Александр Великий. Восточный поход

Александр Великий. Начало царствования  http://www.proza.ru/2015/04/14/1909

                1. Македонская армия

Свое своеобразное устройство македонская армия получила при царе Филиппе. Это была развитая военная организация греков, перенесенная в условия Македонии и усовершенствованная дальше сообразно с ними; эти реформы естественным образом были направлены к тому, чтобы иметь возможность употреблять в дело разные роды оружия, пехоту и конницу, легко- и тяжеловооруженные войска, ополчение и наемные войска с несравненно большей свободой и более совершенными результатами, чем те, которые были до сих пор достигнуты военным искусством греков.

В греческой тактике тяжелая пехота была преобладающим родом оружия до тех пор, пока в пельтастах к ней не присоединилась легкая пехота, под ударами которой пали спартанцы (http://www.proza.ru/2013/03/08/1114). В боевом строю македонского войска эти две формы пехоты, фалангиты и гипасписты, составляли тоже самую сильную по численности часть войска.

Особенность фаланги составляло вооружение отдельных солдат и ее строевой порядок. Фалангиты — это гоплиты в греческом смысле, хотя они были несколько легче вооружены, чем греческие. Каждый фалангит имел шлем, кольчугу, наколенники и круглый щит, прикрывающий всю ширину человека. Главное их оружие составляла македонская сарисса, копье в 4,5 м длины, и короткий греческий меч. Предназначенные главным образом для рукопашного боя, они должны были строиться таким образом, чтобы, с одной стороны, быть в состоянии спокойно ожидать самого сильного натиска неприятеля, а, с другой стороны, одним верным ударом пробить его строй.  Обыкновенно они строились в шестнадцать рядов, причем копья первых пяти рядов выдавались перед фронтом, представляя для атакующего неприятеля непроницаемую, недоступную стену; следующие ряды клали свои сариссы на плечи передних, так что нападение этой «боевой массы» благодаря страшной двойной силе тяжести и движения было положительно непреодолимо.

Таких македонских гоплитов, сариссофоров, в двинутом в Азию войске было шесть таксисов, или фаланг, находившихся под командой стратегов Пердикки, Кена, Аминты, сына Андромена, Мелеагра, Филиппа, сына Аминты, и Кратера.

У греческих тяжеловооруженных, как наемников, так и союзников, были особые командиры; стратегом союзников был Антигон, бывший впоследствии царем, стратегом наемников Менандр, один из гетайров. Для крупных дел эти союзники и наемники, по-видимому, соединялись в одно целое с македонскими гоплитами таким образом, что определенное число лохов македонского таксиса, сариссофоры, вместе с определенным числом лохов союзников и наемников образовали фалангу Пердикки, Кена и т.д.  Общая сумма тяжелой пехоты в войске Александра должна была доходить до 18 000 человек.

Затем шел корпус гипаспистов. Чтобы иметь войско более подвижное при атаке, чем гоплиты, и более тяжелое, чем легковооруженное, уже афинянин Хабрий сформировал отряд воинов, снабженных холщевыми панцырями, более легким щитом и более длинным мечом, чем у гоплитов, под именем пельтастов. Эти гипасписты были более других пригодны для занятия высот, захвата речных переправ и для поддержки и дальнейшего развития кавалерийских атак. Весь этот корпус, как он назывался «гипасписты гетайров», находился под командой сына Пармениона, Никанора.

В кавалерии первое место занимают македонские и фессалийские илы. Они состоят из конной знати Македонии и Фессалии; одинаковые по вооружению, по опытности и по славе, они соревновались друг с другом в желании отличиться на глазах царя, который обыкновенно сражается во главе их. Значение этого рода оружия для предприятия Александра видно в каждом из данных им больших сражений и, быть может, еще более в быстрых переездах. Одинаково страшные в массовой атаке и в единоборстве, всадники Александра своей стройностью и опытностью одолевали азиатскую конницу, в каких бы больших массах она ни появлялась, а их нападение на неприятельскую пехоту обыкновенно решало дело. Они носили шлем, нашейник, панцырь, наплечники и набедренники, были вооружены копьем и мечом при бедре. Македонскими гетайрами командовал сын Пармениона, Филота, состоящий, по-видимому, в звании гиппарха; они назывались «конницей гетайров».

В войске были также и греческие всадники, принадлежащие к контингентам союзников; они обыкновенно действовали вместе с фессалийскими, но составляли отдельный корпус и находились под командой сына Менелая, Филиппа.

Наконец, следует упомянуть о легких войсках, пеших и конных. Они были навербованы отчасти в верхней Македонии, отчасти в землях фракийцев, пеонов и агрианов, и все имели обычное в каждой из этих стран оборонительное и наступательное оружие. Привыкшие уже на родине к охоте, разбою и бесчисленным мелким войнам между своими предводителями, они были пригодны для летучих стычек и  прикрытия во время марша.

Среди легкой пехоты самыми многочисленными были фракийцы, находившиеся под командой Ситалка, принадлежавшего, вероятно, к фракийскому княжескому дому. Что они составляли несколько таксисов, можно заключить уже из их количества; они носили название аконтистов, метателей дротиков и, по-видимому, были вооружены маленьким щитом. Затем следовали агрианы, они тоже являлись аконтистами и находились под командой Аттала, который, вероятно, был сыном князя Лангара. Наконец, следовали стрелки из лука, отчасти македонские, отчасти наемные, главным образом с Крита. В течение одного года место таксарха было три раза заменяемо новыми лицами; при начале войны ими командовал Клеарх.

Наряду с пехотой стояла легкая конница, отчасти македонская, отчасти набранная из пеонов и одрисов, которые исстари славились как превосходные всадники. Пеонами командовал Аристон, одрисскими фракийцами Агафон, сын Тирима, происходившие, вероятно, оба из княжеского рода. Они и македонский корпус сариссофоров под начальством линкестийца Аминты носили название продромов -  разведчиков.

В греческих армиях число всадников было всегда ограниченное; в битвах Эпаминонда их численное отношение к пехоте возросло до 1 : 10. В войске Александра их соотношение было почти вдвое больше, равняясь 1 : 6. Уже при Херонее Александр во главе конницы левого крыла блистательным образом решил почти проигранное сражение. Для войны против войск персидского царя, силу которых составляли конные народы Азии, он усилил именно этот род оружия, которому предназначил собственно наступательную роль; врага должно было поразить в его сильной стороне.

Общая численность двинутого к Геллеспонту войска, по самому достоверному известию, была «немного более 30 000 пехотинцев и более 5000 всадников». (Дройзен:1;2;1).

                2. Начало похода. Битва на Гранике

 С на­сту­п­ле­ни­ем вес­ны 334 г. до Р.Х.,  Алек­сандр  от­пра­вил­ся  к Гел­лес­пон­ту, по­ру­чив управ­ле­ние Ма­ке­до­ни­ей и эл­ли­на­ми  Ан­ти­пат­ру; вел он с со­бою пе­ших, лег­ко­воо­ру­жен­ных и луч­ни­ков не­мно­го  боль­ше 30­000 и всад­ни­ков свы­ше 5000. На 20-й день по­сле  от­прав­ле­ния  из до­му  он  при­был  в  Сест,   от­ту­да   на   160   трие­рах   вой­ско пе­ре­пра­ви­лось в Аби­дос. Алек­сандр пер­вым во все­ору­жии всту­пил  на ази­ат­скую зем­лю и  со­вер­шил  па­лом­ни­че­ст­во  в  Трою,  где  при­нес жерт­ву Афи­не. (Ар­ри­ан:1: 11).

  От Гел­лес­пон­та ма­ке­дон­цы на­ча­ли на­сту­п­ле­ние  вглубь  Азии.  К это­му  вре­ме­ни  вое­на­чаль­ни­ки  Да­рия  со­бра­ли  боль­шое  вой­ско  и вы­строи­ли его у пе­ре­пра­вы  че­рез  Гра­ник:  при­хо­ди­лось  сра­жать­ся как бы  в  во­ро­тах  Азии,  что­бы  вой­ти  в  нее  и  ов­ла­деть  ею. Боль­шин­ст­во  ис­пу­га­лось  глу­бо­кой  ре­ки  и  об­ры­ви­сто­го   кру­то­го бе­ре­га, на ко­то­рый на­до бы­ло вы­хо­дить, сра­жа­ясь. Пар­ме­ни­он  вви­ду позд­не­го ча­са не со­ве­то­вал рис­ко­вать, но Алек­сандр  от­ве­тил,  что ес­ли  он  ис­пу­га­ет­ся  Гра­ни­ка,  то   ему   стыд­но   бу­дет   пе­ред Гел­лес­пон­том, че­рез ко­то­рый он пе­ре­пра­вил­ся без за­держ­ки, и с  13 кон­ны­ми  от­ря­да­ми  бро­сил­ся  в  по­ток.  Он  на­пра­вил­ся  пря­мо  на вра­же­ские  стре­лы  к  об­ры­ви­стым  бе­ре­гам,   ко­то­рые   ох­ра­ня­лись кон­ны­ми и пе­ши­ми вои­на­ми, че­рез  по­ток,  уно­сив­ший  и  за­ли­вав­ший его сол­дат, ка­за­лось, их ве­дет бе­зу­мец, а  не  вождь,  ра­зум­ный  и ос­мот­ри­тель­ный. Упор­но про­дол­жая все же  пе­ре­пра­ву  и  с  ве­ли­ким тру­дом одо­лев подъ­ем, мок­рый и скольз­кий от гря­зи,  он  сра­зу  же вы­ну­ж­ден был всту­пить в сра­же­ние при пол­ном  бес­по­ряд­ке  в  сво­ем вой­ске; про­тив­ни­ки  схва­ти­лись  один  на  один,  по­ка  Алек­сан­д­ру уда­лось кое-как пе­ре­стро­ить сво­их пе­ре­пра­вив­ших­ся  вои­нов.  Вра­ги на­се­да­ли  с  кри­ком;  кон­ни­ца  бро­си­лась  на  кон­ни­цу;  сра­жа­лись копь­я­ми, и ко­гда ко­пья сло­ма­лись, ста­ли ру­бить­ся  ме­ча­ми.  Мно­гие про­би­лись к Алек­сан­д­ру (он был при­ме­тен сво­им щи­том  и  шле­мом  с греб­нем, по обе сто­ро­ны ко­то­ро­го  тор­ча­ло  по  пе­ру  изу­ми­тель­ной ве­ли­чи­ны и бе­лиз­ны); дро­тик по­пал сквозь про­свет  в  пан­ци­ре,  но не по­ра­нил  Алек­сан­д­ра.  Двое  пер­сид­ских  пол­ко­вод­цев,  Ре­сак  и Скиф­ри­дат, вме­сте уст­ре­ми­лись на не­го; он увер­нул­ся от од­но­го,  а на Ре­са­ка,  за­ко­ван­но­го  в  ла­ты,  бро­сил­ся  сам.  Ко­пье  у  не­го сло­ма­лось,  он  вы­хва­тил  кин­жал.  Они  схва­ти­лись   вру­ко­паш­ную; Скиф­ри­дат под­ска­кал сбо­ку и, стре­ми­тель­но  при­под­няв­шись,  уда­рил Алек­сан­д­ра пер­сид­ским ме­чом. Шлем ед­ва вы­дер­жал удар,  гре­бень  с од­ним пе­ром от­ле­тел, и лез­вие ме­ча  кос­ну­лось  во­лос  Алек­сан­д­ра. Скиф­ри­дат за­мах­нул­ся вновь, но его опе­ре­дил Чер­ный Клит,  прон­зив копь­ем на­сквозь. Под ме­чом Алек­сан­д­ра пал и Ре­сак.

  В та­ком  по­ло­же­нии,  опас­ном  и  труд­ном,  на­хо­ди­лась  кон­ни­ца, ко­гда пе­ре­пра­ви­лась  ма­ке­дон­ская  фа­лан­га  и  на­ча­ла  стя­ги­вать­ся пе­хо­та. Ее уда­ра пер­сы  не  вы­дер­жа­ли.  Не­при­ятель  со­про­тив­лял­ся сла­бо и не­дол­го; все, кро­ме  гре­че­ских  на­ем­ни­ков,  об­ра­ти­лись  в бег­ст­во. Они вы­строи­лись воз­ле ка­ко­го-то хра­ма и  хо­те­ли  сдать­ся Алек­сан­д­ру под че­ст­ное сло­во. Но он, дви­жи­мый ско­рее гне­вом,  чем рас­суд­ком, пер­вым на­пал на них. Имен­но на этом мес­те  ока­за­лось  боль­ше  все­го  ра­не­ных  и уби­тых,  по­то­му  что  здесь   при­шлось   схва­тить­ся   с   вои­на­ми му­же­ст­вен­ны­ми и по­те­ряв­ши­ми вся­кую на­де­ж­ду. Вар­ва­ры тем  вре­ме­нем ус­пе­ли бе­жать. Их поч­ти не пре­сле­до­ва­ли.  (Плу­тарх:  "Алек­сандр"; 16).

                3. Сдача Сард и взятие Милета

  От Гра­ни­ка Алек­сандр дви­нул­ся  на  Сар­ды.  В  70  ста­ди­ях  от го­ро­да его встре­тил Миф­рен,  фру­рарх  крем­ля,  и  важ­ней­шие  лю­ди го­ро­да: они сда­ли ему Сар­ды, а Миф­рен вру­чил кремль и  со­кро­ви­ща, там на­хо­див­шие­ся. Алек­сандр ос­та­вал­ся в Сар­дах  столь­ко,  сколь­ко тре­бо­ва­ли ли­дий­ские де­ла, и от­ту­да от­пра­вил­ся в  Эфес.  На­ем­ни­ки, сто­яв­шие в Эфе­се, бе­жа­ли. Всту­пив в го­род, Алек­сандр  вос­ста­но­вил здесь де­мо­кра­тию, а по­да­ти, шед­шие рань­ше ца­рю, ве­лел  уп­ла­чи­вать Ар­те­ми­де.  Ал­ки­ма­ха,  сы­на  Ага­фок­ла,  Алек­сандр  по­слал  к   тем эо­лий­ским го­ро­дам и тем  ио­ний­цам,  ко­то­рые  еще  на­хо­ди­лись  под вла­стью  пер­сов.  Он  при­ка­зал  всю­ду  унич­то­жать   оли­гар­хию   и вос­ста­нав­ли­вать де­мо­кра­ти­че­ское прав­ле­ние,  раз­ре­шать  всем  жить на их зем­лях и снять по­да­ти, ко­то­рые пла­ти­лись вар­ва­рам.

  Сам он из Эфе­са по­шел  к  Ми­ле­ту.  Внеш­ний  го­род,  ос­тав­лен­ный гар­ни­зо­ном, он взял схо­ду и рас­по­ло­жил­ся там ла­ге­рем, а к  сте­нам внут­рен­не­го ве­лел под­вес­ти ма­ши­ны.  Че­рез  ко­рот­кое  вре­мя  часть стен ока­за­лась раз­ру­ше­на, а дру­гая силь­но  раз­би­та,  и  Алек­сандр по­вел свое  вой­ско  на  го­род  че­рез  раз­ва­ли­ны  и  про­ло­мы.  Под на­тис­ком  ма­ке­дон­цев,  на­пи­рав­ших  со  всех  сто­рон,  ми­ле­тя­не  и на­ем­ни­ки, ко­то­рым по­ру­че­на бы­ла обо­ро­на  кре­по­сти,  об­ра­ти­лись  в бег­ст­во. Но боль­шин­ст­во из них ока­за­лось пе­ре­би­то, так как  Ми­лет был  бло­ки­ро­ван  с  су­ши  и  мо­ря.   Ос­тав­шим­ся   в   жи­вых   300 на­ем­ни­кам-эл­ли­нам Алек­сандр пред­ло­жил всту­пить в свое  вой­ско,  а ми­ле­тя­нам да­ро­вал сво­бо­ду.

                4. Осада и взятие Галикарнасса

  По­кон­чив с  эти­ми  де­ла­ми,  он  по­шел  в  Ка­рию,  так  как  ему со­об­щи­ли, что в Га­ли­кар­нас­се со­бра­лась не­ма­лая  си­ла  вар­ва­ров  и чу­же­зем­цев.  Алек­сандр  ве­лел  за­сы­пать  ров  пе­ред  го­ро­дом,  а  к   сте­нам при­дви­нуть  баш­ни  и  осад­ные  ма­ши­ны.  Все  по­пыт­ки   оса­ж­ден­ных унич­то­жить их бы­ли  от­би­ты  с  не­ма­лым  для  них  уро­ном.  Родосец Мем­нон, руководивший обороной, вско­ре по­нял, что  при  сло­жив­шем­ся  по­ло­же­нии  ве­щей  не  смо­жет дол­го  вы­дер­жи­вать  оса­ду:  часть  сте­ны  уже  об­ру­ши­лась,  часть по­шат­ну­лась; мно­го вои­нов по­гиб­ло при  вы­лаз­ках.  Уч­тя  все  это, Мем­нон ве­лел под­жечь го­род и, ос­та­вив  в  ак­ро­по­ле  са­мый  луч­ший от­ряд со всем сна­ря­же­ни­ем,  ос­таль­ных  ве­лел  пе­ре­вез­ти  на  Кос. Ко­гда Алек­сандр уз­нал о про­ис­шед­шем, то ве­лел  го­род  срав­нять  с зем­лей,  а  за­сев­ших  в  кре­по­сти  ос­та­вить  по­ка  без  вни­ма­ния - боль­шо­го зна­че­ния  это уже  не  име­ло.  Пра­ви­тель­ни­цей Ка­рии он по­ста­вил Аду, дочь Ге­ка­том­на.

                5. Покорение Ликии и Памфилии. Гордиев узел

  Зим­ние  ме­ся­цы  Алек­сандр  по­тра­тил  на   по­ко­ре­ние   Ли­кии   и Пам­фи­лии,  же­лая  за­вла­деть  по­бе­режь­ем  и  сде­лать   для   вра­га бес­по­лез­ным его флот. За­няв по­сле  двух­ме­сяч­ной  оса­ды  Ки­ле­ну,  он по­вел вой­ско в Гор­дий, ко­то­рый счи­тал­ся сто­ли­цей древ­ней Фри­гии. Здесь он  под­нял­ся  в  Кремль,  где на­хо­дил­ся дво­рец ро­до­на­чаль­ни­ка фри­гий­ских  ца­рей  Гор­дия  и  его сы­на Ми­да­са (http://www.proza.ru/2013/10/24/394). Ему очень хо­те­лось о­смот­реть  по­воз­ку  Гор­дия  и узел на яр­ме этой по­воз­ки. Го­во­ри­ли, что то­му, кто раз­вя­жет  узел на яр­ме, пред­ска­за­но вла­деть  Ази­ей.  Узел  был  свя­зан  из  лы­ка ди­кой виш­ни, и в нем не бы­ло вид­но ни кон­ца, ни на­ча­ла.  Алек­сандр не мог раз­га­дать за­гад­ку уз­ла, ос­та­вить же узел не раз­вя­зан­ным  не хо­тел, что­бы это не вы­зва­ло вол­не­ния  и  тол­ков  в  на­ро­де.  Од­ни рас­ска­зы­ва­ют, что он раз­ру­бил узел  ме­чом.  Ари­сто­бул  же  пи­шет, что он про­сто вы­нул за­гвозд­ку из дыш­ла,  по­сле  че­го  лег­ко  снял яр­мо, не раз­вя­зы­вая уз­ла. Во вся­ком  слу­чае,  все,  при­сут­ст­во­вав­шие при этом ос­та­лись  в  убе­ж­де­нии,  что  про­ро­че­ст­во  сбы­ва­ет­ся  на Алек­сан­д­ре.

                6. Поход в Каппадокию. Киликийские ворота

  На сле­дую­щий день он вы­сту­пил в Ан­ки­ру, го­род  Га­ла­тии.  Тут  к не­му при­шло по­соль­ст­во от паф­ла­гон­цев с за­яв­ле­ни­ем, что на­род  их сда­ет­ся Алек­сан­д­ру, всту­па­ет с ним в  пе­ре­го­во­ры,  но  про­сит  не вхо­дить в их зем­лю с вой­ском. Алек­сандр рас­по­ря­дил­ся,  что­бы  они бы­ли под­чи­не­ны  Ка­ла­ту,  сат­ра­пу  Фри­гии;  сам  же  уст­ре­мил­ся  в Кап­па­до­кию и взял всю зем­лю по  ту  сто­ро­ну  ре­ки  Га­ли­са  и  еще боль­шое про­стран­ст­во за ней. От­сю­да  он  дви­нул­ся  к  Ки­ли­кий­ским во­ро­там.  (Ар­ри­ан:2;  3-4).  Он  знал,   что   Ки­ли­кия   за­щи­ще­на не­пре­рыв­ной кру­той и об­ры­ви­стой це­пью гор, она на­чи­на­ет­ся у  мо­ря и, как бы опи­сав ду­гой за­лив,  сно­ва  воз­вра­ща­ет­ся  дру­гим  сво­им кон­цом к мо­рю в дру­гом мес­те. Че­рез эту гор­ную цепь в том  мес­те, где мо­ре наи­бо­лее вда­ва­лось в бе­ре­га, ве­ли  три  уз­ких  и  кру­тых про­хо­да. Вой­ти в Ки­ли­кию  мож­но  бы­ло  лишь  по  од­но­му  из  них. Ар­сам, сат­рап Ки­ли­кии, вме­сто то­го что­бы со­сре­до­то­чить  все  свои вой­ска в про­хо­дах, был  за­нят  тем,  что  опус­то­шал  свою  стра­ну ог­нем  и  ме­чом.  Он  хо­тел  ос­та­вить  ма­ке­дон­цам  лишь  го­лую  и бес­плод­ную зем­лю. Ко­гда Алек­сандр с  лег­ки­ми  час­тя­ми  всту­пил  в про­ход, пер­сид­ская стра­жа  бе­жа­ла,  бро­сив  свои  по­сты.  Ов­ла­дев та­ким об­ра­зом са­мым  уз­ким  ме­стом  про­хо­да,  ко­то­рое  на­зы­ва­лось "во­ро­та­ми", Алек­сандр,  как  го­во­рят,  осо­бен­но  уди­вил­ся  сво­ему сча­стью: он при­знал­ся, что мог бы быть за­ва­лен кам­ня­ми,  ес­ли  бы на­шлось, ко­му сбра­сы­вать их на иду­щее вни­зу вой­ско.  До­ро­га  ед­ва да­ва­ла воз­мож­ность  ид­ти  по  ней  че­ты­рем  вои­нам  в  ряд;  го­ра на­ви­са­ла над до­ро­гой, не толь­ко уз­кой, но и об­ры­ви­стой,  а  так­же час­то пе­ре­се­кае­мой по­то­ка­ми, те­ку­щи­ми с  гор.  (Кур­ций  Руф:3;4). На сле­дую­щий день на за­ре Алек­сандр про­шел со всем вой­ском  че­рез во­ро­та  и  вторг­ся  в  Ки­ли­кию.  Там  ему  со­об­щи­ли,  что  Ар­сам, ду­мав­ший рань­ше  со­хра­нить  для  пер­сов  Тарс,  те­перь,  уз­нав  о пе­ре­хо­де Алек­сан­д­ра че­рез  "во­ро­та"  со­би­ра­ет­ся  ос­та­вить  го­род; тар­ся­не же бо­ят­ся, что он пре­ж­де его раз­гра­бит. Ус­лы­шав об  этом, Алек­сандр пом­чал­ся к Тар­су с кон­ни­цей и са­мы­ми бы­ст­ры­ми  от­ря­да­ми лег­ко­воо­ру­жен­ных. Ар­сам, уз­нав о его  стре­ми­тель­ном  при­бли­же­нии, по­спеш­но бе­жал из  Тар­са  к  Да­рию,  не  ус­пев  на­нес­ти  ни­ка­ко­го ущер­ба го­ро­ду. (Ар­ри­ан:2;4).

                7. Болезнь Александра

 Ра­дость ма­ке­дон­цев бы­ла  ом­ра­че­на  бо­лез­нью  Алек­сан­д­ра.  По сло­вам од­них, бо­лезнь  эта  слу­чи­лась  от  ус­та­ло­сти,  по  сло­вам дру­гих, от то­го, что царь вы­ку­пал­ся  в  ле­дя­ной  во­де  Кид­на.  Из вра­чей ни­кто не  от­ва­жи­вал­ся  ока­зать  ему  по­мощь,  счи­тая,  что пе­ред этой бо­лез­нью они бес­силь­ны, и бо­ясь, в слу­чае не­уда­чи  его вра­че­ва­ния об­ви­не­ний  со  сто­ро­ны  ма­ке­дон­цев.  Акар­на­нец  Фи­липп то­же  ви­дел,  что  по­ло­же­ние  его  труд­ное,  но  он  на­де­ял­ся  на дру­же­люб­ное от­но­ше­ние Алек­сан­д­ра и,  счи­тая  пре­ступ­ным  из­бе­гать опас­но­сти,  ко­гда  в   опас­но­сти   царь,   ре­шил   ри­ск­нуть,   не ос­та­нав­ли­ва­ясь в ле­че­нии пе­ред  са­мы­ми  край­ни­ми  сред­ст­ва­ми.  Он при­го­то­вил ле­кар­ст­во и убе­дил Алек­сан­д­ра стер­петь и  вы­пить  его, ес­ли он хо­чет по­ско­рее вы­здо­ро­веть и пой­ти вое­вать. В  это  вре­мя Пар­ме­ни­он  при­слал  из  ла­ге­ря  пись­мо,  в  ко­то­ром  на­стоя­тель­но со­ве­то­вал  ос­те­ре­гать­ся  Фи­лип­па,  по­то­му  что  Да­рий  буд­то   бы под­ку­пил его щед­ры­ми по­дар­ка­ми и обе­ща­ни­ем вы­дать  за  не­го  свою дочь, толь­ко бы он по­гу­бил Алек­сан­д­ра. Царь  про­чи­тал  пись­мо  и, не  по­ка­зав  его  ни­ко­му  из  дру­зей,  по­ло­жил  под  по­душ­ку.   В на­зна­чен­ный час во­шел вме­сте с друзь­я­ми Фи­липп с ча­шей  ле­кар­ст­ва в ру­ках. Алек­сандр пе­ре­дал ему пись­мо, а сам взял  ле­кар­ст­во.  Он пил, а Фи­липп в это вре­мя чи­тал пись­мо  Пар­ме­нио­на.  Сра­зу  ста­ло яс­но, что Фи­липп спо­ко­ен за свое ле­кар­ст­во.  Пись­мо  не  ис­пу­га­ло его;  он  толь­ко  по­со­ве­то­вал  Алек­сан­д­ру  слу­шать­ся  его   и   в даль­ней­шем: ес­ли он бу­дет слу­шать­ся,  то  вы­здо­ро­ве­ет.  Ле­кар­ст­во сна­ча­ла по­дей­ст­во­ва­ло очень  силь­но,  оно  слов­но  про­толк­ну­ло  и по­гру­зи­ло вглубь всю си­лу Алек­сан­д­ра;  Алек­сандр  по­те­рял  го­лос; ор­га­ны чувств  поч­ти  пе­ре­ста­ли  дей­ст­во­вать,  на­сту­пил  об­мо­рок. Вско­ре, од­на­ко, он  оп­ра­вил­ся  с  по­мо­щью  Фи­лип­па,  по­чув­ст­во­вал при­лив сил и толь­ко то­гда вы­шел по­ка­зать­ся ма­ке­дон­цам:  лишь  вид его рас­се­ял их уны­ние. (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 19).

