреты омоложения кожи и укреплению ее клеток. Я внимательно рассмотрела себя в зеркало. Морщин еще немного. Лишь по обеим сторонам рта есть морщинки. Но, они не старческие. Образовались от моих улыбок. Есть еще морщинки у глаз, но они почти незаметные. Кожа гладкая, ровная, загорелая. Красивая. Я осталась довольна собой. Уда¬лив салфеткой едва заметный след от помады, случайно вышедший за границы моих губ, я причесалась и вышла из ванной комнаты.
Мне сразу же ударил в нос ароматный запах эспрессо. Чарли лежал на кровати, смотрел в потолок. Рядом с ним стояли два стаканчика кофе и целое блюдо пирожков. Один он с удовольствием жевал. За-метив меня, он поднялся с постели, и по его восторженным глазам я поняла, что не зря полчаса вози-лась со своей внешностью в ванной комнате, стараясь для Чарли.
 - Рэйчел, ты сегодня выглядишь просто потрясающе! Даже двенадцатицилиндровый двигатель не сравнится с тобой по красоте! Хотя, он тоже ничего...
 - Рада, что ты оценил меня по достоинству! – Улыбнулась я приятному комплименту и ориги-наль¬ному сравнению. – С чем пирожки?
 - С капустой.
 - Фу-у! Я терпеть не могу капусту!
 - Да ты только попробуй! Я за ночь штук пятьдесят съел! Просто удивительно, как можно из не-скольких простых ингредиентов сделать такую вкуснятину!
 - Ладно, уговорил. Рискну.
Как только я почувствовала во рту вкус слегка перченой капусты, на моем лице тут же отразились все мои ощущения. Пирожки были бы хороши, если бы в них был джем, а не капуста. Не знаю, как Чар¬ли мог их уписывать один за дру¬гим! Отхлебнув горячего кофе, я предложила Чарли съесть и мою до¬лю. Мое мнение о пирожках несколько его расстроило, но, взяв в руку очередной пирожок, он сфоку¬си¬ровал на нем взгляд, вдохнул его аромат, и медленно, смакуя, откусил. Брр! Фу!
После завтрака мы собрали вещи, закрыли комнату, и расплатились за аренду.
В тот день мы сделали внушительный бросок на запад. Миновав Энтони, мы въехали в Техас – Штат Оди¬нокой Звезды, промчались по Эль Пасо, и, не съезжая с 10-го хайвэя, в десять часов вечера прибыли в Сан-Антонио. Точнее, не в сам Сан-Антонио, а в его пригород Леон Вэллей. Чарли съехал с до¬ро¬ги на отлич¬но оборудованный, ярко освещенный паркинг, где уже стояло с десяток магистральных гру¬зовиков и множество «четырехколесников» и мотоциклов. Рядом светился неоном ресторан, а через до¬рогу на¬про¬тив находился отель.
 - Ночь мы проведем здесь, - сказал Чарли, делая пометки в свой бортовой журнал. – А завтра по-едем в Ларедо.
 - Только не с утра! – Сразу заявила я, так как мне хотелось хорошо отоспаться в нормальной кро-вати, а не в кресле, и не в слипере грузовика. 
 - Нет, не с утра. Одежду мы должны доставить к восьми часам. Поэтому, спокойно, без спешки, мы сможем проехать сто пятьдесят миль часа за три, если завтра отправимся после обеда. Там же, в Ла-редо, мы переночуем, а с восходом солнца двинем на север. В Талсе, штат Оклахома, нас будет ждать рефрижератор с мороженой рыбой. Забрать его мы должны 21 июня, в 7 часов пополудни. Рас¬стояние большое, по¬это¬му ехать будет быстро и без остановок.
Надо же! Для меня это стало сюрпризом, что в планах Чарли несколько рейсов. Я думала, что пос-ле Ларедо мы вернемся домой. Дорога – дорогой, но за деда мне было тревожно. Хоть он и держится молодцом, но, я-то знаю, как сильно он сдал, потеряв компанию.
 - А куда мы должны доставить рыбу?
 - Во Фресно, Эдварду Лиллу, - ответил Чарли.
 - Постой-ка, а Мишель Браун, владелица гастронома в Кловисе, она ведь закупает мороженую продукцию у Лилла, так?
 - Да, абсолютно верно, - подтвердил Чарли. – Поэтому, так или иначе, рыба, которую мы повезем, попадет на наш стол.
 - Ух, классно!
 - Так, предлагаю пойти поужинать, а потом спать.
 - Принимаю ваше предложение, мистер Мак-Куин, - игриво ответила я, посмеиваясь над его се¬рь-езным видом.
Ресторан Леон Вэллей отличался от тех, где мы обычно питались. Это было красивое, чистое по-ме¬щение с дюжиной грамотно сервированных столиков, сценой, где для публики играл джазовый оркестр. Ресторанный зал освещался лишь светильниками на стенах, и симпатичными лампами на столах, вследствие чего кругом царил приятный полусумрак. Мне здесь очень понравилось. Нас проводили до столика номер 6, что располагался у стены, слева от сцены. Чарли подал мне стул и сел сам.
 - Давно мне не приходилось бывать в таких уютных местах, - сказал Чарли, с легкой улыбкой ог-лядев зал.
 - Когда я жила в Сан-Франциско, мы с родителями каждую субботу ходили в дорогой ресторан в Южном Сан-Франциско, - равнодушно заметила я, вспомнив, как мама заставляла меня и папу ходить в то место, считая, что семья из высшего общества обязана появляться на публике в полном составе.
Мне же лично было глубоко начхать и на высшее общество Фриско, и на рестораны. Но, сейчас, в компании моего партнера, напарника, кумира и идеала, мне находиться было крайне приятно.
Нам принесли меню, Чарли быстро определился с ужином.
 - Салат из морской капусты и рис с цыпленком.
 - Что будете на десерт, сэр? – Спросил официант, учтиво склонив немного голову.
 - Хм... Дайте подумать... - Чарли скользнул взглядом по меню. – Черничное мороженое. И сде¬лай-те, пожалуйста, чашечку эспрессо.
 - Будет сделано, - кивнул официант и взглянул на меня. – Ваш заказ, мэм?
 - Я съем, пожалуй, порцию креветок и тоже возьму салат из морской капусты.
Официант, одетый в белоснежную сорочку и черные, отутюженные брюки, слегка поклонился и ушел.
 - Рэйчел, какие у тебя планы на будущее? – Спросил Чарли, задумчиво крутя вилку в руке.
Вот это вопрос! С чего это Чарли спрашивать о моем будущем? Может быть, он хочет услышать что-нибудь типа «О, милый, у меня на будущее грандиозные планы! А именно, надеть на палец кольцо и заполучить твою фа¬ми¬лию!» Впрочем, он мог ожидать и другого ответа. Поэтому, я ответила не так, как хотела бы. Точнее, не то.
 - Планы на будущее? Пока не уверена, но мне хотелось бы закончить университет, и начать свое дело в области грузоперевозок.
 - Это очень хорошая идея, - улыбнулся Чарли. – Дедушка тобой будет гордиться еще больше, и со-ветом поможет. А как насчет семьи?
 - Семьи? – Я почувствовала ускорение своего сердцебиения. – Да, разумеется, семья – это хорошо. Вот только не могу сказать о сроках ее создания. Лишь Бог может.
 - Рэйчел, мне кажется, что я однажды совершил большую ошибку в своей жизни, - признался Чар-ли.
 - Какую?
 - Женился не на том человеке, - ответ Чарли заставил мое сердце возрадоваться: наконец-то он это понял. – Теперь моя семейная жизнь зашла в тупик, из которого для меня и Эм есть только разные вы-ходы. Воспользовавшись ими, каждому из нас придется пойти своей дорогой. Ох, если бы я знал это полтора года назад!
 - Почему полтора? – Спросила я, надеясь, что он вспомнит о нашей встрече в офисе моего деда, как раз восемнадцать месяцев назад.
 - Потому, что именно тогда я предложил Эм выйти за меня замуж, - пожал плечами Чарли. – Гос-поди, если бы я только понял...
Чарли не успел договорить. У столика появился официант, обслуживавший нас с заказом. Он по-ставил передо мной и Чарли нежно-голубые тарелки с ужином, не забыв пожелать нам приятного аппе-тита и хорошего вечера. Его внедрение в нашу беседу сбило Чарли с волны «откровений» и он умолк, занявшись ужином. Я так и не узнала, чтобы было, если бы Чарли вовремя понял, что он женился не на том человеке. Но, догадывалась.

***

Чарльз Мак-Куин:
Мысль о том, что я, скорее всего, женился на Рэйчел, если бы я тогда знал о нашей с Эм несовмес-тимости, так и осталась не озвученной. А сейчас что-то менять уже поздно. У нас с Эм – сын. И он не заслужил того, чтобы пополнить список детей, чьи родители числятся в разводе. Что же теперь? Нести этот тяжкий крест до конца жизни? Притворяться на людях, показывать, как благополучна наша семья? Улыбаться и мирно беседовать при сыне? Но, долго делать это невозможно. Вся наша семья в грузо¬ви-ке, у которого нет тормозов. И руль не слушается. Рано или поздно он все равно свалится с трассы. И, как бы я ни хотел уберечь Коди от катастрофы, мне это вряд ли удастся.
После ужина мы сняли в отеле две самые дешевые комнаты, поскольку наш маленький бюджет не позволял вести королевский образ жизни. Доставшаяся мне комната была весьма уютна. Большая по-стель с мягким матрасом, простая, но симпатичная мебель из дуба, ковер, который благоухал свежес-тью, аккуратные шторы. Я положил ключи от грузовика и свою папку с документами в прикроватный столик и бревном рухнул на кровать. Пружины жалобно зазвенели от такого насилия над ними, но скри¬петь не стали. От резкого перехода из вертикального положения в горизонтальное у меня закружилась голова, заныли расслабленные мышцы. Я здорово устал за этот день. Закрыв глаза, я подумал о Рэйчел. Она появилась в образе смеющейся девчонки, которая бежала по мокрому песку моря. Время от време¬ни, море с шумом бросало в ее сторону пенящиеся, ослепительно белые волны, но они, разбиваясь о пе¬сок, лишь подкрадывались к ней, ласково обнимая ее красивые ноги. Боже, как она была хороша и же¬ланна! Весь мир переставал существовать для меня, когда я видел ее улыбку, когда я слышал ее голос. Она остановилась, и, повернувшись ко мне, стала манить меня рукой, звать меня. В мгновения ока я оказался с ней рядом. От Рэйчел пахло морем, по щекам, подбородку стекали крупные капли воды, губы слегка приоткрылись, как раковина в час полного умиротворения. Но, когда я уже был готов слиться с прекрасной русалкой в поцелуе, над нашими головами пролетел мощный гудок грузовика. Чарующая картинка с теплым морем, песком и Рэйчел, освещаемыми солнцем, погасла, ее смяли, как бумажный листок. Я проснулся, и пожалел, что не успел ее поцеловать, и еще, что мы неподвластны над нашими сновидениями.
За окном вновь раздался тот же требовательный гудок. Мне стало интересно, кто же там раз¬гу¬дел-ся, на ночь-то глядя. В ту же секунду я понял, что знаю этот высокий, аккордный сигнал, знаю, кому он принадлежит. Выглянув в окно, благо оно выходило на улицу, я заметил, что с парковки выезжает лег-ковой автомобиль, пропускаемый белым «Маком» с длинным капотом и флагом США на крыше. Нет сомнений, это Людвиг! Водитель-дальнобойщик, встреча с которым сулит удачу, как гласит наша при-мета. Этот легендарный человек намотал на своем старичке миллионы миль, перевез десятки тысяч тонн грузов, помнил на память все до¬роги Штатов, начиная от федеральных хайвэев, и заканчивая грун¬товками. Он знал тайные дороги, по которым можно было бы объехать весовые станции, тайно пересечь границу, или просто сэкономить время, двигаясь из пункта А в пункт Б. Людвиг был очень мудрым че¬ловеком, которого невозможно бы¬ло чем-либо удивить. Казалось, что он знает все. Почти за семь лет моих блужданий по трассам Амери¬ки, я встречал его всего восемь раз, а разговаривал и того реже. Но, Людвиг для меня всегда был при¬ме¬ром для подражания. Его «Мак» был выпущен в сороковых, и неко¬торые водители посмеивались над ним, мол, его трак ненамного моложе, чем сам Людвиг. Некоторые недоумевали, почему бы ему ни сменить машину. Ведь его грузовик крайне неудобен. В нем нет спа¬ль¬ника, он не снабжен устройства¬ми, информирующими водителя о неполадках в системе, дополнитель¬ными зеркалами, которые уве¬ли¬чивают обзор. Кто-то даже считал, что крутить руль в его «Маке» чрез¬вычайно тяжело. Но, я в это не верю. Людвиг никогда не разрешал садиться кому бы то ни было за руль его грузовика. Сам старик предпочитает не обращать внимания на разговоры вокруг его персоны, и, раз¬меняв восьмой десяток, продолжает крутить баранку, хотя ему тысячу раз предлагали выйти на пенсию, заслуженную пенсию. Однако Людвиг скорее умрет за рулем, чем в кровати. В его славной жизни были лишь две страсти: са¬молеты и грузовики.
Мне очень хотелось побеседовать с ним, рассказать ему о своей беде, услышать его мнения, но мое желание было прервано стуком в дверь.
 - Да, войдите.
В комнату вошла Рэйчел. Она была уже одета в банный халат, и его белый цвет поразительно от-те¬нял ее смуглую гладкую кожу. Воздух в комнате мгновенно наполнился ароматным, волнующим, воз¬буждающим запахом то ли какого-то шампуня, то ли мыла.
 - Зашла, вот, пожелать тебе спокойной ночи, - сказала Рэйчел.
Эта фраза, а точнее ее голос, стал тем заветным рубежом, который я перешагнул. Одного взгляда было достаточно, чтобы мы бросились друг к другу, и растворились в головокружительном поцелуе. И это был не сон. Я реально целовал Рэйчел, чувствовал ее дыхание, знал, что она хотела этого и мечтала об этом. Вместе с тем, черт возьми, я не мог бросить ее на рядом стоящую кровать и подарить ночь любви, поскольку был не уверен, была ли она. Была ли между нами та любовь, что заставляет мужчину или женщину самоотверженно сгорать ради другого, следовать сквозь пространство и время, быть гото¬вым отдать свою жизнь за другого. Я не был уверен. И не мог следовать за инстинктом, как слепой, как животное.
 - Я не могу, - тихо произнес я, убирая руку Рэйчел с моей груди.
 - Чарли... – Умоляюще произнесла она, глядя мне в глаза.
Я видел, какая любовь светилась в ее черных глазах! Искренняя и светлая...
 - Иди спать, - сказал я, вырываясь из водоворота страсти, захватившего меня в плен. – Я не живот-ное. Я не могу...

***

Рэйчел Гвен:
И вновь он ускользнул от меня! Вновь что-то помешало нам остаться вместе! Неужели он вспом-нил об Эмили и не решился на измену? Чарли, дорогой, она-то не особенно тебя вспоминала, когда шла в кровать с Люком! За что же ты так наказываешь меня? Ты уже приоткрыл мне свое сердце, а я не ус-пела войти в него.
 - Чарли, я ведь люблю тебя! Разреши мне быть с тобой. Я каждые день и ночь думаю о тебе, каж-дую секунду мечтаю о твоих объятиях и поцелуях, - понесло меня. – Долгие полтора года я хотела тебе это сказать, и вот сейчас, Чарли, я говорю тебе, что люблю. Не гони меня, не убегай сам. Останься, и я останусь...
Чарли смотрел на меня, пока я говорила, затем опустил глаза и тихо сказал:
 - Рэйчел, твои слова, твои признания делают меня самым счастливым человеком. Я уверен в твоей любви, и не сомневаюсь в ней. Но, я... Я не знаю, могу ли от¬ве¬тить тебе то же самое. Эта ночь могла бы стать крутым поворотом в наших жизнях, но нельзя входить в поворот на большой скорости, Рэйчел. Мы должны немного притормозить. – Помолчав, он продолжил. – У меня сейчас сложный период, Рэй¬чел. Если бы на моем пальце не было кольца, все было бы по-другому. Я обязан попытаться не дать мо¬ей жизни упасть с дороги, не ра¬ди меня и Эм, а ради Коди.
 - Я понимаю, - кивнула я, чувствуя в горле ком обиды и злости.
Чтобы не расплакаться перед ним, я быстро пожелала ему спокойной ночи и ушла к себе. Оказав-шись в своей комнате, я добралась до кровати и проплакала до самого утра. Эмили, даже, не будучи в Техасе, держала его и не хотела отпускать от себя. Чарли любил ее, несмотря на серьезную размолвку. И никогда он от нее не уйдет. А я-то, глупая, слепо поверила в любовь, которая не может быть и не бу-дет никогда между мной и Чарли. Он прав, все могло сложиться по-другому, останься он независи¬мым. Но, у него на пальце кольцо, которое невидимой цепью удерживает его рядом с Эмили. И снимать его он, похоже, не торопился.
Так и не сумев уснуть, я встала, и пошла в душ. На часах было семь. Смыв с себя слезы и ночные переживания, мысли, надежды, я почувствовала себя новым человеком, у которого, впрочем, саднила исцарапанная душа.
Закончив превращать себя с помощью макияжа из несчастной жертвы любви в красивую женщину, свободную от всех и всего, я решила пойти к Чарли, пригласить его позавтракать, а потом смотаться в Сан Антонио. Но, его номер оказался пуст. На кровати лежала записка.

Рэйчел! Я уехал за контрактами в Хьюстон. Буду во время. Чарли.

Ясно! Завтракать и осматривать мегаполис мне придется одной. Что ж, постараюсь провести время с пользой для себя. Позавтракав в кафе отеля, я добыла туристическую брошюру с наиболее интересны-ми местами Сан Антонио, картами города в целом и районов в отдельности, маршрутами и схемами направлений. В брошюре рекомендовались к посещению около шести мест, но мое внимание больше всего привлек зоопарк Сан-Антонио на Н. Сант-Мари Стрит. Поскольку Чарли не было, да и не поехал бы он в Сан-Антонио на грузовике, мне пришлось ловить такси.
Смуглый таксист – широкоплечий мексиканец в бейсболке, с торчащими из-под нее курчавыми черными воло¬сами – оказался довольно веселым и разговорчивым.
 - Вы местная или туристка? – Спросил он приятным баритоном, едва я села в такси.
 - Туристка, - ответила я. – Ну, своего рода.
 - Тогда добро пожаловать в Сан-Антонио – прекрасный город Техаса. Куда поедем?
Я назвала ему адрес зоопарка и он несколько резковато повел машину по маршруту. Он болтал без¬остановочно. Из его рассказов я узнала, что его самого зовут Хулио де Порто, что его предки из первой волны испанских иммигрантов, точнее искателей новых земель, тех, что основали первое поселение в Калифорнии, названное по одноименному заливу – Сан-Диего. Позже им пришлось уехать в Мексику, но после Второй мировой войны бабушка и дедушка Хулио по материнской линии перебрались в Техас, где и осели.
Сам Хулио вырос в Америке, но судя по нарочитому акценту, громкому говору, по тому восхище-нию, с которым он рассказывал о Мексике и родных людях, он считал себя частью мексиканской куль-туры и исто¬рии.
 - Моя бабушка – сеньора Анхелика Мария Каролина де Порто, изумительная, красивая жен¬щи¬на, в молодости, конечно, – пела на Бродвее. Да-да, мисс. Знали бы вы, с каким удовольствием слушали ее нью-йоркские богачи и толстосумы! Ее приглашали на все светские рауты, она была почетным гос¬тем у губернаторов и сенаторов, водила дружбу с супругой самого Президента! Сеньора де Порто была настоящей дамой. С редчайшей красотой, и с высочайшими манерами. Она никогда не позволяла себе...
Голос моего таксиста стал вдруг тише, но не потому, что Хулио убавил его громкость, просто я окунулась в свои мысли, как в воду, из-за чего не только голос мексиканца, но и все шумы вокруг утра-тили разом свою силу. Мне представилось, как я нахожусь на бале, в доме какого-нибудь губернатора или даже самого главы государства, и в зале неожиданно появляется Чарли. Он одет в роскошный чер-ный фрак, в его руках – трость с золотым, начищенным до зеркального блеска набалдашником. Он лег-ко, широким шагом идет ко мне, стараясь избежать столкновения с кружившими в вальсе парами. Улы-бается. Я жду. Он подходит ко мне, протягивает правую руку ладонью вверх, учтиво склонив голову, и просит у меня танец. Я выжидаю пару секунд, как бы раздумываю над его предложением, хотя готова была броситься к нему, когда он появился в зале. Наконец, я соглашаюсь и протягиваю ему свою ручку в черной перчатке. Он нежно берет меня за руку, и мы выходим в центр зала. Неожиданно возникший ниоткуда женский голос сообщил:
 - По прогнозам синоптиков сегодня вечером в Сан-Антонио и близлежащих районах ожидается сильный дождь с порывами ветра до пятидесяти миль в час. Спасательные службы приведены в полную готовность...
Я очнулась от своих мыслей и поняла, что этот голос принадлежал радиодиктору, и, что вечером будет непогода.
 - Вам нравятся ураганы? – Спросил Хулио.
 - Ураганы? Да, я люблю их. Правда, когда я сама в безопасности! В Калифорнии, откуда я родом, бывают землетрясения, вот их я не люблю. Я предпочитаю, чтобы под моими ногами земля не раска¬чи-валась и не дрожала. Мне нравится ощущать силу ветра, его упругость. Я чувствую необъяснимый ку-раж, бросая ему вызов, свободу, когда он ласкает и поглаживает мое лицо и играет с моими волосами!
Слушая меня, Хулио одобрительно кивал, соглашаясь со мной, с тем, что и он любит эти ощуще-ния. Однако он не продолжил мою мысль.
 - Все это прекрасно, когда ветер ласков и нежен, - сказал таксист. – Но, когда он превращается в жуткого монстра, когда порождает своих дьяволов – торнадо, пожирающих все на своем пути, это уже не забавно. Я могу вам привести сотню случаев, когда ветер из ласкового шалуна превращался в убий-цу.
 - С удовольствием вас послушаю, - заинтересовалась я.
 - Извольте. 20 июля 1909 года. Ураган обрушился на город Веласко, штат Техас. Длился 45 минут, уничтожил полгорода. 16 августа 1915. Мощный, неистовый ураган ударил по Гальвестону. Вкупе с двенадцатифутовыми волнами, вторгшимися в город, унес 275 жизней. В шестьдесят первом один из са¬мых разрушительных ураганов по имени Карла, побывал в Техасе. Нанес ущерб на миллионы долларов, разорив несколько страховых компаний. Ветер тогда достигал ста пятидесяти миль в час. И только бла¬годаря раннему предупреждению и эвакуации погибло 46 человек. А могло бы быть гораздо больше. Наконец, в 1980 году, совсем недавно, наш штат посетил ураган Аллен. Это был настоящий монстр. По крайней мере, поначалу так казалось. Ураган зародился в центре Атлантического океана, прошел Ка¬рибское море, острова Ямайка и Гаити, полуостров Юкатан, и Мексиканский залив. Трижды ему прис¬ваивалась наивысшая, пятая категория. К счастью, он лишь зацепил Техас своим краешком, унеся на своих черных крыльях две человеческие жизни. В общем, на протяжении веков Луизиану, Мексику, Те¬хас, другие места изрядно трепали ураганы и смерчи. Пора бы уже людям научиться уничтожать их еще в зародыше!
Я хотела вступить с Хулио в дискуссию, насколько эффективно возможно бороться с ураганами, но мы уже подъехали к зоопарку. Я поблагодарила его рассказ об ураганах, за то, что не давал скучать в пути, и, расплатившись, вышла. Хулио оставил мне свою визитку, взяв с меня обещание, что я буду по-льзоваться только его услугами.

