80

Рисунок 96г: Мифология жизни



***

Утро. Спать ещё хочется, но дух мой уже ходит, умытый и бодрый, ждет не дождется, когда я, наконец, встану: «у меня еще есть идеи и темы, вот послушай»…

***

«Люблю читать. Люблю поесть. Спорт люблю даже больше, чем надо бы. И, кхм, половую любовь иногда обожаю. Музыку люблю. И живопись. В иной компании побыть. На дачу съездить, если не так часто и без груза. Покупки люблю делать. Писать заковыристые текстики. Ну, и спать люблю. Да замучаешься – до нелюбви - перечислять - столько я всего люблю!» - «Да, все есть, а любви нету» (от соседа голос, или свыше?)

***

Один наставлял другого на путь истинный и тот слушал во все глаза, со всеми высокими словами соглашался, воодушевлялся и умилялся и говорил: «вы уж откушайте с нами, возьмите это и это». Тот кушал, брал и, прощаясь у дверей, говорил в последний раз: «не забывай путь истинный, а то будешь гореть в аду. Я к тебе еще зайду, посмотрю как ты тут, бодрствуешь ли или опять в сомнительные ереси впал. Да, кстати, не сделаешь ли  мне вот это? -  теще  нужно» - «Да, да, я - великий грешник, так голова и чешется что-нибудь выдумать, а руки - сделать, будь они неладны…» (поп и несколько иезуитски настроенный грешник. Или мазохистски настроенный? Тогда это поп несколько иезуитски пользуется… Золотые руки и глиняная беззащитная голова – многократно разбитая, склеенная, перевязанная… Иного твердолобого не смущает даже поехавшая крыша…)

***

Нарисовал карикатуру а они сказали: «как красиво!» А вот о серьезном сказали, что это карикатура, что нельзя же так грубо, мы от тебя  не ожидали...
 (Почему красиво-то – ладно бы, атмосферу упомянули, или стиль; даже глубина невероятная поближе. Или они что-то новое знают теперь про бытованье красоты…)

Бросил реплику, словно рукой отмахнулся. – «А чего ты отмахиваешься? Почему такой злой сегодня?» Остановившись в удивлении: «Разве?! А ведь правда...» - простодушный; злой бы, поперхнувшись, покраснев как рак, промолчал, только зубами, как рак клешнями, непроизвольно щелкнул. (Простодушная и злая часть меня…)

 Там я с вами посижу с толком,  расстановкой -  обстановка  толковая, приятная - а здесь так темно, холодно и сыро,  так много машин и  мало людей, такие большие расстояния, что хочется поскорее проскочить все,  скользя черной призрачной фигуркой. Злобное, лихорадочное хотение и пыхтение...

 Налетел на меня, дует, дует - была бы буря для стакана. Уколол его легонько, играя лукаво - он малость оторопел, но справился и лихорадочно принялся искать, чем  прикрыться  - в заведомо пустых карманах. Но тут ему ударила в голову новая идея атаки и он опять полетел… - придется оставить его победителем, ничто другое не смягчит ему боль от полученной раны...


                ***

«...Все развалилось?! Ну, нельзя  уж так, как мы будем выглядеть и что кушать, во что одеваться! Нет, я все понимаю, но хотя бы фасад должен быть? Чтобы  торжественное заседание или, там, вечеринку  провести  без того, что стулья под заседающими начнут разваливаться прежде, чем все как следует напьются. Ну, в быту, я понимаю, можно жрать кислый творог, сидя в углу, потому что у табурета только одна ножка, но на свадьбе-то... Ведь деторождаемость упадет, семья развалится, вообще ничего не получится на кровати, которая сама по себе ходуном ходит! ...Есть, говорите, фасад? Ну, вот, а то все нету; просто дисциплина упала и развалилась. Ну, и что, пусть из фанеры... А с остальным как? Мрак или что-то виднеется? Если  только не трогать? И даже ходить опасно? А по телефону разговаривать не опасно?..»

(«У тебя что, дырочка в свитере?» – «Нет,  ниточка выдернулась,  и тень на плетень наводит!»)