                8. Битва при Иссе 

По­сле это­го он по­слал Пар­ме­нио­на к  дру­гим  "во­ро­там",  ко­то­рые на­хо­ди­лись на гра­ни­це Ки­ли­кии и Ас­си­рии, ве­лев за­ра­нее  за­хва­тить про­ход и  ох­ра­нять  его.  Сам  он  с  ос­нов­ны­ми  си­ла­ми  дви­нул­ся сле­дом. (Ар­ри­ан: 2;5). Пар­ме­ни­он за­нял са­мую уз­кую часть  до­ро­ги, а за­тем за­хва­тил Исс, так­же  по­ки­ну­тый  вар­ва­ра­ми.  Про­дви­нув­шись от­ту­да, он вы­тес­нил от­ря­ды, обо­ро­няв­шие внут­рен­ние гор­ные  рай­оны и ов­ла­дел до­ро­гой. Алек­сандр про­дви­нул ар­мию к Ис­су.  Там,  по­сле об­су­ж­де­ния, ид­ти ли даль­ше или ждать све­жие  си­лы  из  Ма­ке­до­нии, Пар­ме­ни­он вы­ска­зал мне­ние, что нет дру­го­го бо­лее  удоб­но­го  мес­та для сра­же­ния. Ведь здесь си­лы  обо­их  ца­рей  бу­дут  рав­ны,  уз­кий про­ход не смо­жет вме­стить боль­шо­го ко­ли­че­ст­ва лю­дей, а его  лю­дям на­до из­бе­гать рав­нин и от­кры­тых по­лей, где их  мо­гут  ок­ру­жить  и пе­ре­бить в бою на два фрон­та. Ра­зум­ные до­во­ды его  бы­ли  при­ня­ты, и Алек­сандр ре­шил до­жи­дать­ся вра­га сре­ди гор­ных рав­нин.

  Да­рий III (http://www.proza.ru/2015/04/15/2217) тем вре­ме­нем уже был в Ас­си­рии,  в  не­сколь­ких  пе­ре­хо­дах от ма­ке­дон­ской ар­мии.  Гре­че­ские  на­ем­ни­ки  уси­лен­но  уго­ва­ри­ва­ли его вер­нуть­ся  на  про­сто­рные  рав­ни­ны  Ме­со­по­та­мии,  где  пер­сы мог­ли  впол­не  ис­поль­зо­вать  свою  кон­ни­цу,  но  царь  от­верг  их пред­ло­же­ния и всту­пил в  гор­ную  Ки­ли­кию.  Он  за­нял  Исс  вско­ре по­сле то­го, как ма­ке­дон­цы по­ки­ну­ли его и та­ким  об­ра­зом  ока­зал­ся в ты­лу у  Алек­сан­д­ра.  Ко­гда  Алек­сан­д­ру  со­об­щи­ли  об  этом,  он сна­ча­ла от­ка­зы­вал­ся ве­рить в та­кую  уда­чу  и  ска­зал,  что  Да­рий те­перь у не­го в ру­ках. (Кур­ций Руф:3; 7-8).

 Ма­ке­дон­цы  но­чью  вы­сту­пи­ли  на­встре­чу  персам.  На   рас­све­те вой­ско вы­шло из гор­ных тес­нин, и Алек­сандр раз­вер­нул  его  ши­ро­ким фрон­том. С од­ной сто­ро­ны бы­ла го­ра, с дру­гой -  мо­ре.  Го­ры бы­ли за­ня­ты пер­са­ми, и это вну­ша­ло Алек­сан­д­ру опа­се­ния за  судь­бу пра­во­го флан­га. Он рас­по­ло­жил здесь два пол­ка - Ке­на  и  Пер­дик­ки. На ле­вом кры­ле стоя­ли пол­ки Амин­ты, Пто­ле­мея  и  Ме­леа­гра.  Об­щее ко­ман­до­ва­ние ле­вым флан­гом бы­ло  по­ру­че­но  Пар­ме­нио­ну.  Алек­сандр при­ка­зал ему не от­хо­дить от мо­ря, что­бы всей ар­мии не  по­пасть  в ок­ру­же­ние   вар­ва­ров,   ко­то­рые   рас­счи­ты­ва­ли   бла­го­да­ря   сво­ей чис­лен­но­сти  обой­ти  ма­ке­дон­цев.  Сам  он  по­мес­тил­ся  на  пра­вом флан­ге   во   гла­ве   фес­са­лий­ской   и   ма­ке­дон­ской     кон­ни­цы. Пе­ло­по­нес­скую кон­ни­цу он от­пра­вил на ле­вый  фланг  к  Пар­ме­нио­ну. Луч­ни­ки и лег­кая пе­хо­та рас­по­ло­жи­лись пе­ред фрон­том вой­ска.

  На дру­гом бе­ре­гу  Пи­на­ра  по­стро­ил  свою  ар­мию  Да­рий.  Про­тив ма­ке­дон­ской фа­лан­ги он по­ста­вил 30­000 эл­лин­ских  на­ем­ни­ков,  а  по обо­им  сто­ро­нам  их  60­000  кар­да­ков  (это  бы­ли  то­же  го­п­ли­ты, но набранные из варваров). Ос­таль­ное  мно­же­ст­во  лег­ко­воо­ру­жен­ных  и   го­п­ли­тов   бес­по­лез­но глу­бо­ким стро­ем  стоя­ло  за  эл­ли­на­ми-на­ем­ни­ка­ми  и  кар­да­ка­ми. Все­го у ца­ря бы­ло око­ло 600000  че­ло­век.  Боль­шую  часть  сво­ей кон­ни­цы Да­рий рас­по­ло­жил на пра­вом кры­ле про­тив  Пар­ме­нио­на,  так как здесь пред­по­ла­гал на­нес­ти ре­шаю­щий удар. Сам Да­рий  на­хо­дил­ся в се­ре­ди­не все­го строя.

  По­няв, ка­кая опас­ность уг­ро­жа­ет  Пар­ме­нио­ну,  Алек­сандр  ото­слал ему всю фес­са­лий­скую кон­ни­цу со сво­его флан­га.  Бой на­чал­ся с то­го,  что  лег­кая  пе­хо­та  ма­ке­дон­цев  ата­ко­ва­ла пер­сов, за­сев­ших на го­ре и  лег­ко  ото­гна­ла  их,  за­ста­вив  сни­зу бе­жать на­верх. За­тем ма­ке­дон­цы пе­ре­шли  в  на­сту­п­ле­ние  по  все­му фрон­ту, в то вре­мя, как пер­сы ожи­да­ли их, стоя на  сво­ем  бе­ре­гу. Ока­зав­шись  на  рас­стоя­нии  по­ле­та  стре­лы,   вои­ны,   ок­ру­жав­шие Алек­сан­д­ра, и сам  Алек­сандр  пер­вы­ми  бро­си­лись  к  ре­ке,  что­бы сво­им  стре­ми­тель­ным  на­по­ром  на­пу­гать  пер­сов  и,   схва­тив­шись по­ско­рее вру­ко­паш­ную, не очень  по­стра­дать  от  стрел.  Слу­чи­лось так, как и  пред­по­ла­гал  Алек­сандр.  Как  толь­ко  де­ло  дош­ло  до ру­ко­паш­ной ле­вое кры­ло пер­сид­ско­го вой­ска об­ра­ти­лось  в  бег­ст­во; Алек­сандр и его вои­ны одер­жа­ли здесь бле­стя­щую по­бе­ду.

  Но из-за  стре­ми­тель­но­го  дви­же­ния  по  пе­ре­се­чен­ной  ме­ст­но­сти ма­ке­дон­ская фа­лан­га ра­зо­рва­лась в не­сколь­ких мес­тах - и  эл­лин­ские на­ем­ни­ки Да­рия бро­си­лись на Ма­ке­дон­цев как раз там,  где  ви­де­ли, что строй наи­бо­лее ра­зо­рван.  За­вя­за­лось  жар­кое  де­ло:  на­ем­ни­ки ста­ра­лись столк­нуть ма­ке­дон­цев в ре­ку и вы­рвать по­бе­ду для  сво­их уже бе­гу­щих со­рат­ни­ков.

  В это вре­мя пол­ки пра­во­го флан­га,  ви­дя,  что  пер­сы,  сто­яв­шие про­тив них, уже бе­гут, по­вер­ну­ли  на  на­ем­ни­ков,  в  по­мощь  сво­им тес­ни­мым то­ва­ри­щам. Ата­ко­ван­ные с флан­га и фрон­та  на­ем­ни­ки  бы­ли та­ким  об­ра­зом  оп­ро­ки­ну­ты  и  пе­ре­би­ты.  По­ка  про­ис­хо­ди­ли   эти со­бы­тия,  пер­сид­ская  кон­ни­ца,  вы­сту­пив­шая  про­тив   Пар­ме­нио­на, пе­ре­пра­ви­лась че­рез ре­ку и на­ки­ну­лась на от­ря­ды фес­са­лий­цев.  Тут за­вя­за­лась жар­кая кон­ная схват­ка, но пер­сы дрог­ну­ли,  как  толь­ко уз­на­ли, что от­ряд на­ем­ни­ков  пе­ре­бит,  а  Да­рий  бе­жал.  В  са­мом де­ле, царь бе­жал од­ним из пер­вых, ед­ва толь­ко  уви­дел,  что  ле­вое кры­ло дрог­ну­ло пе­ред Алек­сан­дром. Вслед за ним  бе­жа­ли  вель­мо­жи, а по­том бег­ст­во ста­ло  бес­по­во­рот­ным  и  все­об­щим.  Мас­са  на­ро­да стал­ки­ва­лась на уз­ких до­ро­гах, в стра­хе и  бес­по­ряд­ке  да­вя  друг дру­га. Чис­ло уби­тых до­хо­ди­ло до 100 000,  при­чем  всад­ни­ков  па­ло не мень­ше 10­000. (Ар­ри­ан: 2; 8-11).

                9. Добыча победителей

  По­бе­ди­те­ли во­рва­лись  в  ла­герь  Да­рия  и  раз­гра­би­ли  его.  По пер­сид­ско­му обы­чаю здесь бы­ло  мно­же­ст­во  жен­щин. За­хва­че­ны бы­ли  мать  и же­на Да­рия, его ма­лют­ка сын и две до­че­ри. (Кур­ций Руф:3; 11). Алек­сандр нис­коль­ко не из­ме­нил преж­не­го ухо­да за ни­ми ни преж­них  по­чес­тей, де­нег на се­бя они  по­лу­чи­ли  боль­ше,  чем  при  Да­рии.  Са­мая  же ве­ли­кая  и  во­ис­ти­ну  цар­ст­вен­ная  ми­лость  для   бла­го­род­ных   и це­ло­муд­рен­ных жен­щин, став­ших плен­ни­ца­ми, бы­ла в том, что они  не слы­ша­ли ос­корб­ле­ний и не ожи­да­ли их, а жи­ли слов­но и не  в ла­ге­ре вра­га, а в де­вичь­ем те­ре­ме. А ме­ж­ду тем  рас­ска­зы­ва­ют,  что же­на Да­рия бы­ла из всех ца­риц пер­вой кра­са­ви­цей, а  до­че­ри  ни  в чем не ус­ту­па­ли ей. И вот,  ко­гда  они  ока­за­лись  в  пол­ной  его вла­сти, Алек­сандр да­же  не  до­тро­нул­ся  до  них.  Он  во­об­ще  был рав­но­ду­шен к жен­щи­нам и не знал до бра­ка ни од­ной их них,  кро­ме Бар­си­ны, вдо­вы Мем­но­на, ко­то­рая по­па­ла  в  плен  уже  поз­же,  под Да­ма­ском.

С  это­го  вре­ме­ни   про­сто­та   Алек­сан­д­ра   ста­ла под­вер­гать­ся  все  боль­шим  ис­пы­та­ни­ям.  Не  смот­ря  на  то,  что цар­ский обоз ос­тал­ся в Да­ма­ске,  в  ла­ге­ре  под  Ис­сой  ма­ке­дон­цы за­хва­ти­ли ог­ром­ные бо­гат­ст­ва. Ко­гда  Алек­сандр  по­сле  боя  по­шел мыть­ся в по­ход­ную  ба­ню  Да­рия,  то  уви­дел  мно­же­ст­во  кув­ши­нов, кру­жек, ванн, фла­ко­нов для ду­хов, все из зо­ло­та,  тон­кой  ра­бо­ты. Из ба­ни он пе­ре­шел в па­лат­ку, по­ра­жав­шую вы­со­той и  раз­ме­ра­ми,  с изу­ми­тель­ны­ми ло­жа­ми, сто­ла­ми и по­су­дой. То­гда Алек­сандр  ска­зал, взгля­нув на дру­зей: "Вот это, по-ви­ди­мо­му, и зна­чит цар­ст­во­вать."


                10. Образ жизни Александра в походе

  Впро­чем, за­раза рос­ко­ши дол­го не при­ста­ва­ла к  не­му.  Алек­сандр был чрез­вы­чай­но уме­рен в еде. Это бы­ло вид­но во мно­гих слу­ча­ях  и об­на­ру­жи­лось в сло­вах, ска­зан­ных  им  о  еде  ца­ри­це  Ка­рии.  Она ра­душ­но  при­ни­ма­ла  его  и  еже­днев­но  по­сы­ла­ла   ему   мно­же­ст­во изы­скан­ных ку­ша­ний и пи­рож­ных, и, на­ко­нец, от­пра­ви­ла  к  Алек­сан­д­ру по­ва­ров и хлеб­ни­ков, счи­тав­ши­ми­ся  са­мы­ми  ис­кус­ны­ми.  Алек­сандр ска­зал, что ему  ни­че­го  это­го  не  нуж­но,  у  не­го  есть  луч­шие по­ва­ра, ко­то­рых дал ему его вос­пи­та­тель  Ле­он­нат:  для  зав­тра­ка - ноч­ной по­ход, а для обе­да - скуд­ный зав­трак.

  И к вы­пив­ке он был ме­нее скло­нен, чем  это  ка­за­лось,  Ка­за­лось же по­то­му, что он дол­го ос­та­вал­ся за сто­лом, но  боль­ше  го­во­рил, чем пил, и, по­тя­ги­вая из  ча­ши,  все­гда  за­во­дил  дол­гую  бе­се­ду, ес­ли у не­го был до­суг. Ни ви­но, ни сон, ни за­ба­ва,  ни  же­на,  ни зре­ли­ща не мог­ли от­влечь его от дел, как  это  бы­ва­ло  с  дру­ги­ми вое­на­чаль­ни­ка­ми. Об этом сви­де­тель­ст­ву­ет са­ма  жизнь  его,  очень ко­рот­кая и пол­ная вся­ких дел. На до­су­ге он, встав,  пре­ж­де  все­го, при­но­сил жерт­ву бо­гам, а за­тем зав­тра­кал си­дя. День  он  про­во­дил на охо­те, за рас­по­ря­же­ния­ми по вой­ску, су­деб­ны­ми  де­ла­ми  или  за чте­ни­ем. В до­ро­ге, ес­ли не на­до бы­ло спе­шить, он учил­ся  стре­лять из лу­ка или то­му, как вска­ки­вать или  сса­жи­вать  с  ко­лес­ни­цы  на хо­ду. В ка­че­ст­ве за­ба­вы он, су­дя по  двор­цо­во­му  днев­ни­ку,  час­то охо­тил­ся  на  ли­сиц  и  птиц.   Ос­та­но­вив­шись   где-ни­будь,   он, со­би­ра­ясь  мыть­ся  и  ума­щать­ся,  обыч­но   спра­ши­вал   тех,   кто рас­по­ря­жал­ся хлеб­ни­ка­ми и по­ва­ра­ми, го­то­во ли у них все к  обе­ду. Обе­дать он на­чи­нал позд­но, уже  в  су­мер­ки,  и  с  уди­ви­тель­ным вни­ма­ни­ем и за­бо­той от­но­сил­ся к то­му, что­бы за  его  сто­лом  всех уго­ща­ли оди­на­ко­во и  ни­ко­го  не  обош­ли.  За  ви­ном  за­си­жи­ва­лись дол­го, как бы­ло уже ска­за­но, из люб­ви  к  ост­ро­ум­ным  раз­го­во­рам. Во­об­ще в об­ще­жи­тие он был из  ца­рей  са­мым  при­ят­ным  и  во  всех от­но­ше­ни­ях са­мым оча­ро­ва­тель­ным. Хо­тя  впо­след­ст­вии  он  сде­лал­ся про­ти­вен  сво­им  са­мо­мне­ни­ем;  в  нем  поя­ви­лось  слиш­ком   мно­го сол­дат­ско­го, он стал хва­ст­лив, льсте­цы вер­те­ли им как хо­те­ли,  но эти по­ро­ки раз­ви­лись в нем  не  сра­зу.  По­сле  по­пой­ки  Алек­сандр при­ни­мал ван­ну и спал час­то до по­луд­ня, ино­гда  це­лый  день.  Был он уме­рен и в ла­ко­мых ку­шань­ях: ко­гда ему при­но­си­ли очень  ред­кие за­мор­ские пло­ды или ред­ких рыб, он рас­сы­лал их всем друзь­ям,  так что у не­го са­мо­го час­то ни­че­го не  ос­та­ва­лось.  Обед,  од­на­ко,  у не­го был все­гда ве­ли­ко­ле­пен, и рас­хо­ды на не­го  уве­ли­чи­ва­лись  по ме­ре его ус­пе­хов и дош­ли, на­ко­нец, до 10  ты­сяч  драхм.  Это  ста­ло обыч­ным, и  столь­ко  же  по­ла­га­лось  тра­тить  тем,  кто  при­ни­мал Алек­сан­д­ра. (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 21-23).

                11. Занятие Дамаска. Переговоры с Дарием

 По­сле бит­вы при Ис­се, Алек­сандр по­слал к Да­ма­ску  Пар­ме­нио­на, так как ему до­нес­ли, что здесь на­хо­дит­ся обоз цар­ской  ар­мии.  По пу­ти он по­лу­чил пись­мо пра­ви­те­ля Да­ма­ска, ко­то­рый пре­да­вал в  его ру­ки все цар­ские со­кро­ви­ща и  ук­рыв­ших­ся  цар­ских  са­нов­ни­ков,  а так­же жен и де­тей пол­ко­вод­цев Да­рия,  ото­слан­ных  сю­да  не­за­дол­го до бит­вы. Пар­ме­ни­он по­спе­шил  впе­ред  и, бла­го­да­ря  пре­да­тель­ст­ву, лег­ко ов­ла­дел Да­ма­ском. В ру­ки ма­ке­дон­цев по­па­ло толь­ко  че­кан­ной зо­ло­той мо­не­ты на  2600  та­лан­тов.  В  плен  бы­ло  взя­то  30  000 плен­ных. В  чис­ле  их  бы­ло  мно­же­ст­во  знат­ных  жен­щин  и  де­тей пер­сид­ских пол­ко­вод­цев. (Кур­ций Руф: 3;13).

 Да­рий тем вре­ме­нем, дос­тиг­нув Ва­ви­ло­на и со­брав тех, кто  уце­лел в бит­ве при Ис­се,  не  пал  ду­хом, хо­тя  его  и  по­стиг­ло  ве­ли­кое не­сча­стье. Он на­пи­сал Алек­сан­д­ру, про­ся его в сча­стье  не  те­рять че­ло­ве­че­ско­го об­ли­ка и от­пус­тить плен­ных  за  боль­шой  вы­куп.  Он до­ба­вил, что ес­ли Алек­сандр по­же­ла­ет  стать  ему  дру­гом,  то  он ус­ту­пит ему всю Азию  до  Га­ли­са.  Алек­сандр  со­брал  дру­зей,  но скрыл от них под­лин­ное пись­мо и по­ка­зал сво­им со­вет­ни­кам  дру­гое, ко­то­рое бо­лее со­от­вет­ст­во­ва­ло его соб­ст­вен­ным  на­ме­ре­ни­ям.  По­слы уш­ли ни с чем. Обе сто­ро­ны го­то­ви­лись к про­дол­же­нию вой­ны.  Да­рий воо­ру­жил тех, кто при от­сту­п­ле­нии  бро­сил  ору­жие,  на­брал  но­вые пол­ки,  ве­лел  при­быть  из  глу­бин  Азии  ар­ми­ям,   ко­то­рые   он, стре­ми­тель­но со­брав­шись в по­ход, ос­та­вил на мес­те. Вско­ре у  не­го со­бра­лось 800 ты­сяч пе­хо­тин­цев и 20  ты­сяч  всад­ни­ков.  Бы­ло  еще мно­го ко­лес­ниц с сер­па­ми. (Дио­дор: 17;39).

                12. Осада Тира

  В на­ча­ле 332 г. до  Р.Х.  Алек­сандр  ов­ла­дел  без  боя  всей Ке­лес­си­ри­ей и по­шел в Фи­ни­кию. Вы­сту­пив из Ма­ра­фа, он взял  Библ, за­клю­чив­ший с ним с со­юз, и Си­дон: си­до­ня­не  са­ми  при­зва­ли  его, так как не­на­ви­де­ли пер­сов и Да­рия. От­ту­да он от­пра­вил­ся  к  Ти­ру. В до­ро­ге его встре­ти­ли тир­ские по­слы, от­прав­лен­ные  к  не­му  всем го­ро­дом  ска­зать,  что  ти­рий­цы  сде­ла­ют  все,  что  им  при­ка­жет Алек­сандр.  Он  по­бла­го­да­рил  го­род  и  по­слов  и  по­про­сил   их, вер­нув­шись ска­зать  ти­рий­цам,  что  он  хо­чет  вой­ти  в  го­род  и при­нес­ти жерт­ву Ге­рак­лу.

  Ко­гда по­слы со­об­щи­ли об этом в Тир,  то  го­ро­жа­не  ре­ши­ли,  что они сде­ла­ют все, что при­ка­жет Алек­сандр, но что ни­ко­го из  пер­сов или ма­ке­до­нян они в го­род не пус­тят: при  дан­ных  об­стоя­тель­ст­вах это  са­мая  бла­го­вид­ная  от­го­вор­ка,  вви­ду  не­из­вест­но­го   ис­хо­да вой­ны, и са­мое пра­виль­ное по­ве­де­ние.  Ко­гда  Алек­сан­д­ру  со­об­щи­ли от­вет ти­рий­цев, он в  гне­ве  ото­слал  об­рат­но  по­слов  и,  со­брав "дру­зей” и пред­во­ди­те­лей вой­ска, ска­зал им:  "Дру­зья  и  со­юз­ни­ки, нам  опас­но  пред­при­ни­мать  по­ход  в   Еги­пет   (на   мо­ре   ведь гос­под­ству­ют пер­сы) и пре­сле­до­вать Да­рия, ос­та­вив за  со­бой  этот го­род, на ко­то­рый нель­зя по­ло­жить­ся, а  Еги­пет  и  Кипр  в  ру­ках пер­сов. Это  опас­но  во­об­ще,  а  осо­бен­но  для  по­ло­же­ния  дел  в Эл­ла­де. Ес­ли пер­сы опять за­вла­де­ют по­бе­режь­ем, а мы в  это  вре­мя бу­дем ид­ти с на­шим  вой­ском  на  Ва­ви­лон  и  на  Да­рия,  то  они, рас­по­ла­гая еще боль­ши­ми си­ла­ми, пе­ре­не­сут вой­ну  в  Эл­ла­ду.  Ес­ли же  мы  сме­тем  Тир,  то  вся  Фи­ни­кия  бу­дет  на­ша,  и  к   нам, ра­зу­ме­ет­ся, пе­рей­дет  фи­ни­кий­ский  флот,  а  он  у  пер­сов  са­мый боль­шой  и  силь­ный.  Кипр  при   та­ких   об­стоя­тель­ст­вах   лег­ко при­сое­ди­нить­ся к нам  или  бу­дет  взят  за­про­сто  при  пер­вом  же по­яв­ле­нии  на­ше­го  фло­та.  Рас­по­ла­гая  на  мо­ре  ма­ке­дон­ски­ми   и фи­ни­кий­ски­ми ко­раб­ля­ми и при­сое­ди­нив  Кипр,  мы  проч­но  ут­вер­дим на­ше мор­ское гос­под­ство, и то­гда по­ход  в  Еги­пет  не  пред­ста­вит для нас тру­да. А ко­гда мы по­ко­рим Еги­пет,  то  ни  в  Эл­ла­де,  ни до­ма  не  ос­та­нет­ся  боль­ше  ни­че­го,   что   мог­ло   бы   вну­шать по­доз­ре­ние,  и   то­гда   мы   пой­дем   на   Ва­ви­лон,   со­вер­шен­но ус­по­ко­ив­шись на­счет на­ших до­маш­них дел. А ува­жать нас ста­нут  еще боль­ше, по­сле то­го, как мы от­ре­жем пер­сов от мо­ря и  еще  от­бе­рем от них зем­ли по сю сто­ро­ну Ев­фра­та."

  Эта речь лег­ко убе­ди­ла всех в  не­об­хо­ди­мо­сти  на­пасть  на  Тир, хо­тя оса­да его  пред­став­ля­лась  боль­шим  де­лом.  Го­род  этот  был рас­по­ло­жен на ост­ро­ве, ук­ре­п­лен со всех сто­рон вы­со­ки­ми  сте­на­ми, а по­ло­же­ние на мо­ре  бла­го­при­ят­ст­во­ва­ло  то­гда  ти­рий­цам,  по­то­му что на мо­ре гос­под­ство­ва­ли еще пер­сы  и  у  са­мих  ти­рий­цев  бы­ло мно­го  су­дов.  Из-за  это­го  нель­зя  бы­ло  штур­мо­вать   го­род   с ко­раб­лей.   Ос­мот­рев   ук­ре­п­ле­ния   ти­рий­цев,   Алек­сандр   ре­шил со­еди­нить на­сы­пью ма­те­рик с го­ро­дом. Мор­ское дно в про­ли­ве  ме­ж­ду ни­ми бы­ло вяз­ким; око­ло  ма­те­ри­ка  бы­ло  или­сто  и  мел­ко;  око­ло го­ро­да, где бы­ло все­го глуб­же, глу­би­на дос­ти­га­ла са­мое боль­шее  3 ор­гий (око­ло 5,5 м). Име­лось тут же мно­же­ст­во  кам­ней  и  лес­но­го ма­те­риа­ла,  ко­то­рый  на­кла­ды­ва­ли  по­верх  кам­ней.  Не­труд­но  бы­ло вби­вать ко­лья в ил, и ма­ке­дон­цы с  жа­ром  взя­лись  за  де­ло,  тем бо­лее, что Алек­сандр сам при­сут­ст­во­вал  при  ра­бо­тах;  по­ка­зы­вал, что на­до де­лать, во­оду­шев­лял лю­дей сло­вом,  во­оду­шев­лял  день­га­ми тех, кто ра­бо­тал с осо­бен­ным усер­ди­ем. По­ка уст­раи­ва­ли  на­сыпь  у ма­те­ри­ка, де­ло про­дви­га­лось лег­ко. Ко­гда же они  дош­ли  до  бо­лее глу­бо­ко­го мес­та, то при­шлось им пло­хо, так как их ста­ли  по­ра­жать со стен. К то­му же фи­ни­кий­ские трие­ры под­плы­ва­ли те­перь  к  са­мой на­сы­пи и об­стре­ли­ва­ли ра­бо­тав­ших. Для их за­щи­ты  Алек­сандр  ве­лел со­ору­дить две де­ре­вян­ные баш­ни.  Но  ти­рий­цы  пус­ти­ли  на  на­сыпь го­ря­щий  бран­дер.  По­жар  унич­то­жил  баш­ни,  а   вы­са­див­шие­ся   с чел­но­ков вои­ны пе­ре­ло­ма­ли все ма­ши­ны,  по­вы­дер­га­ли  все  ко­лья  и, как смог­ли, ис­пор­ти­ли на­сыпь.