Купив билет, я вошла в зоопарк и сразу же почувствовала себя ребенком. Безусловно, считается, что поход в зоопарк – это семейное развлечение, но все же больше всего впечатлений получают именно дети, так как в первую очередь для них открывают подобные места. Внешне я старалась сохранять не¬возмутимое выражение лица, хотя внутри меня все ликовало! Мне хотелось бегать от вольера к во¬льеру, в голос изумляться, смеяться. Не потому, что меня можно было удивить тигром или, скажем, кали¬фор¬нийским гризли. Просто шуметь и бурно выражать свои эмоции – это моя сущность. Был бы здесь Чар¬ли, мне было бы все равно, что сказали бы люди, я бы так себя и вела. Поэтому, чтобы меня не приняли за некультурную, вульгарную девицу, а, что еще хуже, сбежавшую из психбольницы, я держала рот на замке, и с видом воспитанной особы ходила по дорожкам, рассматривая животных.
У входа, в большом вольере с озерцом, «джунглями» – высокой тропической травой, на огромном валуне лежал темно-зеле¬ный восьмифутовый аллигатор. Его глаза были полузакрыты, да и вообще его можно было при¬нять поначалу за шершавое бревно. Но, на самом деле он чутко следил за всем, что происходит вокруг. Я подумала, что не дай Бог встретиться с таким монстром лицом к лицу. Сожрет и не подавится!
На¬про¬тив крокодила в огромном вольере паслись несколько кенгуру. Эти ребята проявляли полное равно¬ду¬шие к кричащим детям, фотографирующим их взрослым. Жевали не спеша травку, иногда пе¬ре¬мещались с одного места на другое огромными прыжками. Вообще-то, природа, на мой взгляд, по¬смея¬лась над ними, наделив симпатичными мордочками и чудовищными ногами.
Чуть дальше были размещены мои любимые кошечки. Вот их природа наградила красотой! Поло-сатый тигр неторопливо умывался, сидя у углубления с водой, а потом, внезапно, доставил всем зрите-лям радость. Рыкнув что-то, он бросился в воду, подняв кучу брызг, и начал с видимым наслаждением принимать прохладную ванну. А еще говорят, что кошки не любят воды. Рядом с тигром спал лев. Ка-кое красивое животное! Мощное тело, хвост с кисточкой на конце, но его гордостью, несомненно, была длинная, ухоженная грива на шее. Этот парнишка тоже сумел удивить посетителей. Он лениво поднял голову, осмотрел своих зрителей, и, вдруг зевнул. Громко, с рычанием, обнажив огромные, белые клы¬ки. Да уж, наверное, дай ему волю, он с большой охотой вонзил бы их в антилопу, что гуляла в вольере напротив.
Побродив по зоопарку еще немного, поглазев на бегемотов, жирафа, слонов, всевозможных обезь-ян, я почувствовала легкий голод и решила пойти в кафе, перекусить. В южной части парка я нашла уютный ресторанчик, спрятавшийся под сенью деревьев. Столики стояли на открытом воздухе, и это меня могло только порадовать. Погода была жаркая, даже душная, сигнализируя о том, что вечером она изменится к худшему. Я уже видела в мыслях запотевший от ледяного сока стакан и фруктовый салат. Да! Еще я видела там мороженое в хрустящем стаканчике! Но плававшие перед моими глазами образы этих яств смыл, сдул, развеял детский, отчаянный крик за моей спиной. За криком последовал громкий плач, в котором чувствовалась боль и некий протест. Плакал мальчик. Я живо обернулась и увидела, что на дорожке небольшой аллеи лежит белокурый мальчишка, кричит во всю, и держится за коленку. Ря¬дом с ней в глубокой задумчивости стояла полная, откормленная девочка, лет восьми – десяти. Вок-руг – никого. Ни их ро¬дителей, ни случайных прохожих, ни сотрудников зоопарка. Тут же забыв о при¬ятных минутах, которые я могла бы провести в тихом местечке зоопарка, я бросилась к пострадавшему ребенку. Беглый осмотр показал, что он в кровь разбил правую коленку и поцарапал правый локоть. Ре¬вел юноша за деся¬терых!
 - Что случилось с твоим братиком? – Спросила я у девочки.
Он точно был ее братом, поскольку их схожесть была очевидна.
 - Она упала, - промычала раскрасневшаяся девочка. – Я его не трогала...
 - Врет она все! – Сквозь рыдания «сдал» ее брат. – Она толкнул меня, и я упал. Дылда!
Отчитывать девочку за такое поведение будут ее родители потом, не я. Главное сейчас, оказать по-мощь малышу. Кстати, а где же их родители? Куда они-то смотрят?! Этот вопрос я адресовала им обо-им.
 - Они в кафе, у клетки с носорогом! – Ответил паренек сквозь слезы.
Хоть он и начал успокаиваться, на его лице было написано, что ему больно и обидно.
 - А почему же вы не с вашими папой и мамой? Почему они оставили вас одних?
 - Им не до нас! – Махнула полной рукой девочка. – Они ругаются все время.
Надавать бы таким родителям по заднице! Они там свои дела обсуждают, а их дети страдают! Просто немыслимо!
 - Вот, что мы сделаем, - сказала я, тронув девочку за руку. – Как тебя зовут?
 - Люси.
 - Беги, Люси, к родителям, это не далеко. Скажи им, что твоему брату необходим врач. И пусть они немедленно бегут сюда.
 - А Джимми умрет? – Задала чудовищный вопрос Люси.
 - Нет! Как ты можешь такое говорить? Джимми не умрет, и даже не заболеет. Беги! Живо!
Девочка тяжело побежала за родителями, а я помогла мальчику встать. Локоть особо не пострадал, а вот ко¬ле¬но у него кровоточило. Я достала из сумочки платок и, сложив его «конвертом», приложила к ране. Он уже не кричал, но слезы все равно текли из ее глаз.
 - Ну, ничего, ничего, не плачь, солдат! – Я успокаивала его, как могла, утирая с розовых щечек сле¬зы. – Все у тебя скоро заживет. Ты же мужчина!
Держа платок на его коленке, и бормоча успокаивающие слова, я оглядывалась вокруг себя в по-ис¬ках кого-нибудь. Да куда же вы все делись, люди?! Почему, когда нужна ваша помощь, никого нет?! Спокойно, Рэйчел! Сейчас не время паниковать!
 - Ну, что у тебя там? – Спросила я Джонни, убирая с колена платок.
Как только я это сделала, рваная рана вновь наполнилась бордовой кровью и потекла по коже вниз. Я перевернула платок чистой стороной и вновь приложила к колену. Мне показалось странным, что кровь так настойчиво стремилась наружу. Ведь прошло две-три минуты. Уж рана-то пустяковая, у меня таких в детстве было – и не вспомнишь! А у этого симпатичного мальчика кровь текла и текла. Гос¬по¬ди, где же родители?! Ну, почему так долго?
 - Потерпи еще чуть-чуть, малыш, - как заклинание твердила я. – Сейчас они придут. Сейчас... Вон они! Твои родители!
Слава Богу! Я заметила двух симпатичных людей, которых тянула та самая пухлая девочка Люси.
 - Сюда! Сюда! – Я помахала им рукой, и, опустив глаза вниз, на свою руку, колено Джимми, я за-метила, что платок мой весь красный от крови.
К нам подбежала женщина, довольно симпатичная леди, лет тридцати пяти. Она сразу бросилась к Джимми, а, когда увидела его кровоточащее колено, пропитанный кровью платок, осела на землю и за-рыдала. Мужчина бросился в Пункт первой помощи. Я успела заметить, как побледнело его лицо.
 - У Джимми гемофилия, - с трудом объяснила женщина. – Кровь у него не свертывается долго.
Меня обожгло холодом. Ледяным холодным ужасом, а потом бросило в пекло жара. Я прекрасно знала, что такое гемофилия, какая это страшная болезнь, как трудно с ней бороться! Необходимо немед-ленно доставить мальчика в госпиталь! Ох, если бы со мной был Чарли! Он поддержал бы меня, по¬ско-льку мне сейчас станет дурно. Почему-то мне подумалось, что я обязана держаться. Ради Джонни не дать себе заплакать. Но, слезы невольно скапливаются в глазах, мешая видеть. Все расплывается, и ма-ма мальчика, и сам мальчик, его рана.
 - Вы плачете... – Заметила женщина, вытирая слезы, но они продолжали вытекать из красивых, се-рых глаз.
 - Простите, - ответила я на выдохе. – Мне... мне очень жаль...
Прибежал отец с врачом. Последний потребовал взрослых отойти, чтобы он мог оказать мальчику помощь.
 - Скорая помощь уже едет, - попутно говорил доктор. – Не волнуйтесь, с ним все будет в порядке.
Он промыл рану, крепко ее перебинтовал, вколол Джимми какое-то лекарство.
 - Как себя чувствуешь? – Спросил он.
 - Хорошо, сэр, - ответил Джимми.
 - Вот! И это самое главное, - доктор повернулся к нам и широко улыбнулся. – Миссис Родэнс, не плачьте. Все будет хорошо.
Родители бросились к мальчику и начали обнимать его, и признаваться в любви, плакать от счас-тья. А я отошла в сторону, чтобы не мешать им. Только дождусь, когда мальчика увезут, и поеду в отель. Господи, как же хорошо, что все закончилось хорошо! Как же мне сейчас радостно на душе! Так легко и свободно! Забавно было видеть пятилетнего мальчугана, который толком не понимал, из-за чего его родители плачут, почему у них такие счастливые лица!
 - Простите, мисс, это вы оказали Джонни доврачебную помощь? – Спросил доктор, указывая на мой платок, который я теребила в руках.
 - Да, это я.
Он посмотрел на меня с гордостью! Да, с гордостью в глазах. И он просто, но с восторгом, сказал:
 - Вы молодец! Вы совершили настоящий подвиг!
Как описать то счастье, которое наполнило мое сердце? Эта похвала была самой значимой в моей жизни!
Вскоре мальчика увезли. Вместе с ним уехали его родители и сестра. Мы остались с доктором од-ни.
 - Пойдемте в мой офис. Там вы сможете вымыть руки, и привести себя в порядок.

***

Чарльз Мак-Куин:
Поездка в Хьюстон принесла мне несколько проектов контрактов, которые мне дали на ознаком-ле¬ние. Возвратившись в Леон Вэллей, я удобно устроился в кафе отеля, где начал разбирать бумаги. Итак, по¬смотрим...
 - Ваш эспрессо, мистер Мак-Куин, - озвучила заказ официантка, подав мне на подносе бело¬снеж-ную чашечку ароматного кофе с пенкой.
 - Спасибо, - ответил я, сразу же делая глоток.
 - Желаете что-нибудь еще?
 - Нет, идите. У меня много работы.
 - Приятного вечера.
Наконец-то она ушла. Теперь можно спокойно работать. Сегодня у нас 21 июня. Завтра вечером мы с Рэйчел должны взять груз в Оклахоме, а двадцать третьего – сдать. Двадцать четвертого... Нет, учитывая нерасторопность Рэйчел, двадцать пятого... Рэйчел... Мои губы до сих пор помнят тот корот-кий, но какой сладкий поцелуй в моем номере. Я тогда едва не сорвался... Чарли! Не отвлекайся! Итак, двадцать пятого мы в Хьюстоне. Давай посмотрим, что у нас на двадцать пятое. Телевизоры в Литтл-Рок, Арканзас. За поездку платят... Пятьсот долларов?! Засуньте их себе... Едем дальше. Так... Мебель. Она нужна в Южной Дакоте, город Пирр. Вот это уже лучше. Три тысячи. Можно отложить. Я положил неподписанный контракт в сторону. Где, интересно, Рэйчел гуляет? В номере ее не было... Может быть, в город махнула? Я бы тоже не против погулять бы с ней по вечернему Сан-Антонио, завернуть в Бо¬та¬нический сад или, скажем, пройтись по Ривер Уолк или даже прокатиться на лодке. Было бы ро¬мантич¬но. Я держал бы ее за руку, и мы целовались бы под лунным светом... Вернуться к документам! Сейчас это важнее! Грамотно распланированный график – залог больших капиталов! Итак, глянем, что у нас за двадцать шестое. Ботинки, опять чертова рыба, мясо... Нет, все ерунда. Дешевые рейсы мы не соверша¬ем... Первое июля. Вот это интересный рейс! Груз: автомобили. Пункт назначения: Коламбус, Огайо. Выручка: десять тысяч долларов! Чтоб мне ездить на проколотых шинах, если я не добуду этот рейс!
 - Чарли, привет! – Раздалось рядом, и передо мной появилась Рэйчел. Счастливая, дальше некуда!
 - Привет, напарник! – Улыбнулся я. – Где была? Что видела?
 - Ты даже не представляешь, что я сегодня пережила! – Восторг так и рвался из нее.
Рэйчел начала рассказывать о прогулке по зоопарку, какого-то мальчика, у которого была гемофи-лия, как он поранился, истекал в зоопарке кровью. Сначала я ее слушал, а потом мои мысли вернулись к привлекшему мое внимание рейсу. К черту мебель и рыбу с телевизорами! Я повезу автомобили. По-лу¬чу десять кусков. Пять тысяч уйдет Рэйчел, так как выручку мы делили пополам, как и дорогу, и все ос¬тальное... Свою долю я потрачу на грузовик. Вложу деньги в него. Заменю пару агрегатов, поставлю противотуманные фары и электрический четырехфонический гудок. Решено!
 - Рэйчел, я добыл для нас выгодный рейс! Послушай только!
 - Что?! – Ее лицо изменилось, стало суровым, злым. – Я тебе тут рассказываю про Джимми, про его страшную болезнь, а ты фактически плюешь на все это и говоришь о каком-то рейсе?!
Она резко вскочила и, бросив на меня презри¬тель¬ный и гневный взгляд, убежала. Дьявол! Словно водой холодной окатили! Что сейчас произошло?
 - Рэйчел! Постой! Рэйчел!
Схватив в охапку документы, я бросился за ней. Догнал у лестницы.
 - Как ты мог? – С горечью в голосе спросила она. – Я ведь с тобой не пошлыми рассказиками де-лилась, а говорила о серьезных вещах!
 - Я знаю, Рэйчел. Прости меня. Мне, правда, очень жаль. Просто у меня есть шанс взять очень де-нежный рейс. Десять тысяч! Понимаешь? Я глубоко сожалею о том, что произошло с тем мальчиком, а твой поступок не имеет цены! Его родители об этом знают, и будут всегда помнить о том, что для них сделала. – Я заметил, как ее лицо смягчилось, расплылось в улыбке. – Ты настоящий ангел-хранитель, посланный небесами. И сегодня об этом узнали еще несколько человек. Я, правда, восхищен тобой!
 - Это очень приятно, - улыбнулась Рэйчел и поцеловала меня в щеку, обдав легким ароматом сво-их духов. – Пойдем собирать вещи. Нам надо в путь.
 - Да, пойдем!
Я был доволен, что сумел разрядить обстановку. Как же с Рэйчел все просто! Она про¬щает и за¬бы-вает обиды так быстро! Минуту назад она готова была обрушить на меня свой гнев, а сей¬час, как и прежде, беззаботно смеется, тараторит что-то. Будь на ее месте Эм, она бы надула губки, на¬говорила бы гадостей и ушла бы сгорать от злости. Рэйчел не умеет злиться, точнее старается отучиться от этого. Как-то она поведала мне одну теорию, согласно которой человек может сам решать, злиться ему или нет. Более того, привела наглядный пример, когда я был взбешен поведением одного «четы¬рех¬колес¬ни-ка», который выскочил прямо перед моим капотом откуда-то справа. Не постеснявшись в выра¬жениях, я высказал в его адрес все мысли о нем. Вдруг Рэйчел меня спросила: «Зачем ты злишься, Чар¬ли?» Я ответил, потому, что этот придурок едва не сотворил аварию! «Нет, не почему ты злишься, а за¬чем?» Этот, казалось бы, простой вопрос поставил меня в тупик и заставил задуматься. Действитель¬но, зачем? Разве я чувствую себя лучше от того, что злюсь? Нет. Разве моя злоба доставляет мне удо¬во¬льст¬вие или наслаждение? Нет. Едва я задал себе эти вопросы, моя злость, как по волшебству, куда-то про¬пала. Я подумал: «Ну и черт с тобой, пижон несчастный. Доездишься рано или поздно. А ради та¬ко¬го кретина я не хочу портить себе настроение, нарабатывать стресс, и сжигать ценные нервные клетки». До чего же проста эта теория! Если научиться пользоваться этим инструментом, можно сохранить се¬бе достаточ-ный запас здоровья.

Когда я вместе с Рэйчел вышел на улицу, то не поверил своим глазам. На часах было лишь пять по¬полудни, а казалось, что уже ночь. Небо скрылось под тяжелыми свинцовыми тучами, ветер разминался на опустевших улицах города, иногда вспыхивали молнии. Я слышал в дороге прогноз шторма, ко¬то¬рый должен был вечером обрушиться на Сан-Антонио, и, к счастью, это была лишь мощная гроза, ни ураган, ни торнадо. Дождя пока не было, но чувствовалось, что он не за горами.
Проверив колеса, сцепку, я забрался в «Питербилт». Положив документы в полку, я сел в пас¬са-жирское сидение, поскольку за рулем уже сидела Рэйчел. Да и вымотался я за сегодняшний день. Пус-кай девочка закончит рейс.
Как только мы покинули Леон Вэллей, хлынул сильнейший ливень. Причем он начался внезапно, на ло¬бовом стекле грузовика тут же образовалась водяная пленка. Рэйчел включила дворники, и, глядя на их равномерные движения, я погрузился в полудрему. В ту минуту мне меньше всего хотелось раз-гля¬дывать местность, что обычно делала Рэйчел. И думать о сложных вещах я не хотел. Рэйчел, этот лет¬ний цветочек с длинными ресницами и постоянной радостью в глазах, молча вела грузовик, а я сидел, уставившись на край длинного капота и старался отключиться от всех мыслей, беспокоивших мой мозг. Меня даже не волновало то, что из-за дождя мы вынуждены ехать медленнее, что, несомнен-но, вызовет опоздание в доставке груза. Ну и ладно. Так мы и шли неторопливо, слушая лишь дождь, грохотавший по крыше и шипение покры¬шек на мок¬рой трассе.
 

***

Рэйчел Гвен:
Дождь совсем испортил мне настроение! Видимость была практически нулевой, машины ползли по хайвэю, как улитки. На часах было двадцать две минуты седьмого, а мы не проехали еще и половины пути. Судя по спящему Чарли, его это совсем не беспокоило. Да и вообще сегодня он какой-то вялый. Может быть, погода на него так действует?
В районе Пирсолла дождь совсем рассвирепел. Черные тучи швыряли в стекло комья воды, ко¬то-рые с шумом расплескивались по его поверхности. От грохота ливня по крыше не было слышно ничего. Ни двигателя «Питербилта», ни радио, настроенное на 12-ый канал, по которому болтали дальнобойщи¬ки. Некоторые автомобили останавливались на обочине и пережидали непогоду, но я продолжала дер¬жать свои сорок миль в час, внимательно следя за контейнером за спиной. Ведь стоит чуть дернуть руль, автопоезд просто сложится на мокрой дороге.
Было без пятнадцати девять, когда мы въехали в Ларедо. Здания города были скрыты за пеленой дождя и, освещаемые яркими вспышками молний, походили на призраков. Но, мне было не до них. Я не знала адреса заказчика и вполне могла проскочить съезд.
 - Чарли, проснись! Чарли! – Я потрясла его за руку.
 - Что такое? – Спросил он, еще не открыв глаза.
 - Мы в Ларедо. Где мне съезжать с хайвэя?
 - Нам нужен район Сандерс. Съезжай с хайвэя на 59-ую трассу. Через пару миль там будет мага-зин.
Все это Чарли знал на память.
Я выполнила все, как сказал Чарли. Съехала с 85-го хайвэя на 59-ый. Правда при повороте я взяла слишком малый запас пространства, вследствие чего левые колеса платформы заехали на бор¬дюр. Кон-тейнер недовольно загромыхал, и я фактически услышала неободрительные в мой адрес мысли Чарли. Вероятно, между нами уже установились те невидимые нити, позволяющие двум людям пони¬мать друг друга без слов.
На пересечении Кларк Бульвара и Медоу, справа по ходу, я заметила светлое двухэтажное здание с огромными ок¬нами. На здании горела вывеска «Одежда», а чуть ниже пояснялось, что именно в этом магазине вы сможете найти одежду для себя и своей семьи на любой вкус. Далее что-то говорилось о низких ценах и высоких скидках, еще что-то, что я не разобрала за стеной дождя, размывавшим все. Это был магазин Херардо Матильяса.
 - Рэйчел, чуть дальше будет поворот на территорию магазина. Заворачивай с запасом, чтобы ни¬че-го не зацепить.
Я следовала указаниям Чарли. Уже на территории мы развернулись и въехали на склад, который располагался под магазином. Остановившись у разгрузочной площадки, я выключила фары, щетки,  двигатель. Рейс был закончен. Оставалось только сдать груз заказчику и все. Взяв документы на груз, Чарли выпрыгнул на бетонный пол и сделал пару шагов навстречу высокому латиноамериканцу. Муж-чины пожали друг другу руки, Чарли вручил хозяину магазина пакет до¬ку¬мен¬тов, которые он читать не стал, а сразу потребовал открыть контейнер, чтобы грузчики смогли начать работу.
Сидеть в грузовике было скучно, так что я решила выйти и посмотреть на работу мужчин. Кстати, мое появление не понравилось Херардо Матильясу.
 - Что здесь делает женщина? – Спросил он с заметным акцентом.
 - Работает, - ответил невозмутимо Чарли. – Моя напарница Рэйчел Гвен.
Херардо бросил на меня взгляд, в котором я увидела похоть, и улыбнулся кривой, отвратительной улыбкой.
 - Сексуальная штучка, - заметил он, переведя взгляд на Чарли, и хлопая его по плечу. – А? Как считаешь?
Каков мерзавец! Думает, что все женщины созданы лишь для мерзких постельных утех. Ну, Чарли, защити меня, скажи этому ублюдку, немытому «мачо», по-нашему, по-дальнобойщицки. Ударь его, на-конец! Ну, что ты молчишь?
 - Рэйчел, иди в грузовик, - сказал Чарли, но совсем не то, что я хотела от него услышать. – Мы скоро поедем.
Да как ты можешь, Мак-Куин? Даму тут оскорбляют, а ты ей «иди в грузовик»?
 - Отлично, - бросила я обидчиво и ушла.
Уж не знаю, что там между ними потом было, но едва я села в водительское кресло, как позади раздалась отборнейшая испанская ругань, и мимо меня пробежал Херардо, держа руку на скуле. Вот это другое дело, Чарли! Спасибо! Теперь справедливость восторжествовала.

Разгрузка закончилась и, примерно, в начале одиннадцатого мы выехали со склада магазина. Пус-той кон¬тейнер мы оставили на терминале у аэропорта Ларедо и помчались по 59-му шоссе на восток, к озеру Каса Бланка, где по сведениям Чарли было отличное место для ужина и ночевки.
Сняв номера в отеле, мы решили заглянуть в придорожный бар, отметить окончание рейса и вы-пить по бутылочке пива, прежде чем идти спать. Охранник у входа с присущей ему подозрительностью ощупал нас взглядом и пропустил внутрь, предупредив, что вход стоит пять баксов. Чарли заплатил за себя и за меня кассиру, сидевшему в клетке, как те животные, что я видела сегодня в зоопарке Сан-Ан-тонио. Он принял деньги и мотнул головой в сторону входа. Уже на подходе к бару, лучше сказать, ноч¬ному клубу, я слышала тяжелые басы электромузыки, даже ощущала вибрацию земли под ногами! Но, я не думала, что эти мегагерцы так ударят мне по ушам! Мы с Чарли протискивались между танцующих под хард-рок людей к стойке бара, и под ударами чудовищных «бочки» и тарелок мне казалось, что я свая, которую забивают в землю с помощью ог¬ромного механического молота. Наконец, мы оказались у края стойки, где заняли два свободных табурета. К нам подошла барменша с «армейской» прической, то есть бритой под ноль. Она была одета в кожу, чавкала жвачкой, ее пустые глаза равнодушно блуждали по залу. Я готова была поклясться, что эта девица считала всех без исключения мужиков ублюдками, свое город – отстойной ямой, а жизнь – дерьмом. Она не смогла бы ответить, кем был Джон Кеннеди и, конечно, не имела представления, где находится Вашингтон, сколько будет 2 + 2 х 2, и чем отличается тычинка от пестика. Хотя, насчет последнего я уверена не была. Может, и знала. В любом случае ее мирок был ограничен стенами этого заведения, в лучшем случае – границами города Ларедо.
 - Два пива, - сказал Чарли.
Девушка поставила перед нами два чистых стакана и две бутылки пива. Аккуратно, избегая обра-зования большого количества пены, Чарли наполнил стакан на три четверти и протянул мне. Я подож-дала, пока он сделает то же самое для себя, мы легко ударили стаканы друг о друга и молча пригубили. Пиво было отличное. Совсем не горькое. Я вдруг вспомнила, что хотела позвонить дедушке. Барменша подсказала мне, где найти телефон и я, извинившись перед Чарли, что оставляю его, отошла. Пока в трубке пищали гудки, я повернулась к Чарли и заметила, что он на кого-то пристально смотрит. Я мо-ментально распознала этот взгляд. Он бывает, как правило, только у мужчин, когда они видят очень-очень красивую женщину. Глаза на выкате, рот открыт. Началась охота! Чарли увидел женщину! Мыс-ленно проведя в задымленном пространстве зала прямую в ту сторону, куда он глазел, я увидела ее. Она стояла с кием в руках у бильярдного стола и натирала его кончик мелом, пока ее соперник – бородатый байкер с платком на шее и темных очках – пытался загнать шар в лузу. Но, не удачно. Латино¬амери¬кан¬ка ухмыльнулась и, неспешно обойдя угол стола, склонилась над светло-зеленым полотном. Судя по ее скучающему виду, с каким она оглядывала положение шаров на столе, было понятно, что она про¬фес¬сионал в этой игре. Почти не прицеливаясь, девушка легко ударила по белому шару. Он прокатился че¬рез весь стол, ласково коснулся черного шара, который, в свою очередь упал в лузу. Белый шар по инер¬ции приблизился к лузе, но вовремя остановился.
 - Проклятье! – Байкер швырнул кий на стол и взмахнул руками. – Рита, ты всегда выигрываешь! С тобой не интересно играть! Держи свои пятьдесят!
Девушка ничего не ответила, лишь улыбнулась. А затем она победно посмотрела на Чарли, будто он сомневался в ее победе.
Между тем, трубка продолжала отвечать мне холодными гудками. На часах было одиннадцать ве-чера. Скорее всего, дедушка принял снотворное и лег спать. Ладно, завтра с утра позвоню.
 - Закрой балкон, Мак-Куин! – Весело сказала я, возвращаясь к Чарли. – Она тебе не по зубам.
Чарли закрыл рот и сделал то, что я меньше всего от него ожидала. Он снял с пальца кольцо и по-ложил в карман. Мне стало очень обидно...

