Наблюдатель. Глава 3

«Момент истины!» - с этой мыслью Рикман проснулся. Пару минут потребовалось ему, чтобы сообразить – сегодня пятница. С сеанса демонстрации прошла ровно неделя. Алан прислушался к своим чувствам: предвкушения провала Наблюдателя не было, тревоги сбывающегося ожидания не ощущалось. Он чувствовал себя много спокойнее, чем даже вчера. Стало ли его девизом «Будь что будет», или же он окончательно убедил себя в нереальности увиденного, Рикман не мог ответить однозначно. Почему-то сегодня, пятничным утром, Алану вечер пятницы казался более далеким, чем два, три дня, неделю назад, и даже думать о нем не хотелось. В гораздо более спокойном состоянии, чем в последние дни, он добрался до съемочной площадки, облачился в костюм, наложил грим. Сейчас он выйдет на площадку, увидит Наблюдателя, с высоты своего опыта сразу поймет, что ожидает его вечером и, наконец-то, окончательно успокоится. Рикман понимал, что у задачи два решения, и он примет любое из них, подсказанное Клео, но только после того, как посмотрит ей в глаза.
Едва войдя в декорации парадного зала Хогвардса в образе профессора Снейпа, Рикман стал искать глазами Клео. Той нигде не было видно. Горькая ухмылка исказила лицо мужчины, ему сразу стало понятно внезапно нахлынувшее с утра спокойствие. Возможно, разум его и пытался все это время рассуждать, но подсознание всегда знало, что ничего не будет, и, наконец, решило высказаться вслух.
-«Испугалась. Струсила», - таков был его безоговорочный вердикт.
Вот оно, подсказанное Клео решение проблемы – стремительное отступление одной из сторон.

Я видела, как черная фигура лихорадочно шарила глазами по толпе в поисках меня, однако в случае необходимости Наблюдатели умели быть незаметными. Его лицо исказила гримаса, смысл которой был понятен, пожалуй, мне одной, и я вдруг сильно захотела рассекретиться, чтобы он не смел больше упрекать меня в малодушии, но сегодня я не имела на это права. Если еще вчера я только предполагала, то сегодня уже точно знала, что спокойствие минувших дней не пройдет даром. Фильм с таким магическим содержанием не мог не допустить несколько досадных промахов, спровоцировав этим приход гостей. Именно сегодня я их и ожидала. Когда же еще появляться демонам, как не во время съемок Хеллоуина.  Я не знала, сколько будет незваных гостей, но то, что среди них будет мой «приятель», сомневаться не приходилось. Уже сейчас я чувствовала его дух – удивительную смесь воздуха каменных развалин, ощущения палящего солнца, шепота песка и запаха тамариска. Давно привыкшая реально оценивать свои шансы, я отдавала себе отчет, что не смогла бы скрыться от данного врага, даже если бы имела на это право, игра в прятки ставила своей целью всего лишь дать мне фору в случае нападения, и уж никак не избежать открытой встречи с мистером Рикманом.

Часы ожидания тянулись медленно, слишком медленно для деятельной натуры, вынужденной сохранять полную неподвижность. Съемки шли своим чередом. Сцены, дубли, планы… Все было настолько как всегда, что я даже расслабилась, решив, что в кои-то веки чутье меня подвело, и решилась выбраться из своего укрытия. Пришла пора доказать кое-кому, что Наблюдатели не боятся никого и ничего.
Рикман  меня сразу же заметил. Сколько пренебрежения выразило его лицо. Пока я пробиралась к его месту за столом преподавателей, в голове созрело одно решение: пора и мне показать свои зубки. Встретивший меня взгляд исподлобья из пренебрежительного стал презрительным. В ответ я мило улыбнулась:
-Уважаемый профессор Снейп! Еще немного, и вы как эктоплазма просочитесь сквозь стул!
-Почему как эктоплазма?
-Ничего более противного мне сейчас не приходит в голову.
-Я вам столь противен? Почему?
-Потому что позволили себе плохо обо мне подумать.
-Профессор Снейп никогда и ни о ком не думал плохо. Только очень плохо.
-А мистер Рикман?
