Фуга 46 - Сказочник, не стоящий мизинца

Гретхен и Сказочник ехали по миру в золотой карете. Эта лодочка двигалась сама, никто не впряжён, но она свободно летела, как на крыльях. Управлял каретой форейтор в чёрном фраке и шёлковом красном котелке, он весело посвистывал, разгоняя облака, и только звёзды проносились мимо, а Галактики разлетались, как потревоженные воробьи. Внутри кареты всё сверкало, пахло луговыми цветами и звучала прелестная мелодия ветра. На руках у Гретхен урчала Пушистая Нюка, Добрый Шарки свернулся у ног. Пятнистая Кора тёрлась с одного бока, а Стремительный Орлик устроился у окна и поглядывал на сменяющиеся как в калейдоскопе виды галактик и миров.

- Оле! Я всё никак не спрошу у тебя. Как поживают мои друзья – Фонтанчик, Шалун, А и Эль?
- Большой Эль сейчас гостит у Королевы. Фонтанчик совсем поправился, и осваивает новый мир. Летающий решил заняться наукой, а Мудрая А пишет мемуары. Все справлялись о твоём здоровье и передавали тебе горячий привет, даже просили тебя поцеловать в носик, вот так! – Сказочник наклонился к Принцессе и поцеловал её в носик.

- Ой! – застеснялась девочка, ей было так приятно, уютно, радостно на душе, она ехала в мир счастья среди друзей, никогда больше она не будет болеть, закончились все её страдания, и впереди её ждала только сказка. – Скажи, Оле, а почему тебя наш кучер назвал как-то по-другому, когда мы садились?
- Ах да, - кажется, Сказочник немного смутился, как будто чего-то не учёл или не предупредил форейтора. – Микеле назвал меня «Тойфель» по старой памяти…
- Тойфель? Что это означает, Оле?
- Это одна старая история, порой мне кажется, что этого ничего и не было. Тойфель... ну это вроде такого чёртика из табакерки... вечно не вовремя вылезает, всех смешит...

- Ой, Оле, расскажи, ну пожалуйста! – Гретхен настойчиво теребила Сказочника за руку, и тот согласился, тем более что ещё ехать и ехать, ведь Солнечный Дворец Королевы так далеко за пределами Алого Рассвета.
- Ну, слушай! Однажды зимой, сразу после Нового года к маленькому мальчику Без Имени явился ужаснейший правитель всех времён - Повелитель Мрака, Князь Тьмы. Родители мальчика в этот день гостили у родственников, и он оставался дома один. И вот прискакал на чёрном коне огромный как гора, Князь, громко постучал и вошёл в дом, как туча, заслоняя любой свет.

- Ну что, малышок, не пора ли тебе дать имя? – загрохотал Князь, и дом чуть не развалился от звуков этого ужасного голоса.
- Господин, у меня есть уже имя, и называют меня «Без Имени», а мои родители…
- Знаю, знаю! Это я их отослал. И ты правильно меня назвал, я буду твой Господин, - ответил Князь, подняв руку. И тут же все ёлочные украшения упали с ёлки, а дрогнувшие ниточки серебристого дождя потянулись к руке.

- Нет, господин, я не хочу, чтобы вы были моим господином, я вас не знаю, а называю вас «господин» просто из вежливости, меня мама так научила! – упрямо ответил мальчик, бесстрашно глядя в глаза тому, кого боялись все.
- Ведьма!!! Ваши матери должны учить не только вежливости, но и тому, чтобы каждый крысёныш знал, кто я и зачем являюсь на порог! – громко и властно прозвучал голос Князя. Вот он потянулся рукой к мальчику, а тот не зажмурился и просто смотрел. Гость дотронулся рукой до щеки малыша, а потом отнял руку, и на щеке осталось выжженное клеймо. Мальчик сглотнул слезу, но не проронил ни слова, хотя он еле сдерживал крик, вырастающий изнутри.

