Войны Магов 18 19

                18

Все старания Калмыкова были тщетны. Он ни на дюйм не приблизился к разгадке. В какое из ответвлений Вселенной могло занести Полянского? Всю ночь Евгений Александрович провел на работе. Его приборы молчали. Никакой реакции, хотя гипервсплеск они зафиксировали. И величина его была не больше, не меньше, как во время землетрясения в Спитаке! Слава Богу, что отдача ушла в так называемый цикл «ноль», то есть это было циклическое завихрение, близкое по структуре мощному торнадо.
Спирально закручивающаяся воронка его выходила далеко за пределы биосферы, она лишь на мгновение прикоснулась к земле в четко означенном месте, а затем «змея укусила себя за хвост» - именно такой термин для черного вихря в свое время дал Диург. В этом и заключалась сила «ноль» цикла. Подхватив жертву, вихрь, ударил в то же место, откуда началась переброска, тем самым стократно увеличивая свою мощь. Можно было только догадываться, куда нелегкая зашвырнула академика. И все-таки Калмыков надеялся, что с ним все в порядке.  Он чувствовал, что Ингвар  еще жив!
- Александр Евгеньевич! – дверь кабинета открылась, и в помещение заглянул охранник Коля Старостин. Он был одним из тех, кто сумел постигнуть  начала магии, однако дальше первого уровня продвинуться не смог. Кое-что Коля умел и охранником он был лучшим во всем секретном отделе. Среднего роста, внешне неказистый, он совсем не был похож на супера. И, тем не менее, трудно было найти во всех вооруженных силах бойца равному ему.
- Александр Евгеньевич, тут к вам посетитель! – доложил Старостин. И чуть погодя добавил. – Я его проверил. Свой!
Калмыков кивнул. – Пусть заходит. – Он уже догадался, кто к нему наведался в гости, в предрассветный час. В кабинет вошел Дореман собственной персоной. В городе он был известен под фамилией Северцев. Разумеется знал его только очень узкий круг лиц. В основном это были люди известные, пользующиеся услугами его чудоаптеки. Таким образом Дореман зарабатывал деньги на свои опыты. Однако с опытами Калмыкова они не имели ничего общего. Дореман привык заниматься растениями, цветами, деревьями. В этом он был схож с Ульфгаром. Однако между ними стояло одно большое, как горная вершина «НО».
Если все изыскания Ульфгара сводились к одному – поиску дерева жизни и смерти, которое дало бы его хозяину власть над живыми, то  Дореман в своих цветках искал истину, зерно правды. Именно у него можно было приобрести росу молодости, больше известную, как «эликсир жизни». Кое-кто из артистов и видных деятелей искусств, кому Северцев симпатизировал, пользовался росой молодости. Правда потом вся желтая пресса пестрела заголовками об еще одной успешной пластической операции той или иной звезды голубого экрана. Учеников у Доремана не было, да он их никогда по настоящему и нее искал. А пора бы. Годы уходят. Кому-то ведь надо передать знания, без которых человечеству не прожить.
- Здравствуй Андрей Петрович. Проходи. Садись! Чайку?
Дореман покачал головой. – От твоего чая изжога! Его потом выводить из организма целую неделю придется.
- А у меня твои корешки и цветки остались еще с прошлой зимы! – похвастал Калмыков. – Так что можем позволить себе пропустить по чашечке горяченького…
- Ну разве что по чашечке, не более. – Аптекарь, небольшого роста, грузноватый с  круглой лысиной на макушке, тяжело отдуваясь, плюхнулся в кресло.
- Ты чего это так запыхался? – удивился Евгений Александрович.
- Да уж отвык от мгновенных перебросков! – неожиданно пожаловался Дореман. – К тому же, ты знаешь, не люблю я этого.
- Что-то случилось? – насторожился Калмыков.
- А ты будто не знаешь! Кто-то на нашего академика наслал колдовской вихрь! – Дореман поморщился. В этот момент в кабинет вошла лаборантка Катя – молоденькая способная девушка, та  которую Калмыков решил обратить в ученики, после жуткой гибели Кудрявцева. Положив на широкий, дубовый стол поднос с чашками, она удалилась.
Аптекарь повел носом и покачал головой. – Не надоело тебе еще возиться с ними?
- С кем? С людьми? Напротив! Без них я давно бы зачах. Да и потом, не ради ли них все деяния наши?
- Твоя правда, Эрдван! Все ради них. А что взамен? Полянского вон чуть на атомы не разложили! Это же полный беспредел! И наверняка сделал это, ублюдок Орлок!
- Ну, ну! Будет, - сказал Калмыков. – Мы еще толком ничего не знаем.
- И вряд ли узнаем, - буркнул Дореман.
Евгений Александрович надолго задумался.
