Сокровище

Глафира редко бывала на кладбище. Некоторым людям нравится прогуливаться по месту последнего успокоения бывших сограждан. Зеваки разглядывают фотографии на памятниках, радуются, находя знакомых. Глафира Алексеевна — человек не суеверный, но то, что недавно с ней произошло, поразило и заставило поверить: чудеса на свете бывают. Этому предшествовали трагические события в ее семье.
Отец Глафиры — Алексей Петрович Куккарелен. Финн по национальности, в советское время по совету своей супруги он написал письмо тогдашнему руководителю Финляндии Урхо Калева Кекконену. Пожаловался президенту Суоми, что вынужден жить в частном доме. С финнами советское руководство дружило, родители Глаши вскоре получили отдельную двухкомнатную квартиру. В новые времена Алексею Петровичу удалось съездить на родину предков, повидаться с дальней родней. Потом Куккарелен часто хвастался перед ближними и дальними:
— Побывал в Вихляндии!
Алексей Петрович был человек не без странностей. Как-то к дому родителей приехали пожарные: из окна квартиры валил густой дым. Оказалось, что заботливый финн установил в комнате буржуйку. Недовольным пожарным объяснил:
— Жена мерзнет, вот я и поставил печку. — Слово «жена» он произносил так: «зинА» с ударением на «а».
Мать Глафиры Людмила Владимировна не ценила заботы своего мужа. Называла его «чухонь белобрысая» и постоянно пилила. Пришибленный браком, Алексей Петрович даже по улице ходил как-то боком, словно не желая мешать прохожим. Походка его супруги была похожа на шествие пингвина: пробежит, остановится. Болезнь усилила дурной характер Людмилы Владимировны. В конце концов Алексей Петрович не выдержал постоянных попреков супруги и бросился под электричку.
На сороковой день после гибели отца Глафире приснился сон. К стене трехэтажного дома прислонена крышка гроба, обитая синей тканью. Уже назначены похороны бабушки, приглашены знакомые. Глафира входит в большую пустую комнату на первом этаже. В дальнем углу кровать, рядом у изголовья стоит табуретка. На постели бабушка. «Надо бы проститься, — думает Глаша, — обнять, сказать, как хорошо было с ней. — Затем спохватилась: — Но ведь бабушка жива! И вроде не собирается умирать». И обратилась к ней:
— Отменим похороны! Не могу же я заколачивать тебя, живую, в гроб!
В руках у Глафиры сотовый, он звонит. Кто-то спрашивает, пора ли приходить на похороны.
— Они отменяются!
Затем Глаша хочет набрать номер матери, чтобы сообщить ей об этом же. Из телефона почему-то исчез номер мобильника Людмилы Владимировны. И вдруг мать звонит сама, при этом на сотовом высвечивается ее фотография:
— Доченька! У меня для тебя радостная весть: скоро ты станешь богатой!
Проснувшись, Глафира задумалась: в руку этот сон или нет? Может, спросить у матери, хотя вряд ли она отвечает за то, что говорила во сне. Глаша поспешила к матери, но та не открывала. Людмила Владимировна не доверяла ключи от квартиры даже дочери, так что пришлось вызывать милицию. Оказалось, что мать Глафиры повесилась. Многие годы Людмила Владимировна страдала от астмы. Часто сетовала:
— Всю жизнь болею, никак не околею! — Видимо, когда ей стало не на кого выплескивать раздражение, вызванное болезнью, она решила ускорить свой уход.
Глафира задумалась: «Будет ли называться рождением появление матери на том свете? Или в царстве теней другие термины?»