***

Чарльз Мак-Куин:
Увидев эту Женщину у бильярдного стола сквозь тяжелый сигаретный смог этого заведения, я был просто ослеплен Ее красотой! Казалось, что сам ангел с небес спустился в это злое заведение дьявола! Как мне описать ее, отразив в полной мере ее образ? Как описать чувства, взыгравшие во всех уголках моей души при виде этой богини? Я мог бы сказать, что эта девушка была красивой, но этого было бы недостаточно. Я мог бы сравнить ее волнистые черные волосы с чистым водопадом, сверкавшим в лу¬чах солнца, но и такого сравнения оказалось бы мало. Все в ее внешности было идеально! Карие умные глаза, которым позавидовала бы сама Афродита; прямой нос, губы, которые могли с вести с ума любого нормального мужика. Но, все это меркло по сравнению с ее слепящей улыбкой! Достаточно было один раз увидеть улыбку этой латиноамериканки, чтобы понять, что она умеет смеяться только искренне, что кривые, злобные, натянутые улыбки ей не знакомы.
Наши взгляды пересеклись всего на какие-то секунды, но она своим взглядом сумела взбудора-жить мое сердце, заставить его биться сильнее. Господи, никогда не смогу забыть этот взгляд! Эти доб-рые глаза могли одномоментно разоружить любого бандита, успокоить кричащего ребенка, помирить разругавшихся вдрызг людей, и влюбить в себя первоклассного водителя магистрального грузовика Чарльза Мак-Куина!
Я определенно должен сыграть с ней партию в бильярд, и познакомиться поближе. На всякий слу-чай снял кольцо. Кто знает, чем это знакомство может обернуться?
 - Добрый вечер, мисс...
 - Маргарита Льюис, - ответила девушка. – Частный детектив. Моя визитка.
 - Чарли Мак-Куин. Водитель на дальние расстояния.
Мы обменялись визитками, хотя я ума не мог приложить к чему ей мои услуги. Этикет, ничего не попишешь.
 - Частный детектив? - удивился я, полагая, что при росте всего-то в пять с половиной футов и бо-жественной внешности, Маргарита выбрала странное увлечение. – Как же вы справляетесь с огромными бандитами, когда ловите.
 - Вы меня не поняли, - сказала мисс Льюис. – Я частный детектив, а не спецназ. Моя работа заключается в том, чтобы вычислить преступника и показать на него пальцем. А уж брать его – это ра-бота полиции. Но, пистолет у меня имеется, - предупредила на всякий случай Маргарита.
 - Большой?
 - Нет. Дамский, - широко улыбнулась она.
 - Позвольте вас угостить шампанским, - предложил я.
 - Спасибо, мистер Мак-Куин, но я не пью. Но, вы доставите мне удовольствие, если сыграете со мной. Знаете правила игры «Девятый шар»?
 - Да, конечно. Сочту за честь сразиться с вами на поле бильярдного стола.
Маргарита Льюис взяла свой расписной кий, сделанный, по-моему, на заказ из слоновой кости, и сказала:
 - Я не играю на интерес. Только на деньги. Ставка в пятьдесят долларов вас устроит?
 - Пятьдесят баксов?!.. Да-да, безусловно.
На самом деле, для меня это было немалая сумма, но выглядеть мелочным я не желал.
 - Если для вас это слишком много, мы можем снизить ставку вдвое.
 - Нет! Играем!
 - Отлично, - она вновь улыбнулась, и эта улыбка казалась солнцем на фоне черной тучи.
«Сделав» стол, она предложила мне разбить треугольник разноцветных шаров. Я взял первый по-пав¬ший под руку кий и, прицелившись, сильно и уверенно ударил по белому шару. От удара треуго¬ль-ник разлетелся в разные стороны, шары загрохотали, сталкиваясь друг с другом, ударяясь о борта. Од-нако ни один из них не был забит.
 - Вы упустили свой шанс открыть счет, - заметила Маргарита.
Я не только упустил свой ход, но и всю игру профукал. Детектив Льюис не дала мне поблажки и с блеском выиграла партию, методично забив все шары. Один за другим.
Потом была вторая игра, и я уже имел минус сто долларов. Когда речь зашла о третьей игре, Мар-га¬рита смиловалась надо мной и моим кошельком, как чуяла своим детективным носом, что в моих кар¬манах уже во всю гуляет ветер.
Была полночь, когда она предложила мне пойти к бару, отдохнуть там. Но, у меня была идея по-лучше.
 - Полагаю, что на свежем воздухе, мы сможем нормально поговорить, - сказал я. – В то время как у бара нам придется кричать.
 - Согласна с вами, - одобрила Маргарита мою идею. – Идемте.
Лишь у выхода я вспомнил о Рэйчел. Незаметно для Маргариты я обернулся, но у стойки, где мы сидели, ее уже не было. Стыдно признаться, но я даже был рад, что она ушла спать, поскольку я не хо-тел, чтобы она знала о моей прогулке с мисс Льюис.
Дождь, к счастью, уже закончился, тучи ушли и над нами светили лишь звезды да Луна. Воздух был чист и свеж. Стояла тишина, нарушаемая лишь гулкими ударами барабанов, от которых у меня жутко болела голова. Ненавижу хард-рок. Вот, кантри – это совсем другое дело.
 - Где вы так хорошо научились играть в бильярд? – Полюбопытствовал я.
Маргарита улыбнулась, прежде чем ответить.
 - Можно сказать, что я выросла в этом клубе. Раньше ведь он был совсем другим. Он был тихим пристанищем таких бродяг, в хорошем смысле слова, как вы, Чарли. Здесь вкусно кормили, был живой оркестр, приятный хозяин, который лично встречал гостей и к каждому относился по-особому. Им был мой отец, сеньор Герман Льюис. Я рано потеряла мать, и мне приходилось тратить все время в папином заведении. Впрочем, кое-какие плюсы в этом тоже были... Но, два года назад в Ларедо объявилась шай-ка бандитов, лидером которой был некий кубинец. Им чем-то приглянулся клуб, и они решили его от-нять у моего отца. Он сопротивлялся, пока не был убит ими. У того кубинца, видимо, были связи в по-лиции, поскольку дело замяли, преступники не были наказаны. Когда я немного отошла от шока, я ре-шила сама найти их и покарать. Мне это удалось. Когда кубинец и его банда были посажены, я поняла, что мое призвание – помогать людям. Тем, кому довелось столкнуться со злом преступного мира.
 - А как же клуб?
 - А клуб был куплен третьим лицом, пока я бегала за бандитами, убившими моего папу. Прошло два года, и из чистого и аккуратного заведения, клуб превратился в помойку Ларедо, где собирается публика, от которой нормальные люди стараются держаться подальше. Вы сказали, что работаете даль-нобойщиком. Это ваш грузовик?
 - Да, - ответил я, посмотрев на возвышавшийся над четырехколесниками и байками тягач. – «Пи-тербилт» 66-го года выпуска. Двенадцатицилиндровый двигатель мощностью триста лошадиных сил...
Я красочно описывал ей характеристики своего грузовика, и, хотя я видел, что она меня не пони-ма¬ла, интерес у нее возник неподдельный.
 - Наверное, тяжело водить такую большую машину?
 - Нет, я бы не сказал так. Бывают, конечно, трудности на дороге; на дороге все бывает. Но, глав-ным образом, управлять не составляет труда. – Хотите прокатиться?

***

Маргарита Льюис:
 - С удовольствием, - ответила я.
Никогда не интересовалась грузовиками, но с этим дальнобойщиком мне с самого начала было лег¬ко общаться. В отличие от многих парней, он смотрел на меня, не как на объект, а как на человека. Ин¬туиция подсказывала мне, что ему можно верить и доверять. В ту минуту я не смогла бы наверняка ска¬зать, нравится он мне или нет, но первое впечатление было приятным.
Чарли галантно помог мне сесть в высокую кабину его грузовика, и, надо сказать, я сразу же по-чувствовала запах женских духов, которыми пропах салон грузовика. У меня сразу появились кое-какие соображения, но я предпочла их пока не трогать, поскольку не была полностью уверена в их истин¬нос¬ти.
 - А вы сейчас при деле или пока простой? – Спросил Чарли, усевшись за руль.
 - При деле. Расследую кражу крупной партии аудиотехники, - кратко ответила, поскольку не в мо¬их правилах распространяться о текущих делах, которые веду я.
 - Успешно?
 - Пока ничем похвастаться не могу. Но, могу лишь сказать, что это работа кого-то из Ларедо.
 - Подозреваете кого-нибудь?
 - Кое-какие мысли имеются.
По моим коротким и расплывчатым ответам Чарли понял, что задаваемые им вопросы не особо приветствуются, пока дело не закрыто. К тому же, я его практически не знаю, и информация, которой я владею, может помешать мне разыскать преступников и партию аудиотехники. Тогда вся работа – коту под хвост. Да и репутация тоже. Чтобы сохранить завязывающиеся между нами дружеские отношения, я спросила его, не увлекается ли он историей США.
 - Я обожаю историю! – Воскликнул Чарли. – Более того, я готов с вами поспорить на сто долла-ров, что знаю историю вашего города лучше, чем вы.
 - Хотите вернуть ваши деньги? – Рассмеялась я.
 - Почему бы и нет? Давайте пари. Кто больше приведет фактов, тот и победит!
Честно говоря, я засомневалась в своем выигрыше. Уж больно уверенно он делал эти заявления. Но, пари есть пари.
 - Идет! Начну с самого начала. Ларедо основан в 1755 году и был колониальным городом Новой Испании. Кстати, тогда он назывался Сан Огастин де Ларедо. В то далекое время территория Техаса принадлежала Испании, и район Ларедо назывался Ноэво Сантандер, губернатором которого был сень-ор Спаниард Хосе де Эскандон. Он был ответственен за колонизацию Рио Гранде – Великой Реки, слу-жащую границей между современным Техасом и Мексикой. С 1749 по 1752 вдоль Рио Гранде были основаны четыре поселения: Камарго, Рэйноза, Ревилла и Миар...
 - Вы забыли про пятое, - сказал Чарли, улыбнувшись. – Это Долорес.
 - Ладно, мистер Эксперт, один – ноль. Я продолжу. Ларедо был основан, как я уже сказала, 15 мая 1755 года, на северном берегу Великой Реки, тремя семьями, которые построили сов¬местное ранчо, и занялись фермер¬ством. Они выращивали преимущественно животных и в начале 70-х годов восемнад-цатого века между Ларедо, которое к тому времени уже стало небольшой колонией, из Сан Антонио бы¬ла проложена первая дорога. По ней из Ларедо в Сан Антонио перегоняли овец, ло¬ша¬дей, быков и дру¬гой скот. Испанское поселение стало мексиканским городом в 1821, когда Мексика по¬лучила неза-ви¬си¬мость от Испании. Наш район стал развиваться, происходил обмен между крупными городами, в кото¬рые поставлялась шерсть, мясо, а в замен люди брали зерно, масло и предметы первой необходимости. Все было бы хорошо, но домохозяйства подвергались нападениям индейцев из племен Команчи и Апа¬чи. Расскажите, мистер Мак-Куин, что было 7 января 1840 года? Сможете?
 - Безусловно, - подумав, ответил дальнобойщик. - 7 января 1840 года жители Ларедо, недовольные централизованным управлением страной, факти¬чес¬ки диктаторством, беспечностью властей по отно-ше¬нию к преступлениям против мирных жителей со стороны индейцев, поддержали конвенцию о создании Республики Рио Гранде. Ла¬редо стал столицей новой республики, которая стремилась объединить Ноэ¬во Леон, Тамаолипас и не¬ко¬торые части Южного Техаса. Однако, после нескольких стычек с мекси¬канской армией, новоиспеченная республика раз¬ва¬ли¬лась, просуществовав всего 283 дня. Впрочем, жи¬тели освобожденного от мекси¬канского влияния Ла¬ре¬до предпочли остаться лояльными к властям юж¬ного соседа, даже после развала Республики Рио Гран¬де. Ваш ход, мисс Льюис.
Я уже догадалась, что мне не победить в нашей игре, но, тем не менее, покопавшись в памяти, я продолжила.
 - 1881 год ознаменовался трансформацией Ларедо из провинциального городка в быстрорастущий город средних размеров, который стал воротами между Мексикой и Штатами. Между нашим Ларедо и мекси¬канским Ноэво Ларедо была открыта свободная зона торговли, что способствовало развитию биз¬неса и росту локальных, но, вместе с тем, международных сделок. Плюс, в двадцати девяти милях к се¬веру от Ларедо вновь заработали угольные шахты, которые стали «заправкой» для поездов, следующих из Аме¬рики в Мексику или обратно. К концу девятнадцатого столетия в Ларедо и его округ хлынули тысячи эмигрантов из других штатов, Мексики и Европы в поисках работы. Численность жителей уве¬личилась с трех с половиной тысяч до одиннадцати трехсот девятнадцати человек...
 - Вы замолчали... Это все?
Замолчала я по другой причине. Мы уже выехали за город и мчались на запад по темной авто¬трас-се. Меня это несколько напугало, поскольку я была одна в незнакомой машине, с незнакомым муж¬чи-ной. Чарли хоть и был мил, но один Господь ведает, что у него на душе и в мыслях.
 - Куда мы едем? – Спросила я настороженно.
 - Не знаю, - ответил он растерянно. – Просто катаемся... Если мне не изменяет память, через сорок миль мы минуем 37-ой хайвэй и въедем в небольшой городок Бивилл.
 - Нет уж. Давайте вернемся в Ларедо.
 - Давайте, - с готовностью согласился Чарли.
Меня это несколько успокоило, но тревога все равно продолжала неприятно звенеть во мне.
 - Я не причиню вам вреда, мисс Льюис, - заметил мое волнение Чарли, приступая к развороту на каком-то пересечении с грунтовой дорогой.
 - Я верю. Вы хороший, - сказала я как можно тише.
 - Знаете, детектив, вам необходимо что-то добавлять к своему рассказу, иначе проиграете!
Обычная вроде бы фраза вызвала улыбку на моем лице. Точнее, не сам смысл фразы, а тот прит-ворно-коварный тон, с которым Чарли ее произнес.
 - Хорошо. Слушайте дальше. Как известно, Ларедо был основан на Великой реке, в том месте, где ее можно было с легкостью пересечь. Река обеспечивала водой поселенцев и их скотину, увлажняла земли, способствуя повышению урожайности, и стала неотъемлемой час¬тью Ларедо. Позже Великая ре-ка стала еще и важной торговой артерией наших мест. Однако, при всех плюсах, существовал большой минус. Реку необходимо было пересекать, а мостов в то время или не было совсем, или были, но на¬сто-лько непрочные, что каждой весной при половодье их сметало потоками воды. Семьи Ларедо исполь¬зо-вали главным образом каноэ, называемые «чаланес». Конечно, с ростом населения в Ларедо и Ноэво Ла¬редо, инженеры начали ставить железобетонные мосты, которые облегчали связь между двумя горо-да¬ми. Первый международный мост был временно поставлен для железнодорожного сообщения. После пожара в 1920, разрушившего этот мост, в 1922 году был построен Второй международный мост. А поз¬же был восстановлен и Первый. Сейчас у нас два международных моста, которыми каждый год по-ль¬зуются миллионы граждан Мексики и США. Теперь все.
 - Впечатляет, Маргарита! Вы, действительно, знаете достаточно о Ларедо. Но, кое-что вы пропус-тили.
 - Значит, я проиграла?
 - Боюсь, что да. Вам придется вернуть мне сто долларов.
 - Сначала докажите!
 - Не скрою, все, что вы рассказали, я знал. Но, если вы упомянули бы о том, что Техас был при-сое¬динен к США в 1845, что Рио Гранде была объявлена границей между США и Мексикой, после того, как Мексика проиграла войну Штатам, вы бы выиграли наш спор.
 - Как же я могла упустить это? – Я была глубоко поражена такой глупой промашкой, так как знала об этом.
Я достала из сумочки сто долларов и протянула Чарли.
 - Откуда вы так здорово знаете историю Штатов?
 - Это может прозвучать странно, но именно моя профессия дала мне тягу и страсть к истории.
 - Ваша профессия? – Удивилась я. – Каким же образом?
 - Время от времени не только мне, но и другим дальнобойщикам приходится простаивать без зака¬за, появляется свободное время. И каждый выбирает для себя сам, чем, какими занятиями, его запол¬нить. Одни пьют пиво, другие развлекаются с девушками, ну а я читаю.
 - Разве вам не нравится проводить время в копании друзей или девушек?
Этот простой вопрос по какой-то причине поставил водителя в тупик. Он не знал, что ответить, ис¬кал варианты. Пока он этим занимался, я дополнила свой вопрос парой фактов.
 - В ночном клубе я заметила, что вы были с юной девушкой, в грузовике пахнет женскими духами, и только сейчас я обратила внимание на женские журналы. Вы колесите по стране со своей любимой?
 - Не совсем так, - ответил Чарли. – Рэйчел моя напарница. Она тоже водит грузовик.
 - Расскажите про нее. Какая она?
 - Рэйчел? Обычная девчонка из Сан-Франциско! Мы познакомились полтора года назад. Тогда она рассталась со своим парнем, который изменил ей, и дедушка Рэйчел, на которого я работал, попросил меня взять ее в рейс. С тех пор Рэйчел ездит со мной. Весной этого года она получила лицензию на уп¬равление тяжелым грузовиком, и я взял ее в напарники. 
 - Значит, вас связывают только дружеские чувства?
 - Да, - неуверенно ответил Чарли. – Рэйчел не просто мой друг, а мой ангел-хранитель. За все вре-мя, что мы вместе, она дважды спасала мне жизнь.
 - Вы ее любите?
 - Да, очень, - улыбнулся Чарли, и сразу же добавил. – Как милого друга.
В Ларедо мы приехали глубокой ночью. Я попросила Чарли отвезти меня домой, и видела, с какой неохотой он согласился. Когда мы добрались до моего дома, он остановил грузовик и посмотрел на ме-ня.
 - Маргарита, я завтра уезжаю. Но, этот вечер я никогда не забуду. Мне посчастливилось позна¬ко-миться с самой прекрасной женщиной, провести самый чудесный вечер, и я глубоким сожалением буду покидать Ларедо. Я хочу снова вас увидеть, Рита. Могу я вас так называть?
 - Да, можете, - улыбнулась я, согретая искренними, ласковыми словами Чарли.
 - Я обещаю тебе, что скоро приеду.

***

Чарльз Мак-Куин:
Уже тем вечером я знал, что, как только я вернусь в Кловис, немедленно подам на развод с Эм, и буду бороться за Маргариту. Всей душой я питал к ней симпатию и успел привязаться к этой милой, доброй девушке, хотя с момента нашего знакомства прошло не более двух часов. Каким-то образом я чувствовал, что Маргарита, или Рита, как она позволила себя называть, та часть моей жиз¬ни, которой мне так не хватало, без которой я не смогу жить. Меня ничего не волновало. Ни Рэйчел, которая любила меня также сильно как я – Маргариту, ни Эм, которая всегда любила Люка, только не могла себе в этом признаться, выходя за меня замуж.
 - Спокойной ночи, Чарли, - сказала Рита, у дверей ее дома. – Счастливого пути в Оклахому!
 - Мы еще увидимся? – Спросил я.
 - Когда пожелаешь, - ответила она. – Уже поздно. Иди...
 - До свидания, Рита!
Дверь за ней закрылась. Я остался на крылечке ее особнячка один. В полсотни футов, на дороге стоял «Питербилт». Такой же одинокий, как и я. Неторопливо подойдя к нему, я провел рукой по его теплому крылу, пообещав и ему и себе, что добьюсь Риты, чего бы мне это ни стоило. Грузовик покор-но смотрел своими добродушными фарами-глазами перед собой, от чего казался таким беззащитным. Мой подслеповатый старичок! Господи, сколько же сотен тысяч миль мы с тобой откатали, а? Ни разу ты ме¬ня не подводил, брат. В тебя стреляли, били, оскорбляли, а ты не обращал внимания, смотрел своими глупенькими глазками на мир, освещая мне путь. Поедем, друг. Завтра и ты, и я должны хорошо пора¬ботать. Нас Оклахома ждет!

***

Рэйчел Гвен:
Ох, как я была зла на Чарли! Он совсем отупел от той красотки с бильярдным кием. Сбежал с ней куда-то, даже не предупредив меня, оставив в этом чертовом месте с бандитами в кожаных куртках, за душой у которых нет ничего святого! Меня мучила ревность, какая-то противная злость, сжигавшая ме-ня изнутри, и обида. Господи, как же неприятно, когда твой друг, любимый человек, просто откровенно плюет на тебя, игнорирует. Просто отвратительно! Взять бы мне, и тоже наплевать на него, лечь спать, а поутру поехать домой – плакаться на плече деда. И все же я любила его. Любовь к Чарли заставляла ме¬ня ходить по номеру, бросаться к окну на каждый шорох, звучавший на улице, смотреть, не Чарли ли там приехал. Ревность и любовь устроили в моей душе настоящий бой, рвали ее на части, причиняя не¬выносимую боль.
В половине второго за окном мелькнул свет фар, тихо проурчал низкий рокот двигателя грузовика, тяжело, со свистом вздохнула тормозная система, и все затихло. Хлопнула дверь, и в свете неоновых вы¬весок появился Чарли. Он неторопливо вошел в отель. Ну, я тебе сейчас устрою!
Я вышла в коридор, где Чарли отпирал дверь своего номера. Я изо всех сил старалась выглядеть сильной, но, подойдя к нему, поняла, что слез не избежать. 
 - Чарли, ты знаешь, который час?
 - Я уже взрослый, Рэйчел, и, к тому же, усталый. Хочу спать. Поговорим утром.
Он вошел в комнату. Я за ним.
 - Нет, мы поговорим сейчас! Мне нужны объяснения!
 - Я ничего не обязан тебе объяснять, Рэйчел, - повысил голос Чарли. – Иди спать.
 - Да как ты можешь?! – Я была на грани бешенства. – Ты понимаешь, что, фактически, мне в душу плюнул?! Бросил меня ради какой-то...
 - Молчать! – Рявкнул Чарли, предупредив ругательство в ее адрес. – Я не позволю оскорблять Риту! Иди спать, я сказал! И мне дай от¬дых!
 - Риту?! Значит, она уже для тебя Рита?! Ты мне противен, Мак-Куин. Завтра я возвращаюсь до-мой. Наши дороги разошлись.
 - Вот и отлично! Убирайся к черту! – Чарли метнул в мое сердце острый нож.
Ночь, которую я провела, была самая ужасная в моей жизни. Человек, которого я еще вчера люби-ла и уважала, уничтожил все за две секунды. И любовь, и уважение. Нанес огромную рану, которая чер¬товски болела. И еще долго будет болеть и кровоточить, как поцарапанное колено Джимми. Медицина знает многое о гемофилии, как лечить подобные болезни. Но, что делать, когда человеку разорвали душу на мелкие клочки и выбросили в мусорное ведро? Как действовать в таких случаях? Душа не мо¬жет так быстро залечиться.
Практически, так и не поспав, я поднялась в шесть утра. С трудом подняла трубку телефона и, наз-вав номер, попросила коммутатора соединить меня с дедом. Слушая шорохи и скрежеты, бегающие по незримому пространству телефонной связи, я вдруг ощутила неприятное предчувствие, тревожный зво¬нок в моем сердце.
 - Простите, но абонент не отвечает, - сообщила коммутатор.
 - Не отвечает? Подождите минутку. Соедините меня с Департаментом полиции города Кловис, Ка¬лифорния. Попросите миссис Кэйтлин Бойс.
 - Ждите...
Ощущение некой беды усилилось. Что-то нехорошее случилось с дедом. Что-то случилось дома...
 - Алло, Кэйтлин Бойс слушает.
 - Алло, Кэйтлин, это Рэйчел Гвен...
 - Рэйчел, хорошо, что вы позвонили. Вчера у вашего дедушки случился инфаркт. Его доставили в госпиталь и уже прооперировали. Он умолял врачей в случае вашего звонка передать вам просьбу – не-мед¬ленно приехать к нему... Мне очень жаль.
 - Спасибо, Кэйтлин.
Я забыла обо всем на свете, о Чарли, о Рите, обо всех. Мне казалось, что я одна на свете. Мне нуж-на помощь, поддержка, но никто не спешит мне помочь, никто не сможет поддержать меня. С трудом одевшись, я вызвала по телефону такси, расплатилась за номер и вышла на солнечную улицу. Грузовика на стоянке не было. Чарли уехал в Оклахому. Лихо подрулило такси.
 - В аэропорт, - бросила я таксисту, держа платок наготове, чтобы избежать лишних вопросов, если заплачу.