  Алек­сандр ве­лел опять ук­ре­п­лять дам­бу и стро­ить но­вые баш­ни,  а сам от­пра­вил­ся в  Си­дон  со­би­рать  трие­ры,  по­то­му  что,  в  ви­ду гос­под­ства ти­рий­цев на мо­ре, оса­да Ти­ра ока­зы­ва­лась  без­на­деж­ной. Здесь уже со­бра­лось 25 ко­раб­лей, по­слан­ных из раз­ных мест. К  ним при­ба­ви­лось еще 80,  ко­то­рые  да­ли  си­до­ня­не.  А  ко­рот­кое  вре­мя спус­тя при­бы­ли в Си­дон и  кипр­ские  ца­ри  с  120  ко­раб­ля­ми:  они зна­ли уже о по­ра­же­нии  Да­рия  при  Ис­се  и  бы­ли  пе­ре­пу­га­ны  тем об­стоя­тель­ст­вом, что вся  Фи­ни­кия  на­хо­дит­ся  уже  во  вла­сти Алек­сан­д­ра. (Ар­ри­ан: 2; 13,15,16-20).

  Ко­гда  флот был го­тов, Александр при­вел его к Ти­ру. Ки­прио­там он  ве­лел  бло­ки­ро­вать га­вань, об­ра­щен­ную в сто­ро­ну Си­до­на, а фи­ни­кий­цам - ту,  что  бы­ла об­ра­ще­на к Егип­ту. Из Кип­ра и со всей Фи­ни­кии  со­бра­лось  к  не­му мно­же­ст­во ма­ши­но­строи­те­лей, ко­то­рые со­бра­ли мно­го ма­шин. Од­ни  из этих ма­шин стоя­ли  на  на­сы­пи,  дру­гие  на  су­дах  для  пе­ре­воз­ки ло­ша­дей. Ко­гда все бы­ло го­то­во, Алек­сандр под­вел ма­ши­ны к  сте­нам по сде­лан­ной на­сы­пи; ко­раб­ли же с ма­ши­на­ми ста­ли на якорь у  стен с раз­ных  сто­рон,  пы­та­ясь  их  про­бить.  Од­на­ко  ока­за­лось,  что ко­раб­ли не мо­гут под­хо­дить вплот­ную к сте­нам - это­му ме­ша­ют  кам­ни во мно­же­ст­ве сбро­шен­ные в мо­ре. Алек­сандр ре­шил  вы­та­щить  их  из во­ды. Де­ло это бы­ло труд­ное, по­то­му что  при­хо­ди­лось  дей­ст­во­вать с су­дов, но, не смот­ря на про­ти­во­дей­ст­вие ти­рий­цев,  ма­ке­дон­цы  с по­мо­щью ма­шин из­влек­ли все кам­ни из мо­ря и рас­чис­ти­ли  под­хо­ды  к са­мым  сте­нам.  Ти­рий­цы,  ока­зав­шись  в  без­вы­ход­ном   по­ло­же­нии, по­пы­та­лись  про­рвать  бло­ка­ду  ки­прио­тов,  но  бы­ли   раз­би­ты   и вер­ну­лись в га­вань.

  Так как те­перь от фло­та ти­рий­цам не  бы­ло  ни­ка­кой  поль­зы,  то ма­ке­дон­цы  смог­ли  под­вес­ти  ма­ши­ны  к  са­мым   сте­нам.   Ма­ши­ны, сто­яв­шие  на  на­сы­пи,  не  на­нес­ли  сте­не  ни­ка­ких   зна­чи­тель­ных по­вре­ж­де­ний: так она бы­ла креп­ка. То­гда су­да с  ма­ши­на­ми  под­ве­ли к той час­ти сте­ны, ко­то­рая бы­ла об­ра­ще­на к Егип­ту. Она  ока­за­лась ме­нее  проч­ной  и  на  зна­чи­тель­ном   про­тя­же­нии   ее   рас­ша­та­ли та­ра­на­ми. Часть ее об­ло­ми­лась и рух­ну­ла. Три дня  спус­тя,  вы­ждав без­вет­рен­ную по­го­ду,  Алек­сандр  под­вел  ко­раб­ли  к  про­ло­му.  На бе­рег пе­ре­бро­си­ли мос­тки и по ним осаждавшие уст­ре­ми­лись в про­лом на  сте­ну. По­сле то­го как часть сте­ны бы­ла за­хва­че­на,  Алек­сандр  пря­мо  по ней двинулся к цар­ско­му двор­цу.

  Фи­ни­кий­цы, сто­яв­шие со свои­ми су­да­ми  у  га­ва­ни,  об­ра­щен­ной  к Егип­ту,  во­рва­лись  в  нее,  раз­не­ся  це­пи,  ко­то­ры­ми  она   бы­ла за­пер­та, и на­нес­ли тя­же­лые по­вре­ж­де­ния  ти­рий­ским  ко­раб­лям. Ки­прио­ты во­шли  в  дру­гую  га­вань  со  сто­ро­ны  Си­до­на, ко­то­рая не бы­ла за­пер­та це­пя­ми, и сра­зу  ов­ла­де­ли  в  этом  мес­те го­ро­дом. Мно­гие ти­рий­цы, ви­дя, что сте­на за­хва­че­на,  от­сту­пи­ли  к Аге­но­рию. Алек­сандр уда­рил на  них  с  щи­то­нос­ца­ми,  оп­ро­ки­нул  и пе­ре­бил.  По­сле  это­го   на­ча­лась   страш­ная   бой­ня.   Ма­ке­дон­цы бу­ше­ва­ли: их из­му­чи­ла дли­тель­ная оса­да. Бы­ло пе­ре­би­то око­ло  8000 че­ло­век. Всех ук­рыв­ших­ся в хра­ме  Ге­рак­ла,  Алек­сандр  по­ми­ло­вал; ос­таль­ных  про­да­ли  в  раб­ст­во.  Та­ких  бы­ло  до  30000  че­ло­век. (Ар­ри­ан: 2;20-24). Две ты­ся­чи юно­шей, так­же ока­зав­ших­ся в  пле­ну, Алек­сандр ве­лел по­ве­сить. (Дио­дор: 17;46).


                13. Мирные предложения Дария

   Ко­гда Алек­сандр был еще за­нят оса­дой  Ти­ра,  к  не­му  при­шли по­слы от Да­рия с  та­ки­ми  пред­ло­же­ния­ми:  Да­рий  да­ет  Алек­сан­д­ру 10­000 та­лан­тов за мать,  же­ну  и  де­тей;  вся  зем­ля  за  Ев­фра­том вплоть  до  Эл­лин­ско­го  мо­ря   бу­дет   при­над­ле­жать   Алек­сан­д­ру; Алек­сандр же­нит­ся на до­че­ри Да­рия и бу­дет пре­бы­вать с ним в  ми­ре и сою­зе. Ко­гда по­слы пред­ло­жи­ли все  это  на  со­б­ра­нии  диа­до­хов, то, рас­ска­зы­ва­ют, буд­то Пар­ме­ни­он ска­зал Алек­сан­д­ру, что ес­ли  бы он был Алек­сан­дром, то с ра­до­стью  пре­кра­тил  бы  вой­ну  на  этих ус­ло­ви­ях и не под­вер­гал бы се­бя в даль­ней­шем  опас­но­стям.  Алек­сандр от­ве­тил, что он так бы и по­сту­пил, ес­ли бы он  был  Пар­ме­нио­ном, но так как он Алек­сандр, то от­ве­тил Да­рию сле­дую­щим  об­ра­зом:  он не ну­ж­да­ет­ся в день­гах Да­рия  и  не  при­мет  вме­сто  всей  стра­ны толь­ко часть ее: и день­ги, и вся стра­на при­над­ле­жат ему. Ес­ли  он по­же­ла­ет же­нить­ся на до­че­ри Да­рия,  то  же­нит­ся  и  без  со­гла­сия Да­рия. Он ве­лит Да­рию явить­ся к не­му, ес­ли  он  хо­чет  доб­ро­го  к се­бе  от­но­ше­ния.  Да­рий,   вы­слу­шав   все   это,   от­ка­зал­ся   от пе­ре­го­во­ров с Алек­сан­дром и стал вновь го­то­вить­ся к вой­не.

                14. Взятие Газы

  Алек­сандр ре­шил ид­ти по­хо­дом на Еги­пет. Вся Па­ле­сти­на  при­зна­ла уже его власть, кро­ме го­ро­да  Га­зы - по­след­него го­рода  на  пу­ти  из Фи­ни­кии в Еги­пет, в на­ча­ле пус­ты­ни.  Га­за от­стоя­ла от мо­ря на 20 ста­дий. До­ро­га к ней  шла  зы­бу­чи­ми пес­ка­ми, а мор­ское дно у го­ро­да бы­ло или­стое и  вяз­кое.  Это  был боль­шой  го­род,  рас­по­ло­жен­ный  на  вы­со­ком  ва­лу,  ко­то­рый   был об­ве­ден еще креп­кой сте­ной. Управ­лял  им ев­нух  по име­ни Бат. Алек­сандр,  по­дой­дя  к  Га­зе, пре­ж­де  все­го,  рас­по­ло­жил­ся  ла­ге­рем  в  том  мес­те,  где   сте­на ка­за­лась  ему  наи­бо­лее  дос­туп­ной  и  ве­лел   со­би­рать   ма­ши­ны. Ма­ши­но­строи­те­ли го­во­ри­ли, что взять  сте­ну  при­сту­пом  нель­зя  по при­чи­не вы­со­ты ва­ла,  но  Алек­сандр  счи­тал,  что  взять  ее  тем не­об­хо­ди­мее, чем это труд­нее. Он  ре­шил  на­сы­пать  во­круг  го­ро­да свой вал, что­бы с этой на­сы­пи, рав­ной  по  вы­со­те  ва­лу  Га­зы, под­вес­ти ма­ши­ны  к  сте­нам.  Вал  был  на­сы­пан  с  юж­ной  сто­ро­ны, где сте­на ка­за­лась наи­бо­лее дос­туп­ной. Ко­гда ре­ши­ли,  что он под­ня­т на дос­та­точ­ную вы­со­ту, ста­ли го­то­вить­ся к  штур­му. Не­при­ятель, ви­дя это, сде­лал вы­лаз­ку, и Алек­сандр в бою был  ра­нен стре­лой из ка­та­пуль­ты, которая на­сквозь  про­би­ла  щит  и  пан­цирь. Тем вре­ме­нем ма­ши­ны вта­щи­ли на вал  и  с  их  по­мо­щью рас­ша­та­ли зна­чи­тель­ную часть стен; кро­ме то­го,  во  мно­гих  мес­тах бы­ли про­ры­ты под­зем­ные хо­ды. Сте­на, осе­дая в про­ва­лы, рух­ну­ла  во мно­гих мес­тах. Но и по­сле это­го го­ро­жа­не  от­би­ли  три  штур­ма.  В чет­вер­тый раз Алек­сандр по­вел  ма­ке­дон­цев  сам,  хо­тя  еще  и  не оп­ра­вил­ся от ра­ны. На этот  раз  штурм  был  ус­пеш­ным.  Ма­ке­дон­цы во­рва­лись внутрь. Го­ро­жа­не, хо­тя их де­ло бы­ло без­на­деж­но,  би­лись до  по­след­не­го.  Жен­щин  и  де­тей  Алек­сандр  про­дал  в  раб­ст­во. (Ар­ри­ан: 2;25-27).

                15. Самая большая драгоценность

  За­вер­шив за­вое­ва­ние  Си­рии,  Алек­сандр  от­пра­вил  мно­го  до­бы­чи Олим­пиа­де, Кле­о­пат­ре и  друзь­ям.  Вме­сте  с  тем  ему  при­шло  на па­мять од­но дет­ское же­ла­ние. Ко­гда од­на­ж­ды его вос­пи­та­тель Ле­о­нид со­вер­шал жерт­во­при­но­ше­ние, ма­лень­кий Алек­сандр под­бе­жал к не­му и, схва­тив  при­горш­ню  бла­го­во­ний,  бро­сил  их  в   огонь.   "Ко­гда, Алек­сандр, ты за­вою­ешь стра­ну, обиль­ную аро­ма­та­ми,-  за­ме­тил  ему Ле­о­нид,- то­гда ты бу­дешь так щед­ро их жечь. А по­ка, то  что  есть, рас­хо­дуй  бе­реж­ли­во."  Те­перь  же  вспом­нив   об   этом   слу­чае, Алек­сандр по­слал Ле­о­ни­ду 500 та­лан­тов ла­да­на и 100  смир­ны.  А  в пись­ме на­пи­сал ему: "Мы по­сла­ли те­бе ла­да­на и смир­ны в  изо­би­лии: пе­ре­стань  ска­ред­ни­чать  с  бо­га­ми."   Рас­ска­зы­ва­ют   так­же,   что Алек­сан­д­ру    пре­под­нес­ли     ящи­чек     изу­ми­тель­ной     ра­бо­ты, при­над­ле­жав­ший рань­ше  Да­рию.  Дру­зья  со­ве­то­ва­ли  хра­нить  здесь са­мую боль­шую дра­го­цен­ность. Алек­сандр ска­зал, что  по­ло­жит  сю­да "Илиа­ду" Го­ме­ра. (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 25-26).

                16. Александр в Египте. Основание Александрии

  В  на­ча­ле  331  г.  до  Р.Х.  Алек­сандр  по­шел   на   Еги­пет, и, вы­сту­пив из Га­зы, на седь­мой день  при­был  в  еги­пет­ский  го­род Пе­лу­сий.  У  Ма­за­ка,  пер­са,  ко­то­ро­го  Да­рий  по­ста­вил  сат­ра­пом Егип­та,  не  бы­ло  пер­сид­ско­го  вой­ска,  и  он,  уз­нав  об  ис­хо­де сра­же­ния при Ис­се, бес­пре­пят­ст­вен­но впус­тил Алек­сан­д­ра  в  стра­ну и ее го­ро­да. Алек­сандр ввел в Пе­лу­сий  гар­ни­зон,  ко­раб­лям  ве­лел под­нять­ся по ре­ке до  Мем­фи­са,  а  сам  от­пра­вил­ся  к  Ге­лио­по­лю. Зем­ли,  че­рез   ко­то­рые   про­те­ка­ла   его   до­ро­га,   доб­ро­воль­но по­ко­ря­лись ему. Из Ге­лио­по­ля  он  при­был  в  Мем­фис,  где  при­нес жерт­вы раз­ным бо­гам, а оттуда по­плыл вниз по  Ни­лу  к мо­рю. Ме­ст­ность про­тив  ост­ро­ва  Фа­рос  в  устье  Ни­ла  по­ка­за­лась чрез­вы­чай­но под­хо­дя­щей для  ос­но­ва­ния  го­ро­да,  ко­то­рый,  по  его мне­нию,  дол­жен  был  здесь  про­цве­тать.  Его  ох­ва­ти­ло   го­ря­чее же­ла­ние осу­ще­ст­вить эту мысль, и он  сам  раз­ме­тил  зна­ка­ми,  где уст­ро­ить аго­ру, где  ка­ким  бо­гам  по­ста­вить  хра­мы  и  по  ка­ким мес­там вес­ти кру­гом сте­ны. За этим  за­ня­ти­ем  Алек­сан­д­ра  за­ста­ло из­вес­тие  о  пол­ной  по­бе­де  ма­ке­дон­цев  на  мо­ре.  Все   ост­ро­ва при­зна­ли их власть над со­бой, а пер­сид­ский вое­на­чаль­ник  Фар­на­баз был схва­чен на Хио­се с ос­тат­ка­ми его фло­та.

                17. Оракул Аммона

  Из  вновь  ос­но­ван­но­го   го­ро­да,   ко­то­рый   по­лу­чил   на­зва­ние Алек­сан­д­рии, Алек­сандр ре­шил от­пра­вить­ся в храм Ам­мо­на  в  Ли­вию, чтобы во­про­сить ора­кул у бо­га. Сна­ча­ла путь шел  вбли­зи  мо­ря, а по­том вглубь  ма­те­ри­ка  че­рез  сы­пу­чие  пес­ки  сре­ди  без­вод­ной пус­ты­ни.  Об­ласть,  где  на­хо­дил­ся   храм,   пред­став­ля­ла   со­бой не­боль­шой   оа­зис,   сплошь   за­са­жен­ный   пло­до­вы­ми   де­ревь­я­ми, мас­ли­на­ми и фи­ни­ко­вы­ми паль­ма­ми. Алек­сандр при­шел  в  вос­торг  от это­го  мес­та.  (Ар­ри­ан:3;1-4).  В  хра­ме   про­рок   при­вет­ст­во­вал Алек­сан­д­ра от име­ни бо­га как от име­ни  от­ца.  Алек­сандр  спро­сил, не скрыл­ся ли от  не­го  кто-ни­будь  из  убийц  его  от­ца.  Про­рок при­ка­зал ему не ко­щун­ст­во­вать: отец у не­го не  смерт­ный  че­ло­век. Алек­сандр из­ме­нил  свой  во­прос  и  ос­ве­до­мил­ся,  всех  ли  убийц Фи­лип­па он на­ка­зал. За­тем он спро­сил, да­но  ли  ему  бу­дет  стать вла­ды­кой всех лю­дей. Ко­гда бог из­рек, что это ему  бу­дет  да­но  и что Фи­липп впол­не ото­мщен,  Алек­сандр  при­нес  бо­гу  ве­ли­ко­леп­ные да­ры. Не­ко­то­рые же рас­ска­зы­ва­ют, что про­рок, же­лая из  лю­без­но­сти об­ра­тить­ся к не­му по-гре­че­ски "сын  мой",  спу­тал­ся  в  бу­к­вах  и ска­зал "сын Зев­са". Алек­сандр  об­ра­до­вал­ся  этой  ошиб­ке;  так  и по­шла мол­ва, что он сын  Зев­са,  так  как  бог  так  на­звал  его. Во­об­ще, он дер­жал­ся с вар­ва­ра­ми гор­до,  как  че­ло­век,  со­вер­шен­но уве­рен­ный в сво­ем бо­же­ст­вен­ном про­ис­хо­ж­де­нии;  пе­ред  гре­ка­ми  он вы­сту­пал в ка­че­ст­ве бо­га ос­то­рож­но и  ред­ко.  Из  мно­гих  слов  и шу­ток Алек­сан­д­ра вид­но, что сам он  не  был  одур­ма­нен  мыс­лью  о сво­ей  бо­же­ст­вен­но­сти  и  не  до­пус­кал  ее;  она  бы­ла  для  не­го сред­ст­вом для по­ра­бо­ще­ния дру­гих. (Плу­тарх: "Алек­сандр";  27-28). Но и бес­след­но для Алек­сан­д­ра это про­ро­че­ст­во не  про­шло.  С  тех пор уве­ли­чи­лось его вы­со­ко­ме­рие, воз­рос­ла над­мен­ность  и  ис­чез­ла та  об­хо­ди­тель­ность,  ко­то­рую  он  при­об­рел  ра­нее  от   изу­че­ния гре­че­ской муд­ро­сти и от ма­ке­дон­ско­го вос­пи­та­ния. (Юс­тин: 11;11).

                18. Вторжение в Месопотамию

   С пер­вы­ми при­зна­ка­ми вес­ны  Алек­сандр  вы­шел  из  Мем­фи­са  в Фи­ни­кию. При­быв в Тир, он уже за­стал  там  свой  флот.  Здесь  он опять   при­нес   жерт­ву   Ге­рак­лу   и   уст­ро­ил   празд­не­ст­во   с гим­на­сти­че­ски­ми  и   му­си­че­ски­ми   со­стя­за­ния­ми.   Из   Ти­ра   он от­пра­вил­ся в Да­маск, а  от­ту­да  в  Ме­со­по­та­мию.  К  его  при­хо­ду че­рез Ев­фрат уже бы­ло  пе­ре­бро­ше­но  два  мос­та.  Ма­зей,  ко­то­ро­му Да­рий по­ру­чил  ох­ра­ну  ре­ки,  дав  ему  3000  всад­ни­ков  и  мно­го пе­хо­ты,  все  вре­мя  дер­жал  здесь  ре­ку  под  ох­ра­ной,   по­это­му ма­ке­дон­цы не мог­ли до­ве­сти  мост  до  про­ти­во­по­лож­но­го  бе­ре­га  и боя­лись, как бы вои­ны Ма­зея не на­ча­ли ло­мать его  с  то­го  мес­та, где  он  окан­чи­вал­ся.  Ма­зей,  од­на­ко,  ус­лы­шав   о   при­бли­же­нии Алек­сан­д­ра, бе­жал со всем вой­ском. Как толь­ко Ма­зей бе­жал,  мос­ты на тот бе­рег бы­ли пе­ре­бро­ше­ны, и  Алек­сандр  пе­ре­шел  по  ним  со сво­им вой­ском.

  От­ту­да он дви­нул­ся че­рез Ме­со­по­та­мию, но  не  по­шел  пря­мо  на Ва­ви­лон, по­то­му что по дру­гой  до­ро­ге  вой­ско  мог­ло  в  изо­би­лии дос­тать все. Тут бы­ла и тра­ва для  ло­ша­дей,  и  съе­ст­ные  при­па­сы для сол­дат; к то­му же и зной здесь был не та­ким  жгу­чим.  В  пу­ти ста­ло из­вест­но, что Да­рий с но­вой ар­ми­ей уже  по­ки­нул  Ва­ви­лон  и сто­ит за ре­кой Тигр. Вой­ска у пер­сов  бы­ло  го­раз­до  боль­ше,  чем под Ис­сом - и ус­лы­шав  об  этом,  Алек­сандр  по­спеш­но  дви­нул­ся  к Тиг­ру, но, при­дя к ре­ке, не за­стал ни Да­рия, ни  ох­ра­ны,  ко­то­рую ос­та­вил Да­рий. Он пе­ре­пра­вил­ся че­рез ре­ку  с  тру­дом,  вслед­ст­вие стре­ми­тель­но­го те­че­ния,  но  ни­кто  пе­ре­пра­ве  не  пре­пят­ст­во­вал. Сняв­шись с бе­ре­гов Ти­гра, Алек­сандр  по­шел  че­рез  Ас­си­рию  вдоль ре­ки. На чет­вер­тый день по­сле пе­ре­пра­вы  раз­вед­ка  со­об­щи­ла  ему, что на рав­ни­не вид­ны не­при­ятель­ские всад­ни­ки. Это бы­ли  пе­ре­до­вые ря­ды пер­сид­ской ар­мии.

                19. Битва при Гавгамелах

   От  плен­ных  уз­на­ли,  что  ос­но­ву  вой­ска  Да­рия   со­став­ля­ют в ос­нов­ном  от­ря­ды  из  вос­точ­ных   сат­ра­пий -   ин­ды,   бак­трий­цы, со­гдиа­не,  са­ки  и  дру­гие  ок­ра­ин­ные  пле­ме­на.  Го­во­ри­ли,  что  в пер­сид­ском вой­ске  на­счи­ты­ва­ет­ся  до  1000­000  пе­хо­ты,  до  40000 всад­ни­ков, 15 сло­нов и  200  сер­по­нос­ных  ко­лес­ниц.  (Ар­ри­ан:  3; 6-8). На эти сер­по­нос­ные ко­лес­ни­цы Да­рий воз­ла­гал осо­бые  на­де­ж­ды и сде­лал их удар­ной си­лой сво­его вой­ска.  На  кон­це  дыш­ла  та­кой ко­лес­ни­цы  тор­ча­ли  ко­пья  с  же­лез­ны­ми  на­ко­неч­ни­ка­ми,  с  обе­их сто­рон яр­ма на­прав­ле­ны бы­ли про­тив вра­гов по три  ме­ча;  со  спиц ко­лес тор­ча­ло по­мно­гу ост­рых но­жей,  дру­гие  бы­ли  при­кре­п­ле­ны  к ободь­ям ко­лес и на­прав­ле­ны ост­рия­ми вниз,  что­бы  под­се­кать  все, что толь­ко по­па­дет­ся на пу­ти ска­чу­щих ко­ней. (Кур­ций Руф: 4;9).

   Сбли­зив­шись друг с дру­гом, обе ар­мии стоя­ли  че­ты­ре  дня,  не всту­пая в сра­же­ние. В это вре­мя умер­ла  Ста­ти­ра,  же­на  Да­рия.  Алек­сандр  уст­ро­ил  ей рос­кош­ные по­хо­ро­ны, на ко­то­рые не  по­жа­лел  рас­хо­дов. (Плу­тарх: "Алек­сандр";30). На пя­тый  день  ма­ке­дон­цы  ста­ли  сбли­жать­ся  с  пер­са­ми.  Ко­гда  до про­тив­ни­ка  ос­та­ва­лось  ста­дий  30,  Алек­сандр  ос­та­но­вил  сво­их. По­со­ве­щав­шись с друзь­я­ми и стра­те­га­ми, он ре­шил  на­чать  сра­же­ние на рас­све­те. Объ­е­хав по­ле, он об­ра­тил­ся к на­чаль­ни­кам  с  крат­кой ре­чью, в ко­то­рой ска­зал, что сра­жать­ся они бу­дут  ни  за  Фи­ни­кию или Еги­пет, как рань­ше, а за  всю  Азию.  По­сле  это­го  Алек­сандр ушел в свою па­лат­ку. Пар­ме­ни­он за­шел к не­му  и  стал  уго­ва­ри­вать на­пасть на  пер­сов  но­чью.  Од­на­ко  Алек­сандр  от­ве­чал,  что  ему стыд­но красть по­бе­ду: на этот раз ему над­ле­жит по­бе­дить  от­кры­то, без хит­ро­стей.