Стало не до разгадывания сна, надо было заниматься похоронами. Глафира Алексеевна обратилась в ритуальный сервис. Одноэтажный домик мрачных услуг имел два входа. На одной двери висел замок и табличка «Посторонним вход воспрещен». Какой-то шутник вписал сверху две буквы, так что получилось: «Потусторонним вход воспрещен», хотя по сути именно они — главные заказчики. Основная дверь тоже оказалась заперта, к ней было приклеено объявление, написанное от руки: «Я на кладбище». Видимо, работник сервиса ушел по производственным делам на свой «объект». Глафира решила подождать. Рядом с «потусторонним» домом реклама «Мобильные услуги». Видимо, тот же самый озорник и здесь проявил чёрный юмор, не поленившись забраться высоко. Растяжка теперь рекламировала «Могильные услуги».
Вскоре у входа в ритуальное здание появился толстый мужчина по фамилии Лихоманов. Глафира купила у него гроб.
— А венки не будете приобретать?
— Без них обойдусь! А сколько будет стоить могила?
— Девятнадцать тысяч рублей.
— А если я подхороню мать к отцу?
— Свидетельство о браке есть?
— Они не расписывались.
— Я не буду хоронить к мужчине постороннюю женщину!
— Какая же она чужая?! Они всю жизнь прожили вместе, меня родили!
— Вы — не документ.
— Совсем совесть потеряли! В нашем забытом Богом поселке такие бешеные цены! Желаю вам самому побыстрее отбросить копыта!
— Не очень-то шуми! — возмутился Лихоманов. — Всё равно ко мне придешь. На земле покойника не оставишь.
— Земной шар большой! Отыщу три аршина для дорогой мамочки. В ее родном селе похороню.
Но Глафира не собиралась везти тело матери в Родники. Еще не хватало тратить деньги! Ей пришла в голову другая идея. Ею она и поделилась со своими подчиненными: Семеном и Игнатом. Черноволосому Семену лет сорок. Бывший учитель много лет пил запоем, потом одумался и ударился в религию. Мечтал заработать первоначальный капитал, чтобы устроиться на работу в Москву. Седому Игнату под шестьдесят. У него больная жена, нужны большие деньги, но в поселке с работой проблемы. Войдя в кабинет директора магазина растерявшиеся грузчики ожидали получить очередную головомойку от взбалмошной Глафиры, но она огорошила их предложением:
— Мне нужно ваше содействие! Помогите закопать сокровище!
— Какое? — раскрыл рот Семен и добавил: — Обычно сокровища выкапывают. Зарывают в землю таланты.
— Не умничай! У меня умерла мама — главное мое сокровище. Могила на кладбище очень дорогая. Я решила поместить маму рядом с моей бабушкой, маминой мамой. На старом кладбище давно не хоронят. Я хочу сделать это втайне от всех.
— Да мы что, у нас рот на замке! — поспешил обнадежить Игнат.
— Короткий язык — это хорошо! Но гроб ведь не иголка! Надо доставить его так, чтобы ни одна душа не заметила.
— Это сложнее! — Семен почесал затылок.
— Любую задачу можно решить! — уверенно заявила Глафира и добавила: — Старое кладбище граничит с заброшенным полем. Могила моей бабушки у самой ограды.
— Тогда проще! — Семен поделился своими соображениями: — Гроб можно доставить через поле на моей повозке.
— Лошадь не будет фыркать на покойника? — Глафира где-то об этом читала.
— Надеюсь, что нет.
— Надо спрятать гроб, чтоб никто не догадался, что ты везешь.
— Сверху сена накидаю. Пусть думают, что везу стожок на продажу.
— Молодец! Я вас не обижу, но и вы постарайтесь, чтобы ни одна душа не узнала о похоронах.
— А если вас спросят: куда дели маму?
— Это уже мое дело! Скажу, что та нашла успокоение на своей малой родине. Кто будет проверять?! Да и кто спросит?! К тому же: я ведь ее не убивала. Просто не хочу лишнего шума. А то еще велят выкапывать мамочку. Директор кладбища готов удавиться из-за гроша, а тут речь идет о тысячах.
— Хоронить ночью будем? — Игнату хотелось угодить начальнице.