– Полянскому надо помочь. Его необходимо вытащить. Но я даже не знаю точных координат начальной точки отправления!
- Гм! – произнес Дореман. Отхлебнув чая, он достал из кармана, сложенный вдвое листок исписанный мелкими знаками. – Не далее, как десять минут назад, я обнаружил ЭТО в своем почтовом ящике!
- Ну-ка, ну-ка! – Эрдван перекинулся через стол, и взял листок. Чуть помедлив, нацепил на нос очки. Его внимательный взгляд скользил по значкам справа налево, вверх-вниз. 
- Ты что-нибудь в этом понимаешь? – подал голос Северцев. Свой чай он уже выпил и теперь разглядывал кабинет и экспонаты за бронированным стеклом. И чего тут только не было – гигантская муха, размером с кулак. И странный меч эпохи Зацлава Ольшанского, вернее рукоять с небольшим отростком. Меч был обломан больше чем наполовину. А еще за бронестеклами лежали всевозможные пробирки, котелки, книги, рваные и обожженные листки. В общем то, что было изъято сотрудниками спецотдела на  местах чрезвычайных ситуаций. Ну, а поскольку в стране начался настоящий бум черной, светлой, и прочих магий, хранилище экспонатов в подвале пополнялось все новыми вещами. Работы было более чем достаточно.
- Ничего не понимаю, - признался Калмыков. – Прежде с таким письмом сталкиваться не доводилось. Какая-то чудовищная смесь кабаллических знаков и рун! Полная ахинея!
- А вдруг не ахинея? – предположил Дореман, уставив взгляд на прозрачный хрустальный череп, с большими глазницами. Этот экспонат живо напомнило ему знаменитые хрустальные черепа магического культа ацтеков. За одним из таких черепов, не так давно в центре Европы, началась настоящая охота. Газеты писали о разборке между русской и  итальянской мафиями. На самом деле все было не так. Но истины никто не узнает. Подобные вещи всегда были под запретом. А гриф «совершенно секретно» сделает их недоступными на долгие десятилетия, а может и того больше.
- Не ахинея, - задумчиво произнес Евгений Александрович и тут в кабинете раздался тонкий писк. Вслед за ним жужжание электропривода и из дальней стены выехала электронная карта города, с мигающим огоньком.
- А это еще что? – хмыкнул Северцев. – Что за странный кинопроектор?
- Это обыкновенная карта. Тревога в секторе «СЗ15» -«Д187-13».
- И что это означает?
- Выезд на место, - сообщил Калмыков. – Пока сказать не могу, что это… Но дом этот мне отлично знаком! И квартира тоже. До последнего времени там жил Зеланд! Не желаешь совершить ночную прогулку? Приглашаю!

                19

Ингвар сделал еще шаг, и тут снег поехал у него из под ног, и он вместе с ним. Впрочем, обрыв оказался не таким уж высоким, да и снега внизу было много. Так что Полянский отделался легким испугом. Сапог с правой ноги слетел, где-то потерялась шапка. Но в остальном - все было в порядке. Ингвар поднял  голову. Прямо перед ним текла мелкая речка. Вода в ней была настолько прозрачна, что казалось на дне был виден каждый камушек! Здоровенные рыбы, уныло шевеля плавниками, плавали у самого берега. Перед ним раскинулся новый, незнакомый мир. Значит, ему удалось выбраться из снежной ловушки!
Некоторое время Полянский не отрываясь смотрел на эту красоту. На речку, на ее левый  берег, на редкие деревья растущие по краям здесь, и стеной уходящие вдаль. Перевернутая лодка лежала на берегу. То ли кем-то забытая, то ли специально оставленная здесь.  Рядом валялся потерянный сапог. Ингвар перевернул его, вытряхивая мелкие камушки. Надел. Чуть погодя отыскалась и шапка. Несколько минут он сидел, ни о чем не думая,  просто отдыхая. Наконец. Решительно  поднялся, но не успел сделать и шагу, как его тихо окликнули. Позвали именем, которое он уже успел забыть.
Ингвар резко обернулся. Из-за россыпи, присыпанных снегом камней на него смотрел…старый шаман!  Лев Николаевич глазам своим не поверил.
- Марогон… - прошептал он, шевеля сухими,  обветренными губами.
- Иди! Иди сюда! – поманил шаман. – Туда не ходи! Там зло! Туда нельзя. – И махнул  рукой в сторону.
- Почему нельзя? А ты … как здесь?!
- Все потом, Костя. Давай-ка, помоги. – Шаман подошел к лодке. – Перевернем!
В три приема они перевернули старую просмоленную лодку и подтащили к самой воде.
