Посвещение А. С. не Пушкину

Что ты на меня смотришь? Да, я теперь черная. Мне теперь совсем все равно на завтра. На завтрак паленая каша и ладно. Или лучше молочный суп с лапшой, что ты мне так упорно вешал на уши? Она же у тебя быстро заваривающаяся. Подлил кипятка, разбавил маслом - готова. Наверное, я была сотой? Хм, Сотникова Анастасия... Не надо, не отвечай. Давай помолчим. Да, я кофе пролила невзначай! А разве жжет? Ну ты же несахар, не растаешь. Ответь бедной девочке, что телефон срывает, что ты ее маешь... Я подожду.

А за окном погода хорошая. Снег валит пушистыми белыми хлопьями. Дети лепят снежную бабу, едят снег, дочка бежит за папой.

Ну что мой хороший? А, прости, уже не мой? Лучше б ты был немым... Ты прав. Было бы меньше слез и драм. Я повесила в комнате новые занавески. Нет, совсем не прячусь от мира, просто он едкий. Ест по утрам желтым блин глаза. Пускай не подавиться. Ты на выборы ходил? Кого опустил в урну? А зачем мне, мне и так хорошо. Я вот тебя выбрала, открывала как матрешку, шаг за шагом. А ты становился меньше и мельче. Оно мне надо?

А за окном похолодало. Фонари – просто желтые пятна. В доме напротив все спят, изображают взрослых ягнят. «Луна появилась и лезет настырно все выше и выше…» - орет в динамиках. Подруги звонят в дверь. Упорно не слышу.

Да, я наверное пойду по-тихоньку. Перейду через полгорода, что забыть как больно. И ты приходи на чай. Чай прожили вместе полгода! Помню и розы, и шарики, и фонарики на аллеях. Еще помню теплоход, в моих волосах ленты алели и я видела дельфинов на черном море. Ты держал меня за руку… мое горе… дельфины уплыли, исчезла надежда, перестановка в коридоре, прости, а где моя одежд? Да, прав, за окном хорошая погода! Что? Проводить? Ты шутишь? Не надо. Мои ноги еще слабы, а спина и вовсе не зажила. Помнишь, я тогда закрыла глаза, а ты взял ножницы и обрезал. Как что? Крылья…