Судьба

Руслан проснулся. Начинался кашель. Туберкулёз. Недолеченный изначально, в это межсезонье донимал его как никогда. Он понимал, что жить осталось не долго. Может месяцы, а может и дни.
От стены, у которой он лежал, исходило тепло. С другой её стороны, в смежной комнате, стояла печь, и сосед  исправно её топил. Печное тепло в прохладные ночи рано начавшейся осени было очень кстати. А как хотелось ещё и родственного, людского.  Братья и сёстры, о существовании которых он узнал и познакомился с ними через шестнадцать лет после своего рождения, не навещали. Приходил как-то братишка, посидел в отдалении, наверно боялся заразиться, и больше не появлялся.  Заодно, видимо, приходил сообщить, что два года назад умерла мать и перед смертью рассказала, что есть у них старший брат.
Заходят только друзья, в основном бывшие собутыльники. Тоже устраиваются подальше. Приносят еду. Жена одного из них часто передаёт горячее. Затем уходят по своим похмельным делам. Благодарен им был Руслан, до слёз.
Кашель, наконец, сдался. Воспоминания увели его в далёкое детство. В последнее время Руслан всё чаще и чаще мысленно возвращался назад, в прошлое. Память выискивала хорошее, доброе, приятное. Но они высвечивались редко, и, затеняясь более весомыми  противоположными сторонами жизни, отходили вглубь. 

Вспоминал дом, обставленный добротной мебелью, отца, мать, и двух сестёр. Ему четыре года.  Сёстры старше. Не запомнил он их. Смутно помнил младшую, которая не выпускала его руку из своей, гуляя с ним. Иногда она сажала на спину и изображала из себя лошадку. Было весело.
Черты старшей не сохранились вовсе. Помнил только девичий силуэт, с протянутыми руками для развешивания белья, и среди них свои штанишки.
Они с отцом уехали неожиданно, ночью, когда он спал. Проснувшись от шума,  застал плачущую мать. Её успокаивали соседка и ещё две женщины. Ему тоже захотелось заплакать. Но помешало внезапно возникшее  острое  незнакомое чувство неуюта и одиночества. Рядом с мамой. Рядом с женщинами. Чувство было крохотное, как и он сам, но крепкое. Оно было сильнее желания плакать, и, начавшийся было всхлип, замер.  И, пожалуй, именно с этой поры осталось оно с ним уже навсегда, вырастая порой до опустошающих душу  размеров.

Всё стояло на своих привычных местах, но дом казался пустым. Пустовали только две стены в комнате у сестёр, где раньше висели их ковры, единственные вещи, которые увёз отец.
По мере взросления Руслан узнавал всё больше и больше подробностей о себе, которые он сейчас согласился бы не знать вовсе.
Это был развод родителей, что в те, пятидесятые годы, было редкостью.   А в сельской местности почти сенсацией. О расторжении браков в местной газете даже помещали информацию. Долго сельчане шушукались. Тем более  что разводилась известная  на селе, довольно благополучная  семейная пара.

Большей частью Руслан рос под присмотром доброй соседки. Иногда мать брала с собой на работу. А когда подрос и стал учеником, то после уроков оставляла его с собой в школе. Вначале было интересно. За день в кабинет директора заходило очень много людей. Особенно было интересно, когда приводили очередного нарушителя школьной дисциплины или неуспевающего, которого  в кабинете воспитывали, долго отчитывая и ставя ему в пример отличников учёбы и поведения.
Интерес пропал, когда стали дразнить его маменькиным сыночком.

Самое страшное слово он услышал во время потасовки с одноклассником. Оказавшийся на лопатках  мальчишка, от злости выкрикнул: брошенный. Резко выпустив побеждённого, неожиданно даже для самого себя, он впервые заплакал при посторонних. Обида на отца, копившаяся в нём все эти годы, выливалась слезами. Заглушая рыдания, Руслан бросился домой.
Почему отец не забрал именно его, сына? Чем же он провинился? Почему уехал, ничего не объяснив, ночью, когда он спал? Эти вопросы мучили его давно. Мать уклонялась от разговоров на эту тему. Но уверяла, что отец его любит, алименты и дополнительные деньги к каждому дню рождения присылает регулярно. Уехал ночью, потому что днём  в машине было бы очень жарко в дороге. Но ему нужен был отец, такой же, как у всех его друзей, рядом, каждый день. Даже пусть пьяница, как у Булы, но отец.
С этих пор Руслан стал настойчиво выяснять у матери адрес отца, решил,  во что бы то ни стало, уехать к нему.
И матери пришлось рассказать историю его появления на свет, которую собиралась поведать ему только после совершеннолетия.
Руслан долго не мог поверить услышанному. Не находил себе места. Забросил учёбу.
Отказывался ходить в школу. Слово «брошенный» приобрело совершенно иной смысл.
Бросила его та, которая родила. Ещё в роддоме. Сразу после рождения.
Ну и что, что она была совсем молода и была обманута?  Ну и что, что ей надо было заканчивать школу?
Не помещалось всё это в его детской ещё голове.
А те, кого он считал родителями, усыновили его. К этому времени у отца уже были две девочки. Мать их умерла очень рано. Женился вновь. Но, оказалось, что жена не может иметь детей. Так у них появился Руслан.
Винить ли отца, который, в конце концов, захотел родить себе родного сына, женился на другой и уехал в далёкий город? Не было ответа у пятнадцатилетнего подростка. Но ехать к нему уже расхотел.

Говорят, что время лечит всё. До конца ли? И одинаково ли всех?
Временами Руслан успокаивался, брал себя в руки, подгонял учёбу, помогал матери, ухаживал за одноклассницами.
Не давала покоя мысль, что его настоящая мать жива. Хотелось увидеть её. Желание это становилось всё сильнее. Он был уверен, что она обрадуется ему.

