Работа по душе

Молодой парень, в новых брюках, в новых туфлях и новом, превосходно на нем сидящем пальто (купленных на собственно заработанные средства), неспешным, но уверенным шагом, шел по улице. Внешность его не была примечательной: средний рост, плотное телосложение и короткая стрижка. Можно было выделить лишь глубоко сидящие глаза (чаще всего печальные). Один из его друзей сказал ему однажды, что его очень легко рассмешить, но развеселить практически невозможно. Однако сегодня он был весел. Сегодня должен пройти его первый день на новой, желанной работе. Вся его недлинная рабочая карьера, которая проходила в качестве официанта, продавца, и чернорабочего на стройке, не стоила и часа проведенного на новом месте. Это была должность в новом государственном комитете, созданном с приходом новой власти в стране. По всем престижным университетам города ходили презентабельные мужчины и объявляли о конкурсе на солидную государственную должность. Так как такие шансы выпадают не каждый день, желающих было предостаточно (только из группы нашего молодого человека на прием направилось 9 парней, однако как стало известно позже, среди всех кандидатов от данного университета даже первый тур был пройден успешно только нашим героем).
Прежде, чем его назначили на это место, он прошел сложнейший отбор, состоящий из четырех длительных собеседований (первое - письменное, затем одно устное, затем тест на физическую и психологическую устойчивость, и затем еще одно устное заключительное собеседование с главой комитета). Но это еще не все: были проведены беседы с его родителями и друзьями. Встреча с родителями носила весьма поверхностный характер, целью которой была проверка их элементарной адекватности, но с друзьями все было гораздо обстоятельнее. Все пятеро сказали практически одно и тоже, а именно: все питали к нему настоящее уважение, все назвали его самым умным из всех знакомых им людей, а так же подчеркнули его серьезность (ответственность) и целеустремленность. Нужно сказать, что друзья не лукавили - все это было чистой правдой.
Первое письменное собеседование поразило нашего героя - это был самый странный и удивительный из всех проходимых им в попытках трудоустроится на различные фирмы опрос. Объемное задание, основная масса вопросов которого была стандартной, но некоторые из них явно выделялись. Например, вопрос под номером 10 звучал так: "Как бы вы назвали вашу собаку? (кличку собаки, которая у вас уже есть или была не называть)", на что наш герой ответил "Сократ". Вопрос 33 - "Одним словом опишите ваше отношение к Петру Листерману", на которое, чуточку посомневавшись, он ответил "Осел".
Было еще немало удивительных вопросов, но ярче всех запомнился последний: "Изобразите (словами или рисунком), как вы себе представляете Бога. Ответ "Его нет" не принимается". Он начал нервно соображать, так как его, неглупого начитанного человека, этот вопрос, по-большей части в юности, нередко волновал, и, что самое главное, отвечал он себе на этот вопрос по-разному. В итоге эти тщетные попытки выбрать что-то наиболее подходящие привели лишь к тому, что ему стало невыносимо жарко, и он с решительной злостью написал: "Неопрятный мужчина средних лет, с щетиной, одиноко сидящий в провоненом дешевом баре, с сигаретой зубах и стаканом в руке, рассеяно наблюдающий за сводкой новостей, транслируемой на маленьком телевизоре, подвешенном в углу заведения". Из приемного помещения он вышел расстроенный и раздраженный, твердо уверенный, что этот ответ все испортит. Однако предположить, какой ответ был бы удовлетворительным, он не мог, что не удивительно, ведь до начала опроса никто так и не объявил, на какую все-таки должность идет отбор.
Вечером, прогуливаясь с друзьями, смеясь, они выдвигали возможные варианты: «Глава церкви? Верховный судья? Министр культуры? Телохранитель президента?»

До здания, в котором располагался его комитет, было 15 минут ходьбы, однако, в первый раз, на всякий случай, он вышел за 40, поэтому мог позволить себе медленный шаг, хоть эта роскошь давалась ему с трудом - на работу хотелось бежать. И вот он, испытывая радость, энтузиазм и некоторого рода страх перед новой страницей жизни, шел по разбитому десятилетиями тротуару, рассеянным взглядом наблюдая за происходящим на улице. Поздняя осень, грязь, и нищенство окрестностей не вызывали отвращения (как это происходило у иностранцев), а только тоску, тихо ноющую в области груди. Хотя чаще всего просто глухое безразличие. По двору, мимо горок мусора, большинство которых составляли опустошенные тары от спиртного, бегали обшарпанные дворняги, чуть ли не каждую ночь, тревожащие покой людей, разрывая их сытый сон своим голодным воем. Внимание свое он заострил на дворнике. Одет он был, как и все его коллеги в страшные лохмотья, и больше был похож  на персонажа какого-то новомодного сюрреалистического спектакля, чем на работягу. Этому несчастному пожилому пьянице странности придавала одна деталь - от него исходила музыка (видимо из кармана, в котором лежало радио), но не шансон или попса, а какая-та медленная, кислотная электроника. Наш герой грустно ухмыльнулся. Мастерски маневрируя между множеством луж, стараясь не запачкать обувь и брюки, он вспомнил, что на втором, устном собеседовании, на вопрос "Что бы вы хотели изменить в своем дворе" он, улыбнувшись, ответил: "Да хотя бы асфальт новый положить". Теперь он надеялся и верил, в то, что скоро все изменится к лучшему (хотя всю свою жизнь он, как и все разумные люди нашей страны, был уверен в обратном). Новая власть, представителем которой, с сегодняшнего дня являлся и он, была настроена решительно.

Возвращаясь вечером домой, он был вне себя от переполнявших его чувств. Рабочий день был посвящен подробным изучением должностных инструкций, правам и обязанностям служащих. Осознавая, но, пока еще не чувствуя, всей огромной тяжести своей новой работы, он был наполнен какой-то детской, беззаботной радостью. Он поймал себя на мысли, что в этот вечер он счастлив как никогда в жизни. Со злобой и в то же время самоудовлетворением он с разгону ударил по валяющейся на дороге пустой двухлитровой бутылке от кока-колы. Все еще сочиняя, что он будет рассказывать родителям, он бежал к подъезду чуть ли не вприпрыжку, что было несомненным подтверждением его детского настроения. Несмотря на счастье, он не звонил друзьям, так как, во-первых, ему категорически запрещено было появляться на работе с перегаром, а во-вторых, ему было запрещено рассказывать о своих обязанностях, кому-бы то ни было (однако этот пункт в будущем он намерен был все же обойти). Сбылась мечта, о которой он даже и не грезил, в следствии ее нереальности.

Агент государственного комитета генетической безопасности (в первый же день новослужающие между собой прозвали себя «Санитарами леса»), в чьи обязанности входит физическое уничтожение несправедливости.