  Вой­ско  у  Да­рия  бы­ло  по­строе­но  та­ким  об­ра­зом:  на  флан­гах на­хо­ди­лась  кон­ни­ца. На  ле­вом,  в ос­нов­ном  бак­трий­ская,   а   на пра­вом -  сак­ская.  В  цен­тре  стоя­ла   пе­хо­та,   ос­но­ву   ко­то­рой со­став­ля­ли пер­сы. Здесь же  на­хо­дил­ся  сам  Да­рий.  Пе­ред  стро­ем пе­хо­ты стоя­ли сло­ны, а на флан­гах,  пе­ред  кон­ни­цей,  сер­по­нос­ные ко­лес­ни­цы. По обе сто­ро­ны от Да­рия  и  пер­сид­ской  пе­хо­ты  стоя­ли гре­че­ские на­ем­ни­ки. Их вы­ста­ви­ли про­тив ма­ке­дон­ской фа­лан­ги,  как един­ст­вен­ных сол­дат, ко­то­рые мог­ли этой фа­лан­ге про­ти­во­сто­ять.  У Алек­сан­д­ра рас­по­ло­же­ние войск бы­ло та­кое:  на  пра­вом  флан­ге на­хо­дил­ся он  сам  вме­сте  с  кон­ни­цей  ге­тай­ров  (дру­зей).  Этой кон­ни­цей  ко­ман­до­вал  Фи­ло­та,  сын  Пар­ме­нио­на.  В  цен­тре,   как обыч­но,  стоя­ла  фа­лан­га.  На  ле­вом  флан­ге   так­же   на­хо­ди­лась кон­ни­ца, ос­но­ву ко­то­рой со­став­ля­ли фес­са­лий­цы  под  ко­ман­до­ва­ни­ем Фи­лип­па, сы­на Ме­не­лая. Всем ле­вым кры­лом ко­ман­до­вал Пар­ме­ни­он.

  Так бы­ла по­строе­на пер­вая ли­ния Алек­сан­д­ро­ва вой­ска. За ней  он по­ста­вил дру­гую ли­нию так, что­бы иметь  два  фрон­та.  На­чаль­ни­кам сто­яв­ших сза­ди от­ря­дов бы­ло при­ка­за­но, в  том  слу­чае,  ес­ли  они уви­дят, что пер­сид­ское вой­ско ок­ру­жа­ет  ма­ке­дон­цев,  по­вер­нуть  в пол­ный  обо­рот  и  при­нять  вар­ва­ров.  Лег­кую  пе­хо­ту   Алек­сандр рас­по­ло­жил  впе­ре­ди  пер­вой  ли­нии  по  все­му  фрон­ту.  Они  бы­ли вы­став­ле­ны  спе­ци­аль­но  про­тив  ко­лес­ниц  с  ко­са­ми.  Кро­ме  то­го, впе­ре­ди и пра­вее ос­нов­но­го  по­строе­ния  стоя­ла  лег­кая  ка­ва­ле­рия под ко­ман­до­ва­ни­ем Ме­ни­да. Ме­ни­ду бы­ло при­ка­за­но  в  слу­чае,  ес­ли вра­же­ская кон­ни­ца нач­нет  объ­ез­жать  пра­вый  фланг,  по­вер­нуть  и на­пасть на них сбо­ку.  Все­го  у  Алек­сан­д­ра  бы­ло  кон­ни­цы  око­ло 7000, а пе­хо­ты око­ло 40000.

  Ут­ром,  ко­гда  на­ча­лась  бит­ва  и  вой­ска   ста­ли   схо­дить­ся, сра­же­ние раз­вер­ну­лось пре­ж­де все­го на  пра­вом  флан­ге.  Алек­сандр вме­сте  с  ге­тай­ра­ми  стал  об­хо­дить  ле­вый  фланг  Да­рия.  Да­рий ис­пу­гал­ся, как бы ма­ке­дон­цы не вы­шли на  пе­ре­се­чен­ную  ме­ст­ность, где его ко­лес­ни­цы ока­жут­ся ни к че­му, и при­ка­зал са­кам  ата­ко­вать ма­ке­дон­скую  кон­ни­цу.  На­чал­ся  упор­ный  бой.  Вар­ва­ры  по­дав­ля­ли сво­ей чис­лен­но­стью, а, кро­ме то­го, и са­ми са­ки  и  их  ло­ша­ди  бы­ли за­щи­ще­ны бро­ней. Не­смот­ря на это,  ма­ке­дон­цы  вы­дер­жи­ва­ли  на­тиск за на­тис­ком и, на­па­дая от­ря­да­ми, рас­строи­ли ря­ды вра­гов.

  В это вре­мя про­тив фа­лан­ги бы­ли пу­ще­ны  сер­по­нос­ные  ко­лес­ни­цы. Но пре­ж­де, чем пер­сы  дос­тиг­ли  ее,  им  при­шлось  иметь  де­ло  с лег­кой пе­хо­той, ос­но­ву ко­то­рой со­став­ля­ли аг­риа­не. Агриане  встре­ти­ли атакующих  гра­дом  дро­ти­ков,  мно­гих  воз­ниц   пе­ре­би­ли,   дру­гих ста­щи­ли на зем­лю. Но все же некоторым ко­лес­ни­цам уда­лось  достигнуть  македонских  ря­дов.  Сол­да­ты,  как   им   бы­ло   при­ка­за­но, рас­сту­пи­лись  пе­ред  не­су­щи­ми­ся  ко­лес­ни­ца­ми  и  про­пус­ти­ли   их сквозь строй. Те промчались, не при­чи­ни­в значительного вре­да. (Ар­ри­ан:  3;  8-13).

  Тем   вре­ме­нем   ле­вое   кры­ло,   на­хо­див­шее­ся   под   ко­ман­дой Пар­ме­нио­на, дрог­ну­ло и на­ча­ло от­сту­пать под на­тис­ком бак­трий­ской кон­ни­цы, не­ис­то­во     об­ру­шив­шей­ся  на   ма­ке­дон­цев. (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 32).  Ли­ния  бы­ла  здесь   про­рва­на:   че­рез про­рыв  часть  ин­дов  и  пер­сид­ской  кон­ни­цы  про­би­лась  к  обо­зу ма­ке­дон­цев. Здесь за­вя­за­лось го­ря­чее де­ло. Пер­сы храб­ро  на­па­да­ли на лю­дей в боль­шин­ст­ве сво­ем не­воо­ру­жен­ных и  не  ожи­дав­ших,  что мож­но про­ник­нуть к ним  сквозь  двой­ной  фронт.  Плен­ные  вар­ва­ры при­сое­ди­ни­лись к наступавшим. (Ар­ри­ан: 3;14). Пар­ме­ни­он, тес­ни­мый  с  обо­их  сто­рон,  по­слал  к Алек­сан­д­ру ска­зать, что ла­герь  и  весь  обоз  про­па­ли,  ес­ли  он тот­час же не при­шлет силь­ной под­держ­ки с пе­ред­ней ли­нии.  По­лу­чив это из­вес­тие, Алек­сандр  от­ве­тил,  что  Пар­ме­ни­он  вид­но  по­те­рял го­ло­ву и  за­был,  что  по­бе­ди­те­ли  при­ба­вят  се­бе  все  иму­ще­ст­во вра­гов; по­бе­ж­ден­ным же при­дет­ся ду­мать не о день­гах и ра­бах, а  о том, как, сра­жа­ясь,  пасть  со  сла­вой  и  без  уко­ра.  (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 32). В те­че­ние не­ко­то­ро­го вре­ме­ни на  пра­вом  флан­ге шло упор­ное сра­же­ние и ус­пех скло­нял­ся то на  ту,  то  на  дру­гую сто­ро­ну,  но  ко­гда  плот­ная  ма­ке­дон­ская  фа­лан­га,  още­ти­нив­шись са­рис­са­ми, бро­си­лась на пер­сов, те не вы­дер­жа­ли  и  об­ра­ти­лись  в бег­ст­во. (Ар­ри­ан: 3;14). Алек­сандр по­гнал по­бе­ж­ден­ных  к  цен­тру, где  на­хо­дил­ся  Да­рий,  он  уви­дел  его  из­да­ли - за  вы­стро­ен­ным  в глу­би­ну цар­ским от­ря­дом. Кра­си­вый, рос­лый муж­чи­на,  он  сто­ял  на вы­со­кой ко­лес­ни­це, ко­то­рую ох­ра­ня­ло мно­же­ст­во знат­ных  всад­ни­ков: они ок­ру­жа­ли ее  в  не­сколь­ко  ря­дов  и  при­го­то­ви­лись  встре­тить не­при­яте­ля. Вид Алек­сан­д­ра был стра­шен, он  на­пра­вил  бе­гу­щих  на тех, кто еще твер­до  дер­жал­ся  на  мес­те, боль­шая  часть  в  ужа­се бро­си­лась врас­сып­ную. Луч­ших и бла­го­род­ней­ших уби­ва­ли   на гла­зах ца­ря; па­дая друг на дру­га,  они  за­дер­жа­ли  пре­сле­до­ва­ние. Да­рий  был  не  в со­стоя­нии по­вер­нуть ко­лес­ни­цу и ус­ка­кать. То­гда  он  бро­сил  все, вско­чил, как го­во­рят, на не­дав­но оже­ре­бив­шую­ся  ко­бы­лу  и  бе­жал. Впро­чем, вряд  ли  уда­лось  бы  ему  то­гда  скрыться,  ес­ли  бы  к Алек­сан­д­ру не яви­лись  опять  всад­ни­ки  от  Пар­ме­нио­на  звать  на по­мощь. (Плу­тарх: "Алек­сандр";33).

  На пра­вом кры­ле у пер­сов  еще  не  зна­ли  о  бег­ст­ве  Да­рия,  и всад­ни­ки,  объ­е­хав  во­круг  ле­во­го  Алек­сан­д­ро­ва  кры­ла,  тес­ни­ли вои­нов  Пар­ме­нио­на.  Од­на­ко,  как  толь­ко  о  слу­чив­шем­ся  уз­на­ли пред­во­ди­те­ли от­ря­дов, сто­яв­ших за пер­вой ли­ни­ей, они, как и  бы­ло им при­ка­за­но, за­шли в  тыл  пер­сам,  мно­гих  пе­ре­би­ли,  ос­таль­ных об­ра­ти­ли в бег­ст­во. (Ар­ри­ан: 3;14). Пар­ме­нио­на поз­же  об­ви­ня­ли  в том, что в этом сра­же­нии он  вел  се­бя  не­ра­ди­во  и  вя­ло:  мо­жет быть, ста­рость  ли­ши­ла  его  от­ва­ги,  а  мо­жет  быть,  по  сло­вам Кал­лис­фе­на,  са­мо­вла­стие   Алек­сан­д­ра   его   тя­го­ти­ло,   и   его вы­со­ко­ме­рие вы­зы­ва­ло за­висть.  Царь  был  раз­до­са­до­ван  тем,  что вы­ну­ж­ден пре­кра­тить пре­сле­до­ва­ние, но не по­ка­зал  сол­да­там  сво­их ис­тин­ных чувств и при­ка­зал тру­бить сбор.  (Плу­тарх:  "Алек­сандр"; 33). С кон­ни­цей ге­тай­ров он  вскачь  пом­чал­ся  к  пра­во­му  флан­гу вар­ва­ров и на­пал  на  бе­гу­щую  вра­же­скую  кон­ни­цу.  На­чал­ся  бой, са­мое жар­кое де­ло во всей  этой  бит­ве.  Вар­ва­ры,  по­стро­ен­ные  в глу­би­ну от­ря­да­ми, по­вер­ну­лись  и  на­па­ли  на  вои­нов  Алек­сан­д­ра. Мно­го ге­тай­ров бы­ло здесь ра­не­но  и  уби­то,  но,  в  кон­це  кон­цов, Алек­сандр  одо­лел.  Пер­сы  об­ра­ти­лись  в   не­удер­жи­мое   бег­ст­во. Алек­сандр го­тов  был  на­пасть  на  пра­вое  кры­ло  не­при­яте­ля,  но фес­са­лий­ская кон­ни­ца сра­жа­лась так бли­ста­тель­но,  что  Алек­сан­д­ру не­че­го  бы­ло  тут  де­лать.  Он  по­вер­нул   и   уст­ре­мил­ся   опять пре­сле­до­вать Да­рия. По­го­ня про­дол­жа­лась до за­хо­да солн­ца.

                20. Захват Вавилона

 Пе­рей­дя ре­ку Лик, Алек­сандр ос­та­но­вил­ся ла­ге­рем,  что­бы  дать не­мно­го от­дох­нуть лю­дям и ло­ша­дям. На дру­гой  день  он  при­был  в Ар­бе­лы, за­хва­тил день­ги  и  все  иму­ще­ст­во  Да­рия.  Са­мо­го ца­ря здесь уже не бы­ло. Он сра­зу с по­ля бит­вы  ум­чал­ся  в  Ми­дию, дер­жа  путь  к  ар­мян­ским  го­рам.  С  ним  бе­жа­ла  и  бак­трий­ская кон­ни­ца,   цар­ские   род­ст­вен­ни­ки   и    око­ло     двух     ты­сяч на­ем­ни­ков-чу­же­зем­цев. В Ми­дию Да­рий на­пра­вил­ся  по­то­му,  что,  по его рас­че­там, Алек­сандр по­сле сра­же­ния дол­жен был  на­пра­вить­ся  в Ва­ви­лон  и  Су­зы,  по­сколь­ку  Ва­ви­ло­ния  и  Су­зиа­на  бы­ли  са­мы­ми бо­га­ты­ми сат­ра­пия­ми в пер­сид­ской  дер­жа­ве  и  яв­ля­лись,  ко­неч­но, же­лан­ной на­гра­дой за не­взго­ды и труд­но­сти вой­ны.

  И Да­рий не ошиб­ся. В на­ча­ле 330 г. до Р.Х. Алек­сандр  из  Ар­бел по­вер­нул в Ва­ви­лон. Сначала македонцы  шли  сте­пью,  а  по­том  по бо­га­той  и  хо­ро­шо  воз­де­лан­ной  рав­ни­не  в  Ме­ж­ду­ре­чье  Ти­гра  и Ев­фра­та. Ва­ви­лон был в то вре­мя од­ним из круп­ней­ших и  бо­га­тей­ших го­ро­дов Азии. Пре­крас­но ук­ре­п­лен­ный и в из­быт­ке  снаб­жен­ный  всем не­об­хо­ди­мым,  он  мог  стать  серь­ез­ным  пре­пят­ст­ви­ем   на   пу­ти ма­ке­дон­цев, но сат­рап Ма­зей сдал го­род, кремль и каз­ну без боя.

                21. В Сузах. Покорение уксиев

  Алек­сандр  про­был  в  Ва­ви­ло­не  бо­лее   ме­ся­ца,   да­вая   от­дых утом­лен­но­му вой­ску и го­то­вясь к но­во­му труд­но­му по­хо­ду. За­тем  он от­пра­вил­ся в Су­зы.  Уже  по  до­ро­ге  он  встре­тил  сы­на  цар­ско­го сат­ра­па и уз­нал, что тот пе­ре­да­ет ему го­род и всю цар­скую  каз­ну - бо­лее 50 ты­сяч та­лан­тов се­реб­ром, а так­же все цар­ское  иму­ще­ст­во. (Ар­ри­ан: 3; 15-16).

  Ос­та­вив в Су­зах мать  Да­рия,  Алек­сандр  пе­ре­пра­вил­ся  че­рез Тигр  и  дви­нул­ся  в  зем­лю  ук­си­ев.  Эта  об­ласть  на­хо­ди­лась  по со­сед­ст­ву с Су­за­ми и втор­га­лась  в  пе­ред­нюю  Пер­сеи­ду,  ос­тав­ляя уз­кий про­ход ме­ж­ду со­бой и  Су­зиа­ной. (Кур­ций  Руф:  5;3).  Гор­ные ук­сии не бы­ли по­ко­ре­ны пер­са­ми  и  при­сла­ли  ска­зать  Алек­сан­д­ру, что они про­пус­тят его с вой­ском в Пер­сеи­ду толь­ко в  том  слу­чае, ес­ли по­лу­чат от не­го пла­ту,  ка­кую  они  по­лу­ча­ли  за  про­ход  от пер­сид­ско­го ца­ря. Алек­сандр ото­слал их, ве­лев  ид­ти  к  тес­ни­нам: там он  обе­щал  дать  им  ус­та­нов­лен­ную  пла­ту.  (Ар­ри­ан:  3;17). Зна­ко­мые с ме­ст­но­стью лю­ди ука­за­ли  Алек­сан­д­ру  скры­тый  путь  по глу­хим тро­пам в сто­ро­не от го­ро­да ук­си­ев и ска­за­ли, что  ес­ли  он по­шлет не­боль­шой от­ряд  лег­ко­воо­ру­жен­ных,  они  про­скольз­нут  над го­ло­ва­ми вра­гов. Со­вет по­нра­вил­ся ца­рю и он от­пра­вил в го­ры  8000 от­ряд под ко­ман­дой Тав­ро­на. Сам царь при­сту­пил к го­ро­ду ук­си­ев  и на­чал его оса­ду. Ме­ст­ность бы­ла не­ров­ная,  за­ва­лен­ная  ска­ла­ми  и кам­ня­ми: вои­ны за­дер­жи­ва­лись из-за  мно­же­ст­ва  ран,  так  как  им при­хо­ди­лось сра­жать­ся и с вра­га­ми и с  ус­ло­вия­ми  мес­та,  но  они все же про­дви­га­лись, так как царь  на­хо­дил­ся  в  пер­вых  ря­дах  и ув­ле­кал их сво­им при­ме­ром.  На­ко­нец  по­ка­зал­ся  Тав­рон  со  сво­им от­ря­дом над ук­ре­п­ле­ния­ми го­ро­да.  При  ви­де  его  дух  не­при­яте­ля по­ко­ле­бал­ся.  Ук­сии  на­ча­ли  пе­ре­го­во­ры.  Алек­сандр,   пом­ня   их дер­зость, сна­ча­ла от­ве­чал им  су­ро­во,  но  по­том,  по­сле  прось­бы ма­те­ри Да­рия смяг­чил­ся, на­ло­жил на  ук­си­ев  дань  и  по­зво­лил  им жить в их стра­не.

                22. Вторжение в Персеиду. Бой у Сузских ворот

  Раз­де­лив свои си­лы с  Пар­ме­нио­ном,  Алек­сандр  при­ка­зал  ему ид­ти сте­пью, а сам с  от­ря­дом  лег­ко­воо­ру­жен­ных  за­хва­тил  гор­ный хре­бет, не­пре­рыв­ные  от­ро­ги  ко­то­ро­го  ухо­ди­ли  вглубь  Пер­сеи­ды. Опус­то­шив всю эту об­ласть, он на тре­тий день всту­пил в  Пер­сеи­ду, а на пя­тый - в  тес­ни­ны,  на­зы­вае­мые  Суз­ски­ми  во­ро­та­ми,  ко­то­рые за­ни­мал сат­рап Пер­сеи­ды  Арио­бар­зан  с  25  ты­ся­ча­ми  пе­хо­тин­цев. Про­ход пред­став­лял со­бой уз­кую до­ро­гу, ок­ру­жен­ную с обо­их  сто­рон глад­ки­ми  от­вес­ны­ми  ска­ла­ми.  На  их   вер­ши­нах   вар­ва­ры   бы­ли не­до­ся­гае­мы для стрел. Как толь­ко ма­ке­дон­цы  всту­пи­ли  в  уще­лье, они ста­ли ска­ты­вать с вы­со­ты ог­ром­ные кам­ни,  ко­то­рые,  на­ты­ка­ясь на дру­гие, ка­ти­лись даль­ше  с  еще  боль­шей  си­лой  и  да­ви­ли  не толь­ко  от­дель­ных  лю­дей,  но  и  це­лые  от­ря­ды.  Тем  не   ме­нее, ма­ке­дон­цы дви­га­лись впе­ред,  по­ка  не  дош­ли  до  сте­ны,  ко­то­рой Арио­бар­зан  пе­ре­го­ро­дил  уще­лье.  Здесь  Алек­сандр  вы­ну­ж­ден  был по­вер­нуть об­рат­но,  так  как  уви­дел,  что  штур­мом  сте­ну  взять не­воз­мож­но.

  Рас­по­ло­жив­шись   ла­ге­рем   на   от­кры­том   мес­те,   царь   стал со­ве­щать­ся, что де­лать даль­ше. Лю­ди, знав­шие ме­ст­ность,  го­во­ри­ли Алек­сан­д­ру, что в Пер­сеи­ду лег­ко по­пасть че­рез Ми­дию, но  со­весть не по­зво­ля­ла Алек­сан­д­ру ос­та­вить без  по­гре­бе­ния  уби­тых  вои­нов. Он при­звал к се­бе не­дав­но взя­тых  плен­ни­ков,  сре­ди  ко­то­рых  был один, знаю­щий пер­сид­ский и гре­че­ский язы­ки. Он ска­зал,  что  царь на­прас­но ве­дет вой­ско в Пер­сеи­ду по гор­ным хреб­там;  есть  лес­ные тро­пин­ки,  ед­ва  дос­туп­ные  лю­дям,  где  все  за­кры­то  зе­ле­нью  и спле­таю­щие­ся   де­ре­вья   де­ла­ют   лес   не­про­хо­ди­мым.   Алек­сандр не­мед­лен­но ух­ва­тил­ся за эту воз­мож­ность зай­ти Арио­бар­за­ну в  тыл. (Кур­ций  Руф:  5;3-4).  Он  ос­та­вил  в  ла­ге­ре  пол­ки  Кра­те­ра  и Ме­леа­гра и ве­лел им штур­мо­вать сте­ну, как толь­ко они уз­на­ют,  что Алек­сандр уже обо­шел кру­гом и под­хо­дит к пер­сид­ско­му ла­ге­рю (об этом дол­жен  был  из­вес­тить  сиг­нал  тру­бы).  Сам  он  с  пол­ка­ми Пер­дик­ки и лег­ко­воо­ру­жен­ны­ми но­чью ос­то­рож­но вы­шел  из  ла­ге­ря  и дви­нул­ся в го­ры. (Ар­ри­ан:3; 18). Путь его был чрез­вы­чай­но  тя­жел. По­ми­мо  труд­но­про­хо­ди­мых  скал  и  от­ко­сов   вои­нам   при­хо­ди­лось пре­одо­ле­вать  снеж­ные  за­но­сы,  пе­ре­брав­шись  че­рез  пе­ре­вал,  вои­ны ока­за­лись сре­ди бо­лот и не­про­хо­ди­мых ле­сов. (Кур­ций Руф:  5;  4). Тем не ме­нее, ос­та­вив по­за­ди все  труд­но­сти,  ма­ке­дон­цы  вне­зап­но на­па­ли  на  сто­ро­же­вые  по­сты  пер­сов  и  пе­ре­би­ли  их.  На  за­ре Алек­сандр со­вер­шен­но   не­ожи­дан­но на­пал  на  вра­же­ский  ла­герь. Од­но­вре­мен­но с его пе­ре­хо­дом че­рез ров тру­бы по­да­ли  знак  вой­ску Кра­те­ра, и Кра­тер по­вел лю­дей на штурм сте­ны. Пер­сы по­па­ли  ме­ж­ду двух ли­ний про­тив­ни­ка и об­ра­ти­лись в бег­ст­во, не всту­пив  да­же  в бой. Ото­всю­ду, од­на­ко, путь им был пре­гра­ж­ден:  с  од­ной  сто­ро­ны на­жи­мал  Алек­сандр,   с   дру­гой   на­се­да­ли   сол­да­ты   Кра­те­ра. Боль­шин­ст­во вар­ва­ров бы­ло пе­ре­би­то, дру­гие  по­гиб­ли,  сры­ва­ясь  в па­ни­че­ском стра­хе с кру­тых об­ры­вов. Сам  Арио­бар­зан  с  не­мно­ги­ми всад­ни­ка­ми бе­жал в го­ры. (Ар­ри­ан: 3;18).

                23. Разгром Персеполя. Сокровища Ахеменидов

  Рас­се­яв  вра­га,  ма­ке­дон­цы  дви­ну­лись  к  Пер­се­по­лю.  В  пу­ти Алек­сан­д­ру  бы­ло  дос­тав­ле­но  пись­мо  хра­ни­те­ля   цар­ской   каз­ны Ти­ри­да­та. Тот пи­сал, что жи­те­ли, ос­тав­шие­ся в го­ро­де,  ус­лы­хав  о при­бли­же­нии ма­ке­дон­цев, хо­тят раз­гра­бить со­кро­вищ­ни­цу;  пусть  же он по­то­ро­пит­ся ее за­хва­тить. Алек­сандр ос­та­вил пе­шие вой­ска и  с од­ни­ми всад­ни­ка­ми по­спе­шил к Пер­се­по­лю, ко­то­рый  ус­пел  за­хва­тить рань­ше, чем ох­ра­на рас­хи­ти­ла каз­ну.  Он  уже  за­вое­вал  и  ча­стью при­нял на сда­чу мно­го го­ро­дов с обиль­ны­ми  цар­ски­ми  бо­гат­ст­ва­ми, но со­кро­ви­ща это­го го­ро­да на­мно­го пре­взош­ли все  ос­таль­ное.  Сю­да вар­ва­ры свез­ли бо­гат­ст­во со всей Азии, зо­ло­то и се­реб­ро ле­жа­ло  в со­кро­вищ­ни­цах гру­да­ми. Об­щая сум­ма  до­бы­чи  дос­ти­га­ла  120  ты­сяч та­лан­тов (Кур­ций Руф:  5;6),  пе­ре­во­дя  зо­ло­то  в  це­ну  се­реб­ра. Же­лая взять часть этих де­нег с со­бой для во­ен­ных нужд,  а  дру­гую по­мес­тить  для  со­хран­но­сти  в  Су­зах,  Алек­сандр  по­тре­бо­вал  из Ва­ви­ло­на, Ме­со­по­та­мии, а так­же Суз ка­ра­ван му­лов и, кро­ме то­го,  3 ты­ся­чи вьюч­ных верб­лю­дов. Весь го­род кро­ме  цар­ско­го  двор­ца  был от­дан на раз­граб­ле­ние вои­нам. А был этот го­род са­мым  бо­га­тым  из су­ще­ст­вую­щих под солн­цем, и в до­мах  ча­ст­ных  лиц  с  дав­них  пор бы­ло пол­ным-пол­но вся­ко­го  до­б­ра.  Ма­ке­дон­цы,  вры­ва­ясь,  уби­ва­ли всех муж­чин и рас­хи­ща­ли иму­ще­ст­во, ко­то­ро­го име­лось очень  мно­го. (Дио­дор: 17; 70-71). Дво­рец  вско­ре  раз­де­лил  судь­бу  пер­сид­ской сто­ли­цы. Рас­ска­зы­ва­ют, что,  со­би­ра­ясь  вы­сту­пить  про­тив  Да­рия, Алек­сандр как-то вме­сте  с  друзь­я­ми  пи­ро­вал  и  за­бав­лял­ся.  На пи­руш­ку к сво­им воз­люб­лен­ным при­шли и жен­щи­ны,  пив­шие  вме­сте  с ос­таль­ны­ми. Од­на из них, осо­бен­но из­вест­ная, бы­ла Та­ис, ро­дом  из Ат­ти­ки. В раз­гар ве­се­лья она вос­клик­ну­ла,  что  все­го  сла­до­ст­нее для нее бы­ло  бы  под­жечь  дом  Ксер­кса,  сжег­ше­го  Афи­ны,  са­мой под­ло­жить под не­го огонь, что­бы  по  все­му  ми­ру  по­шла  об  этом мол­ва, и что­бы го­во­ри­ли, что жен­щи­на силь­нее отом­сти­ла пер­сам  за Эл­ла­ду,  чем  зна­ме­ни­тые  вое­на­чаль­ни­ки   Алек­сан­д­ра.   В   от­вет под­нял­ся крик. Со­тра­пез­ни­ки ста­ли уго­ва­ри­вать  и  под­го­нять  друг дру­га. Царь,  ув­ле­чен­ный  об­щим  по­ры­вом,  вско­чил  с  вен­ком  на го­ло­ве и с фа­ке­лом в ру­ках по­шел впе­ре­ди.  Спут­ни­ки  его  ве­се­лой тол­пой ок­ру­жи­ли дво­рец.  (Плу­тарх:  "Алек­сандр";  38).  Алек­сандр пер­вый бро­сил фа­кел, за­тем это сде­ла­ли и дру­гие, и вско­ре  дво­рец со все­ми по­строй­ка­ми  был  ох­ва­чен  ог­ром­ным  пла­ме­нем.  (Дио­дор: 17;72).