- Ты предназначен мне, как все вокруг, мне как раз нужен паж, чтобы носить моё оружие и бежать за моим конём, ты ведь хочешь увидеть чудеса? - вкрадчиво говорил Князь, заинтересованно наблюдая, как мальцу больно, но он терпит.
- Я не знаю, о каких чудесах идёт речь, - отвечал мальчик, не пятился, но и не подавался вперёд.
- Пойдём, я покажу тебе настоящую силу свою, и ты поймёшь, как это хорошо, если я буду твоим Господином. Одевайся, и идём! – скомандовал Князь. Мальчик посмотрел на гостя… что-то подумал про себя… стал одеваться и вышел на улицу.

Ночь, глубокая ночь, мягкий снег падает на землю и укрывает её ласковым пухом снежинок. Князь вышел за мальчиком. Огромный вороной конь топтался на месте, пылая огненными глазами. Князь вскочил на коня и поманил малыша, тот подошёл, и всадник подхватил его и посадил впереди себя. Сердце мальчика колотилось, но не от страха.
- Ну что, щенок, ты любишь звёзды, свет, солнце? – спросил Князь на полном скаку, когда они проминали землю до самой глубины, и стон раздавался со всех сторон.

- Да, я люблю свет, и я не щенок, - кротко ответил малыш.
Князь щёлкнул пальцами, и на всей планете померк свет. Не было ни проблеска в домах, ни в городах на улице, ни в глазах людей и животных. Не было света ни на небе, все звёзды куда-то делись. Мрак кромешный захватил всё без боя, ведь никто не ожидал, что вот так одним щелчком пальцев можно у всех отнять свет.

- Я не хочу, чтобы свет пропал! – в темноте раздался голос ребёнка, и свет вернулся. Правда звёзд на небе не стало почти половины, некоторые люди так и не опомнились, и во многих домах больше не верили, что свет вернётся.
Они скакали дальше, и вот уже Князь привёз мальчика на вершину огромной горы, откуда видно весь мир. Люди суетились, каждый в своей заботе, и отсюда было видно и выражение лица, и слышна каждая мысль.

- Ты любишь людей, ничтожный? – спросил Князь у спутника. Мальчику было ужасно холодно, но он терпел и упрямо отвечал:
- Да, я люблю людей! - его голоса не было слышно в вое ветра, это Князь дунул на мир, и сердца людей обледенели, внутри появились льдинки, они захватывали всё существо. И добрые люди превращались в злых, и начинали воевать друг с другом, кидать друг в друга льдинки, и ни в ком не было пощады или радости.

- Смотри, они подчинены мне все, никто не укроется, никто не устоит! Вон, например, та старуха, гляди! – Князь указал на бабушку, которая закрывает лицо руками, не хочет глядеть на мир, пребывающий в мерзости и зле. Всадник показал на неё пальцем, и пожилая женщина упала. Князь поднял палец, и она встала, и пошла на деревянных ногах, уже с мёртвым взором.

- Нет! Я не хочу этого! – крикнул ребёнок, и всадник злобно схватил его за плечо, но в этот момент кто-то из людей согрелся и оглядывался по сторонам, не понимая, что с ними происходит, и эта бабушка схватилась за сердце, может быть, вспомнила о своих внучатах и быстрее куда-то посеменила, спасаясь от ледяного ветра и непроглядной тьмы жизни.
- А куда ты денешься? – он ужасно хохотал, владыка на вершине мира, мучая своим железными пальцами младенца. – Я вижу, тебе мало, паршивец! – и тяжёлая рука прожигала стужей каждую клеточку, но ребёнок терпел. Ни крика, ни стона не добился от него Князь, сколько не мучил, но не отступал со своими попытками сломить детскую душу.

- Ты любишь мир? Всё это? Небо? Землю? Жизнь? – он говорил, и когда сказал про «небо», небо начало сворачиваться в спираль и вращаться вокруг его пальца. Когда сказал «землю», земля потрескалась, и люди проваливались в глубокие щели в магму и та выливалась наружу, сжигая в пепел дома и деревья. Когда сказал «жизнь», не стало жизни на планете, вокруг остались только мертвецы, они двигались, но уже никто из них не любил.

