прекрасный принц

   Хилая старушечка госпожа Чмокс бедно жила со своей избалованной болонкой в однокомнатной квартирке на Планерной. Считала копейки до пенсии, донашивала последнюю одежду, подозревала в дурных намерениях племянников, которым должна была отойти квартирка после ее смерти.

   И представьте, вдруг однажды утром из почтового ящика вместе с ворохом жалких рекламных листков ей в руки вываливается толстый конверт, украшенный иностранными золотыми гербами, с настоящими печатями из сургуча, которыми теперь даже бандероли на запечатывают. Поглядела госпожа Чмокс изумленно на печати, а на них выдавлен вздыбленный единорог, крест и королевская корона. Забыла, что собиралась в магазин, купить пятьдесят грамм докторской колбаски для болонки. Пошаркала стоптанными ботами к себе обратно на третий этаж.
 
   Заперлась, разделась, понесла тяжелый золоченый конверт в комнату. И все с ахами, изумленными вздохами, рассуждениями, что, наверное, ошиблись адресом. А адрес-то тот самый, и фамилия ее, только вот откуда письмо, неразборчиво написано латиницей, но не по-немецки, это точно. Открыла конверт, развернула гербовый лист с водяными знаками - письмо по-русски. Стала читать над столом, сильно дрожа от волнения.

   Боже мой! Оказывается, какой-то иностранный принц из Кронбурга, о котором она даже никогда не слыхала, увидел ее однажды в киноленте и влюбился без памяти! Хотел жену и детей сразу бросить и ехать к ней, но не позволили. А теперь он король и свободный шестидесятитрехлетний вдовец в полном расцвете сил и мчится к ней на дипломатическом самолете со всей своей свитой и половиной королевского двора, чтобы пасть к ее ногам, просить руки, увезти в увитый плющем родовой замок, вокруг которого огромный розарий, трехсотлетний парк и все прочее.

   Тут видит госпожа Чмокс, на полу лежит большая цветная фотография ее жениха, наверное из конверта выпала. Могучий, довольно свежий чернобородый король в военном мундире стоит на фоне знамен, горностаевая мантия спадает с золотого эполета, через грудь наискось - красная орденская лента вся в бриллиантовых звездах, а на густых волосах с легкой проседью - божишко ты мой! - золотая королевская корона! В руках он бережно держит портрет госпожи Чмокс, уже в возрасте, и так, будто это и есть самое у него драгоценное. Да-да-да, вспоминает старушечка, верно, верно, снималась она когда-то в молодости в кино у одного распутного режиссера.

   И вдруг - звонок в дверь. Госпожа Чмокс всегда подскакивала от своего резкого звонка. Села на стул, потому что ноги отказали после всей этой неожиданной кутерьмы. Позвонили второй раз. Пошаркала открывать, а сама думает, старая дура: "Лишь бы не пенсию принесли. Лишь бы еще какая-нибудь весточка от него".

   И точно! На темной заплеванной лестничной площадке стоят мужчины в черных фраках и белых жабо. Холодно в подъезде, но пальто где-то сняли, чтобы предстать перед ней в самом официальном виде. И у всех ордена, кресты, медали, но поплоше, чем у ее кавалера.

   Самый представительный выступил животом вперед, представился герцогом:
   - Мы к вам с важнейшим государственным поручением. Позвольте, сударыня, войти.

   Госпожа Чмокс помчалась в комнату со всех ног, чтобы корки и блюдца убрать со стола. Злая болонка проснулась, растявкалась, но те даже не взглянули на нее, а прошествовали толпой по тесному коридору. В комнате выстроились в две шеренги по ранжиру: в центре специальный полномочный посол-герцог, он же канцлер, по бокам - генеральный консул и вице-консул. Три камергера королевского двора, не в мундирах, но при регалиях, один с седыми бакенбардами. За ними сопровождающие лица.
 
   Старушонка даже перепугалась, забилась за этажерку с пыльными безделушками.

   Канцлер раскрыл адрес алого бархата со свисающей печатью:
   - Мы присланы его величеством самодержавным королем Кронбурга, Верхней и Нижней Бомбардии, герцогом Голдштатским, престолохранителем Франции и прочих подвластных королевств и герцогств, дабы уведомить вас, что его величество прибудет сегодня вечером, дабы просить вашей драгоценной руки и в случае вашего милостивого согласия короновать вас на...

   Тут госпожа Чмокс грохнулась в обморок от счастья, так как давление у нее после семидесяти пошаливало.

   Какая тут началась паника!
   - Как можно быть таким бесцеремонным! - кричали перепуганные камергеры на канцлера - Нам придется отвечать!

   Тот, отшвырнув свои ордена вместе с лентой, дрожа от страха и обливаясь потом, тянул госпожу Чмокс под мышки к постели.
   - Немедленно поднимите ей ноги! - кричал присутствующий в посольстве лейб-медик.

   Консул перехватил за туловище, какой-то фельдмаршал поддержал за ноги. Госпожу Чмокс водрузили на кровать с панцирной сеткой, подняли ноги в нитяных чулках, подсунули подушку.
   - В этой стране имеются квалифицированные врачи?! Соберите консилиум академиков! - вопили всполошенные камергеры - Вы понимаете, что с нами будет, если она скончается?!
   - Скорее сделайте что-нибудь!
   - Откройте окно! Воздуха!

   Фельдмаршал махал над лицом госпожи Чмокс надушенным платком. Лейб-медик готовился к уколу.
   - Нашатырю!

   Госпожа Чмокс вздрогнула и поднесла костлявую руку к носу. Над нй склонились взволнованные государственные лица. Приоткрытый глаз старушки наполнилнился мутной слезой, и вялая капля поползла по виску. Она робко улыбнулась
   - Скорее все выйдите! Здесь душно! - шепотом засуетился полномочный посол и канцлер.
   - Как вы себя чувствуете, мадам? - обратился к ней лейб-медик.

   Но она не слышала, шевеля скелетными пальцами в такт проносившемуся у нее в голове вихрю великолепных, счастливейших мыслей.
   - Я знала... Я всю жизнь знала...
   Все внимательно вслушивались в ее слабую речь.
   - Я с самого детства была уверена, что все именно так и произойдет, - проскрипела старая кошелка.