Глава 8. Инквизитор

Всё шло по  общему ходу жизни.  Вот только жена была недовольна. Она трудилась на трёх работах и приходила домой  поздно, принося с собой молчаливый укор и кипы бесплатных газет с объявлениями о работе.
Газеты изобиловали в основном  предложениями работы типа: «Хочешь заработать хорошие деньги без квалификации, образования и профессии - приходи и приведи друзей», то есть обычный сетевой, многоступенчатый маркетинг.
Часто встречались объявления от фирм, торгующих "Гербалайфом". Свой товар они лукаво называли "продуктом" и можно было подумать, что фирма, торгующая продуктами,  приглашает к сотрудничеству.
Открытая реклама "Гербалайфа" была запрещена, потому и бродила по городу ходячая реклама, в виде полненьких тётенек со значками на пышных грудях, на которых написано, что-то вроде: "Хочешь узнать, как я похудела, подойди и спроси".
При более подробном знакомстве с условиями распространения продукта для сжигания жиров выяснялось, что прежде чем получить сверх прибыль и достигнуть шестой ступени, требовалось  отдать свои деньги за продукт и за тренинг.
Адепты "Гербалайфа" арендовали залы в огромных, опустевших домах культуры. Бывшие военные, потерявшиеся от многообразия жизни и утратившие ясную картинку мироздания, рабочие с заброшенных заводов, оставшиеся без конвоя, женщины с оборонных предприятий рассказывали вновь прибывшим, как "Гербалайф" изменил их жизнь. Потом пели гимны, вводя себя в состояние близкое к трансу, а дальше начиналось самое главное - вербовка в секту, с последующей разводкой на деньги.
Некоторые фирмы, не мудрствуя лукаво, занимались развешиванием по ушам  макаронных изделий с грибами, предлагая  выращивать молочный грибок на дому. Попадались и презабавные объявления. Например: «Фирма ищет маркетолога - «Козерога», или «Фирма «Наше дело» ищет уборщицу, члена партии». Звучит почти как «Коза Ностро» ищет чистильщицу- члена мафии.
Общее же  у этих фирм  было только одно - все они паразитировали на человеческой жадности и глупости, и я совсем перестал читать объявления о работе.
Жена  ни слова не говорила о моём безделье, но это и было самое тяжёлое испытание.
Один раз, придя домой она сразу с порога заявила:
- Радуйся, я нашла тебе работу.
- Надеюсь, что-нибудь интеллектуальное? - без особой радости поинтересовался я.
- Конечно, куда уж интеллектуальнее, -  подтвердила жена, -  требуется разносчик рекламных газет. Это как раз по тебе, сколько  разнёс, столько и заработал, а в остальное время свободен, лежи себе, полёживай.
-  Работать разносчиком газет,  мне? - искренне удивился я.
- А почему бы и нет? Другие же работают и ничего, -  парировала жена.
-  Это всё равно, что заколачивать гвозди дорогим микроскопом, - взвился я.
Жена звонко рассмеялась, но больше о работе не заговаривала, только после этого случая стала называть меня - мелкоскоп.
К празднику Восьмое марта я решил сделать жене подарок - устроиться на работу.  В поиске работы, как и в любом деле, должно иметь место творчество. Решив действовать методом исключения,  я сразу же решительно отмёл всяческий криминал, то есть бандитов и милиционеров, там вход рубль, а выхода нет. Затем коммерцию, то есть всевозможных дистебьютеров, супервайзеров, коммерческих  агентов, коммивояжёров, промоутеров и мерчендайзеров. Потом исключил офисно-корпоративный планктон, менеджеров, маркетологов, администраторов.
От квалифицированной, высокооплачиваемой работы тоже пришлось отказаться, так как не было ни профессии в руках, ни квалификации в голове. Режимные заводы и  конвейерные фабрики тоже пришлось отбросить, потому что не могу подчиняться режиму, а от одного вида конвейера бросает  в дрожь.
Может мне стать танцором? Я заметил , что они по телевизору всегда улыбаются. Танцоры имеют дело с вечным: музыкой, красотой и пластикой.
Таким образом,  я решил, что моя работа должна быть связана с вечным. Но работу  музыканта или космонавта мне никто не предлагал. И тогда я решил, что у меня остаётся единственная востребованная профессия, связанная с вечностью - кочегар. Ведь он имеет дело с фундаментальными природными субстанциями: водой, огнём и паром. К тому же на кочегарках работали художники, поэты и музыканты.  Так я выбрал роль  короля огня, воды и пара.
Дальше нужно было определиться с местом работы. Первым делом, отбросив все близлежащие котельные, там меня уже знали, я пошёл самым известным путём, что называется по трубам. 