- Я люблю мир, я люблю небо, я люблю землю и люблю жизнь, - ответил упрямый мальчишка, и когда он говорил, мир возвращался, небо вновь появилось, хотя на нём едва держались несколько звездочек, и жизнь вернулась только к нескольким людям, и то на самом донышке души…

- Дерзкий! У тебя нет ничего, даже нет имени, ты – прах под моими ногами и останешься всегда таким! – Князь сбросил малыша с коня, и тот покатился под гору, больно стукаясь о коряги, сучья, обломанные деревца. А над ним приговором стоял голос:
- Ты ещё слишком мал, чтобы понимать всё это! Ровно через семь лет мы продолжим наш разговор. А пока тебе отметина на память, чтобы не забывал будущего хозяина! – сказал Князь, и чёрная молния взметнулась с его пальца и прожгла сердце мальчика.

Семь лет внутри малыша жила чёрная молния. Стоило ему за что- то взяться хорошее, и он тут же начинал болеть. Стоило ему говорить слово, и сводило рот, что он не мог ничего уже сказать. Хотел он с кем-то подружиться, чёрная молния похищала его друзей, и они отвращались от него. Стоило ему увлечься чем, и молния эта сжигала ночью все его увлечения и труды. Если же мальчик совершал нехороший недобрый поступок, злился на кого-то, молния поощряла, давала силы, как будто изнутри жгла и подталкивала. И так семь лет малыш сражался сам с собой, со своей молнией внутри, и не было ни одного дня без этой борьбы и боли.

Мальчик вырос, и однажды горячо полюбил одну девушку, которая была соткана из солнечного света, ведь её так и звали - Солнечная Милость. Она так светла, как белый снег, прекрасна, как красавица зима в ясный морозный день, лучиста, как солнце на рассвете, и добра, как майский ветер. Она простила ему молнию внутри, и полюбила его такого, как есть, без имени. Их Любовь с каждым днём становилась сильнее молнии Ненависти, жившей у него внутри. Они часто беседовали на разные темы, и им было вместе так хорошо, что чёрная молния стала слабеть, ведь ни одна Ненависть не выдержит напора настоящей солнечной Любви. И тогда чёрный ворон принёс ему письмо – приглашение на бал к Чёрному Князю.

- Давай не пойдём, - просила его Солнечная Милость, - я боюсь за тебя!
- Мы не можем не идти, милая, иначе он сам за нами придёт, и будет только хуже всем кто вокруг нас. Чему быть, тому не миновать! Я не боялся в детстве, я не испугаюсь и сейчас.
Они пришли на праздник к Чёрному Князю, сели за стол на самом краю и молча смотрели на все пиршества и развлечения гостей. Кого тут только не было! Вампиры и оборотни, колдуны и ведьмы, лешии и даже какие-то инопланетные гости из шестого измерения… Князь веселился, и на лице его была написано довольство, но это лишь маска. Ни одной секунды он не сводил взгляда с того, кто отказал ему в служении в детстве, и теперь осмелился прийти на пир со своей любимой, искрящейся нестерпимым светом, настолько неуместным в этой тьме, что все гости не могли смотреть на них и морщились недовольно, ожидая команды хозяина, чтобы наброситься и искромсать на кусочки этих чужаков на пиру.

Князь наполнил кубок кровью, встал из-за стола со своего напоминающего трон места, подошёл к тому, у кого нет имени, и его любимой и прорычал:
- Настало время признать господина и получить от меня имя - был ты Без Имени, а наречён будешь…
- Я останусь Без Имени, даже если меня не станет вовсе, - перебил его тот, кто посмел отказать ребёнком и теперь был наказан чёрной молнией, но не утратил любовь.
- Всё такой же упрямец! Вот тебе кубок, и ты сам решишь, будешь ты жить или не будешь. Выпьешь кровь – и станешь таким же сильным, как мои гости, служить будешь только мне, великому. Не выпьешь кровь – и жить не будешь, да до смерти ещё помучишься так, что о смерти взалкаешь.