***

Чарльз Мак-Куин:
Пожалуй, впервые я так хорошо спал! Даже не смотря на подпорченное накануне настроение. Мне даже думать о Рэйчел не хотелось. Поэтому, энергично вскочив с кровати, я подошел к окну. Денек был замечательный! По сочно-синему небу неторопливо ползли облака из Мексики, солнце ярко освещало всю улицу, клуб, где я встретил Риту, парковку. И именно на парковке меня ждал сюрприз, который ед¬ва не остановил мое сердцебиение. Грузовика там не было. Я внимательно оглядел улицу – я мог поста¬вить его в другом месте и забыть. Нет! «Питербилта» не было нигде! Он пропал!
Как можно быстрее натянув джинсы, я бросился на улицу. Никаких сомнений. Там, где я вчера ос-тавил свой трак, было пусто. Какой-то подонок ночью угнал его. Вот мразь!
Администратор отеля ничего толком сообщить не мог, даже когда я припер его к стенке.
Голова совсем не работала. Кому же, черт возьми, понадобился старый тягач? Для продажи? Воз-можно. Он отбегал сотни тысяч миль, но все еще был на хорошем ходу. Надо звонить в полицию, а по-том дать знать всем дальнобойщикам о пропаже. Может быть, кто-нибудь увидит или уже видел. Еще надо позвонить страховому агенту и Бо Гвену. Старик посоветует, что делать. Я схватил телефон, стоя-щий на столе у администратора. Он пытался протестовать, говорить, что аппарат для служебного поль-зования, но я просто не обращал на него внимания. Раскапывая в своем бумажнике визитку своего стра¬хового агента, я нашел другую, с данными частного детектива Маргариты Льюис, жен¬щи¬ны, которой я вчера подарил свое сердце. Мне захотелось увидеть ее, как никого больше. Мне думалось, что она и только она сможет спасти моего десятиколесного друга. Судорожно набрав ее номер, я успокоил дыха¬ние, и приложил трубку к уху.
 - Маргарита Льюис, здравствуйте, - послышался бархатный голос моего черноокого ангела.
 - Рита, это Чарли Мак-Куин, помнишь? Мы вчера с тобой катались на грузовике!
 - Да, Чарли! Разумеется, я помню! – Ее голос сразу же перестал быть официальным, стал более мягким и приветливым. – Ты решил остаться в Ларедо?
 - Не совсем так. Обстоятельства заставили. Рита, у меня кто-то угнал грузовик прошлой ночью. В Ларедо, кроме тебя у меня нет друзей. Только ты можешь мне помочь разыскать «Питербилт».
 - Где ты находишься?
 - В отеле «Каса Бланка Лейк».
 - Жди меня там. Я сейчас приеду... Чарли, я очень сожалею...
 - Спасибо, Рита. Я буду тебя ждать здесь.
После разговора с Ритой я набрал номер страхового агента. Этот молодой кретин, прежде чем ска-зать что-то дельное, задал мне не менее двадцати глупых вопросов. Поинтересовался, не знаю ли я вора. Да если бы я знал сукиного сына, я бы его убил к чертовой матери, даже имя бы не спросил! В конце кон¬цов, он сказал, что пошлет в Ларедо детектива.
 - Детектив уже есть, Марк! Она прибудет сюда с минуты на минуту и начнет расследование.
 - Чарли, таковы правила. Расследование будет вести детектив компании, - возразил он. – Только на его отчет я могу опираться, понимаешь? 
 - Да не у меня времени ждать твоего детектива! Сейчас каждая минута дорога!
 - Запомни одно, если окажется, что страховой случай сфальсифицирован, о возмещении можешь забыть!
Меня била дрожь от ярости. Ну, какой же кретин!
 - Пошел ты, Марк, к дьяволу!
Я бросил трубку на аппарат, схватил его и швырнул в стену.
 - Заткнись! – Крикнул я администратору, опережая его возмущенные реплики.
Вспомнив о Рэйчел, я пошел в ее комнату, чтобы разбудить и сообщить о преступлении. И был не-сколько удивлен, увидев, что вместо Рэйчел в номере была полная уборщица, которая заправляла кро-вать.
 - Где мисс Гвен? – Спросил я, не осознавая, что вопросик-то не по адресу.
 - Постоялица выписалась рано утром. Мне надо убирать номер...
Значит, Рэйчел все-таки улетела домой. Пускай! Не будет мешаться между мной и Ритой.
Через окно холла отеля я заметил чистый, сверкающий хромом «Понтиак Транс-Эм» 1972 года вы-пуска. Четырехколесник лихо затормозил рядом с входом отеля, и из него вышла Рита. Она была одета в светлые джинсы и белую блузку. Она переместила черные очки с носа на голову и вошла в отель.

***

Маргарита Льюис:
Меня бросило в жар, когда я увидела Чарли. Он выглядел даже не несчастным, а каким-то унич¬то-женным, разбитым. Тогда я поняла, что значит грузовик для дальнобойщика. Для них это не просто ма-шина, средство заработка, а настоящий друг. У Чарли похитили не вещь, созданную на за¬воде, а факти-чески часть его самого.
 - Рита, что же мне делать? – Спросил он, едва увидев меня.
 - Чарли, не переживай, мы найдем твой «Питербилт»! Отыщем! - я попыталась вселить в него уве¬ренность, но, похоже, мне это не удалось. – Давай с тобой сядем, и ты расскажешь мне, как, при каких обстоятельствах, когда ты обнаружил пропажу.
Мы сели на диван и Чарли подробно изложил мне свои факты. Поставил грузовик на парковку примерно в два тридцать, вынул из замка ключи, закрыл грузовик, пошел в номер. Поссорился с Рэйчел. Лег спать. Проснулся приблизительно в семь двадцать, случайно обнаружил пропажу через пару минут.
 - Администратор сказал, что ничего не видел, - закончил Чарли.
 - Чарли, ты сказал, что поссорился с Рэйчел...
 - Нет-нет, она не могла взять грузовик, - тут же прервал мою зарождавшуюся версию Чарли. – Во-первых, ключи у меня, во-вторых, она улетела домой, в Кловис.
 - Это она тебе сказала?
 - Да. Мы вчера впервые поругались так сильно, и Рэйчел решила с утра лететь домой.
 - Хорошо, я проверю, садилась ли она на самолет.
Пока вопросов к Чарли у меня не было, но были к администратору отеля. Парковка с его рабочего места прекрасно просматривается, поэтому он не мог видеть преступника по двум причинам. Первое. Он, действительно, не видел его. Может, отошел или уснул. И второе. Он не хотел видеть его, вследс¬т-вие возможных угроз в его адрес или в адрес его близких. Так или иначе, я обязана его пощупать.
 - Мистер Валдес? – Уточнила я, подойдя к его стойке.
 - Да. А вы кто?
 - Мисс Маргарита Льюис, частный детектив. – Представилась я, демонстрируя ему свой жетон, которым очень гордилась. – Я расследую дело об угоне магистрального тягача марки «Питербилт», 66-го года выпуска, красного цвета. Что вам известно об этом?
Администратор заметно нервничал, на его красной лысине появились капельки пота, которые ска-тывались на лицо по вискам и лбу. Вместе с тем, он старался держаться несколько высокомерно. Еще бы! Кому бы из умудренных жизнью мужчин понравилось, что их допрашивает двадцатиоднолетняя девчонка?
 - Вы не имеете права! Вы не полиция! – Защищался он. – Что же это такое?! Один кретин раз¬би¬ва-ет телефон, другая задает мне дурацкие вопросы! Я ничего не знаю! Оставьте меня в покое! У меня в восемь смена заканчивается, я пойду домой.
 - Вы пойдете домой, когда я вам позволю, - резко заметила я. – Напомню вам, мистер Валдес, что у меня имеется лицензия на сыскную деятельность, и я вправе задавать вам вопросы, напрямую касаю-щиеся данного дела! Поэтому, не тратьте свое и мое время. Отвечайте на вопрос: что вам известно об угоне?!
 - Да ничего, ничего! – Заорал он, подняв брови, отчего его лоб превратился в отвратительную гар-мошку. – Я дремал у себя в подсобке!
 - И ничего не слышали?
 - Нет, говорю же вам!
 - Вспомните, это очень важно! Это грузовик, не тихая легковушка!
 - Послушайте, мисс, как вас там, я ничего не видел, и не слышал.
 - Прошу вас город не покидать. У меня еще могут возникнуть вопросы к вам, - сказала я, завершая разговор. – Подготовьте мне список всех постояльцев, которые останавливались у вас за последние 24 часа.
Я повернулась к Чарли и попросила его показать место, где стоял грузовик.
Мы вышли на улицу, подошли к парковке. Еще свежи были следы протекторов покрышек «Пи-тер¬билта». Длинный прямой след колес проходил мимо отеля и вклинивался в дорожное полотно.
 - Неудивительно, что никто и ничего не слышал, - вздохнул Чарли. – Видишь, земля здесь имеет уклон, а трасса чуть дальше вообще спускается с холма долину! Ему не нужно было заводить «Питер-билт». Достаточно было только снять его с ручника.
 - Да, верно, - согласилась я. – Так, я сейчас дам всем полицейским ориентировку, заодно узнаю, может быть, твой грузовик уже остановил кто-нибудь из патрульных. Какой у грузовика номер?
 - 2XDH900, Калифорния. Я тоже самое хотел сообщить своим друзьям-дальнобойщикам. У тебя есть радиостанция в ма¬шине?
 - Да, есть. Я поддерживаю твою идею. Нам сейчас любая помощь – в руку. Пойдем.
Мы сели в мой «Транс-Эм», я сняла с радио микрофон и сообщила в эфир сведения об угоне «Пи-тербилта», описала его, и попросила немедленно предпринять меры к задержанию грузовика при его об¬наружении.
 - Теперь твоя очередь, - я передала Чарли микрофон.
Он настроил приемник на 12-ый канал дальнобойщиков и отчетливо произнес:
 - Внимание всем, кто колесит по Техасу! Чарли Мак-Куин в эфире. У меня 10.33 . Прошлой ночью в городе Ла¬редо угнали тягач – «Питербилт» красного цвета, 1966 года выпуска, номер 2XDH900. Ре¬бя¬та, прошу вас, если кто-нибудь видел или увидит его, сообщите. Остаюсь на 12-м канале. Отбой.
Тут же в эфире началось обсуждение последней новости. Некоторые отнеслись серьезно, а неко¬то-рые отпускали шуточки, что-то вроде «пьяного ковбоя, проспавшего своего скакуна». На такие шуточки Чарли не обращал внимания. Видимо, привык, что водители – все-таки люди, и люди разные, у каждого свои манеры.
 - Эй, Мак-Куин! – Вырвался из эфира хриплый, прокуренный голос. – Я не уверен, что это то самое, но пару минут назад я видел красный «бобтэйл»  – старый «Питербилт» 66-го... Только вот, но-мер другой... В общем, на тво¬ем траке имеется разбитый поворотник за спиной?
 - Да! Да! – Чарли не дал водителю даже закончить вопрос. – Есть! Разбил случайно, когда сце¬пля-лся. Старик, назови свой 10.12 !
 - Только что оставил Лекс Сити за задней осью.
Чарли повернулся ко мне и возбужденно спросил:
 - Где это?
 - Дыра в пустыне в сорока милях по 83-му, - живо ответила я, заводя машину, и покидая парков-ку.
 - Спасибо, друг! – Сказал Чарли в микрофон. – За мной должок!
 - Роджер, парень. Сочтемся. Ищи трак у заведения Вэлари, за городком. 10.4.
 - 10.4.
Повесив микрофон, Чарли весело рассмеялся, заставив и меня улыбнуться. Как славно, что незна-комые друг другу люди, но связанные одним делом, колесящие по одним и тем же трассам, всегда го¬то-вы помочь!
 - Ты взяла пистолет? – Спросил Чарли, посмотрев на меня.
 - Да, - кивнула я.
 - Хорошо. Никогда не знаешь, что за сволочь притаилась на обочине.
Я гнала машину в сторону Лекс Сити настолько быстро, насколько мне позволяли смелость и вла-дение автомобилем, понимая, как важно добраться до городка как можно быстрее. Дорога уже делала плавный поворот на юго-восток, я уже видела радиоантенну города. Вдруг из-за ближайшей дюны на дорогу вырулил красный «Питербилт» и начал набирать скорость, двигаясь в обратном направлении. И, хотя номер грузовика был, действительно, другой, Чарли мгновенно узнал свой трак. 
 - Это он! – Крикнул в мое ухо Чарли. – Рита, это мой «Питербилт». Разворачиваемся!
Полицейский разворот всегда получался у меня здорово. И на этот раз все прошло по раз и на¬всег-да усвоенной схеме. Юз, резкий поворот руля влево, газ в пол. Двигатель «Транс-Эм» взревел, колеса завизжали на асфальте, окутавшись облаком дыма, выбросив в атмосферу ядовитые вещества паленой резины, машина рванула вперед. Догнать тягач было пустяковым делом. Остановить его было гораздо сложнее.

***

Чарльз Мак-Куин:
У меня едва душа не вылетела по инерции, когда Рита совершила разворот на 180 градусов! Но, все это не имеет значения! Главное, догнать грузовик! Это мой грузовик, я был уверен! Об этом го¬во-ри¬ли брызговики, с белыми полосами и моим именем на них, разбитый левый поворотник. Даже если бы не было эти признаков, я все равно узнал бы свой грузовик из тысячи таких же!
Рита с легкостью догнала тягач и, положив руку на кнопку гудка, начала сигналить. Ее «Транс-Эм» имел сочный, низкий гудок, не свойственный обычно истерическим пищалкам четырехколесников. Но, ублюдок, сидевший на моем месте не реагировал, лишь увеличил скорость.
 - Попробуй его прижать к обочине! – Посоветовал я Рите.
Она пошла на обгон, продолжая гудеть. Не в силах усидеть на месте, я высунулся из окна, начав кричать в адрес угонщика ругательства и требования немедленно остановить трак. В зеркало я видел его лицо. Оно было угрюмое, губы крепко сжаты, глаза темные, раскосые, злые. На лице неровные борода и усы. И длиннющий нос, который делал его рожу самой отвратительной в мире. Было видно, что он об¬ду¬мывает варианты избавления от нас с Ритой.
Лицо угонщика на секунду исчезло из зеркала, а потом в окне появилась его волосатая рука, дер-жащая автоматический пистолет. Его темное дуло на мгновение осветилось, и рядом с моим ухом свист¬нула пуля. Я сел на место и едва не вылетел через лобовое стекло, поскольку Рита резко зато¬р¬мо-зила и спряталась за грузовик.
 - Дай мне пистолет, - потребовал я.
 - Не могу. Оружием никто не может пользоваться, кроме меня. У тебя нет разрешения.
 - К черту разрешения! Сейчас не до бюрократических проволочек. Дай оружие!
Рита вытащила из-за спины пистолет и передала мне.
 - Что это? – Спросил я, глядя на миниатюрный пистолетик, который даже в ладонь не помещался.
 - Газовый пистолет, - пояснила Рита.
 - Газовый?!
Невероятно! Частный детектив с газовым пистолетом! С жалкой пуколкой для бабуль! Да мой ку-лак и то эффективнее!
 - Да, пули с перцовым газом, - терпеливо пояснила Рита.
 - Ладно. Попробуй обойти его справа. Я высажусь на грузовик, проберусь в кабину и обезврежу гада.
 - Чарли, ты соображаешь, что говоришь? – Возмутилась Рита. – Посмотри на спидометр! Во¬семь-десят миль в час идет. Хочешь разбиться?
 - Рита, милая, не думай обо мне! – Как можно спокойнее сказал я, засовывая ее газовый пистолет за пояс. – Все будет просто здорово. Мне очень важно остановить грузовик. Не бойся!
Девушка сжала руль и добавила газа. Вновь пошла на обгон, только с правой стороны. Тем вре¬ме-нем, я открыл дверь и встал в полный рост, держась левой рукой за крышу, а правой – за дверь. Первой задачей для меня было взобраться на покатую крышу «Транс-Эм» и постараться не сорваться. А сор¬ва-ться можно запросто. Одно неточное движение, и грузовик мне уже никогда не понадобится. Давай, Чарли, не трусь! Правую ногу на дверь, рывок и ты на крыше. Давай! Раз, два, три! Я ощутил против-ный, липкий страх, когда под напором ветра меня начало сносить назад. Я попытался уцепиться за ре-зи¬новую прокладку между лобовым стеклом и металлом крыши, но не успел. Благо, у «Транс-Эм» Риты был спойлер на двери багажника, в который я уперся ногами. Иначе бы, финита ля комедиа, мистер Мак-Ку¬ин. Рита уже подъезжала к грузовику с правой стороны. Я видел его крутящиеся сдвойные коле¬са, которые могли перемолоть все живое своими протекторами.
 - Рита, ближе! Я не допрыгну! – Вопил я, стараясь перевернуться, чтобы ногами встать на длин-ный капот «Понтиака».
Когда я почти завершил свой маневр, четырехколесник вдруг резко вильнул вправо, заставив меня вцепиться в крышу чуть ли не зубами.
 - Он пытается меня столкнуть! – Донесся до моих ушей голос Риты.
 - Продолжай двигаться с ним вровень! – Крикнул я в ответ, ощупывая ногами капот.
Второй рывок машины бросил меня лицом на крышу, и я сильно ударился о нее лбом. Но, слава Богу, что о крышу, а не об асфальт!
Рита шла вровень с задними колесами тягача, поэтому мне было важно перепрыгнуть их и при¬зем-литься между седлом и задней стенкой кабины. Вариант был только один. Если я его не соблюду, если я прыгну слишком далеко или слишком близко, я попаду под колеса и тут же погибну.
 - Давай, Рита, ближе!
Расстояние между «Понтиаком Транс-Эм» и «Питербилтом» сократилось до двух футов. Улучшив момент, собравшись с духом, я встал на ноги и со всей силы оттолкнулся от капота в сторону седла гру-зовика. Я приземлился благополучно, если не считать, что мой локоть при приземлении встретился с металлическим седлом и, судя по покрасневшей рубашке, я его разбил.
Угонщик заметил, что я перебрался на грузовик, так как начал вилять по всей ширине дороги в на-дежде меня сбросить. Но, он не знал, что я уже стою на ногах и надежно держусь за правую выхлопную трубу.
Рита следовала за грузовиком и во все глаза смотрела за моими действиями. Следующий этап зах-вата – это попадание в кабину и обезвреживание преступника. Проблема в том, что вдоль слипера у ме-ня пройти не получится, поскольку держаться мне было там не за что. Оставалось одно: карабкаться на крышу, добираться через слипер до крыши кабины, и стрелять внутрь перцем.

***

Маргарита Льюис:
Я очень волновалась за Чарли, и была восхищена его каскадерскими трюками! Он наглядно пока-зывал мне, как сильно водители могут любить свой транспорт. Постояв несколько минут у выхлопной трубы, он взглянул наверх и, подпрыгнув, уцепился за крышу грузовика. Подтянувшись на руках, он вскарабкался на нее и пополз вперед.
То, что произошло секундой позже, стало для меня, да и для Чарли тоже, полной неожиданностью! За какую-то долю секунды вспыхнули стоп-огни грузовика, колеса заб¬локировались, задымились от трения, машина развернулась на девяносто градусов, потом резко взяла с места. Я чудом успела уйти в сторону, чтобы не разбиться о его зад. Грузовик рванул вперед, а на трас¬се остался лежать человек. Чар-ли. Не знаю, не понимаю, как мне удалось оказаться рядом с ним так быстро. Он был весь в крови. Ли-цо, грудь, руки. Не обращая внимания на слезы, я прикоснулась к его шее. Пульс был. Был! Чарли был жив! Господи, тебя надо в госпиталь!
 - Рита... – Застонал он.
 - Да, Чарли! Я здесь! Здесь!
 - Рита... Что это было? – Прохрипел Чарли.
 - Ты упал со своего собственного грузовика! - Напомнила я ему, окончательно убедившись, что ему несказанно повезло, и что он выздоровеет.
 - Где он?
 - Кто?
 - Грузовик. Где грузовик?
 - Ушел. Я его упустила...
 - Ничего-о, ничего-о-о! - Его речь была неспешной, тяжелой, хриплой, похожей на работу какой-нибудь несмазанной мельницы.
 - Тебе надо в госпиталь! Живого места не осталось!
 - Это верно. Но, в госпиталь я больше не поеду. Я там уже однажды бывал. Мне не понравилось.
Чарли открыл глаза и приподнял голову. Каждое движение было болезненным для него, отража-лось во всем теле, это даже не доктору было понятно.
 - Ума не приложу, как же я умудрился слететь с крыши! – Беспокоился он. – Помню, что что-то толкнуло меня вперед, сначала перед глазами мелькнул капот грузовика, а потом с сумасшедшей ско-ростью приблизился асфальт... 
 - Эта сила называется инерция, - улыбнулась я.
Чарли посмотрел на меня с довольным видом и заметил:
 - И она еще издевается!
Мы рассмеялись с ним, хотя ему смеяться было больно. Он с моей помощью поднялся на ноги и сел в машину.
 - Поскольку ты не хочешь в госпиталь, поедем ко мне. – Сразу и без раздумий решила я. – Под¬ре-монтировать тебя все равно надо.

***

Чарльз Мак-Куин:
Безусловно, я нагло солгу, если скажу, что был в порядке после падения с грузовика на скорости шестьдесят миль в час. Я понимал, что родился в рубашке, и благодарил за это Бога. Тело саднило и бо-лело, будто меня привязали веревкой к траку и протащили добрых сто миль по брусчатке. Рита помогла мне усесться в машину и на протяжении всего пути, я почему-то боялся испачкать сидение или что-ни-будь еще в ее «Транс-Эм» своей кровью.
На часах было еще десять, но я уже устал. Столько мне никогда не приходилось переживать. Угон «Питербилта», сумасшедшая гонка, каскадерские выкрутасы, падение, как с Гранд Каньона! А сколько нервов я потратил! И все из-за того длинноносого ублюдка, который своими грязными лапами хватался за руль тягача. Ох, встретился бы он мне! Я бы его носище с удовольствием сломал!
Пока я мысленно убивал его, Рита кого-то просила по радио организовать перехват у въезда в Ларедо.
 - Шериф, я вас очень прошу!
 - Деточка, у меня каждая машина на счету, - хрипел из динамика голос шерифа. – Ты устраиваешь на трассе гонки, и просишь остановить красный «Питербилт», который угнали прошлой ночью... Ты вообще уверена, что это та самая машина?
 - Ну, конечно же, шериф! И у угнанного с парковки грузовика, и у преследуемого мной разбиты поворотники...
 - А номера? Ты номера сравнивала?
 - Номер сменили. «Питербилт» ходит под другим номером. Пожалуйста, шериф, выставите пат¬ру-ль, задержите грузовик.
В эфире на секунду наступила тишина, а потом в чистом эфире прозвучало серое, как подвальная крыса, тошнотворное «не могу». Шериф, с которым беседовала Рита, представился мне этаким куском дерьма, жирной свиньей, которая сидела в офисе, потела от жары, жрала сэндвичи, не желая задницу свою оторвать, дабы не нарушать спокойный ход сонного городка. А, может быть, он просто один из продажных копов, который замешан во всей этой преступной деятельности.
 - Сволочь! – Тихо произнесла Рита, будто боясь, что я услышу.
Вообще, я в первый раз слышал от нее экспрессивное слово. А так, она совсем не ругалась «по-на-шему, по-дальнобойщицки», как однажды выразилась Рэйчел. И это мне в ней жутко нравилась.
Мы приехали к ней домой, где я уже был накануне. Это был обычный двухэтажный особнячок с небольшим садиком, где росли розы и аккуратно подстриженные кусты. Белый заборчик добавлял уюта в эту милую, домашнюю картинку. Рита подобрала со ступеньки утреннюю газету и открыла коричне-вую дверь с двумя небольшими прямоугольными окошками.
Она пригласила меня войти, и я оказался в небольшой светлой гостиной. Напротив входа узкая лестница вела на второй этаж, справа – вход на кухню. Стены гостиной были обвешаны огромным ко-личеством картин, фотографий, цветных и черно-белых, больших и малых. Там же был огромный сек-ре¬тер с откидным столом, который был открыт. На нем лежали аккуратные стопки документов, дел, фото¬графий с мест происшествий. Над столом стояли толстые тома каких-то книг. Каких, мне пока не было видно. Тюлевые занавески на окнах слегка покачивались, а в воздухе витал ароматный запах духов Ри¬ты.
 - Присаживайся, Чарли, - сказала Рита. – Я сейчас принесу бинты, лед, и все необходимое.
Сидя в удобном диване, я продолжил рассматривать гостиную. В ней было много старинных ве-щей, как тот же секретер. Ведь таких уже не встретишь! Правее стоял шкаф с телевизором на полке, а дальше – стеллаж со всевозможными «ненужными», но такими милыми для хозяйки вещичками, вроде того амурчика, что нацелил на кого-то стрелу любви или расписанные синей краской глиняные фигурки животных. Уж, не знаю, где она такие взяла, но именно подобные вещи я видел в Русском магазине в Сан-Франциско. Кажется, они сделаны из «гжели». Полкой выше стояла ваза со свежими цветами, а еще выше – портрет мужчины с уверенным, смелым лицом, насупленными бровями, но добрыми гла¬за¬ми, такими же, как у Риты. Он смотрел мимо художника, когда тот рисовал его, однако на его губах за¬стыла едва заметная улыбка. Под портретом было неровным почерком написано: «Маргарита Льюис. «Мой папа». 1973». Значит, она еще и художница! Картина была сделана прекрасно! По этому портрету можно было бы рассказать массу вещей о человеке, на ней изображенном. Если бы я только умел «чи¬тать» картины!
 - А вот и я! – Весело напомнила о себе Рита, спустившись вниз.
Она принесла с собой тонну бинтов, пластырей, какую-то мазь, йод.
 - Будем тебя лечить, - сказала она, присаживаясь рядом. – Снимай рубашку, брюки. Их надо выс-тирать и подшить.
 - Ух, сервис у вас, мисс Льюис, на высоте! – Улыбнулся я. – Спасибо, Рита. Ты так много для меня делаешь! Кстати, отличный портрет!
Она обернулась, взглянула на свою работу.
 - Да, - улыбнулась Рита. – Мне было одиннадцать, когда я нарисовала папу. Единственное, что мне не нравится в этой картине, то, что папа смотрит не на меня, а куда-то в сторону. Я бы предпочла, чтобы он смотрел на меня. Тогда мне было бы легче с ним общаться.
 - Вы, наверное, были лучшими друзьями! – Сделал я предположение.
 - Самыми лучшими! Мне было три, когда моя мама умерла. С тех пор меня оберегал и воспитывал папа. Он был удивительным человеком! Очень добрым и покладистым. Никогда не ругал меня, когда я делала что-то не так. Мы любили ходить с ним рыбачить и говорить. Ели бы ты знал, как интересно он мог рассказывать о самых обыденных вещах! Замечать то, что незаметно. То, что люди, как правило, не видят. Вставал затемно, чтобы увидеть рассвет, сказать солнцу «Доброе утро!», мог подолгу смотреть на неторопливо плывущие облака... – Рита улыбалась, вспоминая отца, и смахивала слезы. – У нас была игра. Он показывал мне облако, и просил угадать, на что оно похоже. Я всегда ошибалась. Говорила не то, но папа все равно соглашался со мной... А потом пришли бандиты... Они захватили власть в Ларедо, подкупили мэра, полицию, всех. Начали отбирать у людей их бизнес. Тех, кто сопротивлялся, убивали. Однажды они пришли и в наш ресторан. Заметив у входа незнакомцев, папа попросил нашего повара вывести меня через служебный выход. Что происходило внутри, я не знаю до сих пор, но, когда эти люди ушли, папа выглядел очень плохо, хотя старался держаться. А тем же вечером его убили, отняли у меня отца, уничтожили человека, который был любим всеми в городе.