К примеру, видишь вздымающийся ввысь фаллический символ в виде большой, дымящейся трубы и идёшь прямо на него. В некоторых местах мне отказывали сразу, в других посылали в отдел кадров и кадровики, прежде чем выписать разовый пропуск  требовали паспорт в залог, мотивирую это тем, что участились  хищения на территории, в этом случае отказывался я.
Минуя страшные, заброшенные промышленные зоны левобережья я дошёл до "Весёлого посёлка". Место мне понравилось и, принюхавшись, я направился на запах свежего пивного сусла к проходной пивзавода. По дороге в душу мою закралось сомнение. Жена говорила, что пиво с водкой мои главные враги. Некоторое время поколебавшись, я всё-таки решил следовать христианскому принципу: «Люби врагов своих», к тому же надо любить то, что ты делаешь.
На доске вакансий я обнаружил должность оператора котельной установки. Внутри мне не очень понравилось. Холл пивзавода напоминал офис. В отделе персонала меня встретила девушка с пластиковой табличкой на груди, из которой явствовало, что зовут её Лена, и она является менеджером по персоналу или, проще говоря, сидит на кадрах. Девушка с бейджиком связалась по сотовому с начальником котельной и  направила меня к секьюрити, где мне выписали разовый пропуск.
Начальник котельной, по виду был из бывших военных. Мне он сразу не понравился. Бывают такие люди, говорят они вроде всё правильно, но слушать их, почему-то не хочется. Только я переступил порог его кабинета, начальник, бегло скользнув по мне взглядом,  небрежно буркнул куда-то сквозь меня, как бы обращаясь к двери:
- Опять кадры ботаников присылают.
Я оглянулся на дверь, полагая, что там ещё кто-то есть, но  в дверях никого не было, и я понял, что начальник имеет в виду меня.   
- Извините, - говорю, - но к растениям я никакого отношения  не имею.
 Он  спросил:
-   А к чему имеете?
- Вы имеете в виду профессию? - уточнил я.
- Да, специальность у вас есть? –  спросил он тоном человека, которого зря отрывают от важного дела.
- Вообще-то я виброакустик, но могу работать кочегаром, -  единым духом выпалил я.
- Акустик, акустик, - притворно задумавшись пробормотал он,  - это что ж за зверь такой,  подводник что ли?
- Да нет, виброакустик - это исследовательская, чисто научная специальность, -  охотно пояснил я.
- И что же вы исследуете? - с сарказмом спросил он.
- Природу вибрации, а так же способы борьбы с ней.
- С вами всё ясно, молодой человек,   короче говоря, что такое вибрация и как с  ней бороться,
- Вроде того, - миролюбиво согласился я.
- Ну и как же с ней бороться? - на этот раз в голосе его послышались оттенки если не интереса, то, по крайней мере,  человеческого любопытства.
- Существует борьба в источнике, то есть с помощью балансировки валов и механизмов, а так же с помощью гасителей колебаний - амортизаторов. Я же в частности занимался расчетом критических частот.
- Чем же вы живёте? - искренне заинтересовался он.
- Тем, что ем.
-    А для чего живёте?
-   Чтобы не умереть, - тихо пробормотал я и вышел из кабинета.
В кабинет вошли двое рабочих в форменных голубых комбенизонах.  Во время нашей беседы они стояли в коридоре. Спускаясь по лестнице, я слышал, как начальник  устраивал рабочим разнос: "Видели, какие люди приходят - учёные. Вот разгоню вас всех, наберу с высшим образованием".
Недели через две у меня зазвонил телефон и приятный женский голос сообщил:
- Это вас беспокоят из отдела по персоналу, – радостно сказала девушка, -   поздравляю вас,  свершилось.
- Что свершилось? - не понял я.
- Вы приняты, -  голос девушка достиг апогея ликования,  будто она сообщила мне весть не о том, что я заступил на должность  ученика кочегара, а как минимум,  принят в совет директоров "Газпрома".
 Я решил, что можно недельку поволынить, погулять напоследок, пока всех врачей обойдёшь, день туда, день сюда, но как только я появился в отделе кадров меня сразу же  взяли в оборот.
- А как же врачи? - насторожился я.
- Работайте пока, а медицину и   технику безопасности  по ходу пьесы пройдёте, - отрезала суровая дама - начальница отдела кадров.
Внутри завод оказался совсем не таким как с фасада. Исчез евролоск и появилась обыкновенная промзона. Здание котельной было построено из красного кирпича и напоминало полуразрушенный средневековый замок. Впечатление ещё усиливалось строящимся неподалёку новым котельным цехом с современными, немецкими прямоточными котлами. В старой котельной котлы были мои ровесники, типа ДКВР.
