Пантократор

Синий вечер весны. По телевидению — Первый фортепианный концерт Чайковского. Играет Женя Kисин с филармоническим оркестром Западного Берлина. Дирижирует Герберт фон Kараян.

Мощные, грозовые, взрывающие время аккорды. Созвучие. Единство. Порыв общей устремленности. Содружество душ, лиц, глаз, рук, пальцев, смычков, струн, клапанов, клавиш, раструбов труб, флейтовых отверстий...

Все — в страсти полета, в преданности идее нерушимости совместно возводимого высокого града... Мощь созвучий все нарастает, все ширится, вздымая щемяще-острую радость высвобождения...

И среди любящих, преданных и вдохновенно покорных, молитвенно-возвышенных и просветленных лиц, в окружении сонма возлюбленных чад, в кругу паствы-семьи, у пульта, собрав все души, всё время в тонкий солнечный жезл своей властной палочки, — великий Kараян служит Литургию жизни в храме человечества.

Он сдержан, осенен духом уверенности и надежды. На его прекрасном, вытесанном из вечности пространства-времени, спокойно-торжественном лице призыв ко всем — двигаться, преодолевать, верить... Высокий светлый утес лба, твердость черт отражают спокойное знание своего скорого конца...

Он очень болен, этот Вседержитель надежды, каждое движение — это боль, боль... И в этом — словно тайный код, глубинный смысл пути всего людского племени — рождаться, любить, творить, одолевая страдания...

В лице дирижера, окруженного внимающими послушными детьми, — воплощение цели человека, в совместном сотворении музыки — воплощение цели человечества, где все — равны перед Сущим: старик-немец фон Kараян, отрок-еврей Kисин, русский страдалец Чайковский, первая скрипка — японец...

Музыка творится по Пушкину — в упоении боя... она растет, она славит рождающих ее — Отца-Дирижера, Сына-Пианиста, Дух Святой человеческого единения.

А рядом со мной, крепко сжав мою руку, впервые плачет от силы музыки и собственного, еще непостижимого, наката чувств — мой маленький сын.

И мог ли думать я, мог ли предполагать ровно десять лет назад, в один из самых страшных дней жизни, что ещё будет мне дан судьбой такой миг бытия?

Да будут благословенны все, даровавшие его.




3 мая 1989