- Я не пью крови, и плюю на твои угрозы, - опрокидывая кубок с чёрной кровью, Без Имени поднялся из-за стола, и, взяв свою любимую за руку, пошёл к выходу. Стражи хотели было его задержать, но Князь махнул рукой, не велел им трогать.
- Пусть идут. Мы подождём, пока он сам приползёт, - сказал Князь, и щёлкнул пальцами. И чёрная молния ударила Без Имени в ногу, и заболела нога, как будто стрела вошла в пятку. Он захромал, но не вернулся к Князю, вышел из замка. Когда они с любимой еле-еле добрались до дома, нога совсем онемела. Родители вызвали лекарей, и те развели руки:

- Размягчение костей, мы ничем не можем помочь, давайте наложим гипс и выпишем костыли.
Чёрная молния ударила в другую ногу, и она отнялась, и вот уже Без Имени ездит на коляске инвалидной с двумя перебитыми ногами, в которых живьём тают кости… Любимая плакала над ним, но ничем не могла помочь.
- Не волнуйся, Солнышко, я знаю, кто это делает, но я не пойду к нему на поклон, - отвечал ей Без Имени. Любовь Солнца согревала его израненную душу, и он не сдавался на милость врага.

И тогда чёрная молния ударила его в сердце и вырвала кусок. Остатки сердца продолжали биться, но это жгла и колола боль, а не жизнь, ведь жизнь закончилась, и слёзы любимой не могли вернуть его из царства муки.
- Оле! – заплакала Гретхен. – Это такая страшная сказка! Неужели он так и погиб?

- Да, это страшная сказка, но это ещё не конец. Слушай дальше, Принцесса, - ответил Сказочник, сел рядом, обнял малышку за плечи и продолжал.
- Не хочу я тут умирать, папа и мама, отвезите меня в лес, я хочу попрощаться с лесом, - попросил Без Имени, и родители, видя, что это последняя воля умирающего, не стали ему перечить, взяли коляску и отвезли сына в дремучий лес. – Теперь оставьте меня, я хочу подышать тут один. Передайте моему Солнышку, что я до последней секунды люблю только её и прошу меня простить за то, что я... что меня ... не будет рядом на рассвете.

И когда родители послушались, и со слезами ушли, прошептал умирающий Лесу:
- Я люблю тебя, Лес, люблю тебя Небо, люблю тебя, моё Солнце. Я не отказываюсь от вас. И я готов умереть. Защитите моих близких, когда меня не будет, - произнёс Без Имени и приготовился умереть.

Вдруг Лес зашумел, облака расступились, и прямо с Неба спустился на облачке румяный прекрасный юноша с дудочкой в руках. Его кожа была иссиня чёрная, но взгляд добрый и весёлый, он играл на дудочке, и вокруг в самой страшной лесной чащобе из земли просыпались и поднимали свои личика цветы, Лес расступился, и вот уже небо радостно проливало солнечные лучики в самую непроглядную темень, и везде становилось так светло, как будто это и не дремучий лес, а зимнее поле, покрытое сверкающими снегами.

- Не рано ли ты собрался умирать, Без Имени? – звонким голосом произнёс юноша с облака, и его голос тысячами колокольчиков звенел в каждой травинке.
- Кто ты? - спросил Без имени одними губами, затухающим взором глядя на неизвестного.
- Я тот, кого за цвет кожи назвали Чёрный, но Чёрный я лишь извне, а изнутри я Светлый. Я принц земли индийской, и зовут меня – Кришна. У тебя есть моя вещь, и я хочу её забрать.

- Я не знаю, о чём ты говоришь, Кришна, - отвечал Без Имени, но почувствовал, как чёрная молния внутри заволновалась, как змея.
- Однажды у меня украли эту могучую змею, которая охраняла мой дом от воров, и сделали из неё Чёрную Молнию Боли и Муки. Я забираю её у тебя, если, конечно, ты не против. Калия, иди домой! - Кришна протянул руку и извлёк из Без Имени чёрную змею Калию.

Змея узнала своего прежнего хозяина, и свилась колечком у его ног. И Без Имени тут же почувствовал, как отказавшие ноги оживают, кости, которые уже растворились, вновь выросли, и сердце исцелилось и наполнилось песней.
- Прощай, Без Имени! Мне пора к моим гопи. Кстати, тебе не надоело ходить Без Имени? - лукаво улыбнулся небесный гость.

- Ну не принимать же имя от Князя Тьмы? – ответил выздоравливающий, вставая с инвалидной коляски.
- А ты не принимай! Просто иди, и возьми себе имя сам. Кто отказался от чужого, всё равно обретёт своё! - пропел Кришна и исчез в облаках, будто и не было его.