В раздевалке мне выделили металлический шкафчик, какие обычно бывают в бассейне.  Переодевшись, я познакомился с рабочими. Это были простые русские парни, каких у нас миллионы. Наконец-то сбылась моя мечта,  и я попал в настоящий рабочий коллектив, без всяких там выкрутасов и мозговых завихрений. Рабочие проводили меня на трудовой пост и показали  моего нового напарника, который с гаечным ключом в одной руке и трубой в другой обжимал фланцы, парящей задвижки. При этом один из рабочих - бригадир, как-то хитро, с улыбочкой подмигнул мне.
Закончив работу, напарник материализовался из парового облака и сразу мне  понравился. Бывает такое, увидишь доброго человека, и он сразу к себе располагает, ведь обычно первое, биологическое впечатление - самое верное. Это был обыкновенный рабочий, но с какой-то безуминкой в глазах и во всём облике.
-     Чудинов, - представился он, потрясая мою руку так, как будто хотел проверить её на прочность, вырвется ли она из предплечья, или нет?
У него была большая и сильная рука рабочего человека, с ладонями отполированными маховиками вентилей, задвижек и заскорузлыми мозолями на подушечках пальцев. Он всё старался делать очень серьёзно и основательно, но выходило прекомично. При том, что чувство юмора он, скорее всего, утратил сразу же при рождении.
Кого-то он мне напоминал. Присмотревшись повнимательней, я понял, что  он похож на домашнего персицкого котика,  изнурённого  излишней  хозяйской заботой. Кот всем своим существом показывает, что  хочет только одного, чтобы его оставили в покое. Он тяжко вздыхает, мучается, но понимает, что хозяева всё равно без него дня не смогут прожить. И потому,   вынужден терпеть, а то давно бы ушёл  на волю. Хотя  где -то в глубине души  понимает, что на воле он не жилец, его тут же съедят те, кто больше его. От этого  всячески пыжится,  демонстрируя свою нужность. 
Ощущение внешней беспомощности   усиливалась большими, круглыми, детскими очёчками с гигантской диоптрией, которые делали его похожим на глазного инвалида, а  глазные яблоки казались существующими отдельно от лица и были как бы нарисованы на линзах  очков.  В довершение всего на голове была одета детская шапочка с зонтиком на макушке, чтобы руки были свободны. При  ходьбе зонтик вращался от ветра.
Чудинов носил небольшие усики и стрижку-бобрик. Несмотря на такую комическую внешность,  Чудинов владел множеством рабочих специальностей, начиная от кочегара и заканчивая сварщиком. 
Котельная пивзавода довольно сложная система, в которой каждое действие влечёт за собой  цепочку причинно- следственных  связей. Все параметры парогенератора завязаны на главном-уровне воды в котле. Любое неправильное действие приводит  к  изменению уровня воды в котле и как следствие - повышению давления пара. Тогда срабатывает автоматика безопасности, что приводит к аварийной остановке котла.
Уровень воды отслеживается с помощью  самописца, процесс описывается в виде кривой. В идеале кривая должна стремиться  к синусоиде с небольшой амплитудой колебаний, но в реальности  это практически невозможно. Идёт постоянный процесс отбора пара потребителями, соответственно уменьшается давление  пара на котле, что приводит к неминуемому  повышению уровня воды.  Кривая, изображающая на самописце уровень воды в котле,  извивается змеёй.
Чудинов поставил себе задачу выправить эту "змеюку подлючую". В автоматике он разбирался гораздо лучше штатного слесаря КИПа.  Непрестанно передвигаясь от регулятора к самописцу, он напоминал учёного, захваченного идеей. В процессе он успевал делать ещё множество дел: притирать клапана, менять сальниковую набивку в задвижках и заваривать свищи. Когда  я предложил записать всю эту работу в журнал ремонтных работ,  он посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом и, склонив голову к плечу, отчего стал похож на мопса,  сказал:
- Выйдем на минутку.
Мы вышли из стеклянной будки.
- Там кругом видеоглазки понатыканы. – объяснил Чудинов,
- Они, - Чудинов ткнул пальцем куда-то вверх, - хотят всё про всех знать. Возомнили себя большим братом. При этом он сделал непристойный жест в сторону будки из оргстекла.
-  Добрые дела надо делать анонимно, - после небольшой паузы, уже спокойно произнёс он.
Честно говоря,  я тогда совершенно ничего не понял.  При чём же здесь добрые дела? Ведь это работа, а любой труд должен быть учтён и оплачен, тем более что в вахтенный журнал  писали всегда одно и то же, как под  копирку, хотя в действительности почти никто и никогда ничего из написанного в журнале не делал, просто так было заведено.