                24. Роскошь победителей

  Алек­сандр про­вел в  Пер­се­по­ле  че­ты­ре  ме­ся­ца,  об­ла­дая  те­перь ска­зоч­ны­ми бо­гат­ст­ва­ми. Он  осы­пал  по­дар­ка­ми  сво­их  дру­зей.  По при­ро­де сво­ей он был очень щедр,  и  ко­гда  де­ла  его  по­шли  все луч­ше и луч­ше, он стал раз­да­вать еще  боль­ше.  Вел  он  при  этом се­бя   с   та­кой   при­вет­ли­во­стью,   ко­то­рая   де­ла­ет     по­да­рок по-на­стоя­ще­му  при­ят­ным.  Од­на­ко,  ко­гда  он  уви­дел,   что   его спод­виж­ни­ки уто­па­ют в на­сла­ж­де­ни­ях и об­раз  жиз­ни  их  ста­но­вит­ся про­сто  про­тив­ным  (у  тео­сца   Гаг­но­на   са­по­ги   бы­ли   под­би­ты се­реб­ря­ны­ми гвоз­дя­ми; Ле­о­на­ту ка­ра­ва­ном  верб­лю­дов  при­во­зи­ли  для гим­на­сти­ки пе­сок из Егип­та; Фи­ло­та за­ка­зал се­бе охот­ничь­их  те­нет на 100 ста­ди­ев дли­ны; мир­рой на­ти­ра­лись  те­перь  в  ба­не  боль­ше, чем рань­ше олив­ко­вым мас­лом и дер­жа­ли при  се­бе  по­стель­нич­ных  и мас­са­жи­стов), он стал лас­ко­во и  ра­зум­но  уп­ре­кать  их.  Сам  он, уп­раж­ня­ясь  и  по­бу­ж­дая  к  это­му  дру­гих,  под­вер­гал  се­бя  ра­ди доб­ле­сти по­сто­ян­ной опас­но­сти. Дру­зья же его,  по­лу­чив  бо­гат­ст­ва и вы­со­кие зва­ния, хо­те­ли жить в рос­ко­ши и без­де­лье.  Их  тя­го­ти­ли стран­ст­вия и по­хо­ды. По­сте­пен­но они  дош­ли  до  то­го,  что  ста­ли зло­сло­вить на  ца­ря.  В  это  вре­мя  он  от­но­сил­ся  к  это­му  еще спо­кой­но,  го­во­ря,  что  это  цар­ский  удел:  слу­шать  брань   за ока­зан­ные ми­ло­сти. (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 38-41).

                25. Захват Мидии. Смерть Дария III

    В на­ча­ле 329 г. до Р.Х. Алек­сандр вы­сту­пил  из  Пер­се­по­ля  с на­ме­ре­ни­ем  на­нес­ти  окон­ча­тель­ное  по­ра­же­ние  Да­рию.  Да­рий  тем вре­ме­нем со­би­рал вой­ско в Бак­триа­не  и  глу­бин­ных  сат­ра­пи­ях.  Но Алек­сандр  не  дал  со­брать­ся  ему  с   си­ла­ми.   Стре­ми­тель­ность про­дви­же­ния  ма­ке­дон­цев  пре­взош­ла  все   мыс­ли­мые   воз­мож­но­сти. (Дио­дор: 17;73). Вый­дя из Пер­се­по­ля, Алек­сандр че­рез  две  не­де­ли ов­ла­дел уже всей Ми­ди­ей и всту­пил в ее  сто­ли­цу  Эк­ба­та­ны.  Здесь он уз­нал, что у  Да­рия  фак­ти­че­ски  нет  бое­спо­соб­но­го  вой­ска  и един­ст­вен­ное  свое  спа­се­ние  он  ви­дит  в  бег­ст­ве.   Про­быв   в Эк­ба­та­нах ров­но  столь­ко,  сколь­ко  тре­бо­ва­ли  от  не­го  де­ла  по на­ла­жи­ва­нию управ­ле­ния  стра­ной,  Алек­сандр  вновь  уст­ре­мил­ся  в по­го­ню,  на  этот  раз  че­рез зем­ли Пар­фии. В пу­ти до не­го до не­го дош­ли  из­вес­тия,  что  ар­мия Да­рия  раз­бе­жа­лась,  а  сам   он   ока­зал­ся   в   пол­ной   вла­сти бак­трий­ско­го сат­ра­па Бес­са,  ко­то­рый  дер­жит  ца­ря  на  по­ло­же­нии плен­ни­ка. Ус­лы­шав об  этом,  Алек­сандр  за­то­ро­пил­ся  еще  боль­ше. Че­рез не­сколь­ко дней  из­ну­ри­тель­ной  по­го­ни  ма­ке­дон­ская  кон­ни­ца на­стиг­ла вар­ва­ров. Все они об­ра­ти­лись в  бег­ст­во  да­же  не  на­чав сра­же­ния, Бесс и его еди­но­мыш­лен­ни­ки ста­ра­лись увез­ти с  со­бой  в по­воз­ке Да­рия, но ко­гда Алек­сандр уже со­всем на­стиг их,  на­нес­ли Да­рию мно­же­ст­во ран, бро­си­ли его, а са­ми  бе­жа­ли.  Да­рий  не­мно­го спус­тя умер, рань­ше, чем его уви­дел Алек­сандр. (Ар­ри­ан: 3;19-21).

                26. Мятеж Бесса. Александр награждает греческих воинов

 Бесс же ус­кольз­нул от Алек­сан­д­ра вме­сте с На­бар­за­ном  и  мно­ги­ми дру­ги­ми и до­б­рал­ся до Бак­трии. Здесь он стал  при­зы­вать  на­род  к за­щи­те сво­ей сво­бо­ды. При этом Бесс ука­зы­вал, что са­ма  зем­ля  их во мно­гом бу­дет им по­мощ­ни­цей: она не­дос­туп­на, и на­се­ле­ния в  ней дос­та­точ­но, что­бы при­об­ре­сти не­за­ви­си­мость. Он зая­вил, что  бу­дет пред­во­ди­те­лем на вой­не; уго­во­рил  на­род  и  объ­я­вил  се­бя  ца­рем; на­брал сол­дат, за­го­то­вил мно­го ору­жия и  рев­но­ст­но  за­нял­ся  тем, что на­сущ­но тре­бо­ва­лось в дан­ный мо­мент.

   Ме­ж­ду  тем  Алек­сандр  ви­дел,  что  ма­ке­дон­цы  рвут­ся  до­мой, счи­тая, что со смер­тью Да­рия вой­на за­кон­че­на. Со­брав  их  всех  и во­оду­ше­вив под­хо­дя­щей ре­чью, он  уго­во­рил  их  про­дол­жать  по­ход. Вои­нов  из  со­юз­ных  гре­че­ских  го­ро­дов   он   со­звал   от­дель­но, по­бла­го­да­рил за то, что они сде­ла­ли, и от­пус­тил, по­да­рив  ка­ж­до­му всад­ни­ку по од­но­му та­лан­ту и ка­ж­до­му пе­хо­тин­цу по 10  мин.  Кро­ме то­го, он вы­пла­тил  при­чи­таю­щее­ся  им  жа­ло­ва­ние,  до­ба­вив  к  не­му пла­ту за все вре­мя, ка­кое они про­бу­дут на воз­врат­ном пу­ти  до­мой. Тем же, кто пред­по­чел ос­тать­ся вме­сте с ца­рем, он  вы­дал  ка­ж­до­му по  три  та­лан­та.  Так  бо­га­то  ода­рил  он  вои­нов  по­то­му,   что пре­сле­дуя Да­рия, за­хва­тил мно­го де­нег.

                27. Вторжение в Гирканию, Парфию и Арию

  Уст­ро­ив  та­ким  об­ра­зом  свои  де­ла,  Алек­сандр  от­пра­вил­ся   в Гир­ка­нию  и  за­вла­дел  все­ми  го­ро­да­ми  этой  стра­ны  вплоть   до Кас­пий­ско­го мо­ря. Вслед  за  Гир­ка­ни­ей  ма­ке­дон­цам  по­ко­ри­лись  и смеж­ные с ней  пле­ме­на.  Мно­гие  из  вое­на­чаль­ни­ков,  бе­жав­ших  к Да­рию,  са­ми  сда­лись  ему.  Ми­ло­сти­во  обой­дясь   с   ни­ми,   он про­сла­вил­ся  сво­им  ми­ло­сер­ди­ем.   Вско­ре   эл­лин­ские   на­ем­ни­ки, слу­жив­шие в  вой­ске  Да­рия, -  бы­ло  их  око­ло  по­лу­то­ра  ты­сяч  и от­ли­ча­лись они сво­им му­же­ст­вом - при­шли к Алек­сан­д­ру  с  по­вин­ной, по­лу­чи­ли про­ще­ние  и  бы­ли  за­чис­ле­ны  в  свои  пол­ки  с  тем  же жа­ло­ва­ни­ем. (Дио­дор: 17; 74-76).

  Из Гиркании он по­шел в  За­дра­кар­ты,  са­мый  боль­шой  го­род Гир­ка­нии, где на­хо­дил­ся цар­ский дво­рец. Про­ве­дя там 15  дней,  он про­дол­жил по­ход и вторг­ся в Пар­фию, а от­ту­да к гра­ни­цам  Арии.  В Су­зию, сто­ли­цу  Арии,  к  не­му  явил­ся  Са­ти­бар­зан,  сат­рап  этой стра­ны. Алек­сандр ос­та­вил ему  его  сат­ра­пию,  но  по­слал  с  ним не­боль­шой от­ряд ма­ке­дон­цев. (Ар­ри­ан: 3;25).

                28. Введение персидских обычаев

    Имен­но в это вре­мя Алек­сандр стал ис­под­воль вво­дить  у  се­бя пер­сид­ские обы­чаи. Сна­ча­ла  он  за­вел  во  двор­це  жез­ло­нос­цев  и по­ста­вил на эту долж­ность уро­жен­цев  Азии,  за­тем  сде­лал  свои­ми те­ло­хра­ни­те­ля­ми вид­ней­ших пер­сов. (Дио­дор:17; 77).  Еще  на­хо­дясь в Пар­фии он как-то на до­су­ге  впер­вые  на­дел  вар­вар­скую  оде­ж­ду. Мо­жет  быть,  он  хо­тел  толь­ко  при­об­щить­ся  к  ме­ст­ным  нра­вам - при­ня­тие то­го, к че­му лю­ди при­вык­ли и с  чем  срод­ни­лись,  весь­ма спо­соб­ст­ву­ет их уми­ро­тво­ре­нию,- мо­жет быть он  не­за­мет­но  пы­тал­ся вну­шить ма­ке­дон­цам мысль о том, что ему на­до кла­нять­ся в но­ги,  и по­сте­пен­но при­учал их ми­рить­ся с пе­ре­ме­ной в  об­ра­зе  жиз­ни.  Он, од­на­ко,  не  при­нял  це­ли­ком  пер­сид­ско­го  об­ли­ка:  ни  на­дел  ни шта­нов, ни верх­ней оде­ж­ды с ру­ка­ва­ми, ни тиа­ры, но  уст­ро­ил  се­бе что-то сред­нее ме­ж­ду пер­сид­ской и ма­ке­дон­ской оде­ж­дой:  она  бы­ла скром­нее пер­вой и пыш­нее вто­рой. Он  на­де­вал  ее  сна­ча­ла  толь­ко до­ма, при­ни­мая вар­ва­ров и  дру­зей,  а  за­тем  стал  по­яв­лять­ся  в та­ком ви­де на лю­дях и на  боль­ших  прие­мах.  Ма­ке­дон­цев  огор­ча­ло это зре­ли­ще, но, чтя доб­лесть ца­ря, они  рас­су­ж­да­ли:  сле­ду­ет  ему ино­гда ус­ту­пать в том, что дос­тав­ля­ет ему удо­воль­ст­вие  и  слу­жит его сла­ве. (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 45). Ви­дя это,  Алек­сандр  стал дей­ст­во­вать  бо­лее  сме­ло.  По  при­ме­ру  Да­рия  он  ок­ру­жил  се­бя на­лож­ни­ца­ми;  их  бы­ло  не  мень­ше,  чем  дней  в  го­ду,  и   они от­ли­ча­лись кра­со­той, так  как  бы­ли  вы­бра­ны  из  всех  ази­ат­ских жен­щин. Ка­ж­дый ве­чер они ста­но­ви­лись во­круг  цар­ско­го  ло­жа,  что бы он мог вы­брать ту,  ко­то­рая  про­ве­дет  с  ним  ночь.  (Дио­дор: 17;77). А что бы не по­ка­за­лось, что толь­ко он один  опус­тил­ся  до по­роч­ной жиз­ни  тех,  кто  был  по­бе­ж­ден  его  ар­ми­ей,  Алек­сандр по­зво­лил так­же и сво­им вои­нам брать в же­ны тех плен­ных жен­щин,  с ко­то­ры­ми они бы­ли в свя­зи, по­ла­гая, что  у  сол­дат  бу­дет  мень­ше же­ла­ния вер­нуть­ся  на  ро­ди­ну,  ес­ли  в  ла­ге­ре  они  по­чув­ст­ву­ют не­ко­то­рое по­до­бие до­маш­не­го оча­га и се­мей­ной об­ста­нов­ки.  (Юс­тин: 12;4).

  Чем даль­ше, тем бо­лее Алек­сандр  ус­ваи­вал  се­бе  ме­ст­ный  об­раз жиз­ни; ко­рен­ных же оби­та­те­лей при­учал к обы­ча­ям  ма­ке­дон­ским.  Он счи­тал, что во вре­мя его  дли­тель­но­го  от­сут­ст­вия  все  уст­ро­ит­ся луч­ше  без  на­си­лия  пу­тем  дру­же­ст­вен­но­го  об­ще­ния  и  вза­им­но­го при­спо­соб­ле­ния. По­то­му он ото­брал 30­000 маль­чи­ков и  ве­лел  учить их  гре­че­ской  гра­мо­те  и   при­учать   поль­зо­вать­ся   ма­ке­дон­ским воо­ру­же­ни­ем;  к  ним   при­ста­ви­ли   мно­го   учи­те­лей.   (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 47).

                29. Бесс провозглашает себя царем

   За­ни­ма­ясь всем  этим,  Алек­сандр  не  те­рял  из  ви­да  Бес­са, ко­то­рый вы­зы­вал у не­го все боль­шую тре­во­гу.  При­хо­ди­ли  из­вес­тия, что Бесс на­дел вы­со­кую тиа­ру и пер­сид­скую  сто­лу,  на­зы­ва­ет  се­бя не Бес­сом, а Ар­так­сер­ксом, и го­во­рит, что он царь  Азии.  К  не­му со­бра­лись пер­сы, бе­жав­шие  в  Бак­трию,  мно­го  бак­трий­цев,  и  он под­жи­да­ет при­хо­да ски­фов-со­юз­ни­ков. Алек­сандр, имея при  се­бе  уже все свое вой­ско, тут же по­шел на Бак­трию.

                30. Мятеж Сатибарзана. Второе покорение Арии

  Уже по до­ро­ге он по­лу­чил из­вес­тие, что сат­рап ари­ев  Са­ти­бар­зан пе­ре­бил от­ряд ма­ке­дон­цев, воо­ру­жил ари­ев и  со­брал  их  в  го­ро­де Ар­та­коа­не. Уз­нав о  про­дви­же­нии  Алек­сан­д­ра,  он  ре­шил  ид­ти  со сво­им вой­ском к Бес­су, что­бы вме­сте с ним на­пасть, где  при­дет­ся, на ма­ке­дон­цев. По­лу­чив  та­кое  из­вес­тие,  Алек­сандр  не  по­шел  в Бак­трию, а с ча­стью вой­ска по­спеш­но  дви­нул­ся  на  Са­ти­бар­за­на  и ари­ев. (Ар­ри­ан: 3;25). Ко­гда царь под­сту­пил  к  не­му,  Са­ти­бар­зан ис­пу­гал­ся  и  его  боль­шой  ар­мии,  и   про­слав­лен­но­го   му­же­ст­ва ма­ке­дон­цев.  По­это­му,  взяв  с  со­бой  2  ты­ся­чи  всад­ни­ков,   он по­спе­шил к Бес­су, что­бы по­бу­дить  его  ско­рее  по­дать  по­мощь.  А ос­таль­ным  ве­лел  бе­жать  на  вы­со­кую  го­ру,   где   бы­ло   мно­го не­про­хо­ди­мых мест и  убе­жищ,  удоб­ных  для  тех,  кто  убе­гал  от от­кры­то­го  боя.  При­каз  этот  был  вы­пол­нен,  но  Алек­сандр,   с при­су­щей  ему  рев­но­стью,  энер­гич­но  по­вел  оса­ду   бег­ле­цов   и при­ну­дил их сдать­ся. За­тем в те­че­ние 30  дней  он  ов­ла­дел  все­ми го­ро­да­ми в Арии и от­пра­вил­ся в Дран­гиа­ну.  Там  он  по­се­лил­ся  во двор­це Дран­ге­ны и дал от­дых вой­ску.

                31. Заговор Лимна. Казнь Филоты и Пармениона

   По­да­вив  это  вос­ста­ние,  Алек­сандр   вско­ре   столк­нул­ся   с опас­но­стью бо­лее гроз­ной, так как ис­хо­ди­ла она не от  по­ко­рен­но­го вра­га, а не­по­сред­ст­вен­но от са­мих ма­ке­дон­цев.    Нек­то  Лимн, один из дру­зей ца­ря, за  что-то  уп­ре­кал  его  и,  ув­ле­чен­ный  гне­вом, ре­шил со­ста­вить про­тив не­го за­го­вор. Когда заговор раскрылся, обнаружилось, что Филота знал о нём и не донёс царю. Алек­сандр по­ру­чил су­дить  его  ма­ке­дон­цам.  (Дио­дор:  17;78-79).  По­ло­же­ние Фи­ло­ты дав­но вну­ша­ло  за­висть  и  не­на­висть,  и  те­перь  на  не­го воз­ве­ли бес­ко­неч­ное ко­ли­че­ст­во  кле­ве­ты.  Его  схва­ти­ли  и  ста­ли доп­ра­ши­вать. (Плу­тарх:  "Алек­сандр";49).  То ­ли  не вы­дер­жав пы­ток, то ­ли от уг­ры­зе­ний со­вес­ти  (это  так  и  ос­та­лось не­из­вест­ным) Фи­ло­та  при­знал­ся,  что  сто­ял  во  гла­ве  за­го­во­рщиков. По­сле то­го как он и все его со­общ­ни­ки  бы­ли  каз­не­ны,  Алек­сандр рас­по­ря­дил­ся убить так­же Пар­ме­нио­на.  Дол­гие  го­ды  он  ос­та­вал­ся пер­вым дру­гом Алек­сан­д­ра и вто­рым по­сле не­го  че­ло­ве­ком.  Его  не бы­ло в то вре­мя при дво­ре, так как он ос­тал­ся  управ­лять  Ми­ди­ей. Алек­сандр по­слал на дра­ма­де­рах лю­дей, ко­то­рые опе­ре­ди­ли  весть  о каз­ни Фи­ло­ты и  тай­ком  уби­ли  его  от­ца  в  Эк­бо­та­нах.  Убий­ст­во Пар­ме­нио­на   бы­ло   вос­при­ня­то   не­од­но­знач­но.   Ес­ли    сол­да­ты, на­хо­див­шие­ся в Дран­гиа­не и при­сут­ст­ст­во­вав­шие  при  су­де  Фи­ло­ты, от­не­слись к ней как к долж­но­му,  то  вои­ны  ми­дий­ских  гар­ни­зо­нов силь­но не­го­до­ва­ли на ца­ря. Алек­сандр ве­лел вскры­вать  их  пись­ма, на­прав­лен­ные в Ма­ке­до­нию. И всех, кто дур­но от­зы­вал­ся  о  цар­ских на­ме­ре­ни­ях, он ве­лел со­еди­нять в один от­ряд под на­зва­ни­ем  "от­ряд бес­по­ря­доч­ных", так как бо­ял­ся, что­бы они сво­им ро­по­том и  ре­ча­ми не раз­вра­ти­ли ос­таль­ное вой­ско. (Дио­дор:17;80).

                32. Поход через Парапанисаду

  Ула­див все эти де­ла, Алек­сандр во­зоб­но­вил по­ход  на  Бак­трию. Вы­сту­пив из Дран­гиа­ны, он по­ко­рил по  пу­ти  пле­ме­на  ари­мас­пов  и гад­ро­сов. В  на­ча­ле  328  г.  до  Р.Х.  он  всту­пил  в  пред­го­рья Гин­ду­ку­ша,  за­се­лен­ные  па­ра­па­ми­са­да­ми.   Тут   он   уз­нал,   что Са­ти­бар­зан вер­нул­ся в Ариа­ну, по­сле  че­го  Арии  опять  вос­ста­ли. Алек­сандр по­слал про­тив них пер­са Ар­та­ба­за и од­но­го из  диа­до­хов - Эри­гия,  а  сам  про­дол­жал  по­ход,  ко­то­рый   от­ли­чал­ся   боль­шой слож­но­стью. Зем­ля па­ра­па­ми­са­дов бы­ла рас­по­ло­же­на  в  вы­со­ко­гор­ных рай­онах,  кли­мат  ее  был  чрез­вы­чай­но  су­ров.   Глу­бо­кие   сне­га по­кры­ва­ли  всю  зем­лю,  а  жес­то­кие  мо­ро­зы  до­во­ди­ли  лю­дей   до из­не­мо­же­ния. Вой­ско, за­ве­ден­ное в  эту  пус­тын­ную  ме­ст­ность  без сле­дов че­ло­ве­че­ской куль­ту­ры, пре­тер­пе­ло все,  что  толь­ко  мож­но пре­тер­петь: го­лод, хо­лод, утом­ле­ние и  от­ча­я­нье.  Мно­гие  по­гиб­ли от не­при­выч­но хо­лод­но­го сне­га,  мно­гие  от­мо­ро­зи­ли  но­ги,  дру­гие ос­ле­п­ли от не­стер­пи­мо­го бле­ска сне­гов. Утом­лен­ные  по­хо­дом  вои­ны ло­жи­лись на снег, не в си­лах про­дол­жать  путь.  Алек­сандр  пеш­ком об­хо­дил вой­ско, под­ни­мал ле­жав­ших и под­дер­жи­вал тех, ко­му  труд­но бы­ло ид­ти. Он по­яв­лял­ся, не ща­дя сил, то в  пер­вых  ря­дах,  то  в цен­тре, то в арь­ер­гар­де. На­ко­нец при­бы­ли в мес­та  ме­нее  ди­кие,  и вой­ско  оп­ра­ви­лось,  по­лу­чив   в   изо­би­лии   про­до­воль­ст­вие;   в уст­ро­ен­ный тут ла­герь при­шли и вои­ны, от­став­шие в пу­ти.

                33. Основание Александрии Кавказской

  От­ту­да вой­ско от­пра­ви­лось к Гин­ду­ку­шу и пе­ре­ва­ли­ло  че­рез  не­го за 17 дней. У под­но­жия вы­со­кой  ска­лы  по  ту  сто­ро­ну  гор  бы­ло вы­бра­но ме­сто для ос­но­ва­ния го­ро­да. 7 ты­сяч ста­рей­ших  ма­ке­дон­цев и, кро­ме то­го, вои­ны, уже не­год­ные  для  во­ен­ной  служ­бы,  по­лу­чи­ли по­зво­ле­ние по­се­лить­ся  в  но­вом  го­ро­де,  на­зван­ном  Алек­сан­д­ри­ей Кав­каз­ской.

                34. Вторжение в Бактрию 

  Ми­но­вав го­ры, Алек­сандр всту­пил в пре­де­лы Бак­трии.  Стра­на  эта сла­ви­лась свои­ми пло­до­род­ны­ми оа­зи­са­ми, где  раз­ме­ща­лись  бо­га­тые го­ро­да и  мно­го­чис­лен­ное  на­се­ле­ние.  Но  боль­шую  часть  Бак­трии за­ни­ма­ли  бес­плод­ные  пес­ки  и  зем­ля   здесь   бы­ла   со­вер­шен­но без­люд­ной. У Бес­са бы­ло 8 ты­сяч воо­ру­жен­ных бак­трий­цев. По­ка  они ду­ма­ли, что из-за жар­ко­го кли­ма­та ма­ке­дон­цы ско­рее  на­пра­вят­ся  в Ин­дию, они  по­кор­но  под­чи­ня­лись  ему.  Уз­нав  же  о  при­бли­же­нии Алек­сан­д­ра, они по­ки­ну­ли Бес­са  и  раз­бе­жа­лись  по  сво­им  се­лам. Тот, пе­ре­пра­вив­шись че­рез Аму-Да­рью с куч­кой  дру­зей,  ос­тав­ших­ся ему вер­ны­ми, сжег свои лод­ки, что бы их не ис­поль­зо­ва­ли вра­ги,  и стал со­би­рать но­вое вой­ско в Со­гдиа­не.

  Алек­сандр уст­ре­мил­ся вслед за вра­гом и дви­нул­ся  в  путь  че­рез пус­ты­ни Бак­трии. Вско­ре ста­ла  ощу­щать­ся  ост­рая  не­хват­ка  во­ды. Жар  лет­не­го  солн­ца  рас­ка­лял  пес­ки   и   они   пы­ла­ли,   слов­но не­пре­рыв­ный по­жар, опа­ляя все во­круг. Из­ну­ри­тель­ная жа­ж­да при­ве­ла к то­му, что дух  вои­нов  на­чал  па­дать.  Алек­сандр  был  оза­бо­чен столь­ки­ми бед­ст­вия­ми, но по­ни­мал, что толь­ко его  му­же­ст­во  мо­жет вдох­нуть но­вые си­лы в вои­нов. Как-то раз двое  сол­дат,  по­слан­ных впе­ред вы­брать ме­сто для ла­ге­ря, вер­ну­лись, не­ся в ко­жа­ных  ме­хах во­ду. Они не­сли ее сы­новь­ям, на­хо­див­шим­ся, как они зна­ли, в  этой час­ти  вой­ска  и  жес­то­ко  стра­дав­шим   от   жа­ж­ды.   Ко­гда   они по­встре­ча­лись с ца­рем, один из них, от­крыв  мех,  на­пол­нил  во­дой со­суд, ко­то­рый у не­го был, и про­тя­нул его ца­рю.  Тот,  взяв  его, спро­сил, ко­му они не­сут  во­ду,  и,  уз­нав,  что  сво­им  сы­новь­ям, вер­нул им пол­ный ку­бок, к ко­то­ро­му не при­тро­нул­ся, и  ска­зал:  "Я не в си­лах вы­пить все один и не мо­гу раз­де­лить ме­ж­ду все­ми  та­кую ма­лость. Бе­ри­те  и  от­дай­те  ва­шим  де­тям  то,  что  вы  для  них при­нес­ли. (Кур­ций Руф: 7;3-5).