***

Маргарита Льюис:
Немного успокоившись от нахлынувших на меня воспоминаний, я решила дать Чарли отдохнуть, и заняться делами. Но, прежде мне надо было выяснить у него, может ли он описать преступника, нахо-дившегося в его грузовике.
 - Да, могу, - сказал Чарли. – И с удовольствием опишу, если это поможет расследованию.
Взяв в руки карандаш и лист бумаги, я села на подлокотник дивана, рядом с Чарли и дала ему знать, что готова.
 - У него мощная, прямоугольная голова, - вспоминал Чарли, закрыв глаза. – Узкий подбородок, густые брови черного цвета, со сломом посередине. Довольно крупные глаза, по-моему, раскосые слег-ка. Бородка и усы, как у козла...
 - Чарли, - улыбнулась я. – Давай, поточнее...
 - Ладно. Ну, такая неопрятная бородка, клочками... Усы – торчком.
 - Есть. Губы, нос, скулы, - подсказывала я ему.
 - Губы тонкие, как две веревки. Разбить бы их в кровь! Скулы широкие, щеки впалые. Ну, а нос... Пожалуй, эту часть его лица я запомнил лучше, чем все остальное. У него длинный, неровный нос, по-хожий на безобразный сук... Таким носом можно...
 - Постарайся еще что-нибудь вспомнить. – Попросила я, прервав бессмысленные рассуждения Чарли о носе угонщика. – Может быть, родинки, шрамы...
 - Рита, я видел его с восьми футов какую-то долю секунды, да и то в зеркало заднего вида! – За-протестовал Чарли. – Какие родинки? Какие шрамы?
 - Хорошо, хорошо, - сдалась я, следуя завету отца: не спорь. – Посмотри, это он?
Увидев портрет преступника, Чарли побелел от ярости. На его щеках вздулись желваки, и сквозь зубы он сказал:
 - Рита, сделай мне одолжение. Когда мы его схватим за его ублюдочный нос, дай мне его сломать!
 - Даже не мечтай! – Я сразу же пресекла мысли Чарли о возмездии. – Отдыхай лучше. А я брошу в стиральную машину твою одежду и займусь делами. 
 - Я с тобой! – Тут же решил Чарли. – Мне приятно находиться в твоем доме, в этой уютной гости-ной, лежать с комфортом на диване, но еще приятнее мне будет рядом с тобой!
 - Со мной ты не поедешь, - возразила я, собирая в охапку его рваные, окровавленные джинсы и ру¬башку. – Ты же всех распугаешь своим видом!
Неожиданно из кармана рубашки выпало что-то маленькое, блестящее и, немного позвенев, покру¬жившись на по¬лу, замерло. То было золотое обручальное кольцо. Увидев его, я испытала неприятное ощущение внут¬ри. Такое бывает, когда вы едете в лифте, и он вдруг резко останавливается. Чарли тоже заметил вы¬пав¬шее кольцо и завороженно смотрел на него.
 - Ты не говорил, что женат. Почему скрыл?
 - Рита, прости... Я...
 - Ты снял его с пальца, перед тем как подойти!
Чарли молчал. А у меня все путалось в голове. Я не могла нащупать ни одной ниточки, ни одной разумной идеи. Ясно и четко вырисовывалось лишь одно: Чарли обманул, утаил, что женат. По крайней мере, я чувствовала себя обманутой. Чарли вел себя, как свободный мужчина, так галантно по отно¬ше¬нию ко мне, заставил проникнуться к нему доверием и симпатией. Дал понять, что я неравнодуш¬на ему... И я поверила. А на самом деле, все окончилось не очень красиво, не как в сказках или в красивых фильмах про любовь. Отец всегда расстраивался, когда мне было плохо, когда я злилась на учителей, на подружек. И он советовал мне не опускаться до ругани и крика, а достойно уйти. Так я решила по¬сту¬пить и на этот раз.
 - Отдыхай, Чарли. Мне надо работать.
 - Рита, подожди, прошу тебя!
Он попытался встать, и я видела, что ему больно шевелиться, но он все равно встал и, ковыляя, по-дошел ко мне.
 - Это кольцо, и еще очаровательный сынишка Коди – единственное, что осталось от моего распав-шегося союза с Эм, - тихо произнес Чарли, заметно волнуясь. - Наша совместная жизнь начала раз¬вали-ваться сразу же пос¬ле свадьбы, как песочный замок, построенный слишком близко к воде. Мы переста-ли понимать друг друга. Возникла дисгармония... А когда один человек не понимает другого, им ничего не ос¬тается делать, кроме как разойтись. Рита, я могу понять Эм. И знаю, как тяжело может быть женщине, чей муж неделями пропадает в рейсах. Я понял бы ее, если бы она сказала все, как есть, я отпустил бы ее, не стал бы больше мучить. Но, Эм предпочла наплевать и на меня, и на наши отношения. Несколько дней назад я вернулся из рейса поздней ночью, пришел домой, и увидел в спальне моей женщины сво¬его лучшего друга. Бывшего друга. Тогда я понял, что мне с Эм больше не по пути. Послушай меня, все, что я тебе говорил, все, что я делал, это было искренне. Я никогда не сделал бы тебе больно, Рита. Ни¬когда не обидел бы. А развод с Эм – это уже решенное дело...
Лицо Чарли исказилось гримасой боли, он схватился за плечо, но продолжил стоять передо мной, не обращая внимания на боль, которая сжигала его. Стоял, ради меня. И в глубине души меня согревало солнце, и я вновь верила ему. Этим серым, добродушным, но грустным глазам нельзя было не верить. Он прикоснулся своими разбитыми пальцами к моей щеке, и нежно прижал меня к своей груди. В объя¬тиях Чарли я чувствовала себя так же хорошо и спокойно, как в объятиях отца, будучи совсем еще кро¬хой.

Как только мой дальнобойщик уснул, я тихо вышла из дома. Настроение было прекрасное, стоял чудесный полдень, и предстоящая работа приятно будоражила меня. Бралась за нее я с охотой и пла¬ни-ровала за день узнать много интересного, что приблизило бы меня к финишу. Итак, что мы имеем на 12 часов 03 минуты?
Во-первых, меня интересовала личность описанного Чарли преступника. Ее можно было узнать в картотеке Департамента полиции, куда я и направилась. Говоря по правде, я ехала с большой неохотой в это заведение, не потому, что я не любила копов, просто у нас с шерифом были на¬тянутые отношения, которые не ладились еще с того дня, как убили папу. Майкла Роуэна я подозревала в продажности, поскольку очень уж он неохотно брался за расследование убийства отца. Но, доказать мне это никогда не удавалось. Когда же я лично нашла преступников в Мак-Аллене, что почти на самом юге Техаса, и навела на их гнездо местную полицию, когда их всех повязали, он периодически начал вставлять мне палки в колеса, мешая расследовать дела. Несколько месяцев назад, к примеру, когда у супруги мэра «увели» драгоценности на сумму свыше десяти тысяч долларов, псы шерифа Роуэна за¬держали меня якобы за проезд на красный свет и подбросили в машину пакетик с героином. Старый, как мир, трюк, но эффективный. Поговорив с ним по душам, мне пришлось пойти на сделку. Он «за¬бы¬вает» о найденном порошке, а я отдаю ему драгоценности, найденные, между прочим, мной. В итоге, миссис Кернс, с которой я дружила, и которая была подругой моих родителей, постепенно от меня отда¬лилась. Так что, шериф для меня – большая мозоль, которая время от времени жестоко давала о себе знать.
Второе, что я должна была проверить сегодня – это список постояльцев отеля «Каса Бланка Лейк», хотя мне уже было понятно, что ничего я там не обнаружу. Так или иначе, но я обязана была проверить эту версию.
Третье. Я хотела съездить в кафе, принадлежащее некой Вэлари, где ви¬дели грузовик Чарли. Меня волновал тот факт, что угонщик рискнул появиться на людях на ворован¬ном тягаче.
Наконец, четвертое. «Питербилт» вырулил с какой-то примыкающей грунтовки, ведущей к Рио Гранде. Мне важно было выяснить, что он там делал.
Во мне зарождалась уверенность, что в одном или нескольких пунктов, намеченных мной, я найду что-нибудь существенное.
Остановившись у двухэтажного полицейского управления, в центре Ларедо, я сразу же прошла в архивный отдел, находившийся в двух больших комнатах на первом этаже. Там работала моя подруга – архивариус Роза Тамморос, уроженка Гвадалахары. Мы с ней часто проводили время и даже ездили в короткое путешествие по Техасу. Она очень помогла мне в трудные дни, когда я потеряла папу.
В архиве Департамента полиции хранились тысячи досье на преступников, фотоальбомы с их ли-цами, туда же сдавались закрытые дела. Практически все стеллажи были заняты огромным количеством тонких и толстых папок, и постороннему человеку найти что-то конкретное без помощи Розы было фи¬зически невозможно.
Дверь в архив была, как всегда, открыта настежь. За столом сидела Роза, разбирала бумаги, слушая в плеере своих любимых «битлов». Господи, как же она от них балдела! Грезила о Поле, как миллионы девчонок со всего света! А самой-то уже двадцать пять. Уж пора бы утихомириться! Впрочем, это ее личное дело. Я подкралась к ней и легко коснулась ее руки. Роза взвизгнула и сразу же снесла с головы наушники, из которых доносилось знаменитые на весь мир голоса певцов и аккорды их гитар.
 - Рита! Ты меня в гроб так загонишь! – Укорила меня Роза.
 - Просто хотелось тебя подколоть! – С удовольствием объяснила я свой поступок. – Привет, под-руга!
 - Привет! Как идет дело с похищенными радиолами?
 - Ох, Роза, боюсь, очень плохо. Никак не могу выйти на след. Никаких зацепок, никаких мыслей, - посетовала я. – Уже третий день идет, а толку – даже нуля нет.
 - Так, ноль же есть ноль, - заметила Роза.
 - Ноль – хоть что-то... Когда человек говорит: «Я на нуле». Разве это значит, что у него нет денег?
 - Конечно!
 - Нет, Роза. Когда у человека нет денег, он скажет: «У меня пусто». Вот и у меня – лишь дырка от нуля. Пусто.
Не желая ввязываться со мной в спор, Роза помотала головой и махнула рукой. Мол, тебе виднее.
 - Я пришла к тебе по другому делу.
 - Угон «Питербилта»? – Угадала она.
 - Да. Откуда?..
 - Брось, Рита, я же не совсем тут запылилась с папками-то! Выхожу иногда на свет Божий. Все уп-равление говорит об этом деле и о твоих амурах с потерпевшим.
 - Каких это амурах? – Возмутилась я. – Никаких амуров с Чарли у нас нет. Мы просто оба заинте-ресованы в том, чтобы найти грузовик. Кто знает, может быть, я и радиолы найду, распутав это дело.
 - То есть?
 - Смотри, что я надумала. Из терминала воруют семь тонн аудиотехники. Зачем, спрашивается?
 - Ну, чтобы продать.
 - Верно. В Ларедо всю партию не распродашь. Рискованно. Лучше перебросить ее в Мексику, где можно со спокойной душой все радиолы реализовать. Поди, найди их там! На мелких грузовичках пере¬возить опасно, дорого и долго. Гораздо лучше погрузить их в трейлер и разом вывезти.
 - Логично, - согласилась Роза.
 - Вот тут у преступников возникла проблема: трейлер, возможно, и есть.
 - А грузовика нет, - закончила за меня подруга.
 - Точно! И тут в город нежданно-негаданно приезжает дальнобойщик и останавливается на ночь. Почему бы ни взять его грузовик?
 - Действительно! – Кивнула Роза.
 - Логика преступников проста: водила приезжий, никого в округе не знает, опасности себя под-вер¬гать не будет. Даже если и пойдет в полицию, ему скажут: «Хорошо, мистер, ваше заявление принято. Будем искать». Он ждет день, второй, третий. Его грузовика нет, результатов нет. Ему и в голову не приходит, что дело-то затягивается нарочно...
 - Рита, ты что? Неужели ты думаешь...
 - Просто делаю предположения. Так или иначе, преступники не учли, что Чарли познакомится со мной.
 - Да уж! – Ухмыльнулась Роза. – Заноза ты еще та!
 - В общем, я к тебе с просьбой.
 - С какой?
 - К сожалению, сейчас нет времени рассказывать подробности, но Чарли, водитель и владелец гру¬зовика описал преступника. У меня есть его портрет.
Я отдала Розе лист с рисунком, сделанным полностью на основе наблюдений Чарли. Она рас¬смот-рела лицо мужчины и отрицательно покачала головой.
 - Никогда его не видела в нашей картотеке.
Надо заметить, что, зачастую, от нечего делать, Роза листала журналы с фотографиями преступ¬ни-ков и рассматривала лица. Это ее увлечение знала только я; Роза стеснялась говорить о нем кому-то еще. Но, оно развило у моей подруги фотографическую память, и в ее голове хранились сотни лиц тех, кто когда-либо совершал преступление. Опознать мужчину, за которым я охотилась, она не могла.
 - Дай мне час-другой, - сказала Роза. – Я посмотрю в картотеке. В крайнем случае, отправлю факс в полицию Сан-Антонио. У них база больше.
 - Отлично! – Весело сказала я. – Роза, еще одно. Я сейчас смотаюсь к озеру, в отель, и вернусь к те¬бе. Мне там дадут список останавливавшихся. Хорошо бы их проверить по твоей электронной базе.
 - Это уж ты сама, - подмигнула мне Роза, надевая наушники.

***

Рэйчел Гвен:
На протяжении всей дороги домой я чувствовала какое-то оцепенение. Будто мой организм ставил психологическую защиту от всех бед, свалившихся на меня за последние сутки. С каждой минутой, с каждой милей, оставленной позади, мне становилось все страшнее и хуже. Я ехала к деду в госпиталь. И факт этот сильно пугал меня. Дедушка был уже в том возрасте, когда госпиталь становится для мно-гих пожилых людей последней остановкой на жизненном пути. Мне было страшно при мысли, что я мо¬гу остаться одна, без моего доброго дедушки Бо. Я старалась гнать невеселые мысли, но безуспешно. Они присосались ко мне, как пиявки, как клещи, и высасывали последние силы, оставляя взамен лишь мрачный ужас.
Наверное, я незаметно для себя заснула, поскольку была разбужена сотрудницей авиакомпании.
 - Мисс, с вами все в порядке? – Спросила стюардесса, дотронувшись до моей руки. – Самолет уже сел в международном аэропорте города Фресно...
Посмотрев на ее светлое лицо, аккуратное каре, я извинилась, и быстрым шагом пошла по пустому салону на выход.
В здании фресновского аэропорта было много людей, все куда-то спешили, бежали мимо меня, толкали, оскорбляли, но мне было так плохо, что я едва двигалась. Все кружилось перед моими глазами, сливаясь в одну цветную массу. Какой-то мужчина в плаще и шляпе задел меня плечом.
 - Нашла, где стоять! Тут люди ходят! – Сказал он мне в спину.
Но, его голос звучал, как-то неестественно, гулко и некрасиво.
Господи, почему же здесь так жарко? Почему не работают кондиционеры? Скорее на воздух! Там я приду в себя. Я с большим трудом заставила себя идти к большим, раздвигающимся дверям здания, но на третьем шаге моя нога не нашла точку опоры, все перевернулось вверх ногами и я провалилась тем-ноту... И летела куда-то, ощущая блаженство. Мне было легко и прохладно. Вокруг темно, как в склепе. Лишь странные голоса раздавались со всех сторон, мешая мне наслаждаться тишиной и полетом.
 - ...Ей плохо, вызовите «скорую», наберите 911...
 - ...Она алкоголичка...
 - ...Офицер, тут женщина упала...
 - ...Немедленно бригаду медиков...
 - ...Ничего страшного, обычный обморок... Утомилась в самолете, наверное...
Потом голоса смолкли. Но, восхитительного ощущения свободного полета уже не было. Темнота также исчезла. Вместо нее все вокруг порозовело, постепенно начали проявляться другие цвета, смут-ные очертания каких-то предметов, людей, которые становились все четче и четче. Тишина напол¬ни-лась людским и автомобильным гулом, иногда из всей этой звуковой смеси возникал мелодичный, но, похожий на робота, голос женщины, информировавшей обо всех изменениях в жизни аэропорта.
Когда я открыла глаза, зрение автоматически сделалось четким и цветным. Я по-прежнему нахо-ди¬лась в холле аэропорта, только уже была не на полу, а на диване, куда меня усадили то ли медицинский персонал, то ли полицейские. Вокруг, как и раньше, сновали люди, торопились, бежали на посадку или к такси.
Мое недомогание осталось в том вакууме, куда я попала, потеряв сознание. Нельзя сказать, что я чувствовала себя теперь безупречно, но, по крайней мере, могла двигаться, не как пьяная.
У выхода я поймала такси и поехала домой, в Кловис.
Без дедушки Бо дом казался потемневшим из-за скопившихся в нем черных туч беды. Каждая вещь в доме приобрела серые, печальные оттенки. Тиканье старых часов с кукушкой, придававшее раньше уют гостиной, теперь мрачно отсчитывало время, которое рано или поздно у каждого из нас закончится. На журнальном столике лежала «Лос-Анджелес Таймс», которую дед, вероятно, не успел дочитать; до¬читанные газеты он обычно складывал в нижний ящик стола, после чего вырезал наиболее интересные статьи. А на кухне я нашла засохший сэндвич и недопитый стакан молока. Уже прокисшего.
Освежившись под ледяным душем, я надела свежую одежду и поехала в госпиталь. По дороге ку-пила дедушке фруктов и букет цветов.
Узнав, что я внучка пациента, дежурная медсестра разрешила мне пройти в палату, однако строго предупредила, что мистеру Гвену нельзя волноваться.
 - Он сейчас спит, - сказала она. – Не будите его.
 - Как он себя чувствует? Что говорит доктор? Какие шансы, что он поправится?
 - Шанс всегда есть, мисс Гвен. Ваш дедушка перенес серьезный инфаркт, был прооперирован, и сейчас пока сложно говорить о том, что будет завтра. Сегодня он в стабильно тяжелом состоянии. – Медсестра посмотрела на меня и улыбнулась. – Не переживайте. Мистер Гвен – сильный мужчина. Представляете, он не позволял доктору приступить к операции, не увидев вас. Мы с трудом его уго¬во-рили!
Я растроганно улыбнулась, представив себе, как дедушка ругается с доктором, находясь фактичес-ки при смерти.
 - Спасибо вам!
 - Ну, идите, побудьте с ним, - сказала медсестра. – Можете тихо побеседовать. Только не будите. Полный покой ему сейчас очень нужен.
 - Я обещаю!
Входить в палату мне было не легко, но я вошла. Дедушка Бо лежал, покрытый светлым одеялом, и выглядел очень плохо. Цвет его лица почти сливался с белым цветом подушки, темные брови и сотни морщин особенно подчеркивали белизну кожи. Он дышал свежим воздухом через кислородную маску, которая пугала меня больше, чем все остальное. Эта маска была символом его тяжелой болезни, давала понять, что дед не скоро восстановит прежние силы. Только сейчас я осознала, каким тяжким ис¬пы¬та¬нием было для деда стоять у моего изголовья в Сиэттле, когда меня ранил киллер, охотившийся за Чар¬ли. Я тоже тогда была при смерти, и на моем лице, наверно, была такая же кислородная маска. И, скорее всего, дедушку тоже грызли мысли-паразиты, разваливавшие его здоровье, разъедавшие его доброе сер¬дце.
Как только я села рядом, дедушка открыл глаза и слегка повернул голову в мою сторону. Говорить он не мог, но ему и не надо было ничего говорить. Радость оттого, что его внучка, родной человечек ря¬дом, выражалась на лице. А потом он заплакал. Смотрел в потолок, потому что ему было стыдно пла-кать при мне, но поделать ничего не мог.
 - Не плачь, дедушка, - тихо сказала я, старая побороть заметную дрожь.
С большим усилием он приподнял правую руку, которую я обняла своими пальцами и поцеловала.
 - Ч... ар... ли, - с трудом выговорил он, тяжело, хрипло дыша. – Он люб... он тебя...
 - Не говори, дедушка, тебе нельзя волноваться!
Он слегка сжал мою руку и посмотрел в мои глаза. Нечеловеческими усилиями он пытался что-то сказать мне, но с его губ срывался лишь хрип. И плакал от своей беспомощности.
 - Тебе надо выздороветь, милый мой дедушка, - сказала, сжимая зубы, чтобы не разрыдаться пря¬мо перед ним. – А потом ты все мне расскажешь.
Услышав мои слова, он занервничал, задрожала его рука.
 - Нет... – Еле заметно мотнул он головой. – Бу... бумагу...
 - Что? Дедушка! Бумагу?
Я достала из сумочки блокнот и карандаш. Положив их под руку дедушки, я вложила в его пальцы карандаш, и он неровными буквами написал: «Нет времени. Чарли любит тебя. Благослови вас Бог». Я вновь и вновь перечитывала эти строки, ничего не понимая из-за пелены, застлавшей мои глаза. А по-том на листок упала слеза, затем еще одна.
Я посмотрела на деда. Он улыбался потому, что успел сказать и благословить...

