ещё читайте

 Письмо Муваталли не прочёл, просьбу египетского вельможи разрешил брат Великого царя Хаттусили. Он вывел из города десятки арб, гружённых горшками, и погрузил на них три тысячи погибших и тысячу раненых воинов.

Двойные против хеттов потери были у египтян. Способных носить оружие, построившихся для смотра его величества, насчитали около двенадцати тысяч. Об осаде и штурме крепости, защитников которой в два раза больше, не могло быть речи. Его величество обратился к воинам с такими словами: «Когда вы были сиротами1, я сложил с вас отработки и не налагал новых, дал вам возможность сидеть по домам и селениям, не неся воинской службы. Я насытил вас всеми припасами, дал доспехи и колесницы, вам уготовлено место на полях Осириса. Почему вы бросили меня одного посреди подлых азиатов? Почему случилось недоброе, и враги смеют-ся над нами со стен крепости? Я, устанавливающий границу там, где мне нужно, не могу закрепиться в Азии. Я смирял львов на западе и вырывал зубы у крокодилов юга, не могу задавить кочующих в песках леопардов. Снова львы напали на страну с запада, и боги требуют моего возвращения, чтобы загнать ливийского осла в стойло, но я не могу показать спину подлым азиатам».

1)1 Новая знать из малоземельных свободных землевладельцев, на которых опирался фараон-реформатор Эхнатон. Религиозные реформы были отменены, но опору из «сирот» сохранили

Выбор царю предложил Хаттусили. Остатками колесничего войска он начинал атаку на правый фланг египтян, атаку бородачей на бритых, людей Верхней страны гор на людей нильской долины. Ядро колесниц составляли тяжёлые «броненосцы», во вчерашнем бою не участвовавшие. Повозки на четырёх колёсах, запряжённые четвёркой лошадей и с экипажем лучников, копьеметателей и мечников.  С копьём на дышле и косами на ободьях, и бронированным панцирем на лошадях, такая степная барка врезалась глубоко в боевой порядок и на ходу была неприступна. Лёгкие египетские короба отскакивали от хеттской колымаги, как плетеные кошёлки. Лучники целились в возницу, чтобы это сухопутное судно осталось без кормчего. Тогда оно вязло в своих жертвах и обезвреживалось.

Тем не менее, о желанный миг! в сердце своём воскликнул фараон. Наверное, бычье сердце, которое съел за ужином презренный и побеждённый еще в утробе своей матери Муваталли, придало ему мужества. Навстречу ринулось соединение «Сутех». Превратив ночь в день, оно шло без сна, и прибыло в лагерь «Амон» за полночь, и сейчас стояло на правом фланге смотра. И ударило в  левое крыло хеттской лавы, а в центр врезался сам фараон.

Для достижения победы Муваталли рискнул на этот раз почти всеми мечниками. После того как колесницы фараона завязли в отвлекающем маневре Хаттусили, десять тысяч ратников навалились на пеший стан египетский. Имея двойное превосходство над врагом, (такая арифметика получилась потому, что часть пехоты египтян поддерживала контратаку колесниц), хетты иступили бронзовые мечи египтян, истоптали многострадальный лагерь. Египтяне отступали, не показывая врагу спины, никто не бежал, их приходилось вытеснять, как упрямых мулов из загона.

Хетты применили быструю смену шеренг, что усилило их напор. Крылья хеттской пехоты, сминая вспомогательные отряды, обошли стан «Амон», и опять как в первый день боя, фараон оказался между двух фронтов. Имея преимущество в колесницах, главной ударной силе тогдашних армий,  Рамсес повернул часть отрядов «Сутех», «Птах» и «молодцев» на сильных меченосцев. Увидев несущиеся на них степные тачанки, хетты построили «ежи» и уже за стадий встретили упряжки не возвращающимися бумерангами. Удар метательных палиц, особенно второй, создал хаос в переднем ряде колесниц, лошади падали, оглушённые, опрокидывая колесницы, на них натыкались задние, и до «ежей» докатился не грозный  вал, а слабая волна, которая разбилась о щиты и копья и захлебнулась, пронзённая тысячами дротиков и копий. Уцелевшие упряжки откатились на безопасное расстояние, и стрелки начали методично обстреливать густую массу хеттской пехоты. Под прикрытием града стрел сотни две колесниц, прячась в складках местности, обошли мечников, и хетты вкусили в полной мере ярость царицы сражений.

Левое крыло хеттской пехоты не столь достойно встрети-ло царские колесницы, и было наказано стрелами почти в упор. Сейчас там кипели индивидуальные разборки между
копейщиками и лучниками.

Хаттусили был из тех полководцев, которые побеждают не числом, но все победы, дарованные ему богиней Иштар, были успехом над анатолийскими племенами, с регулярной армией он дела не имел. Народы, покорённые  мощным Хатту Мурсилливичем, никто через 3250 лет (экий пласт побоищ, резни, грабежа) и не помнит, а хеттов и египтян не забыли, потому что я направляла умы археологов,  историков, лингвистов, дабы деяния великих предков извлекли из праха земного и донесли до сознания современников.

Египетские устои, порядок, уклад  и двадцативековая  практика войн за объединение общин и отпор ливийским кочевникам, выработали и укоренили в сознании египтян веру в божественное происхождение их царей, а значит, и непогрешимость их действий, непобедимость от рук смертных, так как не может человек повергнуть небесного сына. При виде фараона, сына Ра-Горахти, египетский воин ощущал религиозный экстаз, наполняющий жизненными силами. Подобно тому, как при виде меня у  мужчин проявляются желания, ко-торые они никак не могут вызвать воображением.

И он явился в колеснице окованной золотом, как солнце среди ночи, и ослепли хетты, и позабыли про мечи железные, пращи и копья, показали спины. С ликующими сердцами, словно красного пива из ячменя хлебнули, навалились египтяне на бегущих азиатов и очистили стан. И выгнулся фронт луком, имея дугой южную окраину лагеря, флангами – завязшие в трясине боя колесницы, тетивой – остервенелость фараона, и стрелой его право и цель жизни устанавливать границы царства во всём говорящем мире. Ура! мы ломим, гнутся хетты. Фронт прорван, но что такое?