                35. Переправа через Аму-Дарью

  При­быв в Драп­сак, Алек­сандр дал вой­ску от­дох­нуть и по­вел  его на Аорн и Бак­тры, са­мые боль­шие го­ро­да в бак­трий­ской зем­ле.  Взял он  их  схо­ду.  По­сле  это­го  он  при­нял  власть  над  ос­таль­ны­ми бак­трий­ца­ми, ко­то­рые сда­лись поч­ти без  со­про­тив­ле­ния.  Из  Бактр он  дви­нул­ся  к  Аму-Да­рье.  Алек­сандр  со­би­рал­ся  при­сту­пить   к пе­ре­пра­ве и  уви­дел,  что  пе­ре­пра­вить­ся  че­рез  эту  ре­ку  ни­где не­воз­мож­но: ши­ри­ной она бы­ла, по  край­ней  ме­ре,  шесть  ста­дий,  а глу­би­на ее не со­от­вет­ст­во­ва­ла ши­ри­не, она бы­ла очень глу­бо­кой,  с пес­ча­ным  дном,  и  та­ким  силь­ным  те­че­ни­ем,  что   оно   лег­ко вы­во­ра­чи­ва­ло ко­лья, ко­то­рые за­би­ва­ли в  дно.  По­ло­же­ние  осо­бен­но за­труд­ня­лось не­дос­тат­ком ле­са.

  Алек­сандр  ве­лел  со­би­рать  шку­ры,  из  ко­то­рых  бы­ли   сде­ла­ны па­лат­ки, на­бить их са­мой су­хой тра­вой  и  за­шить  так  тща­тель­но, что­бы во­да не мог­ла про­ник­нуть  внутрь.  Эти  на­би­тые  и  за­ши­тые ме­ха ока­за­лись впол­не при­год­ны­ми для пе­ре­пра­вы, и  за  пять  дней вой­ско пе­ре­пра­ви­лось с ни­ми на тот бе­рег. (Ар­ри­ан:3;29).

                36. Пленение Бесса. Покорение Согдианы

  Пе­ре­пра­вив­шись в Со­гдиа­ну, Алек­сандр  спеш­но  на­пра­вил­ся  ту­да, где, по его све­день­ям,  на­хо­дил­ся  Бесс  с  вой­ском.  Но  глав­ные вое­на­чаль­ни­ки Бес­са -  Спи­та­мен  и  Ди­та­ферн,  уже  сго­во­ри­лись  и схва­ти­ли Бес­са. Вско­ре они при­ве­ли его, ско­ван­но­го и в  ошей­ни­ке, к Алек­сан­д­ру. Царь поч­тил их да­ра­ми, а Бес­са  пе­ре­дал  для  каз­ни бра­ту Да­рия. (Дио­дор: 17;83).

  По­сколь­ку во вре­мя пе­ре­хо­да  че­рез  го­ры  и  пус­ты­ню  ма­ке­дон­цы по­те­ря­ли  мно­го  ло­ша­дей,  Алек­сандр  по­пол­нил  кон­ни­цу  ме­ст­ны­ми ло­шадь­ми  и  по­шел  в  Ма­ра­кан­ды -  сто­ли­цу  Со­гдиа­ны.  От­ту­да  он дви­нул­ся к Сыр-Да­рье. Не­по­да­ле­ку от этой ре­ки ма­ке­дон­цы,  ушед­шие за фу­ра­жом, бы­ли уби­ты со­гдий­ца­ми, ко­то­рые за­тем бе­жа­ли на  го­ру, не­дос­туп­ную и со всех сто­рон от­вес­ную. Бы­ло их  око­ло  30  ты­сяч. Алек­сандр на­пал на них  с  са­мы­ми  лег­ки­ми  на  хо­ду  вои­на­ми.  В за­вя­зав­шем­ся  ожес­то­чен­ном  бою  бы­ло  мно­го  ра­не­ных.  У  са­мо­го Алек­сан­д­ра бы­ло на­сквозь про­би­то  бед­ро.  Стре­ла  от­ко­ло­ла  часть кос­ти. Тем не ме­нее, го­ра бы­ла  взя­та.  Из  30  ты­сяч  уце­ле­ло  не бо­лее 8 ты­сяч че­ло­век. (Ар­ри­ан: 3;30).

  На бе­ре­гах Сыр-Да­рьи Алек­сандр  ре­шил  ос­но­вать  го­род,  на­звав его сво­им име­нем. Ме­сто это по­ка­за­лось ему  под­хо­дя­щим,  так  как су­ли­ло  бу­ду­ще­му  го­ро­ду   про­цве­та­ние   от   тор­гов­ли   и   бы­ло пре­вос­ход­но за­щи­ще­но от воз­мож­но­го  на­па­де­ния  са­ков.  Что  го­род ста­нет боль­шим, за это ру­ча­лось  оби­лие  по­се­лен­цев,  ко­то­рых  он хо­тел со­брать здесь и блеск его име­ни. (Ар­ри­ан: 4;1).

                37.Второе покорение Согдианы. Александрия Эсхата

   Но вы­пол­не­ние это­го за­мыс­ла  от­сро­чи­лось  из-за  из­вес­тия  о на­чав­шем­ся вос­ста­нии со­гдий­цев, ув­лек­ших за со­бой  и  бак­трий­цев. Под­ня­ли вос­ста­ние 7  ты­сяч  всад­ни­ков,  ко­то­рым  Алек­сандр  ве­лел явить­ся к  се­бе.  Ме­ж­ду  тем  Спи­та­мен  рас­про­стра­нил  слух,  что ма­ке­дон­цы со­би­ра­ют­ся пе­ре­бить их и тем са­мым ли­шить  Со­гдиа­ну  ее за­щит­ни­ков. За всад­ни­ка­ми по­сле­до­ва­ло все  на­се­ле­ние.  Алек­сандр, встре­во­жен­ный   раз­ма­хом   вос­ста­ния,   от­пра­вил   к    со­гдий­цам Спи­та­ме­на, на­де­ясь, что он  по­мо­жет  при­вес­ти  их  к  по­кор­но­сти. Ока­зав­шись сре­ди сво­их, Спи­та­мен встал во гла­ве вос­ста­ния.  Уз­нав об из­ме­не пе­ре­беж­чи­ков,  Алек­сандр  не­мед­лен­но  об­ра­тил­ся  про­тив них. От раз­вед­чи­ков он уз­нал, что все на­се­ле­ние  сбе­жа­лось в семь го­ро­дов,  са­мы­ми  круп­ны­ми  из  ко­то­рых  был  Ки­ро­поль,  а ма­ке­дон­ский гар­ни­зон в  Ма­ра­кан­дах  оса­ж­ден  Спи­та­ме­ном.  (Кур­ций Руф:  7;6).  Пер­вый  го­род -  Га­зу -  Алек­сандр  взял  схо­ду  и  ве­лел пе­ре­бить здесь всех муж­чин. Та  же  участь  по­стиг­ла  два  дру­гих го­ро­да. За­щит­ни­ки чет­вер­то­го и пя­то­го раз­бе­жа­лись,  не  до­жи­да­ясь ма­ке­дон­цев, но кон­ни­ца на­стиг­ла их и поч­ти  по­го­лов­но  ис­тре­би­ла. Взяв, та­ким об­ра­зом, за два дня пять го­ро­дов, Алек­сандр  по­до­шел  к Ки­ро­по­лю. Го­род был хо­ро­шо  ук­ре­п­лен  и  за­нять  его  схо­ду  бы­ло не­лег­ко, но ма­ке­дон­цы во­рва­лись внутрь по рус­лу пе­ре­со­хшей  ре­ки. За­вя­за­лась жес­то­кая схват­ка на ули­цах. Сам Алек­сандр  был  тя­же­ло по­ра­жен кам­ня­ми в шею и го­ло­ву. Око­ло 8000  со­гдий­цев  по­гиб­ло  в сра­же­нии, ос­таль­ные сда­лись. Их при­ме­ру по­сле­до­ва­ли  и  за­щит­ни­ки седь­мо­го го­ро­да. Про­тив Спи­та­ме­на к Ма­ра­кан­де Алек­сандр  от­пра­вил пол­ко­вод­цев, а сам  за­нял­ся  строи­тель­ст­вом  Алек­сан­д­рии  Эс­ха­ты. (Ар­ри­ан: 4;2-3). Вер­нув­шись к бе­ре­гам Сыр-Да­рьи, Алек­сандр  ве­лел об­не­сти сте­на­ми все про­стран­ст­во за­ня­тое ла­ге­рем. Сте­ны  име­ли  в дли­ну  60  ста­ди­ев.  По­строй­ка  го­ро­да  бы­ла  вы­пол­не­на  с  та­кой бы­ст­ро­той, что  на  17  день  по­сле  воз­ве­де­ния  ук­ре­п­ле­ний  бы­ли от­строе­ны го­род­ские до­ма.  В  но­вом  го­ро­де  по­се­ли­ли  плен­ни­ков, ко­то­рых Алек­сандр вы­ку­пил у сво­их вои­нов. (Кур­ций Руф: 7;6).

                38. Переправа через Сыр-Дарью. Победа над саками

  Са­ки,  жив­шие  на  про­ти­во­по­лож­ном  бе­ре­гу  Сыр-Да­рьи,   бы­ли встре­во­же­ны по­строй­кой го­ро­да на гра­ни­це их вла­де­ний.  От­ря­ды  их по­сто­ян­но на­хо­ди­лись про­тив го­ро­да и вы­зы­ва­ли ма­ке­дон­цев на  бой. В Азии са­ки име­ли ре­пу­та­цию не­по­бе­ди­мых вои­нов, пе­ред ко­то­ры­ми  в свое  вре­мя  от­сту­пил  да­же  Кир.  Это,  а  так­же  бах­валь­ст­во  и дер­зость вар­ва­ров, в кон­це  кон­цов,  раз­дра­жи­ло  Алек­сан­д­ра  и  он ре­шил пе­ре­пра­вить­ся че­рез  Сыр-Да­рью  и  раз­бить  са­ков.  Что  бы обес­пе­чить пе­ре­пра­ву он ве­лел пус­кать в  са­ков  стре­лы  из  ма­шин че­рез ре­ку. Са­ки  ис­пу­га­лись  стрел,  ле­тя­щих  на  та­кое  боль­шое рас­стоя­ние, и  ото­шли  не­мно­го  от  бе­ре­га.  Алек­сандр,  ви­дя  их смя­те­ние,  на­чал  пе­ре­пра­ву.  Пер­вы­ми  на  про­ти­во­по­лож­ный  бе­рег пе­ре­пра­ви­лись  луч­ни­ки  и  пращ­ни­ки,  они  стре­ла­ми   и   кам­ня­ми не­ко­то­рое  вре­мя  удер­жи­ва­ли  са­ков  на   рас­стоя­нии,   по­ка   не пе­ре­пра­ви­лась пе­хо­та, а за нею кон­ни­ца. Рас­по­ло­жив  ме­ж­ду  ря­да­ми всад­ни­ков  лег­кую  пе­хо­ту,  Алек­сандр  на­чал  на­сту­п­ле­ние.  Ко­гда про­тив­ни­ки   сбли­зи­лись,   са­ки   ока­за­лись   не   в    со­стоя­нии про­ти­во­сто­ять ма­ке­дон­ской кон­ни­це, по­стро­ен­ной  глу­бо­ки­ми  ря­да­ми и по­сто­ян­но под­кре­п­ляе­мой свои­ми луч­ни­ка­ми и пращ­ни­ка­ми.  По­те­ряв око­ло ты­ся­чи че­ло­век, они об­ра­ти­лись в  по­зор­ное  бег­ст­во.  Вра­га стре­ми­тель­но пре­сле­до­ва­ли,  вои­ны за­му­чи­лись от  силь­ной  жа­ж­ды, и сам  Алек­сандр  на  ска­ку  пил  во­ду, ка­кая бы­ла, от чего у  не­го  на­ча­лось  силь­ное рас­строй­ство.  Нет со­мне­ния, что ес­ли бы он не за­бо­лел, их бы  всех  пе­ре­би­ли во вре­мя бег­ст­ва. (Ар­ри­ан: 4;4).

                39. Возвращение Мараканды 

Этот по­ход, бла­го­да­ря мол­ве о столь ус­пеш­ной по­бе­де,  при­вел к ус­ми­ре­нию  зна­чи­тель­ной  час­ти  Азии.  Ее  на­се­ле­ние  ве­ри­ло  в не­по­бе­ди­мость  са­ков;  их  по­ра­же­ние  за­ста­ви­ло   при­знать,   что ни­ка­кое  пле­мя  не  смо­жет  со­про­тив­лять­ся   ору­жию   ма­ке­дон­цев. (Кур­ций Руф: 7;9). В ско­ром вре­ме­ни к  Алек­сан­д­ру  яви­лись  по­слы от ца­ря са­ков с  из­ви­не­ния­ми  за  то,  что  про­изош­ло.  Алек­сандр встре­тил по­слов лю­без­но, но мир так и не  был  за­клю­чен. Алек­сандр пред­по­ла­гал  про­дол­жить  по­ход,  так  не­кста­ти   пре­рван­ный,   но из­вес­тия из Со­гдиа­ны сме­ша­ли  все  его  пла­ны.  От­ряд,  по­слан­ный Алек­сан­дром на по­мощь ма­ке­дон­цам, оса­ж­ден­ным в  Ма­ра­кан­де,  по­пал в за­са­ду, уст­ро­ен­ную Спи­та­ме­ном и был поч­ти по­го­лов­но  ис­треб­лен. По­гиб­ло не ме­нее  2  ты­сяч  пе­хо­тин­цев  и  300  всад­ни­ков.  Ко­гда Алек­сан­д­ру до­нес­ли  об  этом  по­ра­же­нии,  горь­кая  судь­ба  вои­нов очень его опе­ча­ли­ла, и он ре­шил стре­ми­тель­но ид­ти на Спи­та­ме­на  и его вар­ва­ров. Пре­одо­лев за три  дня  1500  ста­дий,  Алек­сандр  на рас­све­те чет­вер­то­го дня явил­ся под Ма­ра­кан­дой. Спи­та­мен со  сво­им вой­ском  не  стал  его  ждать,  а  бе­жал  из  го­ро­да.   Алек­сандр пре­сле­до­вал  его  по  пя­там,  но  то­му  все  же  уда­лось  бе­жать. По­хо­ро­нив пав­ших вои­нов, Алек­сандр по­вер­нул об­рат­но  и  опус­то­шил всю стра­ну вплоть до пус­ты­ни, где  Зе­рав­шан  те­ря­ет­ся  в  пес­ках. (Ар­ри­ан:4; 5-6).

                40. Третье покорение Согдианы. Смерть Спитамена

  По­кон­чив с со­гдий­ски­ми  де­ла­ми,  Алек­сандр  пе­ре­пра­вил­ся  че­рез Аму-Да­рью и ос­но­вал по  бе­ре­гам  шесть  кре­по­стей.  (Кур­ций  Руф: 7;10). Вско­ре при­шло из­вес­тие, что  мно­же­ст­во  со­гди­ан  со­бра­лись по ук­ре­п­ле­ни­ям и от­ка­за­лись по­ви­но­вать­ся сат­ра­пу, ко­то­ро­го он  им по­ста­вил. При­хо­ди­лось в тре­тий раз по­ко­рять эту зем­лю.  Алек­сандр вновь пе­ре­пра­вил­ся че­рез Аму-Да­рью  и  раз­де­лил  свое  вой­ско  на пять час­тей.  С  пя­тым  от­ря­дом  он  по­шел  че­рез  всю  стра­ну  к Ма­ра­кан­дам  и  за­ста­вил  жи­те­лей  по­ко­рить­ся  ему.  Тем  вре­ме­нем Спи­та­мен явил­ся под сте­на­ми Бак­тры и  опус­то­шил  ее  ок­ре­ст­но­сти. Но по­том был не­сколь­ко раз раз­бит пол­ко­вод­ца­ми  Алек­сан­д­ра,  хо­тя сам вся­кий раз бла­го­по­луч­но ус­коль­зал от них. Но  де­ло  его  бы­ло об­ре­че­но на не­уда­чу, по­сколь­ку ма­ке­дон­ские  гар­ни­зо­ны  стоя­ли  во всех   ук­ре­п­лен­ных   мес­тах,   а   ма­ке­дон­ские   кон­ные    от­ря­ды пре­сле­до­ва­ли  его  день  и  ночь.  В  кон­це  кон­цов,  раз­би­тый   и по­ки­ну­тый все­ми Спи­та­мен бе­жал  в  зем­лю  са­ков.  Но  ко­гда  са­ки уз­на­ли, что Алек­сандр вслед за ним опять го­тов вторг­нуть­ся  в  их вла­де­ния, они от­ре­за­ли Спи­та­ме­ну го­ло­ву и по­сла­ли ее  Алек­сан­д­ру, что­бы этим по­ступ­ком от­вра­тить его от это­го на­ме­ре­ния.

                41. Согдийская скала. Роксана

   Итак, вся рав­нин­ная Со­гдиа­на  бы­ла  окон­ча­тель­но  под­чи­не­на, но  в  го­рах  ос­та­ва­лось  еще  не­сколь­ко  ук­ре­п­лен­ных  мест,  где со­гдий­цы чув­ст­во­ва­ли  се­бя  в  безо­пас­но­сти.  Осо­бен­но  сла­ви­ лась не­при­ступ­но­стью так на­зы­вае­мая  Со­гдий­ская  Ска­ла,  где  ук­ры­лось не­сколь­ко  ты­сяч  вои­нов  с   боль­шим   за­па­сом   про­до­воль­ст­вия. Го­во­ри­ли, что на эту  ска­лу  бе­жа­ла  с  до­черь­ми  же­на  бак­трий­ца Ок­си­ар­та, от­пав­ше­го от Алек­сан­д­ра во вре­мя по­след­не­го  вос­ста­ния. Ко­гда Алек­сандр по­до­шел к Ска­ле, то уви­дел от­вес­ные,  не­дос­туп­ные для  штур­ма  сте­ны.  Он  всту­пил  в  пе­ре­го­во­ры  с   оса­ж­ден­ны­ми, пред­ла­гая им сдать­ся, но те  по­со­ве­то­ва­ли  ему  сна­ча­ла  по­ис­кать кры­ла­тых лю­дей, ко­то­рые мог­ли бы взле­теть на эту  го­ру  и  толь­ко по­том уг­ро­жать им. То­гда Алек­сандр ото­брал 300 вои­нов,  при­вык­ших во вре­мя осад  ка­раб­кать­ся  по  ска­лам  и  по­обе­щал  им  ог­ром­ную на­гра­ду, ес­ли они смо­гут взо­брать­ся на ска­лу.  Вои­ны  воо­ру­жи­лись кос­ты­ля­ми для кре­п­ле­ния па­ла­ток и  с  их  по­мо­щью  взо­бра­лись  на вер­ши­ну ска­лы. Ко­гда на  рас­све­те  вар­ва­ры  уви­де­ли  у  се­бя  над го­ло­вой ма­ке­дон­ский от­ряд, они бы­ли  так  по­ра­же­ны,  что  сда­лись без боя. В плен бы­ло взя­то мно­го жен­щин  и  де­тей,  в  том  чис­ле же­на Ок­си­ар­та со сво­ей до­че­рью Рок­са­ной. Ее уди­ви­тель­ная  кра­со­та про­из­ве­ла на  Алек­сан­д­ра  боль­шое  впе­чат­ле­ние.  Ра­ди  до­че­ри  он про­стил Ок­си­ар­та и при­нял его очень при­вет­ли­во.  В  бла­го­дар­ность Ок­си­арт  от­пра­вил­ся  к  од­но­му   из   ме­ст­ных   кня­зей   Хо­рие­ну, ук­рыв­ше­му­ся на од­ной из гор­ных вер­шин вме­сте со  мно­ги­ми  вои­на­ми и уго­во­рил его при­знать власть Алек­сан­д­ра. (Ар­ри­ан: 4; 16-21).

                42. Убийство Клита

    Алек­сандр   в  Мааканды. Тут на пи­ру по­сле жерт­во­при­но­ше­ния Дио­ску­рам  про­изош­ло  со­бы­тие, о  ко­то­ром  Алек­сандр  за­тем  горь­ко  со­жа­лел  всю  свою   жизнь. По­вздо­рив со сво­им ста­рым дру­гом Кли­том, он  в  по­ры­ве  страш­но­го гне­ва убил его уда­ром ко­пья. Оба к мо­мен­ту ссо­ры бы­ли уже  силь­но пья­ны. Тем не ме­нее, уви­дев  без­ды­хан­ное  те­ло  Кли­та,  Алек­сандр при­шел в та­кой ужас, что  хо­тел  за­ко­лоть  се­бя  тем  же  копь­ем. Дру­зья су­ме­ли обез­о­ру­жить  его.  Три  дня  Алек­сандр  про­вел  на сво­ем  ло­же,  тяж­ко  рас­каи­ва­ясь  в  пре­сту­п­ле­нии.  Он  не  хо­тел при­ни­мать пи­щи, со­би­рал­ся умо­рить се­бя го­ло­дом. Дру­зья хо­ди­ли  за ним как за ре­бен­ком и, на­ко­нец, уго­во­ра­ми и  прось­ба­ми  за­ста­ви­ли его по­есть.

                43. Заговор пажей. Казнь Клисфена

  Не смот­ря на то, что при­чи­ну не­сча­стья ис­ка­ли в  дей­ст­вии  ви­на и в гне­ве  Дио­ни­са,  мно­гие  по­ни­ма­ли,  что  де­ло  здесь  го­раз­до серь­ез­нее. Алек­сандр был уже не тот - преж­няя про­сто­та  об­ще­ния  с ним  ста­ла  не­воз­мож­на.  Царь  при­хо­дил  в   ярость   от   лю­бо­го ска­зан­но­го  по­пе­рек  сло­ва.  Он  стал  на­столь­ко  чув­ст­ви­те­лен  к лес­ти, что сквозь паль­цы смот­рел на то, как  льсте­цы  от­да­ют  ему на пи­ру зем­ные по­кло­ны, слов­но бо­гу. Го­во­ри­ли, что он  со­би­ра­ет­ся вве­сти  этот  обы­чай  в  свой  эти­кет,  но  ста­рые  его   дру­зья, вое­вав­шие еще под на­ча­лом  Фи­лип­па,  встре­ти­ли  это  нов­ше­ст­во  с та­ким не­го­до­ва­ни­ем, что Алек­сандр не ре­шил­ся  на­стаи­вать.  Од­на­ко имен­но  на  этой  поч­ве  про­изо­шел  раз­рыв  ме­ж­ду  Алек­сан­дром  и фи­ло­со­фом Ка­лис­фе­ном, с  ко­то­рым  пре­ж­де  он  был  очень  дру­жен. Рас­ска­зы­ва­ют, что од­на­ж­ды на пи­ру  Алек­сандр,  от­пив  из  зо­ло­той ча­ши, пус­тил ее в кру­го­вую, на­чав с  тех,  с  кем  он  сго­во­рил­ся от­но­си­тель­но по­кло­нов. Пер­вый, из по­лу­чив­ших ча­шу, от­пил из  нее, встал и зем­но по­кло­нил­ся Алек­сан­д­ру, ко­то­рый по­це­ло­вал  его.  Так ча­ша обош­ла всех. Ко­гда че­ред до­шел до  Ка­лис­фе­на,  тот  не  стал кла­нять­ся и, от­пив,  по­до­шел  к  Алек­сан­д­ру.  Тот  не  за­хо­тел  его це­ло­вать, а Ка­лис­фен  гром­ко  за­ме­тил:  "Я  по­те­рял  толь­ко  один по­це­луй!" Про­изош­ло это уже  в  Бак­трах,  ку­да  Алек­сандр  при­был по­сле убий­ст­ва Кли­та и где го­то­вил­ся к ин­дий­ско­му по­хо­ду.  В  это вре­мя был рас­крыт еще один за­го­вор про­тив его жиз­ни,  уча­ст­ни­ка­ми ко­то­ро­го бы­ли цар­ские па­жи. Алек­сандр  ве­лел схва­тить всех, и по­сле пы­ток  они  рас­кры­ли  весь  свой  за­мысел. Ис­ка­ли тех, кто мог на­пра­вить юно­шей  на  дерз­кое  пред­при­ятие  и, пре­ж­де все­го, аре­сто­ва­ли Ка­лис­фе­на.  По  од­ним  из­вес­ти­ям  его  каз­ни­ли  вме­сте  с за­го­вор­щи­ка­ми, по дру­гим - ве­ли за вой­ском в це­пях и он  скон­чал­ся спус­тя не­сколь­ко ме­ся­цев. (Ар­ри­ан: 4; 8-14).

                44. Начало индийского похода. Разгром аспасиев и ассакенов

  Из Бак­трии вес­ной 327 г. до Р.Х. Алек­сандр по­шел  на  ин­дов. Пе­ре­пра­вив­шись за 10 дней че­рез Гин­ду­куш вой­ско  опять  ока­за­лось в зем­ле па­ра­па­ми­са­дов, но по­вер­ну­ло от­сю­да на вос­ток к  вер­ховь­ям Ин­да. На бе­ре­гах Ка­бу­ла его встре­ти­ли Так­сил и  не­ко­то­рые  дру­гие та­мош­ние кня­зья. Все они доб­ро­воль­но при­зна­ли  власть  Алек­сан­д­ра и обе­ща­ли впредь быть его со­юз­ни­ка­ми.  Алек­сандр  от­пра­вил  часть сво­их пол­ков к Ин­ду  с  при­ка­зом  по­ко­рять  ок­ре­ст­ные  пле­ме­на  и го­то­вить пе­ре­пра­ву че­рез ре­ку.