***

Маргарита Льюис:
Как я и предполагала, список постояльцев отеля «Каса Бланка Лейк» ничего существенного мне не дал. Забрав его, я возвратилась в архивный отдел, где уже третий час сидела за монитором электронной базы данных Розы. В списке было шестидесяти шесть имени, из них тридцать два – женские. Они сразу отпадали. Гостей отеля мужского пола я должна была проверить всех. Сколько лет, чем занимаются, где живут. Впрочем, мужчины, моложе двадцати и старше пятидесяти, меня не интересовали, и лишь выяс¬нив, что человек не находится в данных возрастных рамках, я переходила к следующему. В результате отбора, у меня оставалось девятнадцать человек, которым было от двадцати до пятидесяти.
Роза, тем временем, не найдя личико нашей «звезды» в фотоальбомах, отправила его физиономию по факсу в Сан-Антонио, и ждала ответа. Он пришел лишь в три часа пополудни. Коллеги сообщили, что данного человека зовут Джеймс Нидл, 1945 года рождения, живет в районе Маркет, Ларедо, ро¬ди-те¬ли умерли, осталась сестра Вэлари Нидл. Далее шел «послужной список» преступника, который начи¬нался с 1959 года. Тогда он совершил разбойное нападение на магазин с дружками. Был арестован, си¬дел. В 1973 совершил угон автомобиля в Хьюстоне. Вот, это уже интересно. Надо бы запросить Хьюс¬тон о результатах того расследования. Куда делся автомобиль, нашли ли его, если да, то при каких об¬стоятельствах. Вопросов было много. Но, почти тридцать процентов его преступлений были совер-ше¬ны в моем городе. В 80-м он обвинялся за кражу здесь, в Ларедо, но был отпущен из зала суда. Не хватило доказательств... Почему же его не оказалось у нас?
 - Роза, ты уверена, что не нашла его в своих альбомах? Может, пропустила?
 - Обижаешь, Рита! Как я могла пропустить, у меня ж фотопамять! Я их всех наизусть помню!
 - Давай-ка посмотрим архив досье, - предложила я.
 - Давай. Как там его звать?
 - Джеймс Нидл.
Роза встала со своего места, прошла к стеллажу, где хранились досье на преступников, родившихся в период с 1930 по 1950 года.
 - Посмотрим... – Бормотала она себе под нос. – Н... Нэйс, Нэтт... Нидл! Роберт Нидл, 1944 год... Дальше идет Норманн. Нет, досье на твоего Нидла нет.
 - Да не мой он совсем! – Разочарованно сказала я.
Было ясно, что досье пропало. Впрочем, наше внутреннее досье на Нидла мне уже было не нужно. Все, что я хотела знать, я узнала. Но, вопрос о пропавшем досье занял все мои мысли, пока я ехала к не-му домой. В полицейский архив посторонних не пустят, поэтому вынул его оттуда кто-то из копов. Мо¬жет быть, сам шериф. Если он снюхался с Джеймсом Нидлом, то в его интересах обезопасить преступ¬ника, чтобы не попасться самому.
Район Маркет – это довольно неспокойное место в Ларедо. Большинство уличных драк и безо¬бра-зий происходит именно здесь. Как и в крупных городах, здесь есть свои банды, ведущие войну за мало-мальски значимый кусок. Туристам не советуют появляться здесь, так как любой неверный шаг в Мар-кете, может стать последним. Как на минном поле. Полицейских здесь не любили, но я не боялась, так как мне не надо было носить форму, я не устраиваю облав, не стреляю в них. Я лишь ищу прав¬ду. И я не была заинтересована в их междоусобицах. Наводить порядок в этом неспокойном районе – задача полиции, не моя.
Остановив «Транс Эм» у кирпичного четырехэтажного дома, у которого бегали мальчишки и ве-ша¬ли белье на просушку женщины, я вошла в дом. Поднимаясь по лестнице, я столкнулась с несколькими парнями, подросткового возраста, которые с гамом и шумом спускались вниз. Кто-то из них пустил в мой адрес реплику постельного характера, но они, видимо, торопились на очередную разборку с другой командой, поэтому реплика осталась лишь репликой. Между тем, я подумала, сколько же молодых де¬вушек и женщин становятся жертвами вот такой же молодых людей, которые неспособны на ухажива¬ния, которым нужно лишь одно.
Поднявшись на третий этаж, я прошла по коридору, нашла квартиру 19. Постучала. Но, ответа ни-какого не получила, дверь мне никто не открыл. Я постучала еще раз, громче.
 - Что ты шумишь? Нет его! – Я повернулась на голос и увидела старушку, выглянувшую на шум из квартиры напротив.
 - А когда будет?
 - Не знаю. Уже второй день шляется где-то. – Пожилая женщина имела внешность и голос чело¬ве-ка, вечно чем-то недовольного. – Надоели! Ходите к нему каждый вечер, устраиваете танцы, попойки, а у меня, между прочим, гипертония!
 - Мне очень жаль, мэм, - сказала я, вытаскивая свой жетон. – Но, к танцам и, как вы выразились, попойкам я не имею ни¬ка¬кого отношения. Я частный детектив. Разыскиваю хозяина этой квартиры, Джеймса Нидла.
Раздражение на ее лице погасло. Появилось даже некое удовольствие.
 - Давно пора! Вы уж там, в полиции потрясите этого бездельника! Пусть знает, что не один на све¬те живет, что вокруг больные люди...
 - Я не из полиции, - поправила я ее. – И трясти его я не собираюсь. Мне важно найти мистера Нид¬ла.
 - А что он совершил?
 - Преступление, - ответила я кратко.
 - О! – Протянула она. – Да, он может. Может. А какое?
 - Этого я вам сказать не имею права. Личное правило.
 - Ясно. Ну, оставлю вас. У меня томатный суп готов.
 - Приятно аппетита, - улыбнулась я, начав уставать от этой женщины. – А что касается пьянок, то они кончатся, как только я поймаю его. Это я вам обещаю.
 - Это ж замечательно! Ну, пошла!
Дверь за ней закрылась, и я смогла приступить к работе. Вскрывать замки меня научил один знако¬мый из полиции штата Техас, поэтому, вставив в замочную скважину отмычку, я быстро и аккуратно открыла вход в его квартиру. Я оказалась в узком коридорчике, длиной около пятнадцати футов, стены которого были усыпаны авто¬мо¬бильными номерами, значками, вымпелами. Там же висел большой ка¬лендарь на прошлый год. Ко¬ри¬дорчик заканчивался широким входом в комнату, которая представляла собой великолепный образчик хо¬лос¬тяцкой квартиры неаккуратного человека. Всюду валялась одежда, газеты, пустые коробки от пиц¬цы, смятые банки из-под пива. На столе стояла бутылка бренди. Рядом – грязный стакан, наполовину на¬пол¬ненный этим отвратительным напитком. И вообще мне было очень противно здесь находиться, вдыхать смрадный воздух, дотрагиваться до предметов. Но, я должна была делать свою работу, искать следы, по которым я приду к украденному грузовику Чарли. Я не имела права упустить «Питербилт». Если я его упущу, мне придется убрать свой жетон в ящик стола и перестать быть частным детективом.
Вернувшись в коридор, я начала осматривать стены с номерами машин, ища среди них знакомый мне 2XDH900. И я его нашла! Две серые пластины с идентичным номером висели под самым потолком. Я аккуратно сняла их, чтобы не оставить своих отпечатков пальцев на них, и положила в целлофановый пакет.
Сделав шаг в сторону комнаты, я только сейчас заметила дверь, скрытую под многочисленными плакатами. Повернув ручку, я заглянула в темное помещение. Запах, вырвавшийся наружу, безошибоч-но подсказал мне, что там туалет. Обнаружив на стене выключатель, я осветила ванную комнату, и вош¬ла внутрь. Описывать атрибуты ванной комнаты не буду. Лишь скажу, что нормальный человек побрез¬говал бы пользоваться ими. Еще раз оглядев комнату, я погасила свет и вышла, ничего не обнаружив.
Я пошла дальше по коридору и вышла на кухню. Кроме грязной плиты, ржавой раковины, стола со стулом, и шкафа с посудой там ничего не было. Зато на столе я обнаружила нечто интересное. Кожаную папку, в которой оказались документы! Я достала бумаги из папки и первому же листу я догадалась ко¬му они принадлежат. Это был проект контракта на доставку мороженой рыбы из Тулсы, штат Оклахо¬ма. Было достаточно увидеть в строке водитель имя Чарли Мак-Куина. Сложив документы в папку, я решила взять ее с собой. Все! Можно было уходить из этого печальной квартиры.
Теперь я знала точно, что найду «Питербилт».

***

Чарльз Мак-Куин:
Я места себе не находил, дожидаясь Риту. На часах было уже шесть, а она так и не приходила. Были бы мы в Кловисе, я бы ее нашел, каждый уголок своего города знаю, а здесь я чужой, и город незна¬ко¬мый. Даже позвонить некому!
Было два, когда я проснулся. И сразу же вспомнил о происшествии с кольцом. Я видел, какое лицо было у Риты, когда оно выпало из моей рубашки. Такое лицо бывает у человека на ипподроме, когда по¬ставив на очевидного фаворита, проверенного временем и выигрышами, игрок вдруг терпит фиаско. Обида, разочарование, горечь... В ту минуту я понимал, что должен был сделать невозможное, чтобы не дать неловкому положению перерасти в нечто большее. Впрочем, ничего сверхвыдающегося я не сде¬лал. Лишь сказал правду.
После непродолжительного сна, мое расшибленное об асфальт тело нудно саднило. Особенно бо-лела моя «вьетнамская» рана, когда, схватившись с тайцем, получил серьезное ножевое ранение в левый бицепс. Рана была такая огромная, что я видел свою собственную кость. Со временем рана затянулась, но иногда давала о себе знать тупой болью. Вот и сейчас она мучила меня, как сатана!
В половине третьего я перекусил, и улегся с хорошо оформленной книгой «Могучий штат Оди¬но-кой Звезды», найденной в библиотеке Риты, об истории Техаса. В первой главе было описано, как были открыты земли Техаса, как он получал свое название, какие люди стояли у истоков колонизации штата, и так далее. Все это я знал. Но, я заинтересовался главой, в которой рассказывалось о некоторых пер¬со¬нах двадцатого века, отдавших Техасу самих себя, свою любовь и преданность ему. Ну-ка, ну-ка...
Сара Мак-Клендон. Дочь Сидни Смита Мак-Клендона – политика, преданного сторонника претен¬дента на гу¬бернаторство от Демократической партии Вудроу Вилсона, в 1912 году. Выучившись на журналиста, младшая из девяти детей, Сара Мак-Клендон начинала свою карьеру в малоизвестной газе¬ты в Тейлоре, штат Техас. Затем была репортером в Бомонте, после чего устроилась работать в сто-лич¬ном бюро новостей, в славном городе Вашингтон, округ Колумбия. Там она вышла за мужчину по име¬ни О’Брайан и родила от него дочку Салли О’Брайан. В 1933 году Сара решила открыть свою радио¬пе¬редачу, работая корреспондентом в Белом доме и Капитолии. Все это она делала для небольших техас¬ских газет, памятуя, как нелегко им доставать свежую политическую информацию из столицы. А затем Сара Мак-Клендон вошла в «президентскую команду» репортеров. Ради этого ей приходилось работать днем и ночью, без сна и отдыха. Но, ее мечта задавать вопросы президентам страны осуществилась.
В области архитектуры было широко известно имя Николаса Джозефа Клэйтона. Ирландец по про¬исхождению, он прибыл в Галвестон, штат Техас в 1872. Он был первым профессиональным архи-тек¬то¬ром в штате. Сотворил такие здания как церковь Святого Патрика, Пресвитерианскую церковь, Опера-Хауз в Стаффорде, и так далее. Вообще-то, Техас знает много имен, обладатели которых сделали его та¬ким, какой он есть. Как же там поется в гимне? «Техас, наш Техас! Всемогущий Техас! Такой красивый, такой ве¬ликий! Твоя звезда шлет свои яркие лучи всем нациям. Техас, дорогой Техас! Сильный и сме¬лый! Бла¬гослови тебя Бог, Техас!» Что-то вроде того. Не было бы этих слов, если бы не Гарри Камерон, основавший крупнейший ныне сталелитейный завод «Камерон Айрон Уоркс», Чарльз Р. Кэмпбелл – Президент Академии Медицины в Сан Антонио. Джек Грэхам, Джозеф Ф. Саллинэн, Говард Хьюджес-старший, Хью Рой Кален, развивавшие нефтяную отрасль Техаса. Если бы не эти люди, неизвестно, можно ли было гордо пропеть «Техас, наш всемогущий Техас!» Всемогущим Техас сделали они, за что техасцы, и американцы в целом, благодарны им.
Где-то в середине главы, я почувствовал, что глаза закрываются. Не в силах бороться со сном, я за-крыл книгу и окунулся в романтический сон прошлых лет, десятилетий, веков...

***

По 83-ей автостраде с севера на юг на большой скорости мчался великолепный магистральный грузовик «Кенворд Дабл-ю-900». Огромный тягач с длинным капотом, хромированными выхлопными трубами и радиаторной решеткой, блестевшими на солнце, тянул за собой цельнометаллический трейлер. Целиком автопоезд представлял собой настоящее произведение живописного искусства. На бортах тягача и трейлера был изображен изумительный калифорнийский рассвет, Тихий океан, и бе-лая яхта на горизонте. «Кенворд» несся по левой полосе, обгоняя ветер, подбираясь к Американо-Мек-сиканской границе все ближе и ближе...

***

Маргарита Льюис:
Было ровно шесть, когда я мчала свой «Транс Эм» в кафе Вэлари, рядом с которым утром видели «Питербилт», мучаясь от желания разузнать, является ли хозяйка кафе Вэлари Нидл сестрой Джеймса. Почему-то мне казалось, что получу ответ на свой вопрос, как только увижу ее. Если Вэлари на самом деле его сестра, то нам предстоит долгая беседа. А, может быть, наоборот, короткая. Зависело это от то-го, как много она знает о деятельности брата. Если же они не приходятся родственниками, зачем же в ее заведении останавливался бандит. Может быть, просто решил кофе попить с утра? Хотя, это было бы верхом идиотизма – приезжать в общественное место на грузовике, который вот-вот объявят чис¬ля-щим¬ся в угоне. Наверное, прав Шервуд Донэхью, мой хороший знакомый, офицер полиции штата, что у не¬которых преступников нет логики. Я бы добавила, что у многих из них нет и мозгов.
Мне очень хотелось пообедать, поскольку с самого утра у меня во рту ни крошки не было. Я могла, конечно, заехать домой, но у меня была какая-то дурацкая привычка, которая не позволяла мне возв¬ра¬щаться домой, не закончив дела. Вот, когда я выполню все намеченное на сегодня, я поеду в свой дом с особой радостью. Ведь там меня ждет Чарли, да и я уже соскучилась по нему. Он был одним из тех не¬многих мужчин, в компании которых я чувствовала себя безмятежно и весело. Чарли не был похож на моего бывшего парня из Ноэво Ларедо, который извел меня своими ночными звонками с при¬зна¬ния¬ми в любви, которой не было, никогда. Я не спорю, для женщины слышать, что ее любят, всегда прият¬но, но, когда это повторяют сто раз в день, без выражения, автоматически, таинство признания перес¬та¬ет нести в себе те чувства, которые испытывает говорящий ее человек. Из волнующей и трепетной она стано¬вит¬ся плоской, грубой, и не ласкает сердце, а царапает, как наждачная бумага. За пару дней до ги¬бели мо¬его отца, я сказала Эрику правду, что любви между нами нет, и никогда не было. А были лишь его дру¬зья, которым он хвастался мной, говорил, какая я замечательная, красивая и так далее. И делал это лишь для того, чтобы его дружки завидовали ему, как завидуют владельцу роскошной машины. Мне не хо¬те¬лось быть машиной, а хотелось, чтобы мной не хвастались, а гордились. Именно мной, а не мо¬ими гла¬зами и фигурой. Когда я потеряла папу, когда я его хоронила, он даже не пришел поддержать меня. Не¬сколько раз он пытался воскресить наши отношения, но мне уже было не до него. Я была за¬ня¬та ро¬зыс¬ком убийц моего папы.
Не был Чарли похож и на тех байкеров из клуба, для которых слово «любовь» – пус¬той звук, нечто очень далекое и непонятное. Я никогда не видела, чтобы человек в кожаных куртке и штанах, с цепями и татуировками, на мощном мотоцикле был хорошо воспитан! Наверное, это также нелепо, как авто¬мо-биль на трех ко¬ле¬сах и с пропеллером на крыше!
Чарли Мак-Куин вел себя, как истинный ценитель культуры и прекрасных манер. Самое уди¬ви¬те-льное в нем было то, что он умел своим негромким голосом, своим грустным от природы взглядом раз-рушить барьеры, сковывающие некоторых людей, таких, как я. Мне нелегко привыкнуть к человеку, к мужчине, еще сложнее привязаться. Должно пройти время, чтобы я могла поверить ему. Но, с Чарли все было по-другому. Я знала его чуть меньше суток, а мне уже становилось грустно и тяжело при мысли, что, как то¬лько я найду его «Питербилт», Чарли уедет, и я останусь одна. Он немного напоминал мне отца. Может быть, поэтому я так прониклась доверием и симпатией к нему? И, может быть, поэтому он стал мне так дорог?
Сорок миль, что разделяли Ларедо и заведение пролетели в одну секунду! Я даже не заметила, как я проехала городок Лекс Сити, настолько глубоко я задумалась! Остановившись рядом со входом рес¬то-рана «У Вэлари», из которого доносились отрывки латиноамериканской музыки, я выключила двига-тель и, покинув машину, осмотрелась. Да, действительно, тот дальнобойщик мог видеть «Питербилт» с трассы. Ничто этому не препятствовало. Сейчас же парковка была полупуста. Да и людей было немно-го. Чуть дальше мужчина заправлял на заправке свой семейный фургон, на противоположной стороне двое ребят ремонтировали старый «Плимут-Фурия», который казался археологической находкой, в на-ше-то время! На западе виднелся Лекс Сити. Больше ничего и никого. Пустыня!
В заведении я мельком провела взглядом вокруг. Несколько столов у противоположной стены и в центре, бильярдный стол, за которым, впрочем, никто не играл, справа – стойка с шестью табуретами, и баром. В ресторанчике ужинало около семи мужчин и двух женщин. Некоторые из них смотрели на меня с любопытством, а некоторые, как ели, уставившись в свои тарелки, так и продолжали есть. За стойкой работала женщина, лет пятидесяти, которая увлеченно беседовала с пожилым мужчиной в оч-ках и сигарой во рту. Я подошла к стойке и села рядом с ним. Женщина повернулась ко мне, улыб¬ну-лась, и спросила, что я желаю. Не смотря на усталое и тронутое морщинами лицо, оно все еще хранило природную красоту. Высокий, прямой лоб, большие зеленые глаза, прямой нос, длинный, как у еги-петс¬ких императриц, живших в древние времена, небольшой рот, узкий подбородок. Ее гладко уложенные волосы были затянуты на затылке в узел, но некоторые пряди упрямо падали на лоб, и она упрямо воз¬вращала их на место.
 - У вас есть яблочный сок?
 - Да, мисс, - ответила она слегка сипловатым голосом.
 - Будьте любезны.
Хозяйка налила взяла чистый стакан, на станках которого еще сверкали капли воды, налила яб¬лоч-ного сока, и поставила передо мной.
 - Угощайтесь, - улыбнулась она.
Сок был очень вкусный. Не очень сладкий и прохладный. Только сделав пару глотков я поняла, как сильно хотела пить.
 - Чудесный сок, - сказала я, между глотками. – Хочется вновь и вновь ощущать его вкус!
 - Спасибо, - ответила хозяйка заведения. – Очень приятна ваша похвала, мисс?..
 - Маргарита Льюис, - подсказала я свое имя.
 - А я Вэлари Нидл. Добро пожаловать в мое заведение! Вы впервые здесь? Раньше я вас не виде-ла...
 - Да, впервые, - ответила я, радуясь внутренне, что моя догадка о том, что владелица Вэлари Нидл и сестра Джеймса Нидла – один и тот же человек. Да и внешне они были очень похожи, хотя у Вэлари лицо было... человечнее, что ли. – Хотя живу не так уж далеко. Вы слышали о Ларедо?
 - Да, разумеется, мисс Льюис. – Крупный город в нескольких десятках миль отсюда.
 - Он не такой уж крупный.
 - Да, но по сравнению с нашим скромным городком... – Поджав губы, сказала Вэлари, и, секунду помолчав, спросила: – В Лекс Сити вас привели дела или вы решили восстановить историческую спра-ведливость и приехали сюда ради моего ресторанчика?
 - Вы дважды правы, миссис Нидл. В ваше чудное заведение меня привели дела. И здесь же, с ва-шей помощью, я хочу найти справедливость. Миссис Нидл, мы можем поговорить наедине?
 - Да, разумеется, - кивнула женщина, побледнев и испугавшись, наверно, моего слишком офици-ального тона. – Давайте присядем за тот дальний столик. Там нам никто не помешает. Бобби, подмени меня, пожалуйста.
 - Хорошо, Вэл, - ответил пожилой мужчина, сидевший рядом. - Я послежу. Все в порядке?
 - Да, Бобби. Все хорошо.
Сменив разделяющую нас стойку на стол, стоящий в углу ресторана, рядом с карликовыми пальма¬ми, мы некоторое время смотрели друг на друга. Мне было по-человечески жаль эту женщину, которая стала страшиться меня по какой-то причине. Сейчас мне придется сказать, что ее брат совершил новое преступление. Мне было тяжело начинать, но я заставила себя открыть рот и начать говорить.
 - Миссис Нидл, я приехала из Ларедо, как частный детектив. Прошлой ночью от отеля «Каса Блан¬ка Лейк» был угнан грузовик, принадлежавший остановившемуся в моем городе дальнобойщику из Ка¬лифорнии.
Женщина густо покраснела, поняв, что мне все известно о ее брате.
 - Вы подозреваете Джеймса? – Спросила она дрожащим голосом, который совсем осип.
 - Я не подозреваю. Я знаю...
Тяжело вздохнув, женщина всхлипнула. По ее измученному лицу потекли слезы.
 - Он обещал... Он мне обещал, что никогда больше не будет приступать закон... – Скороговоркой шептала Вэлари Нидл. Я вдруг догадалась, что у нее астма.
Господи, только бы ей не стало худо! Никогда себе не прощу, если у нее начнется приступ из-за меня. Отдышавшись, Вэлари посмотрела мне в глаза.
 - Как вы узнали, что это Джеймс? – В ее голосе чувствовалась шаткая надежда на лучшее. – Ведь это мог другой человек, просто похожий на моего брата!
Набравшись смелости, я рассказала ей обо всех событиях сегодняшнего дня. С каждым новым фак-том она серела и превращалась в несчастную женщину. Любила она брата, не смотря на то, что он приносил ей одни несчастья. В ту минуту я ненавидела Джеймса Нидла.
 - Утром брат приходил ко мне, - призналась Вэлари. – Я видела красный грузовик перед рестора-ном. Он сказал, что друг попросил его перегнать груз в Мексику, место, по-моему, называется Мон¬кло-ва. В полночь Джеймс уедет.
Вот оно! Началось! Сегодня ночью пропавшие радиолы и угнанный грузовик отправятся в Мекси-ку!
 - Миссис Нидл, вы понимаете, как мне важно остановить вашего брата! – Взмолилась я. – Ска¬жи-те, где он может прятаться?
Она опустила глаза и тихо произнесла.
 - В пяти милях на запад, у Рио Гранде есть рыбацкий домик. Там Джеймс часто бывает.
 - Еще один вопрос: в каких отношениях находятся ваш брат и шериф Роуэн?
 - Не знаю. Но, по-моему, они рыбачили как-то вместе...
 - Спасибо вам, миссис Нидл.
Я тепло прикоснулась к ее руке, но она поспешно одернула ее. Я понимала ее, она имела право ме-ня не любить.
 - Простите... – шепнула я, поднимаясь со своего места.
Покидая ресторан «У Вэлари», я чувствовала себя виноватой. Только что я вновь разбила сердце этой еще не старой, но усталой от бесконечных переживаний и потрясений, женщины.
Рядом с парковкой я нашла уличный телефон. Бросив в прорезь монетку, я набрала свой домашний номер телефона.

***

Рэйчел Гвен:
Вечером дедушку осмотрел врач и осчастливил меня, сказав, что ему лучше. Часы приема за¬кон¬чи-лись, и мне не оставалось ничего другого, кроме как поехать домой. Я поцеловала дедушку в лоб и по-обещала придти завтра. Он слабо улыбнулся и на секунду закрыл глаза в знак согласия. Теперь никаких сомнений у меня не было! Дедушка будет жить! И эта мысль, добрая мысль, буквально окрыляла меня. Не осталось тех черных мыслей, высасывавших из меня силы. Они полопались одна за другой, как в му¬льтиках лопаются чертики или какие-нибудь монстрики. Представив это, мне стало совсем весело на душе. И удивительно спокойно.
По пути домой, я остановилась на красном свете светофора. Ожидая разрешающего сигнала, я ста-ла разглядывать людей, переходивших перед моим капотом улицу. Молодая женщина тащила за собой двух девочек-близняшек, лет пяти. Мужчина с седой головой неспешно пересек проезжую часть. Два подростка, горячо споривших из-за некой Мэри, мельком пронеслись мимо. Мне нравится смотреть на людей. Мы такие все разные. Лица, одежда, манера ходить, стоять, способ мыслить... Все разное. И ин-тересное. Каждый человек интересен и тот, кто сказал, что есть неинтересные люди на нашей планете, глубоко ошибся.
 - Рэйчел! – Позвал меня женский голос слева.
Повернув голову, я заметила, что рядом стоит машина, а за рулем сидит супруга Чарли Эмили.
 - Рэйчел, нам надо поговорить. Остановись за перекрестком, - попросила она, и тут же включился зеленый свет.
Я проехала перекресток и припарковалась у тротуара. Эмили встала за мной.
Мы одновременно вышли из наших машин, некоторое время смотрели друг на друга, не двигаясь, а потом она подошла к моей машине.
 - Я не хочу с тобой ругаться, Рэйчел, - сказала она весьма приветливо.
 - Да и я, собственно, не горю желанием, - ответила я, держась несколько высокомерно.
 - А ты хорошенькая... – Улыбнулась женщина.
 - Спасибо тебе, Эмми. Но, у меня есть еще дела. Выкладывай, что хотела сказать.
Храня загадочную улыбку на лице, улыбку человека, который многое видит и понимает, но держит свои наблюдения при себе.
 - Я хочу поговорить о вас с Чарли.
 - А вот мне абсолютно не хочется ни говорить о Чарли, ни вспоминать о нем!
Своей репликой я до крайней степени удивила Эмили. Она подняла свои волнистые брови и ус-мех¬нулась.
 - Неужели Чарли и тебя отшил? Вот это сюрприз!
Я уже пожалела, что согласилась остановиться для беседы с Эмили, так как всегда знала, что с этой женщиной мне лучше не встречаться.
 - Злорадствовать будешь? – Спросила я.
 - Нет, что ты! – Рассмеялась Эмили. – Я приглашу тебя в клуб брошенных Чарли женщин, где мы сможем собраться в кружок и обсудить все, что касается нас и нашего незабвенного мужа...
 - Мне надо ехать, - сказала я, устав от бессмысленного разговора.
 - Нет. Постой, послушай...
 - Ну, что еще?
 - Как вел себя Чарли в рейсе? Расскажи мне. Я хочу знать это.
 - Как обычно, - ответила я, пожав плечами.
 - И он... не говорил обо мне?
 - Ни разу! – Победно взглянула я на Эмили.
Улыбка, или, лучше сказать, ухмылка исчезла с ее лица. Она посмотрела на меня холодным взгля-дом и тихо произнесла:
 - Я не отдам мужа. Никому. Ни тебе, ни кому бы то ни было. Я должна сохранить семью ради сы-на. У Коди должны быть отец и мать, и будут.
Выдержав ее взгляд, я легко улыбнулась и сказала, что мне надо ехать. Но, перед тем как сесть в машину, я открыла ей истину:
 - Чарли не любит тебя, и никогда не любил.
 - Ложь! Ты лжешь! Он любит меня! – Сорвалась Эмили на крик.
Я уже села в машину и завела двигатель.
 - Нет, Эмили. Иначе он не снял бы с пальца обручальное кольцо.
Это было последнее, что я сказала, точнее, что слышала от меня Эмили Мак-Куин.

***

Освещенный заходящим солнцем, «Кенворд Дабл-ю-900» уверенно шел по хайвэю, продолжая при-ближаться к границе. Миновав указатель, информировавший, что до Ларедо – 400 миль, грузовик уве-ли¬чил скорость. Он торопился.