— В темноте страшновато! Сейчас светает рано, давайте в четыре утра.
— В это время морг еще закрыт, — подсказал Семен.
— Верно заметил! Придется сегодня забрать мое сокровище. Переночует у меня во дворе, а утром отвезешь через поле на кладбище.
— Договорились! — рабочие ушли.
Едва стало светать, во двор Глафиры приехал Семен, а вскоре из ворот выехала повозка с небольшим стожком сена. Сама начальница добиралась на кладбище своим ходом, Игнат тоже.
Как найти могилу бабушки, Глафира подробно рассказала накануне. Там все трое и встретились. Игнат и Семен сняли с подводы гроб и подтащили его к могиле. Семен постоянно крестился, глядя на гроб. Когда работники начали копать могилу, Семен опять перекрестился:
— Грех ведь это: выкапывать покойников!
— А кто их вырывает?! — возмутилась Глафира. — Мы же не будем вытаскивать мою бабушку. Просто подселим к ней ее дочь.
Пока рабочие копали землю, начальница поддерживала их морально, угощала выпивкой и закуской. Она понимала: могильщиков-любителей может травмировать содержимое вскрытой могилы. Да и сама Глафира волновалась в ожидании предстоящей встречи с останками бабушки. Внучка помнила ее живой и здоровой, ведь та умерла скоропостижно. Время от времени Игнат и Семен причащались к заветной бутылке самогона. Глафира Алексеевна сидела в сторонке и листала любовный роман, не очень вникая в перипетии его сюжета.
Когда яма была уже глубока, рабочие замешкались и стали перешептываться. Заказчица решила, что они увидели скелет бабушки и впали в легкий шок. Глафира и сама побаивалась глянуть в потревоженную могилу. Но с другой стороны ее, как и большинство людей, тянуло заглянуть в глаза ужаса или по ту сторону жизни. Глафира Алексеевна подошла к вырытой могиле и заглянула вглубь. Она ожидала увидеть череп, сгнившее тело или скелет. Но то, что она увидела, поразило ее даже больше. На дне вырытой ямы лежало всего лишь две небольшие косточки. И это всё, что осталось от любимой бабушки?! Как Глафира ни была взволнована, она обратила внимание на бегающие глаза рабочих.
— Зачем ты куртку снял? — подозрительно обратилась она к худому Семену. — Сегодня ведь ветрено!
— Помахала бы лопатой с моё, не так бы вспотела!
— Так передал бы куртку мне, зачем класть на могильную землю?
— Ничего с ней не сделается. Это рабочая куртка.
— Меня не обманешь! Подними куртку!
Предчувствие не подвело Глафиру Алексеевну. Под курткой лежал двухлитровый алюминиевый бидончик.
— Открой! — приказала Глафира.
Семен открыл бидончик и высыпал его содержимое на свою куртку. На солнце блеснули драгоценности и золотые монеты.
— Молодцы! — язвительно заметила Глафира Алексеевна. — Действуете по принципу: «Искать, найти и перепрятать!»
— Но ведь МЫ нашли клад! — взбунтовался Семен.
— Не забывайте: в МОЕЙ могиле!
— Вы еще живы!
— Не придирайся к словам. Ты отлично меня понял. И ещё: разве это клад?! По-твоему, наверное, и кладбище зовется так потому, что здесь закапывают клады?! Даже не знаю: радоваться ли найденному богатству, если взамен придется закопать мою маму! Золотой была человек! Пусть земля ей будет пухом! Ни пуха ей, ни пера на том свете!
— К черту! — раздалось со стороны гроба.
Глафира вздрогнула. Однако, увидев, что это пробурчал Игнат, стоящий рядом с гробом, возмутилась:
— Нашел время и место шутить!
— Но ведь так принято отвечать на это пожелание. Ваша мать молчит, я и решил сделать это за нее.
Глафира хотела обрушиться на Игната с гневной отповедью, но вмешался Семен:
— Бидончик, видимо, был в гробу вашей бабушки.