  Сам он об­ра­тил­ся про­тив ас­па­си­ев,  не  при­знав­ших  его  власть, взял  не­сколь­ко  их  кре­по­стей,  а  за­тем  раз­бил  в  ре­ши­тель­ном сра­же­нии. Од­них плен­ных взя­то здесь бы­ло бо­лее 40 ты­сяч  че­ло­век. Кро­ме то­го, за­хва­ти­ли не­сколь­ко де­сят­ков ты­сяч го­лов ско­та.  По­кон­чив с ас­па­сия­ми, Алек­сандр об­ра­тил­ся  про­тив  ас­са­ке­нов  и под­сту­пил к их сто­ли­це - Мас­са­гам. Го­род был  хо­ро­шо  ук­ре­п­лен,  а чис­ло его за­щит­ни­ков очень ве­ли­ко. С по­мо­щью  та­ра­нов  ма­ке­дон­цам уда­лось  раз­бить  сте­ны  в  не­сколь­ких  мес­тах.  Ас­са­ке­ны  храб­ро сра­жа­лись, по­ка с ни­ми был их  вождь,  но  ко­гда  тот  скон­чал­ся, по­ра­жен­ный стре­лой, они ре­ши­лись на пе­ре­го­во­ры и  сда­лись.  Но­чью всех их пе­ре­би­ли по при­ка­зу  Алек­сан­д­ра,  ко­то­рый  об­ви­нил  их  в на­ру­ше­нии ус­ло­вий до­го­во­ра. По­сле это­го бы­ли  взя­ты  Оры.  Жи­те­ли третье­го  го­ро­да -  Ба­зи­ра -  бе­жа­ли  на  не­при­ступ­ную  го­ру  Аорн. (Ар­ри­ан: 4; 22-27).

  Го­ра эта име­ла в ок­руж­но­сти 100 ста­ди­ев, а в вы­со­ту  16.  Юж­ную часть ее омы­вал Инд, с ос­таль­ных сто­рон ее  ок­ру­жа­ли  про­пас­ти  и от­вес­ные  об­ры­вы. Алек­сандр  ос­мот­рел  эти  не­дос­туп­ные  мес­та   и от­ка­зал­ся от  мыс­ли  взять  Аорн  при­сту­пом.  Рас­по­ла­гая  боль­шим ко­ли­че­ст­вом лю­дей, он ве­лел за­ва­лить про­пасть и сде­лать на­сыпь  у под­но­жия го­ры.  По­дой­дя  к  ней  вплот­ную,  он  по­вел  энер­гич­ную оса­ду, не­пре­рыв­но в те­че­ние 7 дней и  столь­ких  же  но­чей  бро­сая лю­дей на при­ступ. Сна­ча­ла ин­ды, за­ни­мав­шие  по­зи­ции  на  вы­со­тах, ока­зы­ва­лись  по­бе­ди­те­ля­ми;  мно­го  вои­нов,   упор­но   шед­ших   на при­ступ, бы­ло уби­то. Ко­гда  же  на­сыпь  бы­ла  за­кон­че­на,  на  нее по­ста­ви­ли ка­та­пуль­ты, ме­тав­шие  стре­лы,  и  про­чие  ма­ши­ны.  Ста­ло яс­но,  что  царь  не  на­ме­рен  сни­мать  оса­ду.  Ви­дя  это,   ин­ды пе­ре­пу­га­лись. Алек­сандр, про­ни­ца­тель­но  до­га­ды­ва­ясь  о  том,  что про­изой­дет, ото­звал  стра­жу,  ох­ра­няв­шую  про­ход  и  от­крыл  путь же­лав­шим уй­ти со ска­лы.  Вар­ва­ры,  бо­ясь  му­же­ст­ва  ма­ке­дон­цев  и чес­то­лю­бия ца­ря, но­чью ос­та­ви­ли го­ру. (Дио­дор: 17; 85).

                45. Переправа через Инд. Пор

  От Аор­на Алек­сандр от­пра­вил­ся к мос­ту че­рез  Инд,  ко­то­рый  уже дав­но по­строи­ли ему Ге­фи­сти­он и Пер­дик­ка (Ар­ри­ан: 4; 30) и далее -  к Так­си­лам, боль­шо­му и  бо­га­то­му  го­ро­ду, са­мо­му крупному ме­ж­ду Ин­дом и Дже­лу­мом (Ги­дас­пом). Так­сил,  князь го­ро­да, и та­мош­ние ин­ды при­ня­ли его  дру­же­ст­вен­но.  Про­быв  здесь не­ко­то­рое  вре­мя,  ма­ке­дон­цы  вы­сту­пи­ли затем к  Дже­лу­му.   Алек­сан­д­ру до­нес­ли, что по ту сто­ро­ну  ре­ки  со  всем  сво­им  вой­ском   сто­ит царь Пор, ре­шив­ший не пус­кать его че­рез  ре­ку  или  на­пасть на не­го во вре­мя пе­ре­пра­вы.

                46. Битва на берегах Гидаспа. Разгром Пора

 Алек­сандр рас­по­ло­жил­ся ла­ге­рем на бе­ре­гу Дже­лу­ма. Пор  явил­ся на про­ти­во­по­лож­ном бе­ре­гу  со  всем  вой­ском  и  от­ря­дом  сло­нов. Про­тив то­го мес­та, где он уви­дел ла­герь Алек­сан­д­ра, он стал  сам, что­бы ох­ра­нять пе­ре­пра­ву, а по  дру­гим  мес­там,  где  лег­ко  бы­ло прой­ти  че­рез  ре­ку,  ра­зо­слал  сто­ро­же­вые  от­ря­ды,  ка­ж­дый   под ко­ман­дой осо­бо­го на­чаль­ни­ка. Пор рас­счи­ты­вал,  что  та­ким  об­ра­зом не по­зво­лит ма­ке­дон­цам пе­ре­пра­вить­ся. (Ар­ри­ан: 5; 8-9).

  Алек­сандр ве­лел еже­днев­но под­ни­мать в ла­ге­ре ве­ли­кий  гро­хот  и шум, при­учая ин­дов к то­му, что бы не об­ра­ща­ли на  не­го  вни­ма­ния. В од­ну бур­ную и без­лун­ную ночь,  взяв  с  со­бою  часть  пе­хо­ты  и от­бор­ных всад­ни­ков, он про­шел да­ле­ко  впе­ред  и  пе­ре­пра­вил­ся  на не­боль­шой  ост­ров.  Тут  по­лил  про­лив­ной  дождь;   над   ла­ге­рем раз­ра­зи­лась страш­ная гро­за, он ви­дел, как мол­нии по­ра­жа­ли  лю­дей, и  они  уми­ра­ли,  ого­рев,  но  все  рав­но  снял­ся  с  ост­ров­ка  и пе­ре­пра­вил­ся на  про­ти­во­по­лож­ный  бе­рег.  Те­че­ние  Дже­лу­ма  ста­ло стре­ми­тель­ным, во­да  от  лив­ня  под­ня­лась  и  об­ра­зо­ва­ла  боль­шую про­мои­ну, ку­да и уст­ре­ми­лась зна­чи­тель­ной сво­ей  ча­стью.  Сол­да­ты ед­ва-ед­ва до­б­ра­лись до се­ре­ди­ны это­го  мес­та:  бы­ло  скольз­ко,  а во­да все  вре­мя  их  за­хле­сты­ва­ла.  Пе­ре­пра­вив­шись,  Алек­сандр  с кон­ни­цей  на  20  ста­ди­ев  опе­ре­дил  пе­хо­ту,   рас­счи­ты­вая   та­ким об­ра­зом: ес­ли на не­го на­па­дет кон­ное  вой­ско,  то  пе­ре­вес  бу­дет це­ли­ком на его сто­ро­не; ес­ли не­при­ятель дви­нет  на  не­го  пе­хо­ту, то его пе­хо­тин­цы ус­пе­ют по­дой­ти к не­му. Осу­ще­ст­ви­лось пер­вое.  На не­го бро­си­лась ты­ся­ча всад­ни­ков и  60  ко­лес­ниц, но  ко­лес­ни­цы  бы­ли за­хва­че­ны (они все за­стря­ли в  гря­зи  по­сле  до­ж­дя),  а  всад­ни­ки от­бро­ше­ны с уро­ном. Пор, со­об­ра­зив,  что  Алек­сандр  пе­ре­пра­вил­ся че­рез ре­ку, по­шел  на­встре­чу  со  всем  вой­ском,  ос­та­вив  толь­ко ох­ра­ну, ко­то­рая по­ме­ша­ла бы пе­ре­пра­вить­ся  ос­таль­ным  ма­ке­дон­цам. (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 60).

  Под ко­ман­дой По­ра бы­ло пе­хо­ты боль­ше 50 ты­сяч, кон­ни­цы око­ло  3 ты­сяч,  ко­лес­ниц -  боль­ше  ты­ся­чи  и  130  сло­нов.  Всад­ни­ков  он по­мес­тил на флан­гах, а сло­нов, в их гроз­ном  во­ин­ст­вен­ном  убо­ре, с фрон­та на рав­ных про­ме­жут­ках друг от дру­га. Ме­ж­ду жи­вот­ны­ми  он раз­мес­тил пе­хо­тин­цев, ко­то­рым бы­ло при­ка­за­но  за­щи­щать  сло­нов  с бо­ков. Вся рас­ста­нов­ка  в  це­лом  на­по­ми­на­ла  ук­ре­п­лен­ный  го­род: сло­ны  стоя­ли  как  баш­ни,  сол­да­ты  ме­ж­ду   ни­ми   иг­ра­ли   роль про­стен­ков.   Алек­сандр,   рас­смот­рев   вра­же­скую     дис­по­зи­цию, рас­ста­вил свое вой­ско в со­от­вет­ст­вии с ней. (Дио­дор:17;  87).  Он по­нял, что ему нель­зя ата­ко­вать в лоб, где стоя­ли сло­ны.  Боль­шую часть сво­ей  кон­ни­цы  он  рас­по­ло­жил  на  ле­вом  флан­ге.  Ке­на  с ос­таль­ной кон­ни­цей он от­пра­вил на пра­вый фланг. Фа­лан­ге  был  дан при­каз вме­шать­ся в сра­же­ние толь­ко то­гда, ко­гда его кон­ни­ца  (сам он ос­тал­ся на ле­вом флан­ге)  одер­жит  верх  над  кон­ни­цей  вра­га. Бит­ва  на­ча­лась  стре­ми­тель­ной  ата­кой  ма­ке­дон­ской  кон­ни­цы.  На обо­их флан­гах она одер­жа­ла по­бе­ду над кон­ни­цей  ин­дов,  а  за­тем, раз­вер­нув­шись, уда­ри­ла с флан­гов на по­строе­ние пе­хо­ты.  В  ту  же ми­ну­ту фа­лан­га по­шла на сло­нов,  ки­дая  дро­ти­ки  в  их  вои­нов  и по­ра­жая са­мих жи­вот­ных, ко­то­рых они  об­сту­па­ли  со  всех  сто­рон. Это бы­ло сра­же­ние не по­хо­жее ни на од­но преж­нее. Сло­ны  вры­ва­лись в ря­ды пе­хо­ты, по­во­ра­чи­ва­лись,  и  в  этом  мес­те  гус­то­го  строя ма­ке­дон­цев как не бы­ва­ло. (Ар­ри­ан: 5; 16-17). Од­ни гиб­ли  под  их но­га­ми, рас­топ­тан­ные вме­сте с  ору­жи­ем,  дру­гих  они  об­хва­ты­ва­ли хо­бо­том и, под­няв вверх, швы­ря­ли на зем­лю, мно­гие  бы­ли  на­сквозь прон­зе­ны клы­ка­ми и тут же ис­пус­ка­ли  дух.  Ма­ке­дон­цы  му­же­ст­вен­но про­ти­во­стоя­ли всем стра­хам; пе­ре­бив  са­рис­са­ми  вои­нов,  сто­яв­ших ме­ж­ду  жи­вот­ны­ми,  они  урав­но­ве­си­ли  бое­вые  си­лы.  Сло­ны   бы­ли за­сы­па­ны ту­чей дро­ти­ков. Жи­вот­ные, по­кры­тые ра­на­ми, обе­зу­ме­ли  от бо­ли, и ин­ды,  хо­див­шие  за  ни­ми,  не  мог­ли  уже  их  удер­жать: по­вер­нув, они не­удер­жи­мо по­нес­лись на  сво­их,  топ­ча  и  да­вя  их но­га­ми.  (Дио­дор:  17;  88).  Тем  вре­ме­нем  ма­ке­дон­ская  кон­ни­ца обош­ла ин­дов и уда­ри­ла им  в  тыл.  Кон­ни­ца  Пора  бы­ла  в  этом сра­же­нии поч­ти пол­но­стью пе­ре­би­та. Из­би­ва­ли и пе­хо­ту, на­се­дая  на нее со всех сто­рон. Ко­гда  же  всадники  Алек­сан­д­ра  раз­дви­ну­лась, об­ра­зо­вав про­ход, все об­ра­ти­лись в бег­ст­во.  В  сра­же­нии  по­лег­ло не ме­нее 20­000 пе­хо­тин­цев-ин­дов,  все  3000  их  всад­ни­ков.  Бы­ли из­руб­ле­ны  все  их  ко­лес­ни­цы,  пе­ре­би­та   треть   всех   сло­нов, ос­таль­ные 80 дос­та­лись по­бе­ди­те­лям.  Сре­ди уби­тых бы­ли и два сы­на  По­ра  и мно­гие из его ко­ман­ди­ров. Сам он доб­ле­ст­но сра­жал­ся на  ог­ром­ном сло­не  и  толь­ко   со­вер­шен­но   обес­си­лев   от   ран   сдал­ся   в плен. Алек­сандр от­нес­ся к не­му с ве­ли­чай­шим поч­те­ни­ем  и  в  знак ува­же­ния к  его  му­же­ст­ву  вер­нул  ему  его  цар­ст­во  в  ка­че­ст­ве сат­ра­пии.  (Ар­ри­ан:  5;  17-19).  На  том  мес­те,  где  про­изош­ло сра­же­ние, Алек­сандр  ос­но­вал  два  го­ро­да:  один  на­звал  Ни­ке­ей, по­то­му что здесь по­бе­дил ин­дов, а  дру­гой  Бу­ке­фа­ла­ми,  в  па­мять сво­его ко­ня Бу­ке­фа­ла, пав­ше­го здесь.

                47. Переправа через реки Пенджаба. Разрушение Сангалы

  По­сле этой бле­стя­щей по­бе­ды Алек­сан­д­ру по­ко­ри­лись все  зем­ли ме­ж­ду Дже­лу­мом  и  Чи­на­бом.  Бы­ло  здесь  37  го­ро­дов,  на­се­ле­ние са­мо­го ма­лень­ко­го из них пре­вы­ша­ло  5000  че­ло­век,  а  во  мно­гих жи­ло боль­ше 10­000. Пра­вить все­ми эти­ми зем­ля­ми Алек­сандр  по­ру­чил По­ру.  За­тем  он  пе­ре­пра­вил­ся  че­рез  Чи­наб  (Ане­син).  Та­мош­ние на­ро­ды  так­же  боль­шей  ча­стью  при­зна­ли  его  власть  без   боя. (Ар­ри­ан: 5;19-20). Путь вой­ска  про­ле­гал  те­перь  че­рез  об­шир­ные ле­са с ог­ром­ны­ми и те­ни­сты­ми де­ревь­я­ми  боль­шой  вы­со­ты.  (Кур­ций Руф: 9;1). Пе­ре­пра­вив­шись че­рез Ра­ви Алек­сандр уз­нал,  что  здесь оби­та­ет во­ин­ст­вен­ный на­род ка­фе­ев, ко­то­рый го­то­вит­ся  к  вой­не  с ним. Их твер­ды­ней  был  го­род  Сан­га­лы.  Ка­феи  счи­та­лись  са­мы­ми от­важ­ны­ми  и  ис­кус­ны­ми  вои­на­ми  в  этой  час­ти   Ин­дии.   Ко­гда Алек­сандр уз­нал все это, он стре­ми­тель­но по­шел на Сан­га­лы.  Ка­феи рас­по­ло­жи­лись на об­ры­ви­стом хол­ме  пе­ред  го­ро­дом,  ок­ру­жив  свой ла­герь трой­ным ря­дом те­лег. Алек­сандр  уви­дел,  что  кон­ни­ца  тут ни­че­го не сде­ла­ет, спе­шил­ся и по­вел сво­их  пе­хо­тин­цев  на  штурм. По­сле  упор­но­го  боя,  про­дол­жав­ше­го­ся  це­лый   день,   ма­ке­дон­цы про­рва­ли все три ря­да те­лег и за­гна­ли ка­фе­ев в  го­род.  Алек­сандр ве­лел со­би­рать  осад­ные  ма­ши­ны  и  под­во­дить  их  к  сте­нам.  Но рань­ше,  чем  бы­ла  сде­ла­на   хоть   од­на   про­бои­на,   ма­ке­дон­цы под­ко­па­лись под сте­ну и  во­рва­лись  внутрь.  При  штур­ме  по­гиб­ло 7000 ин­дов, и 70­000 сда­лись в плен. Го­род по  при­ка­зу  Алек­сан­д­ра раз­ру­ши­ли до ос­но­ва­ния. (Ар­ри­ан: 5;22-24).

                48. Македонцы отказываются продолжать поход

   Алек­сан­д­ру  рас­ска­за­ли,  что  за   по­след­ней,   пя­той   ре­кой Пенд­жа­ба -  Сат­лед­жем  (Ги­фа­сом)-  ле­жит   бо­га­тая   стра­на,   что на­се­ля­ют ее лю­ди,  ко­то­рые  уме­ют  хо­ро­шо  об­ра­ба­ты­вать  зем­лю  и храб­ро вое­вать (http://www.proza.ru/2013/11/29/1957). Эти рас­ска­зы еще боль­ше под­стрек­ну­ли Алек­сан­д­ра в его же­ла­нии ид­ти даль­ше, но ма­ке­дон­цы па­ли ду­хом, ви­дя, что царь их го­тов гро­моз­дить тя­го­ты на тя­го­ты и опас­но­сти на опас­но­сти. В ла­ге­ре ста­ли со­би­рать­ся сход­ки. Те,  кто  был  по­смир­нее,  толь­ко оп­ла­ки­ва­ли свою участь, но дру­гие твер­до за­яв­ля­ли, что не  пой­дут даль­ше за Алек­сан­дром. Ко­гда Алек­сандр  уз­нал  об  этом,  то,  не до­жи­да­ясь, по­ка  вол­не­ние  сре­ди  сол­дат  уси­лит­ся  и  они  во­все упа­дут ду­хом, он со­звал вое­на­чаль­ни­ков и  стал  де­лить­ся  с  ни­ми свои­ми пла­на­ми. Но  все  его  крас­но­ре­чие  не  про­из­ве­ло  на  них ни­ка­ко­го впе­чат­ле­ния. Го­во­ри­ли,  что  вой­ско  ус­та­ло  и  что  нет та­кой  си­лы,  ко­то­рая  мо­жет  ув­лечь  его  в  но­вый  по­ход,   что не­об­хо­ди­мо, на­ко­нец, сде­лать ос­та­нов­ку  и  не  тре­бо­вать  от  лю­дей боль­ше то­го, что они  уже  со­вер­ши­ли.  Раз­до­са­до­ван­ный  Алек­сандр рас­пус­тил со­б­ра­ние. На сле­дую­щий день он,  пол­ный  гне­ва,  со­звал опять тех же и ска­зал, что он сам пой­дет впе­ред,  но  ни­ко­гда  не за­ста­вит ма­ке­дон­цев про­тив во­ли сле­до­вать за ним;  у  не­го  бу­дут лю­ди, ко­то­рые пой­дут за ца­рем доб­ро­воль­но.  Те  же,  кто  же­ла­ет, пусть ухо­дят до­мой и пусть со­об­щат  до­маш­ним,  что  они  ос­та­ви­ли сво­его ца­ря, ок­ру­жен­но­го вра­га­ми. По­сле  этих  слов  он  по­шел  к се­бе в па­лат­ку и в этот день и еще два  дня  спус­тя  не  при­ни­мал ни­ко­го, да­же из диа­до­хов, вы­жи­дая, не из­ме­нит­ся  ли  на­строе­ние  у ма­ке­дон­цев и со­юз­ни­ков. В ла­ге­ре, од­на­ко, стоя­ла  пол­ная  ти­ши­на. Гнев Алек­сан­д­ра, оче­вид­но,  толь­ко  раз­до­са­до­вал  сол­дат,  но  не из­ме­нил  их  на­строе­ния.  Тем   не   ме­нее,   Алек­сандр   со­вер­шил жерт­во­при­но­ше­ние пе­ред  пе­ре­пра­вой  че­рез  Сат­лед­жен,  но  жерт­вы ока­за­лись  не­бла­го­при­ят­ны­ми.  То­гда  он   со­брал   ста­рей­ших   из диа­до­хов и лю­дей ему наи­бо­лее пре­дан­ных, и так как все  ука­зы­ва­ло ему на не­об­хо­ди­мость вер­нуть­ся, он  ве­лел  объ­я­вить  вой­ску,  что ре­ше­но по­вер­нуть об­рат­но.

  Сол­да­ты ста­ли кри­чать так, как  кри­чит  бес­по­ря­доч­ная  ли­кую­щая тол­па, мно­гие  пла­ка­ли.  Алек­сандр  раз­де­лил  вой­ско  на  от­ря­ды, при­ка­зал им со­ору­дить 12 ал­та­рей вы­со­той в са­мую  вы­со­кую  баш­ню: бла­го­дар­ность бо­гам за да­ро­ван­ные по­бе­ды и  па­мять  о  по­не­сен­ных тру­дах. Ко­гда ал­та­ри бы­ли со­ору­же­ны, он при­нес на них  по­ло­жен­ные жерт­вы. Стра­ну до  Сат­лед­же­на  он  от­дал  По­ру,  а  сам  по­вер­нул об­рат­но к Дже­лу­му. (Ар­ри­ан: 5; 25-29).

                49. Поход вниз по Джелуму

  На   бе­ре­гу    Дже­лу­ма     Алек­сан­д­ру     при­го­то­ви­ли     мно­го три­дца­ти­ве­сель­ных су­дов, а так­же ко­раб­лей удоб­ных  для  пе­ре­воз­ки ло­ша­дей и для пе­ре­пра­вы вой­ска по ре­ке, и он ре­шил плыть вниз  по Дже­лу­му до Ара­вий­ско­го мо­ря.  Греб­цов  и  мат­ро­сов  на  эти  су­да на­бра­ли из  фи­ни­ки­ян,  ки­прио­тов,  ка­рий­цев  и  егип­тян,  ко­то­рые со­про­во­ж­да­ли вой­ско.

  Со­брав  диа­до­хов  и  ин­дий­ских  по­слов,   при­шед­ших   к   не­му, Алек­сандр на­зна­чил ца­рем за­вое­ван­ных ин­дий­ских зе­мель  По­ра:  под его власть от­хо­ди­ли семь ин­дий­ских пле­мен и бо­лее  2000  го­ро­дов, при­над­ле­жав­ших этим  пле­ме­нам.  Свое  вой­ско  он  раз­де­лил  та­ким об­ра­зом:  щи­то­нос­цев,  луч­ни­ков,  аг­ри­ан  и  аге­му  всад­ни­ков  он по­са­дил с со­бой на су­да. Кра­тер по­вел по пра­во­му  бе­ре­гу  Дже­лу­ма вниз часть кон­ни­цы и пе­хо­ты; по дру­го­му бе­ре­гу шел  Ге­фе­сти­он  во гла­ве боль­шей и луч­шей час­ти вой­ска. Вме­сте  с  ним  сле­до­ва­ли  и сло­ны,  ко­то­рых  бы­ло  те­перь  бо­лее   200.   Фло­том   Алек­сан­д­ра ко­ман­до­вал Не­арх и бы­ло в нем бо­лее 2000 ко­раб­лей.

                50. Война с малами. Тяжелое ранение Александра

  Из  рас­спро­сов  Алек­сандр  уз­нал,  что  в  ни­зовь­ях   Дже­лу­ма оби­та­ет во­ин­ст­вен­ное пле­мя ма­лов, ко­то­рое на­ме­рен­но  ока­зать  ему со­про­тив­ле­ние.  Он  спеш­но  от­пра­вил­ся  вниз  по  ре­ке,   на­де­ясь на­пасть на них пре­ж­де, чем  они  ус­пе­ют  под­го­то­вить­ся  к  вой­не. Ме­ж­ду  ре­кой  и  го­ро­да­ми  ма­лов  ле­жа­ла  без­вод­ная  пус­ты­ня.   С кон­ни­цей и лег­кой пе­хо­той Алек­сандр за су­тки  пе­ре­сек  пус­ты­ню  и на­пал на вра­га. Ма­лы не ожи­да­ли  та­кой  стре­ми­тель­но­сти,  они  не ус­пе­ли объ­е­ди­нить­ся и за­щи­ща­лись по­рознь,  ка­ж­дый  го­род  сам  по се­бе. Не­смот­ря на от­ча­ян­ное со­про­тив­ле­ние, ма­ке­дон­цы  в  ко­рот­кое вре­мя  взя­ли  все  их  кре­по­сти.  Вой­ско  ма­лов,  со­брав­шее­ся  на бе­ре­гах Ра­ви (Гид­ра­ста) ма­ке­дон­цы об­ра­ти­ли в бег­ст­во пре­ж­де,  чем на­ча­лось пра­виль­ное сра­же­ние. Ос­тат­ки войск ук­ры­лись в  бли­жай­шем го­ро­де.  Ма­ке­дон­цы  схо­ду  во­рва­лись  за  го­род­ские   сте­ны,   но ос­та­но­ви­лись   пе­ред   внут­рен­ни­ми   ук­ре­п­ле­ния­ми.     Алек­сан­д­ру по­ка­за­лось,  что  сол­да­ты,  нес­шие  ле­ст­ни­цы,  не  то­ро­пят­ся.  Он вы­хва­тил у од­но­го из сол­дат ле­ст­ни­цу, сам при­ста­вил ее к сте­не  и по­лез, при­кры­ва­ясь щи­том. Он пер­вый взо­брал­ся на  сте­ну  и  на­чал бой с ма­ла­ми. Щи­то­нос­цы в ве­ли­ком стра­хе за сво­его ца­ря, спе­ша  и тол­ка­ясь, по­лез­ли по од­ной ле­ст­ни­це и сло­ма­ли ее.