-Мистер Рикман удивился, когда не заметил Наблюдателя на рабочем месте, но поскольку не он - ее работодатель,  мистер Рикман не может никого уволить за прогул.
-Максимум за опоздание. Я все же здесь…
Это был самый странный разговор в моей жизни. Мы поменялись ролями, теперь я нападала, а он оборонялся, и делал это более активно, чем я в свое время. Сам факт того, что в этот раз к Рикману подошла я, вызвал неприкрытое недоумение на лицах окружающих. А тут еще мы откровенно язвили и грубили друг другу, но делали это с улыбкой, испытывая друг к другу очевидные для всех дружеские чувства. Представляю, что подумали свидетели нашей увлекательной беседы. Рикман смотрел на меня с явным интересом, без малейшего намека на известную ожидаемую ситуацию (даже под страхом смерти  я не смогла бы забыть, что сегодня пятница). Что это, я сошла с ума или мне действительно последние дни не хватало его сарказма? Похоже, что мое запоздалое ехидство совершенно не раздражает сидящего напротив мужчину, даже наоборот, поднимает меня в его глазах на один с ним уровень. Нашедшие общий язык родственные души, профессор Снейп и его абсолютный антипод, желчные, невозмутимые, мы смотрели друг на друга и понимали, что переживания минувшей недели, вопреки какой бы то ни было логике, нас сблизили, хотя, казалось, должны были отдалить. И знаете, мне это было интересней, чем вести богословские беседы.

Это был, пожалуй, первый раз, когда Рикман недооценил противника. Она не только появилась, но и сама подошла к нему, словно не замечая его уничижительного отношения, и заговорила, обнаруживая не менее острый язычок. Алан понял, от какой головной боли он был избавлен все эти дни. Клео выдержанней его, терпимей, уж он-то не смог бы выносить ее придирки так долго, сколько терпела она. Похоже, она перед наступлением переломного момента решила оторваться напоследок, и было что-то анормальное в том удовольствии, которое они оба испытывали от разговора, шокирующего окружающих. Нужно было видеть лица Флитвика и МакГоннагал, не пропускающих ни слова из диалога Зельевара и Наблюдателя. Даже Дамблдор подался вперед, чтобы не упустить подробностей. Рикман представлял, как это смотрится со стороны: он, сидящий за столом подавшись вперед, упершись локтями в стол и подперев подбородок сцепленными замком пальцами, и она, стоящая напротив скрестив руки на груди (И какой! Как это он раньше не замечал?), невообразимо изогнув стройный стан, с легкой насмешкой, спрятанной в уголке губ и за изогнутой бровью, сыплющие остротами под сопровождение ослепительных улыбок. Интересно, им было и раньше также занимательно общаться? Жаль, что Наблюдатель не дает ему вспомнить, всегда ли он был таким слепым, или только обстоятельства нынешней встречи не позволили ему разглядеть сразу длинные волосы цвета меда, большие серо-зеленые глаза, нежную кожу и достоинства фигуры. Перерыв в съемках затянулся, но Алану сейчас это было только на руку. Разглядывая Клео новым взглядом, лишенным пристрастности, Рикман отметил, что она вполне способна ему понравиться.   

Почему приятные мгновенья не могут длиться вечно? Почему, как только начинаешь испытывать от чего-то радость, сразу же находится обстоятельство, губящее все на корню? И почему это обстоятельство всегда много больше, чем ощущение радости?
Вначале я почувствовала пробежавший по спине холодок, как от приоткрытой форточки, шею закололи мелкие иголочки, уши запылали, словно в огне. А потом раздался крик, вначале это был один голос, но почти сразу к нему присоединились другие. Я, конечно, не изучала актерское мастерство, но тут даже профану было бы ясно, что «по сценарию» так закричать невозможно. Массивные двери декораций за моей спиной распахнулись так резко, что слетели с петель, взоры сидящих за столом обратились туда, ужас отразился на их лицах. Дети, рассаженные вдоль столов, сорвались с мест, шарахаясь от пришельца. Я обернулась, но портрет вошедшего с таким шумом я могла бы нарисовать и не оглядываясь: массивное туловище, покрытое шерстью цвета извести, острые крылья, когтистые лапы, выпуклый живот, хвост похожий на обрубок, рот застывший в дикой усмешке, обнажающей длинные острые зубы, жестокий взгляд красных глаз. Инстинктивно я прикрыла рот правой рукой, прикусив указательный палец.