— А то я не догадалась! Теперь я понимаю, почему мама во сне предсказала мое обогащение. Когда я еще училась в школе, мою маму арестовали. Она тогда работала директором магазина. Ей грозил большой срок, но обошлось. Чтобы избежать посадки, мама даже симулировала сумасшествие: наделала кучу прямо в зале суда на глазах у всех. Я помню, как сильно волновалась за свою дочь моя бабушка. Эти переживания и свели ее в могилу: она умерла от инфаркта. Видимо, мама сунула накопленные ценности в гроб. Обыск в нашей квартире проводили несколько раз, но так ничего и не нашли. Так что бабушка спасла мою мать. Благодаря бабушкиной смерти удалось спрятать концы в землю.
— Это всего лишь твоя версия! — не унимался Семен. — По закону двадцать пять процентов получает тот, кто нашел клад. Отыскали мы, нам и вознаграждение!
— Держи карман шире! — возмутилась Глафира. — Повторяю: это не клад, а материальные ценности, принадлежавшие моей матери. Я — ее законная наследница!
— В таком случае тебе придется платить пошлину за наследование! — не отставал Семен.
— С государством я не намерена делиться ничем! Я от него ничего не получала, чтобы быть обязанной!
— А придется! — Семен не унимался.
— Неужели ты хочешь обратиться в милицию?! Да они всё заберут, а на вас заведут дело, чтобы не возникали
— Убедила, хозяйка! Выдели нам сверх обещанной платы. Всё-таки мы выкопали…
— Сколько обещала, столько и заплачу.
— Накинь хотя бы за молчание!
— Неужели собрались растрезвонить по всему свету о том, что я разбогатела?! Хотите, чтобы на меня наехали менты и бандиты?! Не рой другому яму, придется самому похорониться! Если со мной что-то случится, вы ведь без работы окажетесь! Ладно, уговорили! Деньги любят тишину! Придется с вами поделиться тем, что моя мать нажила потом и кровью.
 — Наживалась на нас! — в Семене проснулся бес противоречия. — Обсчитывала, да обвешивала в магазине.
— Вы тогда под стол пешком бегали!
— Я уже большой был! — возмутился Игнат.
— Не меня, так моих родителей обсчитывала твоя мамаша, — не мог угомониться Семен. — Она ведь не на прииске столько золота «нарыла»!
— Не говори дурно о покойнице. Да и мать ее рядом.
— Разве эти косточки что-нибудь услышат?! — возразил Семен.
— Душа ее где-то рядом витает! — вступилась Глафира за бабушку.
— Что же, за двадцать лет ее так и не забрали в рай?!
— Может же она в гости прилетать. Рай — не тюрьма!
— А ты что? Была в раю?! — Семена разозлило, что золото уплыло из его рук. — Откуда ты знаешь, какая жизнь на том свете? Может быть, души запирают в маленькие каморки.
— В космосе места много, на всех душ хватит!
— Ты бы о своей душе подумала! Жадность тебя погубит! — Семену хотелось поколотить начальницу, которая свистнула его золото.
— Рано мне думать о душе! Еще жить и жить! А теперь и хорошо жить! — Внезапно Глафире стало обидно за бабушку. — Всё-таки несправедливо: какие-то побрякушки целы, и еще века пролежат, а от бабушки остались только две косточки.
— В эти безделушки люди вложили свой труд и талант! — молчаливый Игнат вспомнил про свою рабочую гордость и солидарность.
— Подай мне куртку с материальными ценностями! — Глафира пропустила слова Игната мимо ушей.
Семен подал куртку с лежащими на ней драгоценностяи. Глафира Алексеевна расстелила ее на траве и стала бережно перебирать золотые монеты и украшения.
— Глаша, мы отойдем по нужде, — Игнат и Семен многозначительно переглянулись.
— Да по мне хоть бы вообще отошли! Вы свое дело сделали!