- Переодевайся! Быстро! – наказал старик. – Потом, потом, - нетерпеливо отмахнулся он, видя, что  с языка Полянского вот-вот слетит еще один вопрос, и швырнул к его ногам мешок. – Доха, сапоги. Все тут!
Ингвар управился минут за пять. Вместо старого в дырах бушлата получил теплую меховую доху, меховую шапку, шикарные сапоги и даже варежки. – А с этим-то что делать?
Он уставился на старое тряпье.
- А это сюда давай! – Марогон побросал одежду в лодку. – Навались! – скомандовал он.
- Зачем? – продолжал недоумевать Ингвар, но все-же подчинился. Вдвоем они спихнули лодку в реку, и она быстро заскользила вниз по течению.
- Сюда! Сюда! – шаман живо спрятался за россыпь камней. Ингвар проделал тоже самое. Однако вопросы задавать, по всей видимости пора еще не наступила.
– Спрячься, не высовывайся! – наставлял старик. Рядом с ним, дулом  к верху лежал потертый карабин Симонова, старое, но надежное оружие.  И тут до ушей Полянского докатились темные звуки. Низкий гул. Будто огромная пчелиная туча приближалась в их сторону. Гул стремительно нарастал. И вот из-за горизонта, над лесом показались черные точки. Они быстро приближались, напоминая издалека птиц.  Однако это были не птицы. Звено немецких «мессершмитов» на предельно низкой высоте неслись навстречу им. Вскоре Ингвар сумел даже различить яркие рисунки на фюзеляжах истребителей. На всех трех красовались оскаленные, акульи пасти.
Роторно-поршневые бестии, наполнив округу тяжелым низким гулом летели точно над рекой. Жутким ревом ударили скорострельные пулеметы. Поднимая тучи брызг, пули забулькали по водной глади реки. Пенящиеся дорожки, казалось наперегонки помчались к лодке. Через несколько секунд все было кончено. Только несколько щепок закрутились в мелком водовороте и помчались вниз по течению. «Мессершмиты» исчезли так же стремительно, как и появились.
Ингвар вытаращился на шамана.
– Что здесь происходит? Откуда тут немецкие истребители?
Марогон развел руками. – Так уж вышло. Правда тут они появляются не часто. Все больше стороной облетают. У них база, где-то недалеко.
- Как? – поразился Ингвар. – Тут база немецких истребителей?!
- Нет, не здесь. Там! – шаман указал рукой вперед, за реку. – Дальше в лес. Много дальше. За большой водой.
- То есть не на материке? Ты это имел в виду?
Старик кивнул.
Значит история изменилась, - подумал Полянский. По крайней мере здесь. В этом измерении немцы добились, чего хотели. Они и в том мире, откуда он пришел, собирались устроить одну из баз на островах в море Лаптевых. Есть там один, небольшой по меркам остальных Новосибирских островов. Его называют, кто Медвежьим, а кто Белугой. Шириной порядка ста пятидесяти метров, зато в длину километра полтора. Немцы давно присматривались к нему, искали подходы. Не известно почему, но им казалось, что именно из этой точки стоит начинать поиски  Гипербореи. Ворота в эту страну находятся именно здесь.
Это стало ясно после того, как специалисты из «Аненербе» посетили Тибет.  Операция была настолько засекречена, что даже высшее руководство не все знало по этому вопросу. В руки Полянского попали крохи информации. Но их вполне хватило, чтобы сделать соответствующие выводы. Однако все попытки немцев тогда были обречены. Ведь на защиту Ворот встал Главный Страж.
Однако сейчас перед Ингваром стояла совсем другая задача: как выбраться из мира, названия, которого он даже не знал. Если бы удалось выяснить код! Но где найти необходимую информацию? Одному, без посторонней помощи ему не обойтись. Так что, видимо, придется некоторое время поторчать здесь!
- Тикси ведь тут недалеко? – сказал Ингвар.
- Нет деревни. Немцы разбомбили, - сказал шаман. – В лесу я живу. В старом доме лесника!
Старый дом лесника и впрямь выглядел старым. Толстыми черными венцами намертво врос он в землю, покосился, так что одна сторона дома – северная, была ниже примерно на пол метра, южной. Дом был надежно укрыт от глаз высокими сугробами. На крыше его огромной шапкой лежал снег. Изба была окружена могучими елками. И нигде не было видно ни следа.
Тяжелая входная дверь распахнулась без скрипа. В доме было тепло, даже жарко. Ингвар сел на широкую скамью, резным деревянным ковшом зачерпнул из бочки воды. Не спеша напился и блаженно привалился к стене.
- Хорошо тут у тебя. Тихо, - сказал он.
Шаман некоторое время смотрел на него. Потом прошел к столу. Стал выкладывать  продукты – копченое мясо, хлеб.