-Даже не думай! – глухо пророкотал голос вошедшей твари. Подумать только, он еще и говорит по-человечески, - Дорогая Клео, не хочешь поздороваться?
-Не хочу желать тебе здоровья, Пазузу, - он все-таки застал меня врасплох.
-Боишься меня? – по-видимому, этот оскал символизирует улыбку.
-Нет, - надеюсь, мой голос звучит убедительно.
-А зачем тогда ты прокусила палец? Чтобы защитить себя.
-Не себя – их!
Демон сделал пару шагов вперед. Он был слишком велик, чтобы протиснуться между столами и скамейками. Раздвигающее движение лап, которые язык с трудом поворачивается назвать руками, и мешающая мебель с невероятной скоростью разъезжается и складируется у стен, освобождая перед ним просторную площадку. Еще шаг, ладонь сжимается в кулак, и вдруг резкий притягивающий жест в мою сторону. На это раз я была наготове и успела поставить блок. Я сама выйду к тебе навстречу, демон, а не вылечу, как выдернутый за шкирку щенок.
-В отличие от тебя, Клео, я рад нашей встрече, и в порядке исключения позволяю тебе поставить защиту вокруг своих приятелей, или вернее будет сказать – подопечных.
-Ты сегодня так добр, Пазузу. Пожалуй, я воспользуюсь твоим любезным предложением.
Уверена, что всем стоящим за моей спиной показалось довольно смелым, что я спокойно отвернулась от монстра, однако бояться мне было нечего: если демон сам разрешил, значит, не нападет неожиданно. Я старалась не смотреть ни на кого конкретно, и без того зная, что увижу на лицах. У большинства это будет ужас, у некоторых особо стойких – недоверие, и у всех без исключения надежда на то, что я смогу справиться с ситуацией. Однако я не смогла удержаться, и посмотрела на Алана. В его глазах читалась тревога и что-то еще, чудесным образом напоминающее веру в победу, мою победу.
Укус на правой руке еще кровоточил, для создания наиболее эффективной защиты мне нужно было сделать такой же и на левой. Я так и поступила. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы своей кровью на ладонях нарисовать предохранительные символы. Теперь соединим руки так, чтобы символы отпечатались один на другом, сосредоточимся:
-Щит и сила за мной!
Простая формула сопровождается резким разъединением ладоней, и вот уже меня и остальных разделяет туманная тончайшая дымка экрана, на первый взгляд зыбкая и непрочная, но на самом деле магическая эволюция не придумала еще ничего более надежного, чем эта подпитанная моей кровью пелена. Что ж, одну проблему решили, причем с официального разрешения противной стороны. Теперь осталось решить вторую – выжить, потому что только живая я смогу поддерживать защитный экран и не позволить демону исполнить мечту всей его жизни (или смерти?).
-Закончила? Теперь мы можем спокойно побеседовать, - вновь заговорил демон.
-Побеседовать? С тобой? Ты, наверное, сошел с ума! – мое возмущение было весьма искренним.
-Отчего же? Клео, дорогая, неужели ты считаешь сумасшедшим каждого, кто хочет с тобой договориться?
-Договориться? – моя шея слегка затекла от необходимости все время смотреть вверх, в эти кроваво-красные глаза, изо всех сил пытающиеся выглядеть дружелюбно, - Позволь тебе напомнить, Пазузу, что последняя твоя попытка достичь соглашения со мной стоила тебе двух третей хвоста.
Демон еще больше скривил морду, если это вообще возможно. Обрубок его хвоста вильнул так, словно был длинным кнутом, а не короткой палкой.
-Признаю, в прошлый раз я выбрал неубедительные доводы. В этот раз я подготовился лучше…
Своей мощной когтистой рукой он пошарил в районе задних лап и выудил маленькое брыкающееся тельце, тихо поскуливающее и всхлипывающее. Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног – это была Сьюзи Бонс, Элеонора Коламбус, рыжеволосая девочка, пользующаяся моей особой симпатией. Мне сразу стала понятна внезапная доброта бесовской личности, он мог позволить себе быть великодушным, спрятав козырь в рукаве.