— А гроб! — напомнил Семен. — Ты ведь должна заменить свои сокровища телом матери.
— Ох, совсем забыла! Давайте быстрее возвращайтесь, и заканчивайте дело, а то скоро весь поселок проснется.
Мужчины отошли в кусты и стали шептаться.
— Никто не знает, что Глафира подрядила нас копать могилу. Никто не видел, что мы отправились на кладбище. Давай грохнем ее, закопаем вместе с матерью. Будут все три поколения вместе лежать. Им не будет скучно! — Богобоязненный Семен даже не вдумывался в то, что предлагает своему напарнику.
— Я на мокрое дело не способен! — твердо сказал Игнат.
— Думаешь: всех убийц в школе готовят?! Все киллеры когда-нибудь впервые решаются на это! Такие деньжищи! По сути дела, наши! Если бы Глафира не приперлась нас контролировать, сейчас бы стали миллионерами. Я не случайно сказал ей, что ее мать нас облапошивала в магазине. Мы просто совершим возмездие. Суда избежала, а от нас не убежит!
— Так она ведь уже умерла!
— Ну так дочка пусть ответит!
— Дочь за мать не отвечает! — возразил Игнат.
— Яблоко от яблони недалеко падает! — не отставал Семен. — Она нас пытается надуть. Да и вообще, когда на кону такие огромные деньги, какое тебе дело до какой-то скупой бабы?!
— В принципе, я не сват ей. Мне все равно: жива она или нет! Но, хоть убей меня, не поднимется рука укокошить женщину.
— Хорошо, я это сделаю сам, коли ты такой трус! Только отвлеки ее!
— А поделишься со мной?
— Конечно!
— Пополам?
— А как же иначе?!
— Вдруг ты захочешь взять себе больше за то, что пошел на мокрое дело?
— Делов-то: человека убить?!
— Не узнаю тебя?
— Большие деньги всех меняют! Когда по телевизору смотришь, как наши богатеи стоят со свечками, они кажутся такими белыми и пушистыми. Но к таким состояниям невозможно пройти, не замочив ноги и кого-нибудь не замочив.
— Не боишься грех на душу брать?
— На двоих! Мы с тобой будем повязаны кровью!
— Что с тобой поделаешь! Согласен быть твоим подельником!
— Тогда выходи первым, а я сзади ее лопатой отоварю.
Игнат вышел из кустов и обратился к Глафире Алексеевне:
— Соседи не спросят, где твоя мать?
— Мои родители жили в квартире, а я живу в частном доме. Мамины соседи уверены, что похороны будут происходить из моего дома. Да и нет им до мамы никакого дела! Ее никто в доме не любил! Только перекрестятся: «Умер Максим, и хрен с ним!»
— Вы так спокойно говорите такие вещи о своей маме?!
— Не буду же я врать сама себе! Мама и отца до ручки довела, а соседей вообще ни в грош не ставила.
— А вы говорили: «сокровище!»
— Ко мне мама трепетно относился. Моя жизнь с ней — это сказка!
— А вы пожадничали на нормальную могилу для нее! Хотите втайне от всех похоронить!
— Кому нужна ее могила?! Не хочу, чтобы соседи приходили и плевались. Лучше пусть я одна буду знать место ее успокоения. Это мое сокровенное.
В этот момент сзади незаметно приблизился Семен. Он изо всей силы ударил лопатой по голове Глафиры Алексеевны. Она мгновенно повалилась на землю. Убийца пощупал пульс и хвастливо произнес:
— Завалил одним ударом! Давай быстрее закопаем!
Мужчины положили тело в могилу. Туда же опустили гроб с матерью Глафиры. Быстро набросав землю, поставили на прежнее место памятник Глафириной бабушки.
— Надо притащить дёрну, чтобы не было заметно, что могила была разрыта, — предложил Игнат. — Только выкопать его лучше в поле подальше, чтобы никто не сунулся сюда.