***

Чарльз Мак-Куин:
Я был в полнейшем замешательстве! Полчаса назад мне позвонила Рита, голосу которой я был без-гра¬нично рад. Но, моя милая сыщица была лаконична. Сказала лишь, что вот-вот найдет грузовик, что он нужен бандитам для перевозки ворованной аудиотехники, и что в двенадцать пополуночи он пойдет в Монклову, в Мексику через Ларедо. Еще она сказала, что местной полиции доверять не¬льзя и, что она попытается дозвониться до своего приятеля из полиции штата.
 - Что ты собираешься делать? – Спросил я.
 - Остановить их, - решительно ответила Рита, напугав меня до смерти.
 - И не вздумай! Не суйся туда! Рита! – Кричал я в трубку. – Эти ребята опасны. Они не ос¬та¬но¬вят-ся ни перед чем!
 - Я должна, Чарли, - ответила Рита. – Мы еще увидимся! И я верну тебе грузовик!
 - Рита, я тебя умоляю, подожди меня. Не езди туда, прошу!
 - Мне пора, Чарли. Все будет хорошо, мой хороший Чарли! Не бойся за меня! – Голос Риты дро-жал. Ей было очень страшно. – Увидимся еще!
И повесила трубку.
Господи, как у меня обливалось сердце кровью! Никогда мне еще так не было страшно за другого человека. Перед глазами то и дело крутилась страшная картинка, на которой были хрупкая Рита и во-оруженные бандиты, готовые стрелять. Тьфу ты, ерунда какая-то! Нет, она совсем не глупа. Она не дастся так запросто бандитам. Но, мне все равно было страшно за нее. Что же делать? Ей надо как-то помочь! Боже, я даже не знаю, откуда она звонила! Откуда же она могла звонить, черт возьми?! Думай, Мак-Куин! Думай! Так, посмотрим... Рита где-то рядом с тем местом, где прячут мой «Питербилт», и это место не в Ларедо, поскольку она сказала, что грузовик пойдет через Ларедо, а не из Ларедо. Это первое. Второе. Если тем ублюдкам понадобилось перевезти в соседнюю страну аудиотехнику, им не-обходим трейлер. Нет... В данном случае, это не столь важно... Меня беспокоил еще один вопрос: как они со¬би¬раются пересечь границу с ворованным грузом и на угнанном грузовике? Или у них все здесь крепко схвачено, или же они полнейшие кретины! Но, все это отвлеченные темы. Главное, найти Риту. Найти Риту!
Сидя на кухне за чашкой капучино, я все мозги себе наизнанку вывернул, пытаясь вспомнить хоть какую-ни¬будь деталь, найти какой-нибудь ключик... Мой взгляд случайно остановился на симпатичных часах, висевших на стене кухни, между окном и выходом во внутренний дворик. Хм, забавно... Их мер¬ное тиканье удивительным образом напоминает тиканье реле в моей Эшли, когда включен сигнал по¬во¬рота. Тик-так, тик-так... А вот у тягача задний поворотник разбит... Когда все это закончится, надо бы его заменить... Тик-так... Поворотник... Поворот! Поворот!! Чарли, спешу вам сообщить, что вы по¬след¬ний дурак! Как же я мог забыть о том чертовом повороте, откуда с утра вырулил мой «Питербилт»?!! Там ведь забытая Богом грунтовка к реке! Там «Питербилт»! Он там! Там! Скорее туда! Надо опередить Риту и отбить свой грузовик!
Едва я вышел на улицу, как к дому Риты, словно по чьему-то сигналу, подъехала полицейская ма-шина. Из нее вышли двое мужчин. Один в штатском, другой в форме. Тот, что был в штатском, носил звезду шерифа на левом кармане черной рубашки. Вдруг мне стало смешно. Я представлял его толстым хряком с мордой бульдога. Таким он и оказался! Он быстро пронес свою тушу к моей скромной персо-не.
 - Чарльз Мак-Куин, водитель грузовика? – Спросил он, хотя я догадывался, что он и так знает, кто я.
 - Да, он самый, - с улыбкой ответил я.
 - Шериф Департамента полиции города Ларедо, Майкл Роуэн. У вас ведь пропал грузовик, так?
 - Да, верно, - заинтересовался я его игрой в хорошего копа.
 - Мы нашли его. Садитесь в машину, мы вас отвезем.
Нет, в машину мне никак нельзя было садиться. Не с добром они пришли ко мне. И глаза, эти ма-ленькие свинячьи глазки, во всю сигнализировали, как проблесковые маячки, что шериф лжет.
 - Я вас очень благодарен, шериф, но, посмотрите, в каком я состоянии. К несчастью, я пока не мо-гу вести грузовик.
 - Что же с вами случилось?
 - Упал с лестницы сегодня утром, - я ненавидел себя за вынужденную ложь. – Ремонтировал кры-шу и свалился.
 - Ну и ну! – Покачал головой Роуэн, обернувшись к своему помощнику. – Слыхал, Аарон? Хо¬ро-шо еще, что не убились насмерть!
 - Да, повезло, - улыбнулся я.
Играл он довольно неплохо.
 - И все же, мистер Мак-Куин, вы обязаны хотя бы опознать ваш трак. Так требует закон. По¬смот-рите на него, а потом мы привезем вас обратно. Кстати, как поживает мисс Льюис?
 - Мисс Льюис поживает неплохо. Но, ехать я не могу, к несчастью. Я с трудом передвигаюсь...
 - Ну, все! – Шериф решил выйти из роли и принять истинную личину. – Садитесь в машину, мис-тер Мак-Куин!
Я заметил, как напрягся его помощник, как его рука легла на кобуру.
 - Вы правы. К дьяволу игры. Вы замешаны во всем этом. И пришли, чтобы убрать меня, так?
 - Абсолютно верно, - холодно ответил Роуэн. – Вы и ваша ищейка надоели нам! У нас был от¬лич-ный план, пока ты не сошелся с юной мисс Льюис. А я, поверь мне, знаю, какая у нее хватка. Поэтому, нам пришлось нейтрализовать ее.
Опоздал! О, нет! Я опоздал! Не может быть... Ох, Рита... За что же, Господи?!
 - Чтобы груз пришел в пункт назначения в целости и сохранности, я вынужден был пойти на край¬ние меры. Теперь, когда вы все знаете, я прошу вас добровольно сесть в полицейскую машину!
Я поднял на него глаза, полные слез, и впечатал свой кулак в его омерзительную рожу. И мне было наплевать мне, что он офицер полиции. Он не офицер, а позор полиции. Его помощник обнажил пи¬сто¬лет и приставил дуло к моей голове. Шериф поднялся с асфальтовой дорожки, на которой мы стояли, ринулся на меня, повалил, щелкнули наручники, и я почувствовал, как их сталь впилась в мои запястья.
 - Я тебя со света сживу, сука! – Шепнул он мне на ухо, словно страшный секрет открыл. – Вста-вай! Хватит лежать. Аарон, в машину его!
Меня запихнули на заднее сидение, рядом сел Аарон и всю дорогу сверлил меня своим холодным взглядом убийцы. Мы ехали по трассе в сторону Лекс Сити, уже знакомым мне маршрутом. Но, мне бы¬ло все так безразлично, что я даже не сопротивлялся.

***

Маргарита Льюис:
В темном трейлере, лежа на холодном полу с перевязанными ногами и руками, я с ужасом ждала, когда за мной придут, чтобы убить. Я не знала, сколько я пролежала без сознания, не знала, который час. Мне удалось обнаружить «Питербилт» Чарли и партию аудиотехники. Только вот сама попала в ло¬вушку. Поступила, конечно, я глупо. Но, я не жалею об этом! Мне хотелось найти грузовик Чарли пер¬вой, раньше детектива Донэхью, который уже летел сюда на вертолете из Сан Антонио. Вернуть моему дальнобойщику друга. Ради своей цели, я даже по телефону с Чарли разговаривала суховато, как мне показалось...
Так или иначе, я поехала туда, где был «Питербилт». Путем несложных умозаключений, я уже все знала. Кто, когда, как совершал преступления. Шериф Роуэн, пара его людей и Джеймс Нидл вошли в сговор, решив украсть из терминала аэропорта груз аудиотехники. Продав партию, они могли бы выру-чить не менее пятидесяти тысяч долларов. Каким-то образом они сумели вывести радиолы со склада и спрятать их здесь, в ангаре рядом с рыбацким домиком. Продать груз они планировали в городе Мон-клова, Мексика. Для перевозки добыли старый прогнивший трейлер, но им еще нужен был тягач. Прош¬лой ночью в Ларедо приехал незнакомый дальнобойщик с калифорнийскими номерами на потре-панном временем грузовике, оставил полуприцеп на терминале аэропорта и остановился на ночь в отеле «Каса Бланка Лейк». Чем не прекрасная возможность угнать его грузовик? Той же ночью Джеймс Нидл со¬вер¬шил первое преступление. Он угнал «Питербилт». Ранним утром этого дня он сменил на грузовике но¬мера, пополнив свою коллекцию, и повесил новые. Этот факт, плюс продажный шериф, который чис¬лился у него в защитниках, придали ему уверенность в безнаказанности. На ворованном грузовике он съездил к сестре, где, вероятно, позавтракал и сообщил ей, что некий друг попросил его перегнать груз в Монклову. Миссис Нидл, будучи слабохарактерной, больной астмой женщиной, не стала спорить, хотя догадывалась, что брат задумал что-то противозаконное. Но, покажите мне хоть одну нормальную сестру, которая стала бы доносить на своего же брата? После Джеймс Нидл отправился в рыбацкий до¬мик, не подозревая, что его заметили и уже начали идти по следу. Иначе, он не стал бы больше по¬ка¬зы¬ваться на людях в «Питербилте» Чарли. По какой-то причине, Джеймсу Нидлу надо было увидеть ше¬рифа, и, проявив редкостное тупоумие, он отправился в Ларедо именно на грузовике. Как же он был удивлен, встретившись с нами на трассе! Там он совершил второе и третье преступления. Сначала Нидл открыл по нам огонь, а потом едва не угробил Чарли, умышленно сбросив его с крыши тягача. Встре¬тившись с шерифом Роуэном, он получил внушительный нагоняй за езду на ворованном грузовике. Тем более что Роуэн уже знал, что я расследую это дело, что я обязательно доведу его до кон¬ца, и тогда ше¬рифу уже не спастись от правосудия. Роуэн заставил Джеймса Нидла вернуться в рыбацкий домик и за¬таиться до ночи, что Нидл и сделал. О последнем эпизоде этого дела я узнала, догадалась, лишь здесь, в трейлере.
Было почти девять, когда я остановилась на вершине холма между трассой и рекой. С нее откры-вался отличный вид на берег, где стояли небольшая хижина, да ангар достаточных размеров, чтобы спрятать там грузовик и трейлер. Внимательно осмотрев местность в бинокль, из живых существ я об-наружила лишь птиц, таскавших из реки рыбу. А так – казалось, что все тут вымерло. Домик закрыт, ок¬на плотно зашторены, внутри темно, ангар тоже закрыт. Ничего не подозревая, я вновь села в машину и спустилась с холма к этим строениям. По-прежнему было пусто и тихо. Лишь ветер гудел в проводах высоковольтной линии, передававшей ток в Мексику.
Замок на огромных ангарных дверях оказался не заперт, лишь вставлен в ушки. Я сняла замок и распахнула скрипучие двери, умоляя Бога лишь о том, чтобы за ними был грузовик. И он там был! Он стоял лицом, то есть, передом к выходу. Вообще-то, я не склонна очеловечивать вещи, но, по-моему, в тот момент «Питербилт» улыбался мне, будто знал, что я пришла к нему, чтобы спасти от преступных рук людей, захвативших его. Я прошла вдоль его правого борта, вдоль трейлера и, обогнув грузовик, за¬метила, что двери полуприцепа приоткрыты. Я заглянула внутрь и в его полумраке заметила десятки ко¬робок с рисунками радиол на их сторонах. Они занимали примерно три четверти пространства трейле¬ра, и в тот момент я была рада вдвойне. Все мои предположения подтвердились. Я нашла не только гру¬зовик, но и аудиотехнику. И эта мысль была последней, что я помнила. Справа я услышала какой-то шо¬рох, в глаза ударил свет фонарика, а потом что-то оглушило меня...

***

Дежуривший в двух милях от Крайстал Сити молодой полицейский, лениво выбрался из своей пат-рульной машины, стоявшей на обочине, и осмотрел трассу. В южном направлении она была пуста, если не считать неторопливо ехавшего междугороднего автобуса, а вот на севере картинка была сов-сем другой. Имея прекрасный обзор с холма, офицер увидел магистральный грузовик с включенными фа-рами, который, хоть и казался пока точкой на горизонте, размываемой маревом, но шел довольно быстро. Он постепенно приближался, становился больше, нарастал низкий рев его мощного двигате-ля. Было очевидно, что трак шел на пределе своих возможностей. Даже без радара коп видел, что во-дитель существенно превышает допущенный здесь скоростной лимит. Все же, ради интереса, навел свое «оружие» на движущийся объект. Цифры его повергли в шок! Он даже потряс устройство, про-верив его исправность. Но, табло упорно говорило, что грузовик идет со скоростью сто тридцать миль в час! Поправив пояс с рацией, пис¬то¬летом, наручниками, и прочими необходимыми мелочами, по-лицейский вышел на обочину, поднял вверх руку, требуя, чтобы водитель остановился. «Кенворд Дабл-ю-900», словно в насмешку, издал протяжный гудок, пролетев мимо ошарашенного копа, и обдав его волной теплого воздуха и колючей пыли. Мгновенно ри¬нувшись в свою машину, полицейский вырулил на трассу, и, включив сирену и проблесковые маяки, начал погоню. То, что произошло дальше, совсем его «убило». Он спускался с холма и прекрасно видел, как из выхлопных труб грузовика вырвались столбы огня, как минимум, вдвое увеличив скорость «Дабл-ю-900». Как ни старался полицейский, он так и не смог до¬гнать это чудовище...

***

Чарльз Мак-Куин:
Меня привезли туда, куда я и думал. Полицейская машина остановилась рядом с «Понтиаком» Ри-ты, который сиротливо стоял у распахнутых ворот ангара. Внутри него я заметил мой «Питербилт». Но, все это было, как в тумане. Не нужен был мне грузовик, если нет Риты. Ничего мне не нужно. И жить без нее не хочу!
Навстречу вышел Джеймс Нидл, этот длинноносый подонок, сбросивший меня с грузовика, из-за которого погибла Рита. Ничего, ублюдок, даст Бог, выживу. Тогда я с тобой поквитаюсь, мразь! Со все-ми вами поквитаюсь!
 - Выходи! – Приказал Роуэн.
Вместе со своим псом он выбросил меня на теплый песок и впечатал в землю, опустив мне на спи-ну свой сапог.
 - Шевельнется, стреляй, - бросил он Аарону. – Как у нас дела? Где девушка?
 - В порядке, босс, - ответил Джеймс Нидл. – Девушка в трейлере. Связана.
 - Я хочу ее видеть, - пожелал шериф.
 - Идемте...
Я в бессилии закрыл глаза. Она жива... Боль, мертвой хваткой вцепившаяся в меня, не дававшая мыслить, дышать нормально, отступила. Разорвалась, исчезла та колючая проволока, что крепко впи¬ла-сь в мое сердце, грозя раздавить. Я вдруг начал слышать птиц, ощущать теплоту солнца, клонившегося к закату. Я начал жить. И она жива...

***

Маргарита Льюис:
Услышав шаги снаружи, я напрягла слух, стараясь уловить каждое слово, не пропустить ничего.
 - Значит так. Я привез документы, с которыми мы поедем через границу: паспорта, водительские удостоверения, накладные на груз, путевой лист, в общем, все.
 - Отлично, босс!
Я знала, кому принадлежат эти голоса. Первый – быстрый, легкий баритон – принадлежал шерифу Майклу Роуэну. Второй – густой металлический бас – Джеймсу Нидлу.
 - Сейчас мы поужинаем, а в полночь поедем, - сказал шериф.
Сразу же застучали засовы, двери полуприцепа открылись, и в мою своеобразную темницу забрал-ся шериф Роуэн. Он включил внутри свет, и, приказав своему дружку оставить нас, присел на корточки рядом со мной.
 - Сколько раз я тебе говорил, Рита, бросай ты это дело! Хреновый из тебя сыщик. Лучше бы за¬ни-малась цветочками или крестиком вышивала. Это еще хорошо, что мы с тобой знакомы. А попалась бы ты каким-нибудь отморозкам? Что было бы тогда? Как бы ты выкручивалась? Эх, Рита, Рита...
 - Сюда едет полиция штата! – Поставила я его перед фактом.
 - И что? – Искренне улыбнулся он. – Думаешь, я боюсь этих парней? Что они могут? Ну, приедут, походят здесь, посмотрят. Город в порядке, уровень преступности низкий, жители довольны.
 - У меня есть доказательства!
 - Да, знаю, - кивнул Роуэн. - На этого кретина Нидла?
 - И на вас.
 - Не лги мне. На меня у тебя ничего нет. Лишь дурацкие домыслы. А Нидл... Нидл умрет, как то-ль¬ко мы сдадим груз и получим деньги. Ехал себе водитель, ехал и уснул за рулем. Свалился в пропасть. Когда его найдут, я буду спокойно попивать кофе в своем кабинете.
 - Я не позволю! Всю жизнь посвящу, чтобы упечь вас за решетку! – С яростью сказала я.
 - Ну, Рита, у тебя есть на это ровно три с половиной часа, - иронично сказал Роуэн, бросив взгляд на ча¬сы. – Кстати, твоего дружка я тоже взял. В твоем доме нашел. Выглядит – черта не краше!
 - Что вы с ним сделали? – Испуганно спросила я.
 - Видишь ли, к несчастью, при попытке оказать властям сопротивление, он был застрелен, - се¬рь-езно ответил шериф.
Меня словно кипятком ошпарило! Удар шериф нанес страшный, ничего не скажешь! Я была так потрясена, что даже не усомнилась в его словах. Поверила. Внезапно меня окатила вторая волна жара от осознания того, что я больше никогда не увижу Чарли, его прекрасные глаза, не услышу его голос...
- Вы просто зверь! – Сжав зубы, произнесла я, ощущая адское пламя на щеках. – Однажды вы от¬ве-тите за все ваши преступления!!
 - Перед кем?
 - Перед Богом! Если человек злой и несет людям зло, оно обязательно к нему вернется!
 - Не надо проповедей, - ухмыльнулся шериф.
 - Убирайтесь отсюда или делайте то, за чем пришли! Я не хочу вас больше видеть!
 - Всему свое время, - задумчиво сказал Роуэн, с наслаждением наблюдая, как я мучаюсь.
Я отвернулась от него и тихо заплакала. А шериф продолжал сидеть рядом, молчал, слушал мой плач и наслаждался...

***

Чарльз Мак-Куин:
До полуночи я сидел у полицейской машины, прикованный наручниками к бамперу. Все это время я пытался понять, что же на самом деле случилось с Ритой. У меня уже не было сомнений в том, что она жива. Только бандиты держат ее где-то под замком. Но, почему они медлят? Они ведь привезли меня сюда не на экскурсию. Может быть, не хотят поднимать шум, пока грузовик не уйдет? Вполне воз¬мож¬но.
Все время, пока я сидел у машины, я слышал громкий смех троих преступников во главе с подле-цом-шерифом. Было слышно, как они делят вырученные за товар деньги: пятьдесят процентов шерифу, по двадцать пять – его подручным. Несколько раз то один, то другой выходили проведать меня или просто отлить.
Когда совсем стемнело, на небе зажглись звезды, а песок остыл, вся троица вышла из домика, про-должая от души хохотать. Ко мне подошел шериф.
 - Все, Мак-Куин! Пришел попрощаться. Через несколько минут мы уезжаем. Есть какие-нибудь пожелания напоследок?
 - Да, - кивнул я. – Есть.
 - Какие? – Весело спросил Роуэн. – Я сегодня добрый. Говори.
 - А ты наклонись поближе...
 - Что поцеловать меня хочешь на прощание? – Расхохотался шериф с дружками.
Тем не менее, приблизился ко мне на шаг. Вот так и стой, шериф!
 - У меня к тебе просьба, Роуэн.
 - Я внимательно слушаю.
 - Не обижайся на меня...
Свою скромную просьбу я закончил отличным ударом ботинка по его физиономии. Черт меня во-зьми! Какой же это был хороший удар! Как красиво шериф отлетел! И наплевать, что они втроем при-нялись меня избивать! Держа эту картинку перед глазами, я хохотал от души, даже не чувствуя боли от их ударов.
 - Достаточно! – Крикнул шериф, вытирая окровавленное лицо. – У нас мало времени. Скоро смена на границе. Джеймс, выводи грузовик.
Секунду подумав, Роуэн добавил:
 - Оставь девчонку в ангаре. Аарон, когда мы уедем, брось их в машину и сожги ее. Вместе с ан¬га-ром.
 - Понял, шериф.
 - Все, по коням!
Невероятно! Все это время Рита была рядом! В трейлере грузовика!
 - Рита! - крикнул я во все горло, так, чтобы она услышала. – Чарли Мак-Куин здесь! Держись, Ри-та! Я здесь!

***

Маргарита Льюис:
Нет, мне не показалось! Я на самом деле слышала голос Чарли!
 - Чарли! Чарли!
Джеймс Нидл вытащил меня из трейлера и бросил на пропахшие рыбой опилки. Меня сейчас убь-ют, но мне уже не было страшно. На сердце было легко, что мой дорогой дальнобойщик жив. Хоть бы увидеть его перед смертью. Еще раз. Последний раз. Увидеть бы.
Не обращая на меня больше внимания, Джеймс закрыл двери полуприцепа и, бросив равнодушное «Прощай!», пошел к тягачу. Взревел двигатель и машина плавно выехала из ангара.
Была уже ночь, но тусклая лампочка над дверьми ангара все же освещала кое-какую площадь. Со своей точки я видела лишь капот полицейской машины и курившего рядом офицера.

***

«Кенворд» неторопливо, словно роскошный морской лайнер, плыл по улицам Ларедо. Он проехал по Хиллсайд Роад, затем по Колтон Роад, свернул широкую Мак-Ферсон Роад, добравшись до Сандерса, он величаво повернул на восток, проехал через даунтаун Ларедо. У отеля «Каса Бланка Лейк» он оста-новился.

***

Маргарита Льюис:
Докурив свою сигарету, офицер, видимо, почувствовав себя хозяином положения, направился ко мне. Он присел рядом, протянул пачку, спросил, хочу ли я закурить.

***

Чарльз Мак-Куин:
Когда мой грузовик с преступниками внутри уехал, оставшийся здесь Аарон, отстегнул меня от бампера, но руки в наручниках оставил. Он принялся избивать меня. Неторопливо, обдумывая каждый удар. Я уж смирился с тем, что умру, поэтому не особо сопротивлялся. Да и устал я очень, не было сил даже замечать, с какой стороны он приложится в очередной раз, куда ударит. Последний хук справа был чудовищный! Я уже ничего не соображал. Да и ноги не держали. Земля куда-то уплыла и я вдруг очу¬тился рядом с задним колесом полицейской машины.
 - Отдыхай, пока, - сказал Аарон, закуривая. – И я отдохну. Сигарету хочешь?
Я хотел послать его куда подальше, но из моего рта вместо слов полилась кровь.
 - Молчишь? Ну, молчи, молчи...
Он отошел к капоту машины, а я, сплюнул кровавую слюну, и перевернулся на спину. Звезды све-тили так ярко, как никогда. Вообще-то, в Техасе тусклые звезды, а сегодня что-то блестят, будто их на-терли салфеткой. Красивая ночь. Прохладная, и немного ветреная.
Мне были видны лишь ноги полицейского, но когда он пошел в ангар, мерзкая мысль вонзилась в мой затуманенный разум. Словно, молния сверкнула, разрезав облака.
 - Не смей! – Крикнул я хриплым голосом.
Хватит лежать, Мак-Куин, как на пляже! Встать! Ну же! Схватившись за задний бампер, я при¬под-нялся над песком. Встал на колени, потом на ноги. Быстрее, в ангар! Нет! Стоп! Рация! В машине ра-ция! Господи, добраться бы до нее, вызвать подмогу! Братья-водилы не оставят в беде! Они придут! Открыв дверь машины, я вполз внутрь, снял с радиостанции микрофон и, настроившись на 12-ый канал, сказал:
 - Хватит трепаться! Внимание всем дальнобойщикам в радиусе пятидесяти миль от Ларедо!..


***

Маргарита Льюис:
Я знала, за чем он пришел. По его блудливому взгляду поняла. Но, ты меня не получишь, сволочь!
 - Не подходи ко мне! – Предостерегла я его, стараясь вытащить правую руку. Это мне почти уда-лось.
 - Не волнуйся, детектив. Все произойдет быстро, - пообещал он, расстегивая ремень.
Ну, еще чуть-чуть, и рука свободна! Веревка впивалась мне в кожу, причиняя боль, но я не обра-ща¬ла на нее внимания. Еще капельку... Наконец-то! Руки были свободны! Как только преступник в обли¬чии офицера полиции приблизился ко мне, я впилась ему ногтями в лицо, как кошка. Он панически зак¬ри¬чал и тут же от меня отпрянул.
Вдруг я заметила в дверях ангара Чарли. Выглядел он еще хуже, чем после падения с грузовика! На лице – ни одного здорового места! Лишь кровь! Казалось, что кровью сочилось все его тело! Сильно прихрамывая, он шел ко мне, чтобы спасти, к преступнику, чтобы наказать.
 - Все кончено, Аарон, - хрипел Чарли совершенно незнакомым мне голосом. – Сейчас сюда при-едет армия дальнобойщиков, которая камня на камне не оставит. Оставь нас и уходи. Уходи. Никакой пользы от того что ты нас убьешь, ты не получишь. Тебя найдут и отомстят.