Вспоминали о журналах, только после каких- либо   аварий. Чудинов же напротив выполнял всё написанное,  вплоть до скрупулезности и даже сверх того. Однако я заметил, что, несмотря на небывалое, бескорыстное трудовое рвение,  начальники Чудинова почему-то не любили, и он, похоже, отвечал им взаимностью.
 Часа за два до окончания смены, когда руководство ушло, Чудинов отключил световую и звуковую сигнализацию и, схватив швабру,  метнул волосатой её частью в клапан-отсекатель. Подача газа к горелкам была мгновенно прекращена. Перекрыв рабочую и контрольные задвижки, Чудинов, заметив удивление в моих глазах,  пояснил:
- Видишь, как я по-ублюдски отключаю котёл? Никогда так не делай. Если хочешь здесь задержаться веди себя, как целка-невидимка.
И без всякого перехода неожиданно спросил:
- Тебя ещё здесь по злачным местам не водили?
-  Нет, - отвечаю.
- Ну тогда пошли, покажу тебе весь цикл, - сказал Чудинов, выводя меня из кочегарки.
Ближайшим пунктом экскурсии был варочный цех. В стеклянной будке, за компьютерами сидели две женщины. Чудинов, приподняв свою потешную шапочку с зонтиком, с комическим поклоном приветствовал женщин:
- Привет, девчата. Как  жизнь половая?  Рекомендую, это наш новый мастер. Так что, если какие половые проблемы, всегда к вашим услугам. Чудинов описал вокруг меня эффектную дугу.
Работницы варочного цеха ровно, оценивающе скользнули по мне взглядами.  Одна, та что была помоложе и побойчее,  мгновенно отреагировала, кивая на  Чудинова:
- У нас уже есть один дружок.
- Первый после  Гитлера, - хмыкнула та, что была постарше.
Мы прошли в глубь цеха,  и Чудинов показал мне, как в огромном чане, под давлением  варится пиво. Потом опять подошли к женщинам,  и Чудинов, обращаясь к ним,  сказал:
- Что ж, славненько, марионетки, очень даже прекрасно.
Женщины, уставившись в мониторы,  переговаривались друг с другом, не обращая на нас никакого внимания.
- Ладно, - махнул рукой Чудинов, - пойдём отсюда, чувствую нас здесь не поняли, а следовательно не нальют.
Потом мы спустились в подвал  и выпили холодного пива в слесарке, у слесарей на верстаке всегда стояло свежее пиво. 
В мастерской  КИП нам налили "чёрта".  Это спирт с апельсиновой или лимонной  эссенцией.
В компрессорной,  мы  потушили  душевный пожар холодным пивом,  прямо из бродильного цеха, где оно бродило при температуре плюс четыре градуса.
 У цеха бочкотары Чудинов остановился и    произнёс:
- Вот я тебе и показал весь производственный процесс. Дальше мы не пойдём, там конвейер.
Мы вернулись на вахту, там нас уже ждали сменщики. Это была очень странная парочка, а точнее не парочка. Действительно, трудно было собрать в одном месте двух столь непохожих мужчину и женщину. Он высокий, широкоплечий с узкими  бёдрами, при этом  казался миниатюрным, а в жестах и движениях было что-то грациозно-женственное. Говорил он высоким голосом, слегка растягивая окончания, но это не было вульгарно, как у наших телепедиков.
Она же наоборот  крупна, широка в кости, приземиста и обладала низким,  грудным голосом, а грудь у неё была столь обширна, что женщина могла сама себя укусить за  сосок. Однако вместе они, каким то непостижимым образом, дополняли друг друга. Женщину звали Галя, а мужчину -Эдик.
- Опять где-то пьянствуешь, - обращаясь к Чудинов, пробасила  Галина.
- Да вот новенького в курс дела вводил, - дружелюбно объяснил Чудинов.
- Знаем мы  твои введения, только спаиваешь человека, - продолжала развивать начатую тему Галина.
Чудинов ничего на это  не сказал, а только повернувшись к ней спиной, обращаясь ко мне, обиженно заявил:
- Пойдём отсюда,  предлагаю обмыть первый трудовой день в шалмане.
Он вывел меня из душной будки.
Мы вышли из проходной и направились в ближайший  шалман. Взяли по сто  водки и салат. В шалмане стоял спертый от вино-водочных паров воздух,  и Чудинов предложил:
-  Слушай, пошли отсюда на речку. Возьмём  малёк, посидим.
Мы спустились вниз к набережной у  Володарского моста. День клонился к закату, но догорающее солнце ещё припекало. С Невы тянуло прохладой, а сочетание воды и камня вселяло в душу умиротворение. Чудинов открыл спортивную сумку и, вынув чекушку,  разлил водку в пластиковые стаканчики.  Выпив, мы  захрустели  малосольным   огурчиками, предусмотрительно купленными у бабулек,  и сразу же закурили.