— Кто в поле заметит?! — возразил Семен. — Оно давно не распахивается. Да и лишнюю землю надо унести в поле. Когда зарываешь яму, всегда остается лишняя земля, а мы ведь целый гроб закопали.
— Дёрн развалится у нас в руках. Носилок нет.
— На моей куртке можно донести. Всё равно она в могиле лежала. Я больше не буду ее носить.
— А куда денем клад?
— Может, по карманам рассуем?
— А как делить будем? — Игнат до сих пор беспокоился, что Семен его надует.
— Это сложно! Мы ведь не знаем, сколько эти монеты стоят сейчас. Я уж не говорю про золотые безделушки.
— Монеты можно поделить по номиналу, а драгоценности по весу, на глазок. Сейчас нам важно скорее спрятать концы в воду и незаметно разойтись по домам. А позже сходим к ювелиру. Он нам заплатит, а уж деньги мы сумеем разделить. Арифметику знаем!
— Уговорил!
Мужчины взяли лопаты и направились в поле. Там они стали выкапывать дёрн, стоя друг к другу спинами. Внезапно Игнат и Семен повернулись лицом друг к другу, обе лопаты поднялись в воздух и скрестились, словно шпаги. Поняв, что собирались друг друга убить, приятели стали бороться. В какой-то момент богобоязненный Семен вытащил из кармана нож и воткнул в спину Игната. Тот застонал и затих. Семен дотащил друга до могилы, вновь ее выкопал.
— Вот, бабоньки, теперь вам не скучно будет. Пусть вас развлекает этот мужичок. — И закопал бывшего друга.
Семен аккуратно привел могилу в первоначальное состояние. Теперь никто бы не догадался, что могила ненадолго открыла свою пасть, чтобы принять двух свежеиспеченных покойников. Двукратный убийца вернулся к заждавшейся лошадке и поехал домой, сделав небольшой круг, чтобы никто не понял, что он едет с поля, а не из соседней деревни.
Никто не догадался искать Глафиру на забытом кладбище. Впрочем, милиция и не проявила особого рвения в поисках пропавшей души. Родители Глафиры покончили с собой. Решили, что и дочка от тоски по ним что-нибудь с собой сотворила, скажем, утопилась. Да и в розыск никто не объявлял: родственников у Глафиры Алексеевны не осталось. Нет заявления, нет проблемы. Может, она куда-нибудь уехала.
Через некоторое время про Глафиру все забыли. Дом ее постепенно ветшал. Семен решил: можно выходить из тени. Пошел к знакомому ювелиру. Вывалив на стол всё свое богатство, Семен поинтересовался:
— Сколько можешь заплатить мне за всё про всё?
— Ни копейки!
— Почему?! — поразился Семен. — Ты ведь даже не посмотрел толком.
— Да ведь это всё мишура, фальшивка!
— Даже монеты?
— Конечно!
— Но ведь ты даже пробу не сделал!
— Я и так вижу. Всё это я впарил одной торговке лет двадцать назад. Ей надо было срочно перевести деньги в драгоценности, я и решил ее провести. У нее не было возможности обратиться к другому специалисту. А в милицию она точно не пошла бы. Над ней и без того висела статья.
— Как же тебе удалось ее объегорить? Торговок трудно обвести вокруг носа.
— И на старуху бывает проруха! Эту тетку подвела самоуверенность.
— Да, хорош гусь! — обреченно протянул Семен.
— А откуда всё это у тебя? — внезапно поинтересовался ювелир. — Украл?
— Разве я похож на вора?! — оскорбился Семен. — Я регулярно в церковь хожу.
— Одно другому не помеха! Впрочем, это не мое дело. Я не привык интересоваться у клиентов происхождением их ценностей.
— Мнимых ценностей! Дурак я! Черт бы меня побрал! Продешевил! За бесценок отдал душу — единственное свое сокровище!