Мать не хотела сообщать адрес. Ей было известно, что девушка давно вышла замуж, живёт в отдалённом совхозе и имеет пятерых детей. Она не работала, да и куда работать с детишками. Муж чабанил.
Мать понимала Руслана, но знала, что его не ждут в той семье.
После окончания школы она назвала сыну адрес.

В совхозе было всего несколько улиц. Нужный дом нашёл без труда. Женщина была дома.
Она и её дети во все глаза уставились на ухоженного, добротно одетого, красивого молодого человека. Что-то дрогнуло в лице женщины, и она медленно стала приседать. Руслан оказался очень похожим на неё. Те же черты лица, те же волнистые волосы. Она всё поняла. Объяснять ничего не надо было. Но Руслан всё-таки назвал себя.

Прошло несколько дней. Её муж находился на дальних пастбищах, и возвратиться должен был не скоро. Руслан часто ловил на себе её долгий взгляд, будто хотела о чём-то спросить и не решалась. Дети обходили его стороной, заговаривать не пытались. На вопросы отвечали односложно. Ни разу она не назвала его сыном, даже когда оставались одни.  И детям  представила как дальнего родственника по материнской линии.
Руслан не испытывал к ней обиды. Он жалел её, с утра до самой ночи хлопотавшую то по дому, то во дворе.
Понял Руслан, что, оставшись, создаст для неё напряжённую жизнь. Да и мужу она должна будет объяснить его присутствие.
Попрощавшись, Руслан уехал домой.
Запой продолжался несколько дней. Впервые мать растерялась. Властная и решительная женщина, сумевшая добиться многого, сделавшая успешную карьеру, воспитавшая не одно поколение учеников, не могла справиться с сыном. Лечение в клинике давало кратковременные результаты.
Её настойчивость всё-таки образумила сына на несколько лет. Руслан закончил институт.
Работал. Женился по любви на единственной дочери состоятельных родителей. Родились сын и дочь. Казалось, жизнь наладилась, и потекла по само собой разумеющемуся течению стабильного семейного русла.
Однажды испытав обманчиво-коварную возможность в алкоголе легко забыть болезненные неожиданности судьбы, Руслан не мог устоять и временами пил. Желающие составить компанию находились легко. Ему казалось, что жизнь преподнесла ещё не все жестокие свои сюрпризы.  Подолгу копался в письмах, в фотографиях в поисках тайн, связанных с ним, стал выбегать на каждый стук, на каждый звонок.
Долго терпели его частое отсутствие на работе. Но всему приходит конец. Его уволили.

Жена настояла сменить место жительства, и они, продав дом, переехали в город, на её родину. Она была довольна, оказавшись рядом со своими родителями. Дети привыкли быстро и, освоившись в городской  жизни, приобрели новых друзей. Вот только сам  Руслан чувствовал себя неуютно. При поддержке родителей, жена рьяно принялась перевоспитывать его. Постоянные упрёки,  унижения со стороны её родственников, обвинения, предъявляемые именно в то время, когда могут слышать дети – всё это загоняло Руслана в тот самый, знакомый угол алкогольного забытья, из которого его не раз вытаскивала мать.

Мать не захотела переезжать с ними и уехала жить совсем в другом направлении, к своей сестре, и через несколько лет умерла. Перед смертью она очень хотела увидеть сына, но Руслан опоздал.

Похороны были многолюдными. Приехали её сельчане, представители администрации села, ученики, выпускники почти всех лет, которые успели получить известие об её кончине. Руслан долго принимал соболезнования. Вереницей подходили к нему соболезнующие, обнимали и говорили тёплые ободряющие слова.  Только сейчас Руслан понял меру сыновней ответственности. Почувствовал себя сыном.  Одновременно цепко и настойчиво вкрадывалось ощущение  вины. Ведь он так и не поблагодарил эту женщину, вырастившую и воспитавшую его, собственно ставшей ему матерью.

Похоронив её, он почувствовал себя  никому уже не нужным. Даже родным детям, которые полностью стали на сторону матери, и наравне с ней старательно укоряли, повышая голос. Однажды ему просто не открыли дверь. У ворот стояла сумка с вещами.

Руслан вернулся в родное село. Друзья нашли ему комнату в старом бараке.  И потекла беспорядочная, бесцельная жизнь. Ухудшение здоровья посчитал обыкновенной простудой, и долго не обращался к врачам. К диагнозу отнёсся равнодушно. Жить итак не хотелось. Но почему-то  появилось желание повидаться с приёмным отцом. Не мог Руслан объяснить причину этому,  возникшему вдруг, желанию. Может, что-то подсказывало, что надо проститься. Но оказалось, что человек, чью фамилию он носил,  уже много лет назад покинул этот мир.

Настойчивые врачи определили в больницу. Лечение далось тяжело. Горстями принимаемые лекарства пились с трудом.  Через несколько месяцев из больницы ушёл не долечившись.

Руслан умер ранней весной. Собранных друзьями денег хватило только на захоронение.

Не узнал Руслан, что через месяц приехали две сестры, которых видел он в четырёхлетнем возрасте. Не узнал он, что одна из них приезжала проведать и раньше, не ведая, что Руслан уехал на родину жены. Долго искали они тех, кто мог бы показать могилу. На кладбище их подвели к одинокому сиротливому холмику без ограды и надгробья.

Через год друзья пришли навестить друга в день его смерти. Удивлённые, они долго осматривали ограду  и плиту, где были выгравированы данные Руслана. Внизу в уголке стояли два слова: от сестёр.