Некоторое время  бессловесно созерцая, набегающие на гранитный парапет волны, мы подставляли лица под лучи догорающего солнца. Наконец, не выдержав затянувшегося молчания,  я  спросил:
-   Скажите, а почему вас начальники не любят?
- Давай прежде условимся, - неожиданно сурово сказал Чудинов, - ни каких "вы".
Он налил ещё по одной и начал:
- Вот ты нашу мастерицу Нинку видел?
Ещё бы не видел. Мастерица первая подошла ко мне, и  многообещающе  прищурив разноцветные кошачьи глаза,  спросила:
- А где же ваша знаменитая красная  рожа?
- Я монархист, - мрачно ответил я.
- А мы то думали,  что у нас племени краснорожих прибыло, - игриво сказала мастерица.
Она была похожа на мулаточку Эпифани  из фильма "Сердце ангела", с которой Микки Рурк занимался кровосмешением.
-  Ну и как  тебе она? – спросил Чудинов.
- Хороша, ничего не скажешь, - ответил я, - только мне кажется, что она всё время будто  что-то имеет ввиду.
-  А ты знаешь, как её здесь называют? – спросил Чудинов.
- Нет.
- Чёрная вдова, - ответил Чудинов.
- Чёрная вдова? – переспросил я. Это, кажется самка паука-богомола, которая после соития пожирает самца. Почему  черная вдова? – поинтересовался я.
-  Был у неё мужик, слесарем  у нас работал. Ну там любовь-морковь, все дела, Нинка  девочку родила. Живут себе в общаге,  машину марки "Запорожец" купили. В общем,  всё чинно, блинно, благородно, как в старые времена, но тут  вдруг мужик её запил, да не просто запил, как все, а как-то по-особенному страшно.  Нинка собрала манатки, взяла дочку и  к  подружке. Мужик- то ей и говорит:
-  Уйдёшь - повешусь.
 А она ему:
- Вешайся.
И ушла, а мужик-то действительно повесился. И с тех пор, кто бы с ней не был, все плохо заканчивали. Один утонул по пьянке на пикнике, другой -  под колёсами погиб, а последний был электрик, так его током убило.
Есть ещё у неё подружка - белая вдова, тоже симпатичная. От той, правда,  мужики просто сбегают, не на тот свет. Ты бы видел их вместе, чисто сладкая парочка - "Твикс»
Современные ведьмы,  конечно, для отвода глаз вопят про  феминизм, но это они так, на всякий случай тень на плетень наводят. Всё необходимое у них уже есть, а именно теневая власть, без ответственности.
Я внимательно слушал его монолог. Сначала я подумал, что Чудинов просто окосел от жары, но потом, приглядевшись  повнимательнее, заметил, что он почти совсем трезвый и в пластиковом стаканчике  скопилось несколько дринков. "Ну вот началось, - подумал я, - понесло кота на ****ки".
 Я-то надеялся, что, наконец, то попал в нормальный рабочий коллектив, а тут такое, что просто полный атцацуй. Почему мне везёт на всяких чудиков? Может я сам генерирую вокруг таких людей?". Вслух же я сказал:
- Ты прямо инквизитор Томас де Торквемада, только мне кажется, что бороться с  демонами,  живущими в людях путём  уничтожения женщин, это всё равно, что уподобится маньяку-убийце  Мэнсону. Кто, в конце концов дал тебе право судить, кто чистая, а кто нет?
- А что  Мэнсон? - неожиданно вступился за маньяка Чудинов. Он, между прочим, объявил себя новой мессией и даже основал собственную коммуну. У него было множество учеников и последователей. Когда же он попал на вечеринку голливудской звезды Шэрон Тэйт - жены  Романа Полански, который снялась в роли матери дьявола, то по всей видимости, увидел там такое, что не выдержав, устроил резню.
 Я попытался поймать нить беседы и заодно вспомнить с чего же мы начали? 
Глянув на меня, Чудинов,  будто прочитав мои  мысли,  залпом осушил целый стакан водки и продолжал:
- Ты конечно спросишь, в чём  же здесь прикол? Какая  связь между чёрной вдовой и начальничками?
Дело в том, что я как то раз высказал эти мысли вслух, и кто то передал их чёрной вдове, с тех пор она наслала на меня порчу, мало того начальничков против меня настраивает и всякую чернушную парашу раскидывает.
