Дауншифтер

Он протиснулся в забитый под завязку вагон метро, подгоняемый усталым хрипом матюгальника (на посадочку проходим побыстрее, не задерживаем!), скользнул взглядом по пустым, запрокинутым вовнутрь лицам товарищей по несчастью и внезапно вспомнил фильм «Возвращение Живых Мертвецов». Поежился, но, плотно зажатый меж чужих мясистых спин и боков, быстро нагрелся и вспотел.  Расстегнул пальто, пиджак и все равно почувствовал, как капельки пота собираются подмышками и, противно щекоча, стекают по ребрам к перетянутому ремнем животу. Подумал, что можно было с утра и не мыться. Потянув носом, понял, что большинство тел вокруг так и делает. Закашлялся, решил носом больше не дышать и временно перейти на рот. Выскочил из вагона на пересадке, прорвался сквозь  толпу, пропустив пору серьезных ударов по корпусу встречным плечом. Снова вагон, жара, запах.  Вдыхать как можно реже! Вышел на своей остановке, глянул на часы (ой, бля!), заторопился вверх по эскалатору, на ходу путаясь в пуговицах, шарфе и портфеле. Короткая пробежка по переходу, лестница, улица,… лужа! Глубокая, гадина!  Литр грязной ледяной воды в ботинке (переходим к водным процедурам!).  Контора, тухлый взгляд охранника (эх, пулемет бы мне, пулеметик….), лифт, тесно, удушливый запах пудры, пота и отвратительных сладких духов а-ля «в морге сломался холодильник», офис. Явно-сочувственные и тайно-злорадные рыла коллег (шеф заходил, увидел, что тебя нет, озверел, сказал, чтоб к нему сразу, как придешь. Вазелин не забудь!)   
Коридор, кабинет шефа, красивая стерва-секретарша, подмазывающая помадой пухлый развратный рот (я – уже, теперь тебя будут), трусливый стук в дверь (тук-тук, можно? Или, может, я потом?). Нет, сейчас! Нарастающий рев начальственного гнева, шумный и неумолимый, как морской прибой!
Прибой…. Он проснулся, открыл глаза, и некоторое время бессмысленно таращился на потолок, вспыхивающий попеременно красным, синим и зеленым вслед за рекламой Go-go бара, расположенного  через улицу. Вспомнил, вздохнул, провел рукой по покрытому испариной лицу, полежал еще чуть-чуть, вслушиваясь в отдаленный шум прибоя и ночного города.  Встал с кровати, глянул на свернувшееся клубочком оливковое тело с лицом, закрытым длинными спутанными волосами (разбудить, что ли? Ладно, потом…), одел трусы и подошел к окну. Ночной Потонг был  темным, не считая приморского бульвара, на котором жизнь не замирала круглые сутки, мелькали огни машин, вывески ресторанов, магазинов и клубов. Сразу за бульваром, сквозь ряд качающихся под ночным бризом кокосовых пальм в отраженном свете пенилась и искрилась белая линия прибоя, а дальше уходила за горизонт темная бархатная громада Адаманского моря с редкими звездочками проплывающих вдали судов. Он глубоко вдохнул и, как в первый раз, у него закружилась голова, и защемило сердце от непередаваемого запаха тропического города: пряной смеси морского йода, бензинового выхлопа, горелого пальмового масла, фруктов, специй и легкого, спускающегося с гор, аромата цветущих орхидей. Он посмотрел на часы: четыре утра. До десяти, когда открывался русский ресторан  «Как у Мамы», в котором он холдействовал, была еще куча времени.  Хватит, чтобы еще поспать, выпить кофе, покурить травки, искупаться и просто посидеть на берегу, наблюдая за суетой рыбацких джонок, выходящих на лов.
Услышав шорох со стороны кровати, он оглянулся. Спящая девушка повернулась на спину и, закинув руку за голову, обнажила маленькую,  правильной формы грудь с острым соском. Он с минуту понаблюдал, как на темной коже вспыхивают отблески неонового света, почувствовал крепчающий стояк и пошел к кровати: пожалуй, все-таки, разбудить!