-Что-то мне подсказывает, что сегодня мы столкуемся, - Пазузу ухмыльнулся, встряхнув Сьюзи так, что ее конечности закачались, как у тряпичной куклы. Негромкий стон послышался за моей спиной. Да, в этот раз выбора у меня действительно не было. Я должна была спасти девочку любой ценой.
-Чего ты хочешь? – мой голос даже мне показался чужим.
-Дай мне жить! Я хочу быть свободным! – хриплое рычание зазвучало под сводами павильона раскатистым эхом.
Я быстро просчитывала в уме все возможные варианты. Пожалуй, у меня еще оставался шанс убить двух зайцев одним выстрелом. Какое счастье, что я слишком хорошо знаю своих врагов. Конечно, слово «демон» с греческого означает «мудрый», вот только название крайне редко соответствует содержанию. Я не хочу сказать, что Пазузу был придурком, но его любовь к дешевым эффектам, дважды продемонстрированная даже за последние несколько минут могла сыграть с ним злую шутку, если ей подыграть.
-Ты знаешь правила, Пазузу. Чтобы получить свободу, ты должен победить меня, так что отпусти ребенка и приступай.
Я безвольно опустила руки вдоль тела, всем своим видом выражая покорность. Демон насторожился, похоже, он все-таки не рассчитывал на столь легкую победу, только бы не спугнуть его. Добавив смирения в голосе, я сказала:
-На этот раз я проиграла…
Увенчанные когтями пальцы медленно отпустили ворот мантии, и Сьюзи относительно мягко приземлилась на пол. Инстинкт самосохранения подсказал ей немедленно скрыться, я надеюсь, что она не скоро остановится, убежав на достаточное расстояние. Запрокинув голову назад, Пазузу дьявольски расхохотался, а потом по-волчьи завыл.

Алан вздрогнул, услышав приглушенный щитом яростный вой демона. Он был похож на вопль заживо похороненного человека, сошедшего с ума и потому безумно радующегося этому обстоятельству. Затем последовал удар, потрясший стены. Кошмарный монстр торжествовал, расправив крылья и топая слоноподобными нижними конечностями. Рикман слышал, как рядом кто-то всхлипывал, по-видимому, Эмма Уотсон, если слух его не обманывает. Алан не верил, что Клео безропотно отдастся на растерзание демону, и лихорадочно соображал, чем он может ей помочь в этой ситуации. Ах, если бы он и вправду был колдуном! Рикман сжал кулаки и издал короткий глухой рык, когда лапы Пазузу потянулись к Наблюдателю. Стоявшие рядом с ним отшатнулись, испугавшись его реакции не меньше, чем действий демона.
-Проиграла! – дыхание демона стало смрадным. Его можно было почувствовать на расстоянии нескольких шагов, защитный экран не препятствовал проникновению зловонных потоков. Стало очень холодно.
-Но ты еще не выиграл, - ответила Клео, словно не замечая приближавшихся к ней когтей.
Алан скорее почувствовал, чем увидел, как что-то начало происходить. Воздух, казалось, стал сгущаться, становился осязаемым, в нем явно чувствовалось биение концентрированной энергии. Угнетающая тишина воцарилась в павильоне. Демон нахмурился, облизнулся распухшим черным кончиком языка. Раздался звук, напоминающий шелест пергамента. Он на мгновение приостановился.
Клео сделала два шага назад и вытянула вперед руки, между ее пальцами отчетливо виднелись светло-голубые всполохи.
-Мерзкая тварь! – заговорила она, и голос ее бил по ушам, точно звон колокола, - Ты способен расправляться только с маленькими девочками. Почему бы тебе ни разделаться с кем-нибудь более подходящим по возрасту? Например, со мной. А ну-ка попробуй!
Голубой свет отделился от кончиков пальцев Клео и устремился к демону, плотно опутывая его тушу тугими петлями. Демон вскинул голову и затрясся от ярости.
-Я изгоняю тебя и твою силу! – это звучало, как приговор.