  Алек­сандр ока­зал­ся один на сте­не, вы­де­ля­ясь  сре­ди  всех  сво­их рос­кош­ным воо­ру­же­ни­ем и бе­зум­ной от­ва­гой. Град стрел  и  дро­ти­ков тут  же  об­ру­шил­ся  на  не­го.  Он  по­нял,  что  ос­та­ва­ясь  здесь, не­пре­мен­но бу­дет  убит.  И  то­гда  он  прыг­нул  внутрь  кре­по­сти. Ока­зав­шись один про­тив мно­гих ма­лов  он  убил  не­сколь­ко  че­ло­век ме­чом, в  том  чис­ле  во­ж­дя  ин­дов.  Дво­их  он  по­ра­зил  кам­ня­ми. Вар­ва­ры не ре­ша­лись уже под­хо­дить к не­му, а ок­ру­жив его  со  всех сто­рон, ме­та­ли в не­го ору­жи­ем, ка­кое у ко­го ока­за­лось в ру­ках.  В это  вре­мя  цар­ские  те­ло­хра­ни­те­ли  Пев­кест,  Аб­рея  и   Ле­он­нат, един­ст­вен­ные, ко­то­рым  уда­лось  взой­ти  на  сте­ну  до  то­го,  как ле­ст­ни­ца сло­ма­лась, спрыг­ну­ли вниз и ста­ли на  за­щи­ту  ца­ря.  Тут од­на из стрел про­би­ла пан­цирь Алек­сан­д­ра и вон­зи­лась в грудь  над со­ском. Из ра­ны прыс­ну­ла кровь и стал вы­хо­дить воз­дух.  Алек­сандр по­те­рял соз­на­ние и упал на свой щит.  Тем  вре­ме­нем  ма­ке­дон­цы  в бес­силь­ной яро­сти ме­та­лись во­круг сте­ны, не зная  как  прий­ти  на по­мощь  сво­ему  ца­рю.  Не­сколь­ко  че­ло­век  взо­бра­лись  на  сте­ну, ста­но­вясь  на  пле­чи  друг  к  дру­гу,  не­ко­то­рые - вби­вая  в   сте­ну кос­ты­ли. Во­круг ле­жа­ще­го ца­ря за­вя­за­лась жес­то­кая  се­ча.  На­ко­нец уда­лось сло­мать за­сов в во­ро­тах, ма­ке­дон­цы хлы­ну­ли в  кре­пость  и в ко­рот­кое вре­мя пе­ре­би­ли здесь всех,  вклю­чая  жен­щин  и  де­тей. Ко­гда Алек­сан­д­ра при­нес­ли в па­лат­ку, поч­ти не бы­ло  на­де­ж­ды,  что он ос­та­нет­ся  в  жи­вых.  Опе­ра­цию  по  из­вле­че­нию  стре­лы  про­вел кос­ский врач Кри­то­дем. Она про­шла ус­пеш­но, но  Алек­сандр  по­те­рял столь­ко кро­ви, что ед­ва не умер.

  Не­сколь­ко дней все вой­ско на­хо­ди­лось в ве­ли­чай­шем  смя­те­нии. Ка­ж­дый во­ин спра­ши­вал се­бя, что слу­чит­ся с ним и со всей  ар­ми­ей, ес­ли Алек­сандр ум­рет. Мно­гие оп­ла­ки­ва­ли свою судь­бу, не  на­де­ясь, что ос­та­нут­ся жи­вы. Уз­нав обо всем этом,  Алек­сандр  ве­лел  не­сти се­бя к Чи­на­бу, ту­да, где рас­по­ла­гал­ся весь его флот и на  седь­мой день по­сле опе­ра­ции по­ка­зал­ся вой­ску вер­хом  на  ко­не.  Ли­ко­ва­нию ма­ке­дон­цев  не  бы­ло  пре­де­лов.  От   кри­ков   со­дрог­ну­лись   все ок­ре­ст­ные ле­са и  бе­ре­га.  Сол­да­ты  под­хо­ди­ли  к  ца­рю,  со  всех сто­рон  ка­са­лись  его  рук,  об­ни­ма­ли  ко­ле­ни,  тро­га­ли   оде­ж­ду, не­ко­то­рые  толь­ко   смот­ре­ли,   стоя   не­по­да­ле­ку,   и   ухо­ди­ли, бла­го­слов­ляя его. Его осы­па­ли лен­та­ми и цве­та­ми, ко­то­рые  есть  в это вре­мя в Ин­дии. Сю­да же яви­лись к Алек­сан­д­ру по­слы от ма­лов  и дру­го­го пле­ме­ни - ок­сид­ра­ков. И те и дру­гие  изъ­я­ви­ли  ему  пол­ную по­кор­ность и со­гла­си­лись взять сат­ра­па из его рук.

                51. Плаванье вниз по Инду

  Уст­ро­ив все де­ла,  Алек­сандр  про­дол­жил  пла­ва­нье  и  у  слия­ния Чи­на­ба с Ин­дом  за­ло­жил  го­род -  Алек­сан­д­рию  Опиа­ну.  Пле­ме­на  и на­ро­ды по Ин­ду по­ко­ри­лись  Алек­сан­д­ру  поч­ти  без  со­про­тив­ле­ния. Ме­ж­ду тем это бы­ли са­мые  бо­га­тые  и  мно­го­чис­лен­ные  об­лас­ти  из всех, ко­то­рые бы­ли за­хва­че­ны в Ин­дии. Та­ким об­ра­зом, он  опус­тил­ся до Па­тал, где Инд раз­де­ля­ет­ся на  два  ру­ка­ва.  Здесь  он  сде­лал ос­та­нов­ку,  ве­лел   вой­ску   стро­ить   вер­фи,   ре­мон­ти­ро­вать   и за­кла­ды­вать ко­раб­ли. А сам на бы­ст­ро­ход­ных ко­раб­лях спус­тил­ся  до мес­та впа­де­ния Ин­да в Ара­вий­ское мо­ре.

  На ма­ке­дон­цев, впер­вые уви­дев­ших ве­ли­кий Ин­дий­ский  оке­ан,  вид его про­из­вел боль­шое  впе­чат­ле­ние.  Вер­нув­шись  в  Па­та­лы,  Алек­сандр  ве­лел  Ге­фе­стио­ну  ук­ре­п­лять га­вань и  стро­ить  но­вые  вер­фи.  Он  ре­шил  ос­та­вить  в  Па­та­лах гар­ни­зон и боль­шую часть фло­та. По­ка шли  эти  ра­бо­ты,  Алек­сандр опус­тил­ся  к  океа­ну  по  вто­ро­му  ру­ка­ву.  При  этом  он  дос­тиг боль­шо­го  ли­ма­на,  ко­то­рый  об­ра­зу­ет  при  сво­ем  впа­де­нии  ре­ка. Алек­сандр ве­лел стро­ить здесь  го­род  и  еще  од­ну  верфь.  Часть вои­нов он от­пра­вил на за­пад вдоль по­бе­ре­жья, раз­ве­дать  путь,  по ко­то­ро­му пред­стоя­ло ид­ти.

                52. Поход на запад. Покорение Гидросии

   Ме­ж­ду тем на­сту­пи­ло  вре­мя  не­удоб­ное  для  пла­ва­нья -  по­ду­ли силь­ные про­тив­ные вет­ры, при ко­то­рых рис­ко­ван­но  бы­ло  вы­хо­дить  в мо­ре. Алек­сандр ос­та­вил флот под ко­ман­до­ва­ни­ем Не­ар­ха в  Па­та­лах, ве­лев ему до­жи­дать­ся под­хо­дя­ще­го  вре­ме­ни,  а  сам  с  ос­таль­ны­ми вои­на­ми на­чал тя­же­лый по­ход на за­пад  вдоль  бе­ре­гов  Ара­вий­ско­го мо­ря. Путь Алек­сан­д­ра  ле­жал  че­рез  ди­кие  и  бес­плод­ные  зем­ли, ме­ст­ное на­се­ле­ние ни­ко­гда еще не зна­ло над со­бой вла­сти ца­рей,  и его пред­стоя­ло по­ко­рить. Стре­ми­тель­но дви­га­ясь впе­ред,  ма­ке­дон­цы на­па­ли на  ори­тов  и  под­верг­ли  их  вла­де­ния  ра­зо­ре­нию.  Со­се­ди ори­тов - гад­ро­сы -  за­ня­ли  уз­кий  гор­ный  про­ход,  со­еди­няв­ший  их стра­ны, но раз­бе­жа­лись, уз­нав  о  при­бли­же­нии  Алек­сан­д­ра.  Ори­ты со­гла­си­лись  по­сле  это­го   при­нять   сат­ра­па   от   за­вое­ва­те­ля. Алек­сандр ос­та­вил в Орах Ле­он­на­та, при­ка­зав ему стро­ить  го­род  и до­жи­дать­ся Не­ар­ха. Сам он  с  боль­шей  ча­стью  вой­ска  всту­пил  в Гид­ро­сию. Стра­на эта пред­став­ля­ла со­бой  на­стоя­щую  пус­ты­ню.  Все стра­да­ния, ко­то­рые пе­ре­не­сло ма­ке­дон­ское вой­ско  в  Азии, по­мерк­ли пе­ред тя­го­та­ми это­го по­след­не­го пе­ре­хо­да. Жгу­чий  зной  и  пол­ное от­сут­ст­вие во­ды по­гу­би­ло мно­гих  лю­дей  и  еще  боль­ше  жи­вот­ных, ко­то­рые па­да­ли, увя­зая в рас­ка­лен­ном пес­ке.  До­ро­ги  как  та­ко­вой не бы­ло. Сол­да­ты шли по не­утоп­тан­но­му пес­ку про­ва­ли­ва­ясь  в  не­го как в рых­лый снег. Длин­ные пе­ре­хо­ды  очень  утом­ля­ли  вой­ско,  но по­треб­ность в во­де гна­ла и гна­ла  впе­ред.  Ко­гда  кон­чил­ся  хлеб, сол­да­ты  ста­ли  ре­зать  ло­ша­дей  и  му­лов.  Алек­сандр  знал,  что де­ла­ет­ся,  но  счи­тал,  что  в   дан­ных   об­стоя­тель­ст­вах   луч­ше при­тво­рить­ся не­знаю­щим,  чем  дать  раз­ре­ше­ние  на  то,  что  ему из­вест­но. Из-за не­хват­ки жи­вот­ных не­воз­мож­но ста­ло вез­ти  боль­ных и ос­ла­бев­ших.  По­ход  со­вер­шал­ся  с  ве­ли­кой  бы­ст­ро­той,  и  этих не­сча­ст­ных про­сто бро­си­ли в пес­ках на про­из­вол судь­бы.  Го­во­ри­ли, что  ни­ко­гда  еще  ни  ас­си­рий­ско­му,  ни  пер­сид­ско­му  вой­ску  не уда­лось прой­ти этой до­ро­гой. Алек­сандр был пер­вым, кто про­вел  по ней боль­шую ар­мию, но и он не  раз  был  на  во­ло­сок  от  ги­бе­ли. Од­на­ж­ды про­вод­ни­ки зая­ви­ли, что они не  уз­на­ют  до­ро­ги,  так  как сле­ды ее сду­ты и  унич­то­же­ны  вет­ром.  Алек­сандр  со­об­ра­зил,  что на­до дер­жать­ся  вле­во.  С  не­боль­шим  кон­ным  от­ря­дом  он  по­ехал впе­ред. Боль­шин­ст­во всад­ни­ков от­ста­ло. Толь­ко с пя­тью  спут­ни­ка­ми царь вы­ехал к мо­рю. Рас­ка­пы­вая на бе­ре­гу пе­сок, он  на­ткнул­ся  на чис­тую пре­сную во­ду. Семь  дней  за­тем  вой­ско  шло  вдоль  мо­ря, до­бы­вая во­ду на бе­ре­гу. Тут про­вод­ни­ки  уз­на­ли  до­ро­гу  и  по­ве­ли вой­ско в глубь стра­ны.

   Че­рез два ме­ся­ца по­сле  вы­хо­да  из  Ор,  Алек­сандр  при­был  в Пу­ру,  сто­ли­цу  Гад­ро­сии  и  здесь  дал   вой­ску   от­дых. В   Пу­ре ма­ке­дон­цев под­жи­да­ли боль­шие за­па­сы  про­до­воль­ст­вия,  при­ве­зен­ные из Ариа­ны, Пар­фии  и  Гир­ка­нии.  Сю­да  же  вско­ре  при­был  Не­арх, бла­го­по­луч­но  со­вер­шив­ший   свое   пла­ва­нье   по   мо­рю.   От­сю­да от­дох­нув­шее вой­ско че­рез Кар­ма­нию дви­ну­лось в Пер­сию.  По  до­ро­ге царь при­ни­мал сат­ра­пов и жа­ло­бы на них. Мно­гих  сат­ра­пов  тут  же каз­ни­ли  по  при­ка­зу  Алек­сан­д­ра.  На  их   ме­сто   он   по­ста­вил но­вых ма­ке­дон­цев из сво­его ок­ру­же­ния. (Ар­ри­ан: 6).

                53. Возвращение в Сузы. Свадьбы

  Ос­та­но­вив­шись в Су­зах, Алек­сандр от­празд­но­вал  свадь­бы -  свою  и сво­их дру­зей. Он уже был же­нат на Рок­са­не, а те­перь взял  в  же­ны еще и стар­шую из до­че­рей Да­рия -  Бар­си­ну -  и  млад­шую  дочь  Оха - Па­ри­са­ти­ду. Ге­фе­стио­на  он  же­нил  на  Дри­пе­ти­де,  до­че­ри  Да­рия, се­ст­ре сво­ей же­ны: он хо­тел, что­бы де­ти  Ге­фе­стио­на  и  его  бы­ли двою­род­ны­ми. Точ­но так­же пе­ре­же­нил  он  че­ло­век  80  диа­до­хов  на до­че­рях знат­ней­ших  пер­сов  и  ми­дян.  Бра­ки  со­вер­ше­ны  бы­ли  по пер­сид­ско­му обы­чаю.  Этот  по­сту­пок  Алек­сан­д­ра  со­чли  од­ним  из до­ка­за­тельств  его  про­сто­го   и   дру­же­ст­вен­но­го   об­ра­ще­ния   с диа­до­ха­ми.  При­дан­ное  всем  дал   Алек­сандр.   Бы­ли   и   дру­гие ма­ке­дон­цы, же­нив­шие­ся  на  ази­ат­ских  жен­щи­нах.  Алек­сандр  ве­лел со­ста­вить их по­имен­ный спи­сок (ока­за­лось их боль­ше  10­000  ты­сяч) и все они по­лу­чи­ли от не­го сва­деб­ные по­дар­ки.

                54. Уплата солдатских долгов

  По­сле  это­го  Алек­сандр  ре­шил,  что   са­мое   вре­мя   уп­ла­тить сол­дат­ские дол­ги. Он ве­лел со­ста­вить спи­ски, кто сколь­ко  дол­жен, что­бы вы­дать со­от­вет­ст­вую­щие  сум­мы.  В  ла­ге­ре  бы­ли  по­став­ле­ны сто­лы и на них по­ло­же­ны день­ги;  ве­даю­щим  раз­да­чей  он  при­ка­зал уп­ла­чи­вать дол­ги ка­ж­до­го, кто предъ­я­вит  дол­го­вое  обя­за­тель­ст­во, не за­пи­сы­вая имен. Сол­да­там, то,  что  они  ос­та­лись  не уз­нан­ны­ми бы­ло при­ят­нее, чем из­бав­ле­ние от дол­гов. Го­во­рят,  что  вой­ску  в этот раз бы­ло по­жа­ло­ва­но око­ло 20 ты­сяч та­лан­тов.

                55.Зачисление персов в македонское войско. Отставка ветеранов
               
   При­шли к не­му сат­ра­пы из но­вых го­ро­дов и за­вое­ван­ных  зе­мель, с ни­ми при­бы­ло око­ло 30 ты­сяч юно­шей, во­шед­ших в тот  воз­раст,  о ко­то­ром  Алек­сандр  го­во­рил,  что  это  "по­том­ки".  У  них   бы­ло ма­ке­дон­ское воо­ру­же­ние и обу­че­ны  они  бы­ли  ма­ке­дон­ским  во­ен­ным прие­мам. Ма­ке­дон­цев,  го­во­рят,  раз­до­са­до­ва­ло  их  при­бы­тие:  они ре­ши­ли, что Алек­сандр при­ни­ма­ет вся­че­ские ме­ры к то­му,  что­бы  не так уж ну­ж­дать­ся в  ма­ке­дон­цах.  Ве­ли­кой  пе­ча­лью  бы­ло  для  них ви­деть на  Алек­сан­д­ре  ми­дий­скую  оде­ж­ду;  за­клю­че­ние  бра­ков  по пер­сид­ско­му за­ко­ну при­шлось мно­гим не по ду­ше; огор­ча­ло их и  то, что кон­ные азиа­ты бы­ли за­чис­ле­ны по  ло­хам  в  кон­ни­цу  ге­тай­ров. Всем  да­ли  вме­сто  вар­вар­ских  ме­та­тель­ных  кам­ней   ма­ке­дон­ские ко­пья. Все это огор­ча­ло ма­ке­дон­цев, так как  сви­де­тель­ст­во­ва­ло  о том, что Алек­сандр скло­ня­ет­ся в ду­ше к  вар­ва­рам,  а  ма­ке­дон­ские обы­чаи и са­ми ма­ке­дон­цы у не­го в пре­неб­ре­же­нии.

  Из Суз Алек­сандр спус­тил­ся по Ев­фра­ту до Пер­сид­ско­го за­ли­ва,  а за­тем под­нял­ся по Тиг­ру в Опи­ду. Здесь  он  со­брал  ма­ке­дон­цев  и зая­вил, что  уволь­ня­ет  сол­дат,  не­год­ных  к  во­ен­ной  служ­бе  по ста­рос­ти или по уве­чью; он ото­шлет их на ро­ди­ну и даст ка­ж­до­му  с со­бой столь­ко, что до­ма зем­ля­ки бу­дут  им  за­ви­до­вать,  а  дру­гие ма­ке­дон­цы за­го­рят­ся же­ла­ни­ем взять на се­бя их тру­ды и  опас­но­сти. Алек­сандр рас­счи­ты­вал, что ма­ке­дон­цы об­ра­ду­ют­ся  его  сло­вам.  Они же оби­де­лись на эту речь ца­ря. Во всем вой­ске во­об­ще  бы­ло  мно­го не­до­воль­ных:   ма­ке­дон­цев   раз­дра­жа­ла   и   пер­сид­ская    оде­ж­да Алек­сан­д­ра и  вар­вар­ские  обы­чаи  и  но­вые  лю­бим­цы.  Сол­да­ты  не вы­дер­жа­ли и за­кри­ча­ли - пусть он уво­лит их всех и вою­ет вме­сте  со сво­им от­цом. Это был  на­смеш­ли­вый  на­мек  на  Ам­мо­на.  Алек­сандр, ус­лы­шав  это  (стал  он  в  то  вре­мя  уже  раз­дра­жи­тель­нее,   и, при­вык­нув к вар­вар­ской угод­ли­во­сти, от­но­сил­ся к ма­ке­дон­цам  не  с преж­ним  бла­го­ду­ши­ем),  со­ско­чил  с  три­бу­ны,  при­ка­зал  схва­тить яв­ных смуть­я­нов и сам ру­кой ука­зал щи­то­нос­цам, ко­го  на­до  взять. Взя­ли че­ло­век 13. Алек­сандр  при­ка­зал  их  каз­нить.  (Ар­ри­ан:  7; 1-8). За­тем, под­няв­шись вновь на три­бу­ну, он об­ра­тил­ся  к  вои­нам с гнев­ной ре­чью, про­кли­ная их не­бла­го­дар­ность, и под ко­нец  ве­лел уби­рать­ся  всем,  ко­му  не  стыд­но  бро­сить  его  од­но­го,  а   он ос­та­нет­ся здесь под  ох­ра­ной  по­бе­ж­ден­ных  вар­ва­ров.  И  в  са­мом де­ле, Алек­сандр тут же про­гнал сво­их те­ло­хра­ни­те­лей и пе­ре­дал  их долж­ность пер­сам, по­ста­вив их копь­е­нос­ца­ми и жез­ло­нос­ца­ми.  Ви­дя, что сви­та ца­ря со­сто­ит из пер­сов, что они уда­ле­ны  и  ос­корб­ле­ны, ма­ке­дон­цы при­тих­ли и, оду­мав­шись, по­ня­ли, что они от  рев­но­сти  и гне­ва поч­ти что обе­зу­ме­ли. Об­ра­зу­мив­шись,  без  ору­жия,  в  од­них хи­то­нах по­шли они к цар­ской па­лат­ке с пла­чем и кри­ком.  Алек­сандр не до­пус­тил их к се­бе, хо­тя и смяг­чил­ся. Ма­ке­дон­цы не ухо­ди­ли:  2 дня и 2 но­чи тер­пе­ли­во стоя­ли они так,  пла­ка­ли  и  на­зы­ва­ли  его вла­ды­кой. На тре­тий день Алек­сандр вы­шел к ним, ви­дя их пе­чаль  и уни­же­ние, за­пла­кал и го­ре­вал дол­го. (Плу­тарх:  "Алек­сандр";  71). По­ми­рив­шись с сол­да­та­ми, Алек­сандр  уво­лил  со  служ­бы  11  ты­сяч ве­те­ра­нов. Во гла­ве них он по­ста­вил Кра­те­ра,  ко­то­ро­му  при­ка­за­но бы­ло  управ­лять  Ма­ке­до­ни­ей   вме­сто   Ан­ти­пат­ра,   а   Ан­ти­пат­ра Алек­сандр вы­звал к се­бе с  по­пол­не­ни­ем  из  но­во­бран­цев.  (Юс­тин: 12; 12).

                56. Смерть Гефестиона

   Из Опи­ды в 326 г. до  Р.Х.  вой­ско  от­пра­ви­лось  в  Эк­ба­та­ны. Здесь  на­ча­лись  шум­ные  празд­не­ст­ва,   ко­то­рые   бы­ли   пре­рва­ны вне­зап­ной  смер­тью  Ге­фе­стио­на.  Алек­сандр  так  лю­бил  его,  что про­сто обе­зу­мел от го­ря. Он при­ка­зал  сей­час  же  в  знак  трау­ра ост­ричь гри­вы всем ло­ша­дям и му­лам,  сло­мать  зуб­цы  у  го­род­ских ба­шен и рас­пять вра­ча Глав­ка (хо­тя тот был  не­ви­но­ват -  Ге­фе­сти­он умер имен­но по­то­му, что не вы­пол­нял ука­за­ний вра­ча). Пре­дал­ся  он и дру­гим бе­зум­ст­вам.  Так,  на­при­мер,  он  ис­т­ра­тил  на  по­хо­ро­ны дру­га 10 ты­сяч та­лан­тов, но и это  счи­тал  за  пус­тяк,  со­би­ра­ясь фра­кий­скую го­ру Афон пре­вра­тить в  ста­тую  Ге­фе­стио­на.  (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 72).

                57. Прибытие в Вавилон и подготовка к новому походу

  Не­мно­го  уте­шив­шись,  Алек­сандр  со­вер­шил  по­ход  на  ко­се­ев  и со­вер­шен­но ис­тре­бил это пле­мя. За­тем  он  от­пра­вил­ся  в  Ва­ви­лон. (Ар­ри­ан:7; 15). Здесь  он  за­стал  флот  Не­ар­ха,  под­няв­ший­ся  из Пер­сид­ско­го за­ли­ва вверх по Ев­фра­ту. Алек­сандр ве­лел стро­ить  еще ко­раб­ли и на­ни­мать ко­ра­бель­щи­ков. У Ва­ви­ло­на бы­ла вы­ры­та  га­вань, где мог­ла  при­стать  ты­ся­ча  во­ен­ных  ко­раб­лей.  Сю­да  же  на­ча­ли схо­дить­ся вой­ска из всех сат­ра­пий - Алек­сандр на­чал  под­го­тов­ку  к но­во­му по­хо­ду. (Ар­ри­ан:7;19). Пла­ны бы­ли столь же гран­ди­оз­ны,  как и пер­во­го: по­ко­рив ара­бов, Алек­сандр пред­по­ла­гал пе­ре­пра­вить­ся  в Аф­ри­ку,  прой­ти  все  про­сто­ры   Ну­ми­дии,   за­хва­тить   Кар­фа­ген, пе­ре­пра­вить­ся в Ис­па­нию, вый­ти ми­мо Альп  к  по­бе­ре­жью  Ита­лии  и воз­вра­тить­ся в Эпир. (Кур­ций Руф: 10; 1).

                58. Болезнь и смерть

   Но ко­гда все бы­ло го­то­во и объ­яв­лен уже день  на­ча­ла  по­хо­да, Алек­сандр вне­зап­но за­бо­лел ли­хо­рад­кой. Сна­ча­ла он не  об­ра­тил  на нее вни­ма­ния и про­дол­жал от­да­вать рас­по­ря­же­ния,  но  бо­лезнь  все уси­ли­ва­лась, по­ка, на­ко­нец,  не  сва­ли­ла  его  окон­ча­тель­но.  Ко­гда вой­ско уз­на­ло, что на­де­ж­ды  на  вы­здо­ров­ле­ние  нет,  то  сол­да­ты, пол­ные пе­ча­ли и люб­ви к ца­рю, по­тре­бо­ва­ли, что­бы  их  впус­ти­ли  к Алек­сан­д­ру. Он ле­жал уже без го­ло­са, но  по­жал  ру­ку  ка­ж­до­му  из про­хо­див­ших  ми­мо  сол­дат,   с   тру­дом   при­по­ды­мая   го­ло­ву   и при­вет­ст­вуя их гла­за­ми. Диа­до­хи, со­брав­шие­ся у  ло­жа  уми­раю­ще­го, спро­си­ли,  ко­му  он   ос­тав­ля­ет   свое   цар­ст­во.   Он   от­ве­тил: "наи­луч­ше­му". (Ар­ри­ан: 7; 25-26). Не­за­дол­го до  смер­ти  Алек­сандр снял с ру­ки пер­стень и от­дал его  Пер­дик­ке.  Скон­чал­ся  он  в  28 день ме­ся­ца даи­сия в 323 г. до Р.Х., про­цар­ст­во­вав  12  лет  и  8 ме­ся­цев. Ни у ко­го пер­во­на­чаль­но не бы­ло по­доз­ре­ний в  от­рав­ле­нии ца­ря. Но  спус­тя  шесть  лет  Олим­пиа­да  по­лу­чи­ла  до­нос;  мно­гих каз­ни­ла и ве­ле­ла вы­бро­сить  из  мо­ги­лы  ос­тан­ки  Ио­лая,  цар­ско­го ви­но­чер­пия. Мысль об от­рав­ле­нии при­над­ле­жа­ла яко­бы  Ан­ти­пат­ру,  а осу­ще­ст­в­ле­на бы­ла его сы­ном Кас­сан­дром.

  Рок­са­на  бы­ла  бе­ре­мен­на,  а  по­то­му  ма­ке­дон­цы   ок­ру­жи­ли   ее по­че­том. Она от­но­си­лась рев­ни­во к  Ста­ти­ре;  об­ма­ном,  с  по­мо­щью под­лож­но­го пись­ма, за­ма­ни­ла ее к се­бе и, ко­гда та при­бы­ла  вме­сте с се­ст­рой, уби­ла обо­их,  а  тру­пы  ве­ле­ла  бро­сить  в  ко­ло­дец  и за­сы­пать. Сде­ла­но  это  бы­ло  с  ве­до­ма  и  с  по­мо­щью  Пер­дик­ки. (Плу­тарх: "Алек­сандр"; 76-77).

  По­хо­ро­ны Алек­сан­д­ра со­стоя­лись толь­ко  че­рез  семь  дней  по­сле смер­ти, так как уже  на  дру­гой  день  из-за  вла­сти  раз­го­ре­лась жес­то­кая  рас­пря  ме­ж­ду  его  друзь­я­ми.  В  даль­ней­шем   Пто­ле­мей пе­ре­вез его прах в Еги­пет. (Кур­ций Руф: 10; 10).

Персия и поход Александра Македонского  http://www.proza.ru/2010/02/17/1456