Он ещё  хлебнул водки прямо из горлышка. В сумке у него оказался немерянный запас чекушек и продолжил с надрывом:
-  Если хочешь знать,  у меня вся судьба из-за этих баб наперекосяк пошла. Я после путяги,  токарем на завод устроился. Огляделся, смотрю, что ни начальница, то тётка. Пришла к примеру молодая девчонка, устроилась секретаршей к директору, потом смотрю уже в ПДБ сидит, бумажки с места на место перекладывает. Дальше больше, пришла другая секретарша, закончила институт заушно, и, гляди ты,  уже начальник технологического бюро, а сама дура дурой. Ну меня, понятное дело любопытство разбирает, откуда что  берётся. Подхожу как-то к парторгу Кочерыге и  вежливо так спрашиваю:
-  Скажи, Иван Иванович, а вот интересно, от хера умнеют?
- Ты это к чему? – не понял Кочерыга.
- Ну вот посуди сам,  была у  начальника цеха секретутка, сейчас в бюро труда и зарплаты сидит, другая  технологическое бюро возглавляет и третья уже на сносях, так может уже на место самого метит. Вот и получается, что от хера умнеют. Надо сказать, что Кочерыга сам был по этому делу большой ходок, ни одной тётки не пропускал, а в праздники из "Красного уголка"  такие звуки раздавались, что хоть портреты вождей выноси.
Кочерыга весь побагровел, да как закричит:
- Пошёл вон!
Начальник цеха - мужик крутой, сначала меня в колхоз сослал, а после подвёл под  оглоблю.
- А что такое оглобля? - спросил я.
-   Статья за номером тридцать три трудового кодекса - увольнение по инициативе администрации. В обеденный перерыв бригадир мне вина  налил, а мастер приволок двух свидетелей из работяг и составил актяру. Ну,  с оглоблей, понятное дело , никуда не сунешься, кроме кочегарки. В те времена там работали алкаши,  бывшие зэки и всякие прочие дисиденты -несогласники.
Сначала я попал на  кочегарку, где все кочегары были сплошь одни поэты. Они  даже вахтенный журнал вели в стихах. Один , к примеру,  заканчивался так: "Сломались уж все, вести журнал нет больше силы…". Интересная публика, а ты знаешь, что в некоторых цивилизациях поэтов изгонялись на периферию общественной жизни, если конечно они не служили власть имущим.
Котельная эта в числе прочих потребителей отапливала отделение милиции. Так что поэты, находились под надзором. 
Однажды нам поручили жечь дела по которым истёк срок давности. Я там кое-что притырил, потом на досуге почитал. В основном доносы соседей друг на друга, жён на мужей, матерей на дочерей. Вот где тема для романа.  Если есть романы в письмах, то почему бы не быть романам в доносах?
Как-то отмечали день рождение одного поэта, ты о нём наверняка слышал. Теперь имя его очень громкое, чтобы называть здесь. Так вот напились все в хлам. По утру проснулись, головы гудят, руки трясутся, трубы горят,  котёл погас. Начали разжигать горелки, а пламя с запальника всё срывает и срывает. Никак правильную тягу не выставить. Попросили тётку одну разжечь. Она единственная не пила. Тётка сунула запальник в гляделку. Раздался хлопок, затем звук газового взрыва. Видать за ночь топку загазовали. Когда пыль и дым немного рассеялись,  обнаружили, что стёкла в котельной выбиты, дверь вместе с коробкой вылетела и чуть не зашибла проходящего мимо слесаря. Левую, боковую кладку котла как бритвой срезало, так что получился котёл в разрезе. Фронтовая кладка правда крепкой оказалась, только это тётку и спасло. Явилось начальство, котельную опечатали, а всех поэтических кочегаров распихали по разным котельным.
Я  попал на угольную  кочегарку, в которой трудились урки. Один из них приходил рано утром и целые сутки точил финку, другой  постоянно бухал. Иногда  они запивали вместе. Зайдёшь на такую кочегарку,   и тебя моментально бросает в жар от  холода, всё течёт, но ничего не работает, даже водоуказательные стёкла, так что уровень воды в котле приходилось по звуку настраивать. Зато я могу теперь на ощупь любой котел настроить.
Как-то просыпаюсь, а на манометре четырнадцать атмосфер, а у котла предельное давление тринадцать. Ну я,  понятное дело,  в панику кинулся и  давай всеми способами пар стравливать, но оказалось мои урки, чего удумали,  поверх манометра часы с одной стрелкой повесили . Они постоянно четырнадцать часов показывают, а я к тому же маленько подслеповат.
Однажды мы напились все втроём,  и я вырубился прямо в угольной яме. Тут приходит инспекторша из "Котлонадзора" с внеплановой проверкой.  Свои инспектора обычно никуда не лезли, а эта дошлая попалась. Увидела, что все бухие, да как заорёт:
- Я вас всех посажу за вредительство.
А урки ей:
- Спокойно, мадам. Кыш сказать не успеешь.
-  Это почему же? - удивилась инспекторша.
-  А мы тебя, ведьма очистительному огню подвергнем.