Крик демона из утробного рева постепенно переходил в истошный визг. Он раскачивался из стороны в сторону, напрягал мышцы рук и крылья, стремясь всеми силами разорвать опутывающие его энергетические веревки, но они только сильнее впивались в тело.
-Так ему! – прокричал кто-то из-за щита и вслед за этим сразу же раздался оглушительный треск и звук падения.
Наблюдатель оглянулась, заметив Руперта Грина, высвобождающегося из каких-то обломков. Она отвлеклась на доли секунды, но демону оказалось достаточно и этого. Рот его отворился, как черная пещера, и оттуда выскользнул длинный змеиный язык, обхвативший Клео за ноги. Резкий рывок, и потерявшая равновесие девушка упала. Контакт с демоном был прерван, и голубые петли гасли одна за другой. Освободившийся Пазузу ринулся вперед, стремясь своим телом расплющить Наблюдателя, но в последний момент она откатилась и встала на ноги. Так продолжалось несколько минут: демон нападал, Наблюдатель уклонялась.
Рикман с тревогой следил за схваткой, похожей на танец. Конечно, преимуществом Клео была ее подвижность, легкость, с которой она уворачивалась от массивного, неуклюжего Пазузу, но у него были крылья, и он ими воспользовался. Теперь демон нападал еще и сверху. Алан видел, как тяжело было девушке. Демон был явно сильнее. Клео еще уворачивалась, но когти твари каждый раз рассекали воздух все ближе и ближе, и вот они задели ее плечо. Ткань с треском разорвалась и в прорехе показалась кровь от четырех глубоких порезов. Девушка вскрикнула и машинально схватилась за плечо. Ликующий демон вытянул руку, схватил Клео за волосы и дернул вниз, затем вверх, а другой лапой сильно ударил в грудь. Наблюдатель отлетела и, стукнувшись головой о стену, в полуобморочном состоянии осталась лежать на полу. Щит, отделявший демона от людей, замерцал и исчез. Плотоядно улыбнувшись в сторону ничем не защищенной больше толпы, прозрачно намекая, что они на очереди, Пазузу неспешно направился к Наблюдателю.
Этого Рикман стерпеть уже не мог. Никто, даже он сам, не ожидал от себя такой прыти. Главным для него сейчас было отвлечь внимание демона, чтобы дать Клео возможность придти в себя.

В ушах шумело, свистело, трещало. Круги в глазах не мешали разглядеть ухмыляющееся лицо, красные глаза. Я пыталась встать, но мне это никак не удавалось. Рана, нанесенная мне острыми и к тому же ядовитыми когтями твари, страшно болела. Я облизнула пересохшие, растрескавшиеся губы и стала ждать последнего удара. Где я допустила ошибку?
-Ты слишком привязалась к этим смертным, - ответил моим мыслям хриплый голос демона, - Ты стала мягкотелой и чересчур заботливой. Именно из-за них ты пропустила удар, а они пальцем не пошевелили, чтобы тебе помочь.
У меня не было сил возразить. Я просто слушала, прикладывая неимоверные усилия, чтобы не позволить глазам закрыться. Пазузу наклонился еще ближе ко мне, я уже чувствовала его дыхание на своей шее и понимала, что через мгновение острые зубы перегрызут мне горло.
Вдруг демон зашипел, глаза его безумно заблестели, шея по-змеиному изогнулась. Он взревел, и этот вопль заставил задрожать стекла огромных окон. Как сквозь туман я разглядела Алана, показавшегося из-за волосатой спины. Пазузу продолжал реветь, пытаясь дотянуться когтями до чего-то, воткнутого в спину. Напрягшись, я разглядела большую острую щепку, вонзенную между его лопаток. Второй такой же кусок дерева я заметила в руках у отскочившего Рикмана. Собрав остатки сил, я создала последнюю петлю и затянула ее на шее демона со словами:
-Ты проиграл. Ты всегда проигрывал. Возвращайся, откуда пришел!
Глаза Пазузу закатились. Рев постепенно затихал. Тело его обмякло и бесформенной массой рухнуло на пол. Через мгновение оно исчезло. Я одна осталась лежать в центре площадки.