Связь

Снег падал тяжело. Наполненный влагой, словно пытался уплотнить и укрыть землю на долгие зимние месяцы, чтобы спала она, и ничего и никто не смог бы ей помешать.

По еле видимой дороге продвигался человек. Он шел под напором ветра и мокрого снега, который с налета больно бил по лицу, как бы говоря: «Остановись! Дай закончить работу». Но человек шел. Он не мог не идти. Надо, и как можно быстрее. У него не было времени ни на что, и он спешил, только бы успеть. Застать ее живой. Это была его мать. Он спешил к ней. Бросил все, все, что раньше казалось очень важным, и вдруг потеряло всякий смысл. После того, как узнал, что она на предсмертном одре. Он понял, что если не успеет, то жизнь потеряет всякий смысл. Она не нужна никому. Он должен успеть. Успеть рассказать, сжать еще теплую руку и посмотреть в глаза полные любви и страдания, бесконечного терпения и прощения, которое не имело конца, понимания, всего того, что нельзя приобрести. Все это передавалось из поколения в поколение. Вся мудрость веков.

Он спешил. Бросил машину, когда та уже не могла продвигаться сквозь снег. Не хватало сил, и ночь, словно заодно со снегом, сковала его.

Бросил все: компанию, друзей, все, что вчера еще было главным, а сегодня потеряло всякий смысл.

Он шел, чтобы не только взять, но и отдать тот груз, который нес по жизни. И всегда, когда становилось тяжело, он спешил домой, к матери. Молча проходил в дом, садился возле ее изголовья. Если она отдыхала, ждал. И когда она была готова принять, склонял свою голову перед ней и ждал. Ждал, когда она положит свою руку не его непокорные волосы. Непокорные, как и он сам. Как его жизнь.

Только она могла это сделать, больше никто. Та связь, которая проходила из поколения в поколение, проходила через ее руки. Вот и сейчас ему нужно было успеть, чтобы принять, чтобы совершить обмен, чтобы завтра уже он сам выполнял то, что должен был выполнять. Снять боль и тяжесть, понять и успокоить.

Вдали показались огни. Он подошел ближе и понял, что успел. От дома шло тепло, в доме была жизнь. Внутри стало как-то легко, как в детстве. Как будто не было тех лет, Афгана и борьбы, тяжелой и непонятной. Бег, который был его сущностью, вдруг прекратился, и он понял, что все, к чему он стремился всю свою жизнь, находится здесь, дома.

Прекратился и снег с ветром, на небе сверкали звезды, и молодой месяц улыбался ему, как бы говоря: «Жизнь? Она только начинается, и ты успеешь сделать все». В ответ он лишь тихо улыбнулся, поднялся на крыльцо и открыл дверь.