 Сказали- сделали. Сначала, вроде как в шутку поволокли её к топке. Дальше больше, привязали к тачке для отката шлака и давай по направляющим в топку заталкивать. Инспекторша визжит, упирается, ну где уж ей с двумя здоровенными мужиками справиться. Урки вошли в раж и уже по-серьёзу почти наполовину засунули её в топку. Тут только один из них, который был чуть потрезвее заметил, что инспекторша больше не визжит. Вынули её, отвязали, а она уже пузырями  пошла. Влили ей в горло стакан водки и отвели к доктору, сказав, что она сама случайно в топку упала.
Я всё это время в угольной яме провалялся. Утром проснулись, трубы горят, поправились пивком. Урки мне и говорят, ты ,мол,  ничего не видел, не знаешь. На смене тебя не было.
Потом началось расследование. Врачи направили сведения  в милицию о характерной ожоговой травме. Надо сказать, что инспекторша не хотела шума поднимать, но урок всё равно потянули. Меня они, правда,  сразу же отмазали.
С  кочегарки меня убрали,  и я завербовался на БАМ в Нижнеангарск.  Там у некоторых народов  существовал обычай предлагать своих жён и дочерей гостю. Пожилые туземки внешне почти ничем не отличались от своих соплеменников, а молодые  очень даже ничего. Возможно,  так они  обновляли  кровь, но ты знаешь,
я заметил, что некоторые женщины в этих племенах имели по несколько мужей, причём иногда это были не просто рядовые охотники, а например вождь и главшаман. Так что они в такой завуалированной  форме осуществляли матриархат.
Пока Чудинов разглагольствовал таким образом совсем стемнело, с  Невы потянуло ночной прохладой. Незаметно, за разговором  мы подошли к костру под мостом.
У костра сидели трое БОМЖей. Они появились из лаза под мостом. Бродяги что-то варили в котелке. Один, с длинными волосами и бородой сказал, обращаясь к Чудинову:
-     Слышь, браток я слышал ты на БАМе был. Я там тоже побывал, налей стаканчик.
Чудинов налил всем троим,  и мы выпили за знакомство. Попели комсомольские песни.
Чудинов обнимался с бичом и кричал, что сам в душе романтик-бродяга. Потом он всё порывался залезть в нору под мостом,  и мне с трудом  удалось удержать его.  Метро уже закрыли, мосты развели,  и Чудинов пригласил меня к себе домой.
Мы двинулись по набережной, иногда останавливаясь, ставили чекушку на гранитный парапет и, хлебнув водки,  двигались дальше.
Было довольно холодно, к тому же  с Невы подгонялся сильный ветер.
Чудинов вдруг остановился и, поставив бутылку на поребрик,  сбежал вниз по набережной к реке, где волны накатывали на каменные ступеньки и громко, с пафосом воскликнул:
-    Посмотри, какая энергия пропадает зря, сюда бы гидрогенератор.
На минуту он, как мне показалось, опять превратился в работягу-хозяйственника. Это был последний всплеск памяти. Больше я ничего не помнил. Утром меня разбудила женщина с грустными   глазами. Я почему-то сразу понял, что это жена Чудинова. Он  посапывал рядом со мной на тахте. Голова страшно гудела, и еле ворочая шершавым языком,  я спросил:
- Как я вчера,  не очень чудил?
- Да нет, что вы, наоборот вы моего чудика на себе принесли, как квача, а мой-то глюкоид опят ночью чертей ловил. Под утро только угомонился.
Выспрашивать подробности не было никаких сил, но я всё-таки собравшись с духом,  вскочил с кровати. Жена ушла готовить завтрак, а я осмотрел комнату. Было ощущение, что  оказался в музее   Чудинова. На стенах висели экспонаты с табличками. Здесь было всё, что касалось его жизни, начиная от номерка, полученного в роддоме и заканчивая молотком, которым прошлым летом его огрели по голове местные хулиганы. Внезапно Чудинов резко вскочил с тахты. Он был словно огурец,  будто вчера и  не пил вовсе.  Подойдя ко мне и толкнув в бок, игриво спросил:
-  Как здоровье?
-  Честно говоря,  неважно.
-  Ничего, сейчас поправимся, у меня там должно ещё остаться, - обнадёжил он, хитро подмигивая.
Я ничего не сказал, язык совсем присох к нёбу.
- А как тебе мой музей? - не унимался он.
- Впечатляет, - еле выдавил я.
- Это я для родственников жены сварганил,  повадились, а как музей увидят, быстро смываются. Это как тест на глупость.
Оказалось,  он обладает довольно своеобразным чувством юмора. Мы поправились остатками вчерашней водки, и я направился сдавать экзамен по технике безопасности. Сегодня вечером у нас начиналась ночная смена.