***

Чарльз Мак-Куин:
История об армии дальнобойщиков была выдумкой, блефом. Мне никто не ответил. Я даже не знал, услышал ли кто-нибудь меня. Надеясь лишь на удачу, я решил напугать Аарона, но, похоже, мой план с треском провалился. Он достал из кобуры пистолет, и коротко приказал мне:
 - Выходи!
Под дулом пистолета я вышел из ангара. На этот раз пуля убийцы придет по адресу. Ведь со мной не было моего ангела-хранителя Рэйчел Гвен. Лишь на миг подумав о ней, вспомнив ее детское личико, беззаботную улыбку, веселый смех, я вдруг понял, что люблю ее больше всего на свете. И мне стало особенно обидно, что я никогда больше ее не увижу.
В моей жизни случались разные вещи, происходили всевозможные сюрпризы и неожиданности. То, что было дальше, я, пожалуй, мог бы назвать редчайшей удачей. Из-за холма неожиданно раз¬дался мощный рев грузовика, а потом появился и сам грузовик. Вообще-то, я увидел лишь его слепящие фа-ры, но это было неважно. Главное, я знал, что этот грузовик едет за мной и Ритой. Фары спустились с горы и ос¬тановились в шестидесяти футах от меня и моего палача, который, заметив незнакомый трак, за¬нер¬в¬ничал и сильнее прижал дуло к моему затылку.
 - Опусти пистолет, ты, сукин сын! – Раздался голос водителя через громкоговоритель. – Преду¬п-реждаю, я вооружен, и, если ты, псина поганая, убьешь этого парня, я тебе выбью мозги прямо отсюда! Не заставляй меня выходить из своего уютного грузовика!
Я слушал голос дальнобойщика и готов был поклясться чем угодно, что знаю, кому он при¬над¬ле-жит! Только вспомнить не могу!
 - Убирайся, иначе я убью его! – Крикнул в ответ Аарон.
Только голосок у него стал жалобным, испуганным.
 - Ну, смотри, свинья ты грязная, я тебя предупреждал!
Распахнулась дверь грузовика, водитель спустился вниз и вышел из темноты в лучи фар своего грузовика. Это была высокая, хорошо слаженная фигура с широченными плечами. В руке он держал пи¬столет, а на голове у него была шляпа.
 - Брось пушку! – Визжал Аарон.
 - Ты хочешь пристрелить водилу, мразь? Ну, давай! А потом я тебя! А? Как тебе такой расклад?! Давай, падаль, жми на курок! Всего-то одно движение пальцем. Только помни одно, кусок дерьма, хлопнешь его, тут же сам сдохнешь!
 - Идите вы все! – Крикнул Аарон, бросаясь к своей машине и унося ноги.
Да уж, такой лексикой может обладать лишь один человек. С этим парнем я провел несколько дней в рейсе Сан-Франциско – Норд Ойл – Сан-Франциско. Мы с ним поначалу ладили со скрипом, а потом подружились на всю жизнь. Это он помог мне расквитаться с наемным убийцей, охотившимся за мной, и по ошибке ранившего Рэйчел. Охотник за красивыми грузовиками и женщинами. Единственный на моей памяти водитель, который может нарочно вызвать занос полуприцепа и выйти из этого заноса!
 - Мэл Стюарт, сукин ты сын! – Воскликнул я, безмерно радуясь другу. – Как я рад тебя видеть, ковбой!
Не в силах совладать с нахлынувшими чувствами, я обнял его и крепко поцеловал в щеку.
 - Тебе, Мак-Куин, совсем мозги вышибли! Может, еще взасос поцелуемся, а? – Улыбался Мэл. – Я тоже рад, что нашел тебя. И, что успел.
 - Спасибо, старик, - растроганно прошептал я, чувствуя в горле целый ком. – Никогда не забуду, братишка! Подожди-ка!
Я вдруг вспомнил о Рите. Обернувшись, я заметил ее стоящую у дверей ангара. Теперь пришла очередь обнимать ее.
 - Живы! – Расплакалась она. – Мы живы, Чарли!
 - Да, Рита, живы. Что же ты плачешь? Пойдем, я познакомлю тебя с моим бо¬ль¬шим другом. Зна¬ко-мьтесь!
 - Маргарита Льюис, частный детектив, - представилась она, и вдруг бросилась в объятья и к Мэлу Стюарту. – Для друзей – просто Рита.
 - Мэл Стюарт, водитель грузовика. Для друзей – просто Мэл. Скажите, Рита, что вы скажете на-счет ужина завтра вечером? Мне бы хотелось познакомиться с вами поближе...
Началось! Ну, бабник!
 - Эй, ковбой, у нас еще дела. Мой трак догнать надо. Все разговоры потом.
 - А-а, - протянул Мэл. – Так это был твой «Питербилт», с которым мы разминулись в миле от это-го поворота?
 - Да. Его угнали прошлой ночью. Мэл, садись. Все потом. У меня тоже к тебе есть вопросы.
 - Ладно, залезайте!

***

Маргарита Льюис:
Появление этого водителя, друга Чарли Мэла Стюарта было полной неожиданностью для меня. Когда Аарон повел Чарли под прицелом пистолета на улицу, я жутко испугалась, подумав, что пришел конец. К великому счастью, все осталось позади. Обычное, в общем-то, дело грозило нам смертью, и на этот раз дама с косой прошла мимо нас. Точнее, ее спугнул мощный рев грузовика Мэла Стюарта.
Чарли и Мэл были отличными друзьями – я поняла это сразу. Они и подшучивали друг над другом и вспоминали былые времена, обменивались новостями и впечатлениями. Я с большим интересом слу-шала их болтовню, хоть и не всегда понимала их водительские словечки.
 - Как же ты нашел нас? – Спросил Чарли.
 - Я ехал за грузом в Флагстафф, Аризона, - начал рассказывать Мэл. – Ты, наверное, не знаешь, но Си-Би едва не взорвалось от горячей новости, о том, что в Ларедо, штат Техас угнали «Питербилт» од-ного из дальнобойщиков. В эфире проскочило описание трака, и я понял, что это твой. У меня был дос-таточный запас времени, и я решил сгонять в Ларедо, проведать тебя, да и помочь в поиске твоего во-семнадцатиколесника. Пересек полстраны! В городе я начал искать тебя по отелям. Но, все было безрезультатно. Я уже подумывал о том, чтобы поехать в Аризону по делам, да вдруг услышал твой от-чаянный вопль по радио.
 - Врешь, ковбой! – Улыбнулся Чарли. – Не вопил я! Лишь попросил помощи...
 - Так или иначе, я решил поторопиться. И, как оказалось, не зря. Тот трусливый щенок на самом деле мог тебя завалить! Слушай, а где Рэйчел? Как у нее дела?
 - Ох, Мэл, долго рассказывать, - вздохнул Чарли.
Я поняла, что он вспомнил о ссоре с напарницей.
 - Вот схватим тех козлов за рога, отобьем твой «Питербилт», а потом пойдем в какое-нибудь злач-ное заведение, напьемся до галлюцинаций, ты мне все расскажешь. Идет?
 - До галлюцинаций? – Уточнил Чарли.
 - Ну-у, можно до беспамятства. Это, как пожелаешь ты, - рассмеялся Мэл Стюарт. – А вот, ка¬жет-ся, и наши друзья.
Действительно, впереди на большой скорости ехал грузовик с хорошо знакомым мне трейлером. Мы постепенно приближались к нему, а, когда расстояние сократилось до минимума, Мэл вырулил на левую полосу и пошел на обгон. Поравнявшись «Питербилтом», водитель нажал на гудок и жестом по-требовал Джеймса Нидла, управлявшего грузовиком Чарли, остановиться у обочины. Вместо этого, Нидл увеличил скорость, оторвавшись на полкорпуса вперед.
 - Жми, Мэл! До города осталось совсем немного!
 - Не бойся, Чарли! У моего «Кенворда» движок уж помощнее твоего будет! Где-то рядом с Крайс-тал Сити за мной увязался «медведь». Так я и от него сумел оторваться!
 - Будет тебе заливать-то! – Недоверчиво воскликнул Чарли.
 - Я и не заливаю. Я бы не ушел, если бы не движок в тысячу двести лошадиных сил, и кое-какая штучка.
 - Тысяча двести «лошадей»?! – Вскричал Чарли. – Где же ты такой двигатель отгрохал? И что это за штучка?
 - Нитрооксиновая система! – Довольно ответил Мэл.
 - Ну, пижон! – Покачал головой Чарли. – Я всегда знал, что ты пижон!
 - Ладно, хватит о двигателях! – Решил Мэл. – С нами же дама! Ей должно быть скучно!
 - А вы знаете, Мэл, - ответила я ему, вспоминая все пережитое. – Сегодня я едва не оставила этот мир. Смерть была так близка ко мне, что, сидя сейчас в вашем грузовике, осознавая, что я жива и могу дышать, говорить с вами, я поняла, что нужно это ценить выше всего остального. Истина, которая уже давно существует, о том, что лишь, посмотрев смерти в глаза, человек начинает по-настоящему уважать Богом данную ему жизнь и любить ее, сегодня открылась и мне. Так, что можете говорить о двигателях, сколько угодно. Мне не будет скучно. Наоборот, это счастье слышать, видеть вас и Чарли. Я ведь мог¬ла все это потерять...

***

Чарльз Мак-Куин:
Я слушал, что говорила Рита, и абсолютно был с ней согласен. Господи, как же она права! Нам с ней нельзя было умирать. Бог это знал и предотвратил самое худшее. Светящиеся цифры электронных часов на панели приборов грузовика показали четыре нуля. Пошла первая минута нового дня, моей но-вой жизни. И я улыбался сквозь боль, встречая ее. То, что случилось в Техасе, никогда не будет мною за¬быто. Здесь я встретил Риту – человека, прекрасную девушку, которая за одни сутки сумела сделать ради меня столько, сколько ни один человек в мире!
 - Ребята, я вижу его! – Вскричал Мэл.
 - Сумеешь догнать? – Спросил я.
 - Твой-то грузовик? – Рассмеялся Мэл. – Да как два пальца испачкать! Держитесь!
Мэл протянул руку к панели приборов, открыл пластмассовую дверку, за которой бледно све¬ти-лась красным цветом кнопка, и нажал ее. Нас прижало к сидениям, а «Кенворд» осуществил заметный рывок вперед.
При въезде в Ларедо мы догнали мой грузовик, и Мэл пошел на обгон.
 - Чарли, садись-ка за руль, - сказал он, переключая передачу.
 - Что ты задумал?
 - Сейчас увидишь! – Ответил Мэл, доставая пистолет.
Мы поменялись с ним местами. Теперь я вел его трак, а он открывал окно, сидя на пассажирском сидении, рядом с Ритой.
 - Ты будешь стрелять? – Наивно спросил я, испугавшись за грузовик. Все-таки, не хотелось его потерять, ведь мы с ним могли еще не одну тысячу миль проработать!
 - Не бойся, Мак-Куин! Тебе придется лишь колесо поменять, - заверил меня Мэл.
Неожиданно мой «Питербилт», вильнул влево, ударив нас своим полуприцепом. Я несколько зане¬рвничал и немного отстал.
 - Давай, Мак-Куин! – Кричал Мэл, наполовину высунувшись из окна. – Ближе! Чтобы я мог в этой суке дырок наделать! Вот, тварь! Да за это ты у меня зубы свои жрать будешь, ублюдок! Давай, Мак-Куин! Не трусь!
Мы летели по дороге района Сандерс, как на истребителях, уже миновали аэропорт Ларедо. Мэл стрелял по колесам, но, видимо, неудачно, поскольку матерился он, как докер, на чью ногу упал кон-тей¬нер.
Указатели сообщали, что впереди выезд на 83-ий, а чуть дальше – на 35-ый хайвэи. Я обрадовался этому, так как Джеймсу Нидлу, в любом случае, придется тормозить, если он не хочет разбиться о вы-со¬кий бордюр по краям полотна. Тогда мы с Мэлом сможем его остановить, перекрыв дорогу. Но, все слу¬чилось не так, как я предположил. «Питербилт» вдруг резко пошел вправо, туда, где, по удивительному стечению обстоятельств, располагался ма¬га¬зин Херардо Матильяса. При повороте у него занесло полу¬прицеп, и в сложенном состоянии он протаранил боковую стеклянную стену магазина, снес к чертям ряд касс, собрал всю одежду, разворотил большой рекламный щит, который накрыл его. Внутри мага¬зи¬на от тя¬гача оторвался полуприцеп, который вылетел через главный вход и упал на бок. Я свернул на Мак-Фер¬сон Роад и с ужасом заметил, что неуправляемый, разбитый «Питербилт», с рубашками и брю¬ками на зеркалах и капоте, бампере и даже крыше, по инерции несет прямо к заправочной станции. Гру¬зовик расшвырял декоративные пальмы рядом со станцией и нырнул прямо под ее крышу и оста¬но¬вил¬ся.
 - Тормози, Чарли, - глухо сказал Мэл. – Приехали.
Из-под грузовика хлестал бензин, вырывавшийся под давлением из подземного резервуара, и рас-те¬кался по территории станции. Распахнулись двери «Питербилта», из него выползли две темные фигу¬ры, в которых я бе¬зо¬шибочно угадал шерифа и его длинноносого пса. Господи, бензину ведь нужна иск¬ра. Так он не загорится. Господи, не надо искр. Сохрани грузовик... и их чертовы жизни! Но, под «Питербилтом» полыхнуло пламя, и в туже секунду огнем была объята вся станция. Злобно загудели, запели свою песню оран¬же¬вые языки огня, сжирая кис¬лород, и тех двух, что попали в их объятия. Их страшные вопли смеши¬ва¬лись со злорадным хохотом пожара. А потом раздался мощный взрыв, который мгновенно прекратил их мучения, который навсегда забрал у меня «Питербилт».

***

Маргарита Льюис:
Мы смотрели на огонь, как завороженные. Он был бы красив, если бы не забрал только что двух людей. Вдалеке слышались сирены пожарных машин, полицейских, медиков. Сейчас вся эта площадь наводнится ими. Приедут репортеры, станут снимать, а в утренних новостях расскажут людям о тра¬ге-дии, случившейся в их городе.
Мне же предстоит написать отчет, завершить все формальности, и передать дело в полицию штата. Дело было закрыто. Преступники понесли заслуженное наказание, не людского суда, но божеского. Са-ма геенна огненная пришла за ними и пожрала за грехи их тяжкие.
Мы вышли на улицу, где уже во всю кипела работа пожарных, тушивших огонь.
Чарли неторопливо шел к пожарищу, жадно высматривая в черных, обугленных останках за¬пра-вочной станции свой грузовик. И он нашел его. Некогда прекрасный «Питербилт» представлял сейчас собой плачевное зрелище. От него остался лишь остов, да и тот был сильно обезображен огнем.
 - Сэр, сюда нельзя! – Остановил его пожарный. – Вы, что, не видите, что идет работа?!
Чарли остановился, а потом повернулся ко мне. На его раненном лице я заметила слезы. Терпеть не могу, когда мужчина плачет, но тогда у меня сжалось сердце. Я подошла к нему и обняла. Надо было что-то ему сказать, как-нибудь подбодрить, но ничего лучшего, кроме «мне жаль», я не нашла. К нам подошел Мэл. Он сочувствующе положил руку на плечо Чарли и несильно сжал, в знак поддержки.
 - Ничего, старик, - тихо сказал он. – Перемелется.

Когда я встретилась на заправке со своим другом из полиции штата, и переговорила, вкратце рас-сказав ему о произошедшем, мы с Мэлом, который был рядом, вернулись в его грузовик. Больше нам здесь делать было нечего.
Чарли тихо спал в кровати, как ребенок. Бедняга! Он так намучился за этот день. Да и я тоже. Мэл отогнал грузовик к ближайшему ресторанчику, работавшему круглосуточно, пригласив меня на чашку кофе.
 - А Чарли? – Спросила я, беспокоясь за него.
 - Чарли пусть спит, - ответил Мэл, с улыбкой глядя на друга.
В ресторанчике, кроме нас с Мэлом, никого больше не было. Мы уселись за уютный столик в угол¬ке.
 - Ну, расскажешь мне, как вы с Чарли познакомились, как все это случилось? – Спросил Мэл.
 - Да. Дело закрыто, теперь можно рассказать, - согласилась я.
Дальнобойщик внимательно слушал мой рассказ, не перебивая. Лишь выражение его лица ме¬ня-лось от искренне-радостного, до нахмуренного и злого. Я поведала ему все, ничего не утаивая. И сама вспоминала высокого, просто, но аккуратно одетого парня с приятным лицом, с серыми глазами, даже вкупе с улыбкой, печальными. Тогда Чарли подошел ко мне, протянул свою визитку, и мне показалось это забавным, поскольку грузоперевозки мне ни к чему. Но, я взяла визитку, дала свою. Может быть, в тот момент мы обменялись не только визитками, но и сердцами? Еще свежа была память о нашей поезд¬ке по ночной дороге, о беседах на исторические темы, о том, как я испугалась, что больнее не увижу его, когда он сказал, что уез¬жает. Может быть, не зря грузовик угнали именно у него? Что, если так бы¬ло угодно Богу? Вместе с ним я провела так мало времени, но и того было достаточно, чтобы узнать Чарли.
 Когда я закончила, Мэл спросил:
 - Так, значит, у вас с Чарли не просто дружеские отношения?
 - Сложно сказать, Мэл, - ответила я. – Все очень путано... Мне кажется, что Чарли и рад бы быть со мной, но что-то его держит. Он ни разу не сказал мне «Я тебя люблю» и ни разу не поцеловал.
 - А для тебя это так важно? Разве своими действиями, поступками он этого не показывает?
 - Да, но... Мне кажется, что он любит Рэйчел Гвен, свою напарницу.
 - Рэйчел он, действительно, любит, - согласился Мэл. – Как сестру, как друга, но, не как женщину. Ты сама-то любишь Чарли?
 - Да, Мэл. Думаю, да.
 - Ну и скажи это ему! Порадуй с утра парня! – Улыбнулся дальнобойщик, подавив зевок. – Отвез-ти тебя домой?
 - Да, Мэл. Буду рада.
Забравшись в машину, я заглянула в роскошный слипер Мэла, напоминавший жилую комнату, что¬бы посмотреть, как там Чарли. От умиротворенного сна не осталось ничего. Чарли лежал на спине, стащив с себя покрывало, обнажив израненную асфальтом и побоями грудь, весь мокрый от тревожив-ших его кошмаров, что-то шептал, звал кого-то. Я вошла в комнату, и, укрывая его, услышала это имя, которое он без конца повторял. Он звал Рэйчел.

***

Чарльз Мак-Куин:
Все-таки падок Мэл Стюарт на красивые грузовики! Причем, он не уймется, если снаружи и внут-ри не будет все, как он хочет! С последней нашей встречи он успел сменить практически все. Единст-венное, что не поддалось изменению – это слипер, точнее, его длина. Да и удлинять-то его – было бы верхом пижонства. Стюарт на это не способен еще. Должен дорасти! Но, вся внутренняя обстановка бы¬ла другой. Что касается убранства его хором – то тут Мэл, конечно, демонстрировал чудеса дизайна! Весь пол был пок¬рыт бордовым ковром, на котором не наблюдалось ни пылинки, на окнах слипера ви-сели сим¬патичные шторки такого же цвета. Над головой в специальных углублениях висели его ружья с оптическими при¬целами, которыми, впрочем, он никогда не пользовался. За двумя пассажирскими си¬дениями рас¬по¬ла¬га¬лась стойка с микроволновой печью, холодильником и телевизором. Напротив – шкаф с одеждой и дру¬гими вещами, необходимыми и не очень в дороге. Там же, на двери шкафа висело зеркало, в котором я узрел себя. Себя ли? Вглядевшись в разбитую, распухшую, небритую физионо-мию, я отшатнулся. Как же с такой рожей показаться Рите на глаза?
Покинув грузовик через запасной выход в слипере, я заметил у капота Мэла Стюарта, который на-тирал полировочной мазью и без того отражавшие солнце сверкающие части трака.
 - Нравится? – Спросил он, бросив на меня короткий взгляд.
И, как всегда, ни «здравствуй», ни «прощай».
 - Что мне должно нравиться? – Спросил я, подходя к нему.
 - Ты отойди от грузовика на десять шагов, обернись, и посмотри.
Я сделал так, как и сказал Мэл, хотя не понимал сначала, что он хочет мне показать. На противо-по¬ложной стороне улицы, я обернулся, и глазам своим не поверил! Тягач и полуприцеп были похожи на картину, написанную талантливым художником! Я без труда узнал Кламатские горы, океан, солнце... Калифорния! Моя родная Калифорния! Только сейчас я почувствовал, как же я соскучился по дому! Как по волшебству, Техас, Рита, Мэл со своим «Кеном», все переживания показались мне чужими. Мне вспомнился Коди, мой маленький сынишка, Рэйчел Гвен, Бо Гвен, которому я так и не позвонил. Только об Эм я не вспомнил... Душа рвалась домой, а тело оставалось. Оно подвластно мозгу, а мозг мой так настрадался за вчерашний день, что не хотел даже шевелиться.
Красивая картина! Мэл стоял рядом, довольно улыбался, и в ту минуту он был мне неприятен. По-тому, что владел таким красавцем, а вот мой старичок «Питербилт» героически погиб, оказавшись в ла-пах преступников.
 - Ну, как? – Спросил Мэл.
 - Не плохо, - злобно ответил я. – Где Рита?
 - Спит у себя в доме.
Я огляделся. И, правда, мы находились у ее дома.
 - Слушай, Мэл, я очень плохо выгляжу? – Спросил я, перед тем, как пойти к Рите, чтобы увидеть ее и справиться о самочувствии. 
 - Выглядишь – хоть прямо сейчас на подиум! Просто красавец! – Рассмеялся Мэл, возвращаясь к полированию воздушного фильтра, торчавшего из стенки двигательного отека.
 - Иди ты! – Улыбнулся я, заразившись веселым настроением Мэла.
В гостиной и кухне я Риту не обнаружил. Поднявшись по лестнице на второй этаж, я постучал в дверь ее спальни и услышал негромкое «войдите».
 - Рита, ты здесь? – Удостоверился я, входя в зашторенную комнату.
 - Да, Чарли, заходи.
Она еще лежала в кровати, не смотря на то, что был почти полдень. Я сел рядом и посмотрел на ее бледное лицо.
 - Тебе нездоровится?
 - Я в порядке, - ответила Рита.
 - Тогда, вставай! На улице солнышко светит, жизнь ключом бьет! Поднимайся!
Я прошел к окну, раздвинул шторы, позволив дневному свету разогнать полусумрак комнаты.
 - Сейчас мы будем завтракать. А потом мне надо будет уехать в Кловис...
Я повернулся к Рите, чтобы увидеть ее реакцию на мои слова, но она продолжала лежать, накрыв-шись одеялом. Ее лицо было бледное, равнодушное, словно она и не замечала меня, словно не слышала.
 - Рита, - я вновь присел рядом с ней. – Вставай.
 - Не хочу, Чарли, - ответила она не сразу.
 - Что случилось, расскажешь?
Рита закрыла глаза, а, открыв, посмотрела на меня.
 - Уезжай домой, Чарли, - сказала она. – К Рэйчел.
 - Причем тут Рэйчел? – Удивился я, почуяв что-то недоброе.
 - Ее имя ты вчера бесконечно повторял. Даже во сне о ней думаешь.
Вот оно что! Проклятье! Должно быть, я разговаривал во сне... Черт возьми! Если бы знал, да я бы нитками себе рот зашил!
 - Рита...
 - Не надо, Чарли. Не говори мне то, что пытаешься. Это будет неправда. Лучше, останемся с тобой друзьями, - сказала Рита и слабо улыбнулась. – Видит Бог, что я сильно тебя полюбила, но я не хочу строить наши отношения, если между нами кто-то есть. Давай сохраним дружбу. Я всегда буду рада доброму парню, водителю-дальнобойщику, прекрасному историку, и всегда приглашу его на обед. То-лько, прошу тебя, не разбивай сердце Рэйчел. Перед тем, как она уехала, вы сильно поссорились. Сей-час я поняла, что эту ссору спровоцировала я. Вы любите друг друга.
Все, от начала до конца, было правдой. Рита сказала то, чего я так не хотел признавать. Прошло то наваждение, охватившее меня в тот вечер, остыл двигатель... Но, осталась крепкая, вечная, незыблемая дружба с человеком, с девушкой, которую я полюбил навсегда.

То, что случилось в Техасе, я буду вечно помнить. И обязательно навещу Риту. Или приглашу ее в Калифорнию. А пока Мэл молча гнал «Кенворд» по дорогам штата Одинокой Звезды. Вез меня домой, к Рэйчел...

***
 
Моя коллекция водительских историй пополнилась еще одной. Рассказчиками были непосредствен-ные участники описанных выше захватывающих событий. Чарли Мак-Куин, Рэйчел Гвен, Маргарита Льюис – смелые молодые ребята сидели напротив меня в ресторане рядом с Рино, где я и подслушиваю кое-что для своей коллекции. Рэйчел держал Рэйчел за руку и загадочно улыбался. А Маргарита, при-ехавшая по приглашению Чарли в Калифорнию, задумчиво изучала меню, время от времени поглядывая на влюбленную парочку, улыбалась им. Они-то не замечали, но я видел, какие печальные глаза были у частного детектива из Техаса, Маргариты Льюис...