Прототип. Рассказы о времени и пространстве

Художник нарисовал дверь в стене и вошел в нее. Холодная пустота окутала его с ног до головы и заставила содрогнуться. Он присел на корточки и попытался представить, что его нет. И вдруг, совершенно неожиданно, буквально на расстоянии вытянутой руки он увидел самого себя.
-Тот кого, нет, не может быть самим собой - сказал второй художник.
-Не строй из себя умника, ты не настоящий. Ты просто лжец - ответил первый, махнув рукой куда-то вдаль.
-Кто из нас обманывает себя - ты, или я? - спросил лже-художник. - Это ведь тебя нет. Разве я могу быть плодом воображения несуществующего человека?
-Но ведь я существовал до того момента, как появился ты! -воскликнул первый художник и закрыл глаза. Тишина влилась в его сознание подобно чистому, прозрачному ручью. Он расслабился и успокоился. Казалось, это может продолжаться бесконечно. Тихий, прохладный омут, пустота, ощущение собственного отсутствия и неясный шорох.. нет, стоп! Что это за шорох? Это похоже даже не на шорох, а на какой-то скрип...
Художник поморщился и открыл глаза. Лже-художник рисовал в пустоте дверь непонятно откуда взявшимся ржавым гвоздем. Отвратительный скрежет теперь исходил не только из-под его художественного инструмента, но и существовал, к тому же, прямо в голове у первого художника. Когда эти звуки уже стали казаться ему невыносимыми, художник заткнул уши и изо всех сил заорал на свой прототип, но... неожиданно осознал, что звуки прекратились, а лже-художник стоит и улыбается ему своей омерзительной улыбочкой.
-Ты существовал ровно до тех пор, пока не появился я, но совершенно очеведно, что я просто не мог не существовать до этого времени. - промямлив эту непонятную фразу, лже-художник толкнул дверь ногой. Из дверного проема забрезжил свет.
-Но я ведь все-таки появился здесь, а ты вообще сам себе вообразил, что тебя не существует. Кстати, мы с тобой так ни разу и не упомянули, где это - здесь... - лже-художник подмигнул ему и скрылся в дверном проеме.
Первый художник попытался пойти следом, но не смог сдвинуться с места. Реальность утратила границы и очертания, он осознал, что свободно парит, и, что самое странное, ему это даже нравится. Во время своего парения на одном месте он обратил внимание на то, что свет в проеме, там, где раньше находилась дверь, начинает медленно тускнеть и размываться, сливаясь воедино с черной необъятной пустотой. Художник вдруг понял, что в этом необычном месте больше не осталось ничего, кроме этой пустоты. Пустоты... и него самого... И тогда художник решил просто закрыть глаза и наслаждаться своим несуществованием. В конце-концов это приятнее, чем барахтаться, попусту расходуя силы. Но реальность вновь обманула его. Стоило художнику на миг закрыть глаза, как пространство стало осязаемо, и, более того, столь твердо, что он ударился головой об потолок этого мира, когда вскочил с вытаращенными от изумления глазами со своего старого продавленного кресла. Осознав, что находится в собственной квартире, в своем личном кабинете, художник успокоился, пошарил рукой под креслом и с удовольствием извлек оттуда свой старый пистолет Токарева. На всякий случай он даже никогда не ставил его на предохранитель. Так надежнее. Еще со времен Советского Союза у художника осталось на душе неприятное чувство незащищенности. И только с оружием он всегда чувствовал себя спокойно и уютно.
"А когда человеку спокойно и уютно, он может даже раствориться в себе самом, в своем состоянии покоя"-думал художник-"Он может тогда забыть обо всех своих выдуманных проблемах. И ни о чем... Ни о чем плохом не думать!". Художник с любовью обнял свой пистолет и почувствовал себя счастливым. Тут он вспомнил свой странный сон, который казался теперь чем-то далеким и малозначительным.
-Нет, ну приснится же такое!, - улыбнувшись, вслух сказал художник Александр Васильевич Донатаев, и, направив дуло себе в лицо, нажал на спусковой крючок.