В гробу

     Тропинка после ночного ливня раскисла до такой степени, что буквально через десяток шагов, на ботинки налип пудовый слой глины. При этом ноги предательски разъезжались, заставляя меня постоянно упираться на трость.               
     Впрочем, НК (Ночному Кошмару) эти мелкие неудобства были нипочем, и он спокойно вышагивал впереди меня, как бы скользя своей неповторимой походкой по грязи дороги.
     «Интересно, почему кладбищенская земля вечно состоит из глины или, в лучшем случае, из суглинка и песка?               
     Хотя, с чего я решил, что мы идем по кладбищу?               

     Справа и слева от тропы, насколько позволяет утренний туман, видно лишь заросшее высокой травой поле с редкими и корявыми березками и осинами.
     И, все-таки, я убежден, что это кладбище! Не знаю, почему я так уверен. Может быть особенная, торжественная тишина? Надо спросить у НК», - рассуждал я, с трудом отрывая подошвы от вязкого грунта.
     Неожиданно, прямо под ногами, на тропинку выпрыгнула большая желто-серая жаба и уставилась на меня черными глазками, часто раздувая пятнистый зоб.
Я попытался отогнать ее, сначала тростью, а потом ногой, но, все было тщетно.
     Вы не поверите, но трость и носок моего ботинка спокойно проходили сквозь лягушку, не причиняя ей никакого вреда!
     Ужас, окончательно охватил меня после тщетной попытки сорвать листок березы, и я замер, разглядывая свои вполне материальные пальцы, которые не смогли произвести такое простое действие.
      -Автор, будьте добры, чуть шустрее. У вас, совершенно нет времени! - поторопил меня НК, успевший уйти вперед на добрую сотню шагов.
     «Господи, что со мной произошло?               
Почему у меня нет времени? А у Ночного Кошмара его навалом?», - задавался я бесконечными вопросами, и не находя ответов, продолжал ковылять по тропинке, которая стала заметно подниматься в гору.
     -Ну, вот, Прозаик, мы и на месте, - сообщил НК и приглашающим жестом указал на темную деревянную часовню, стоявшую на краю поляны, в окружении высоких, разлапистых елей.
     Строение выглядело ветхим. Судя по гнилым доскам, которыми наглухо были зашиты оконца часовни, и ржавому амбарному замку на входной двери, культовое сооружение уже давно было предано людскому забвению.
      Ночной Кошмар достал из-за пазухи вороненую фомку и одним точным движением с грохотом сорвал замок с петель. Через резко открытую дверь, вместо сырого мрака запустения, на нас пахнуло неповторимыми ароматами талого воска, ладана и каких-то душистых трав.
      Волна свежего воздуха вызвала ответное мерцающее движение сотен огней горящих свечей, которые звездным небом застилали пол часовни.
     Я замер от вновь охватившего меня приступа страха, а НК, увидев мое состояние, крепко взял за локоть и буквально втащил внутрь часовни, приговаривая:
     -Автор, ну вы как маленький! Сколько раз нужно повторять – у вас нет времени!
Несмотря на обилие свечей, в часовне царил полумрак и все, что находилось на расстоянии более трех метров от нас, терялось в колеблющемся сумраке.
      Впрочем, мне было вполне достаточно того, что я увидел сразу справа от входа – шесть стоящих вряд закрытых гробов!
     Похоже, что Ночной Кошмар впал в легкое безумие, поскольку, подбежав к гробам, с каким-то остервенением принялся срывать с них фомкой крышки.               
     Те, с грохотом падая на каменный пол, разлетались в щепки, поднимая в воздух тучи пыли и праха.
     Закончив с последним, шестым гробом, НК, постоял несколько мгновений в задумчивости, а, затем, медленно удалился в противоположный конец часовни.               
     Когда пыль немного усела, я увидел, что в гробах лежат тела, по грудь укрытые белыми саванами.
Что-то в облике покойников, показалось мне подозрительно знакомым, и я, превозмогая страх, стал большой свечой высвечивать лица каждого из них.
      Господи, Боже мой! В пяти гробах лежал я! Только в последнем, шестом, тело при некотором внешнем сходстве, было каким-то не таким.               
      Может быть, более субтильным. Любопытство пересилило мои страхи, и я низко наклонился над гробом, уронив несколько капель воска на лоб покойного.
      Неожиданно, веки трупа поднялись, вперив в меня желтые, в кровавых прожилках лопнувших склер, белки закатившихся глаз.               
Одновременно, покойник откинул полог савана и я, невольно проследив за этим движением, увидел шикарное обнаженное тело молодой женщины.               
     Почувствовав мой интерес, это «нечто», с моим лицом и телом красавицы, медленно раздвинуло полные колени, продемонстрировав промежность, густо кишащую жирными белыми червями.
     Я, в ужасе, попытался отшатнуться, да куда там! Труп крепко ухватил меня за шею и пытался приблизить к своему лицу. При этом, покойник широко улыбнулся и весь макияж «под Графомана» осыпался, обнажив желтый оскал полуистлевшего черепа.
Вдруг,  хватка ослабла и на грудь трупа упала кисть его руки, судорожно подергиваясь длинными костлявыми пальцами.
     -Писатель, блин, вас нельзя ни на минуту оставить! Затеяли тут какую-то возню. Идемте, время не ждет, - раздраженно сказал Ночной Кошмар и повел меня вглубь часовни, вытирая на ходу о штанину ладонь руки, которая только что освободила меня из плена покойника.
      В глубине часовни, подле алтаря, на длинном столе высился массивный дубовый гроб, торжественно освещенный в голове и ногах бронзовыми канделябрами.
Рядом лежала полированная крышка, отделанная изнутри белым шелком, увесистый молоток и кучка кованых гвоздей треугольного сечения.
      НК подвел меня к столу и, похлопав по плечу, показал металлический цилиндр, типа шариковой ручки, на маленьком дисплее которого бегали красные цифры обратного отсчета времени.
     -Ну, что, Прозаик, будем прощаться. Осталось меньше 90 секунд.
Мы, молча, обнялись, и я быстро лег в гроб, который, несмотря на свои внушительные размеры, оказался довольно тесным.
     Ночной Кошмар задвинул крышку и очень споро стал забивать её, да так активно, что один гвоздь пошел вкривь и пробил мне щеку, больно вонзившись в десну.
     Но всё это было уже не важно, поскольку стук молотка многократно усилился стуком моего сердца и пульса в висках.               

     В гробу вообще не было воздуха, и я умирал от удушья!
Страшно, но такова участь каждого злостного графомана.

P.S.  Эта миниатюра - мой ответ наиболее обидчивым авторам, которые пытались убедить меня в том, что критик не способен самостоятельно написать даже простой рассказ.

Добрых Вам сновидений!