-    Бутылку не забудь принести, - крикнул мне в вдогонку Чудинов.
Когда я пришёл на смену, то ещё издали услышал знакомый голос. Веселье переместилось из душной кочегарки во дворик, к старой эстакаде и было в самом разгаре. Пиво текло рекой, «чёрт» плескался в канистрах.
Пришли чудиновские друзья-компрессорщики. Верховодил всем этим действом, конечно же, Чудинов. Поднявшись на эстакаду, он вещал, подобно  римскому трибуну:
-  Всех ведьм сгоним в специальные, фильтрационные гетто, где под наблюдением  врачей они будут удовлетворять растущие сексуальные потребности населения.
- А если, которая несогласная будет? - послышался вопрос из аудитории. 
- А если несогласна, -мгновенно среагировал охотник за ведьмами, - то в крематорий.
- А мы, что будем делать? - спросил один из работяг.
- А ты кто по специальности? - спросил  Чудинов.
- Водитель первого класса, - ответил водила.
-    Будешь ведьм  в крематорий свозить, для последующей обработки очистительным огнём.
Тут на площадку, где проходило  сборище,  выскочила  старушка-уборщица, мать этого самого шофёра. Она схватила водителя первого класса  за шиворот и поволокла прочь, при этом громко причитая:
  -  Володька, не связывайся!
 Веселье достигло апогея, сходили ещё за пивом в лабораторию. Там каждые два часа берут пробы пива на анализ. По инструкции после пробы пиво должны выливать   в канализацию, но не пропадать же добру.
Выпив, Чудинов вернулся в стеклянную будку и уснул, сидя  на стуле.  Спал он очень чутко. Стоило только в гармонии механических частот насосов и механизмов вклиниться  постороннему шуму, как Чудинов вскакивал и безошибочно бежал к источнику  сигнала, мгновенно восстанавливая равновесие.
 Я предложил ему отдохнуть,  пока я постою на вахте вместо него. Он отвёл меня за котёл и тыча пальцем куда-то в темноту, другой рукой цепко ухватив меня за запястье,  начал вдруг  торопливо бормотать:
-  Не могу тебя одного оставить,  кругом обложили. В будке камер понатыкали, а за котлами черти скачут. Вон, вон смотри побежал, - взвизгнул он  фальцетом, дико хихикнув.
Потом он лёг спать на полу, в стеклянной будке. Я тоже расположился на верхнем барабане котла.
Утром белая вдова пришла принимать смену. Заметив лежавшего на полу Чудинова ,она равнодушно спросила:
- Что это у вас здесь? Опять бухали?
Она брезгливо сморщила свой аккуратный, кукольный носик. Этот чудило опять обезьяну по кочегарке водил?
Она нервно  раздула тонкие ноздри. Белая вдова очень сильно напоминала Шэрон Стоун для бедных, периода "Основного инстинкта".
- В журнале,  будто пьяная мартышка писала. Вчера расчётные листки давали, так этому козлу Чудинову мою переработку, по ошибке приписали.  Мою тысячу ему начислили.
Она перешагнула стройными, загорелыми ногами через лежащего Чудинова и вышла покурить в проход. Чудинов  неожиданно бодро вскочил с пола и совершенно трезвым голосом произнёс, подходя к белой вдове:
- Почему  собственно шумим, лапочка. Тебе что штуки не хватает? Какие проблемы?
 Он достал из кармана мятую тысячную купюру. Вдова демонстративно отвернулась.
-  Не нужна мне твоя штука, я в принципе говорю, - гордо заявила она, становясь в третью позицию и вскидывая голову.
Чудинов вытянул губами из отсыревшей пачки мятую сигарету, поднёс купюру к горящему запальнику. Купюра была сильно отсыревшая и долго не  воспламенялась. Наконец,  она кратковременно вспыхнув,  начала тлеть. Чудинов вальяжно прикурил от тысячи и, бросив её в котёл,  произнёс:
-    Ну так не доставайся же ты никому.
- Придурок, ненормальный, - сквозь ровные, жемчужные зубки прошипела белая вдова и выбежала из кочегарки.
Смену мы сдали Майклу,  которого я как только устроился сам,  воткнул в смену к белой вдове.
Мы вышли из  кочегарки в утреннюю прохладу. Я направился домой, а Чудинов искать что-нибудь на опохмелку.
Когда я пришёл на следующую вахту,  Чудинова на смене не было. Вместо него на вахте стоял Майкл. Он рассказал, что Чудинова задержала служба безопасности при попытке вынести из цеха готовой продукции бутылку пива. Но он успел разбить бутылку о стену и доказать хищение было невозможно, а, может, просто не хотели  вызывать милицию и  составлять акт.