И в этот момент чудесный Белый Конь с золотой гривой выскочил из леса и встал перед тем, кто только что исцелился добрым словом. И тогда Без Имени вскочил на Белого Коня и поскакал в замок Тёмного Князя. Тучи вражеских войск поднялись из земли и опустились с небес на чёрных крыльях. И сеча страшная настала, и меч Света появился в руке его и разил сполна всю нечисть и всю дрянь, что скопилась в этом замке и в мире этом и том. И наконец, когда победил он всех слуг врага рода человеческого, появился и Властелин Мира, Князь Тьмы.

- Я вижу, ты не угомонился… ба, и молнии моей в тебе нет! Я думал, ты приползёшь, а ты оказывается на своих двоих! - Князь оглядывал поле брани и впервые страх появился на его гордом лице, не ведающим милосердия.
- Я пришёл тебе отдать должок, господин, не ставший мне господином, - ответил Без Имени.

- Да ты мизинца моего не стоишь, - сказал Князь и только поднял руку, чтобы щёлкнуть пальцами, но меч Света взметнулся над миром и отсёк мизинец.
- Постой! Что ты творишь! Мир не может остаться без меня, ведь ты Без Имени, а я – Все Имена Ночи! – сказал Князь, пытаясь отбиваться, и тысячи его теней летели с огненными жалами на Без Имени. Но все тени исчезли, когда сверкнуло Солнце – это любимая Без Имени одарила его своей Любовью. И пал Князь, и наступил ему на горло тот, кто не подчинился, занёс свой меч, чтобы убить.

- Нет! Не убивай его, он такой жалкий, - сказала Королева Солнца, любимая, которая оживила своей любовью. – Ведь он тоже для чего-то был нужен, поэтому оставь ему жизнь, но не оставляй памяти.
- Хорошо, милая, ты как всегда, милосерднее и благороднее меня.

- Я забираю у тебя все имена, оставляю тебе одно человеческое, тебе пора стать человеком, - произнёс он над поверженным Князем Тьмы. - Я забираю твою память - всего лишь один мизинец, которого я не стою, и заберу у тебя одно имя, которого не стоишь ты. А тебя теперь зовут…
- Неважно, как его зовут! Как зовут тебя, милый? – улыбнулась Королева, и от её улыбки на небе засияли звёзды среди бела дня, те самые звёзды, которые когда-то были отняты у мира, птицы закружились над своими птенцами, а весенние ветры волнами покрыли мир цветами.

- Знаешь... я тут видел на ярмарке такую смешную табакерку с чёртиком... Пожалуй, меня теперь можно звать … Тойфель! Но это только так… для чужих, кто верит, что в мире ещё осталась Тьма. А для тебя, Королева, я буду… Оле Лукойе… ведь я хочу быть просто Сказочником.

- Вот так ты стал Тойфелем? – воскликнула Гретхен, со слезами радости бросилась на шею Сказочнику, и они обнимались всю оставшуюся дорогу до Замка Света. Пятнистая Кора часто заморгала. Стремительный отвернулся, как будто чрезвычайно увлечён происходящим на улице. Нюка замерла, стараясь не помешать, а Шарки… Добрый Шарки просто тихо смотрел на это счастье самых родных ему сердец всё понимающими мудрыми глазами.
Наконец, они приехали. Из окна открывался изумительный вид на дворец, весь из хрусталя и золота, окружённый волшебными фонтанами, водопадами и реками, в сиянии тысячи Солнц и Радуг. Во дворце звучали оркестры, дети качались на качелях, и в каждом окошке светилось улыбающееся лицо, все встречали Принцессу и Сказочника, и сама Королева Солнца уже ждала их на небесной лестнице...

Форейтор остановил экипаж, соскочил и услужливо открыл дверцу. И когда Принцесса выходила, она случайно заметила, что у Микеле, этого добродушного слуги в чёрном фраке и красном котелке, на правой руке… не хватало мизинца.

----------------------------------------------------------
иллюстрация - http://photos.lifeisphoto.ru/35/0/355097.jpg