– Ну, это когда как, - наконец, произнес он. – Но чаще тихо. Немцы это место стороной обходят. Нет тут им никакого интереса. До этого момента не было, - поправился он.
Полянский прекрасно понял старика.
– Да я у тебя ночь только перекантуюсь, а дальше… - он невольно задумался. Обратиться бы к кому за советом, определиться с координатами. Тогда он спокойно, без лишнего шума уйдет отсюда. Всем от этого только хорошо будет.
- Вот еще что придумал! – буркнул шаман. – Сиди уж! На пару кумекать будем, как быть! Иди вот лучше, поешь.
Пока Ингвар налегал на еду, Марагон зажег в углу над бочонком с водой лучину, и вышел из дома. Вернулся с охапкой дров. Подбросил  в каменку, стоявшую посредине избы несколько поленьев. Пошевелил кочергой яркие угли, бросил на них несколько сухих еловых веток и когда внутрь попер душистый хвойный дым, прикрыл дверцу.
- Есть у тебя защитник, Константин! – сказал вдруг шаман. – Хороший, должно быть человек. Если бы не он, немецкие самолеты с воздуха расстреляли бы тебя!
Кусок мяса едва не застрял у Полянского в глотке. – Какой человек? Откуда?
Марогон пристально взглянул на него. – Не знаю. Но чутье подсказывает, что большой человек. Навроде тебя! В глаза я его не видел. Почуял. Он ночью явился. Хотя… человек ли это был? – старик снова подошел к печке, открыл дверцу и стал смотреть, как горят сухие еловые поленья.
- То есть как не человек? – удивился Ингвар.
- А так. Тень это была. Без лица, - пояснил шаман.
- А зачем он приходил?
- На вот, посмотри! – Марогон протянул ему мятый, в темных масляных пятнах лист бумаги.
Полянский нетерпеливо развернул его, скользнул взглядом по писанному. Это был старый кельтский язык. Давно уж позабытый и употребляемый лишь немногими знающими. Среди тех немногих был и Ингвар. Правда, он всегда предпочитал руническое письмо. И для длинных заклинаний, где не требовалось остановок и пауз, кельтский не годился. Хотя изъясняться на нем можно. Короткий, четкий слог – идеальное сочетание для посланий подобного рода. Немецкое отделение «SP -117» - аналитический отдел по разработке  шифровок не раз пытался освоить старый кельтский для своих срочных разведдонесений. Однако этот язык оказался им не по зубам.
Ингвар снова пробежал взглядом по неровным строчкам. Печатные буквы чуть приплясывали, видно тот кто составлял это письмо, сильно торопился. И на то были явные причины. Он мог и не успеть! Но успел. Слава Всевышнему!
Ингвар удивленно уставился на старика. – А ты откуда знаешь?
Марогон хитро прищурился. Достав свою любимую длинную трубку, изкурашенную на первый взгляд бессмысленными резными узорами, он неторопливо прикурил. Вскоре изба наполнилась резким, характерным дымом. Но прежде всего дым окутал старого шамана. Как будто спрятал от постороннего взора. Выдохнув вторую длинную струю сизого дыма, Марогон глянул на Ингвара, щуря глаза.
– Когда-то все мы были одним народом. Я кое-что помню. Мой отец кое-что помнил. А мой дед помнил еще от прадеда. Так вот эти знания и передавались по наследству. Да ты не бери в голову. И вообще отдыхай, поздно уже. Ночь на дворе!
Полянский посмотрел в крохотное окно. За стеклом стремительно темнело. Здесь всегда быстро темнело. Неожиданно и опасно. Ингвар снова взглянул на письмо. Если, кто-то предупредил шамана, значит, знал, что произойдет. А может этот, кто-то и затеял всю историю? Но с каким смыслом? Явно не для того, чтобы убить его. Это он мог бы сделать гораздо раньше! Тогда зачем? Уж не затем ли, чтобы на время выхватить его из его мира? Как во времена царской России проштрафившихся дворян отправляли в собственное имение, пока  не забудутся их шалости и все не утрясется.
Может, и я в принудительной ссылке? – подумал Полянский, и усмехнулся. Веселый наметился расклад. Уж не тот ли неизвестный маг расстарался, который Зеланда убил? Или не убил? А что если Зеланд до сих пор жив? И он точно так же, как и Ингвар законсервирован в одном из многотысячных мирков, как жук в банке!
Ингвар прилег на скамью. Накрывшись меховым тулупом, он посмотрел на Марогона. – А ты что думаешь по этому поводу?
- Утро вечера мудренее! – многозначительно произнес шаман и дунул на лучину. И тотчас все вокруг погрузилось в непроглядную мглу. Лишь оконце слева от входа светилось мистическим голубоватым светом, в котором искрились крупицы инея.