Роман глава тридцать пятая

1
Капитан Прискалов служил командиром взвода в учебном центре Уральского военного округа. В славном городке Чебаркуль он готовил водителей-механиков и стрелков-пулемётчиков. Капитан служил ретиво, и ему на повышение предложили сразу две должности. В том же учебном центре командиром роты или в Ульяновское военное училище. На такую же должность.

Училище открывало серьёзные карьерные горизонты, да и город областной, имя Ленина носит! Не какой-то глухоманский Чебаркуль. «Полковника лёжа возьмёшь!» - завистливо подбадривали сослуживцы, намекая на перевод.
Лёжа Прискалов брать ничего не хотел, капитанские руки до службы чесались как у прокажённого. Хоть где - в Ульяновске ли, в Чебаркуле. К несчастью четвёртой роты, выбор пал на волжские места - жена Прискалова происходила родом из ульяновской области и пожелала перебраться на родину.

Нового командира роты Землемеров представил офицерам утром тридцатого августа. В этот день из отпуска возвращались курсанты. Они стучались в канцелярию на доклад и удивлённо взирали на незнакомого капитана.
Майора Резко уже был в другом округе.

2
Время шло к полуночи. Протрезвевший Рягуж бодро шагал в казарму, уже не боясь чёрных погон: темно, да и офицеров в роте наверняка нет. Он радостно махнул дневальному, предвкушая счастливое завершение отпускной эпопеи, как из туалета вдруг объявились незнакомый капитан и Худяков. Деваться было некуда: Рягуж шагнул навстречу родному командиру.

- Товарищ капитан, курсант …, - взмахнул он рукой.
- Здесь старшие по должности, - сурово сказал Худяков, показывая, что он - лицо второе.
- Товарищ капитан, - отпускник автоматом переключился на незнакомца, даже не успев удивиться: «С какой стати? Кто это»? - Курсант Рягуж из очередного отпуска прибыл. Во время отпуска замечаний не имел!
- Не имели? – совершенно серьёзно спросил новый командир роты.
- Так точно! Не имел!
- Худяков, - тихо удивился Прискалов, - ну и дела у вас! Курсант клоуном провёл месяц – и замечаний не имел! Факир!

Перегар от курсанта струился в полной, ничего хорошего не обещающей тишине.
- Вы до чёртиков что - ли упились?! – наконец, в гневе раскрыл рот офицер. - В чёрных погонах заявились!
- Здесь… несчастный случай имел место, - сбиваясь, принялся объяснять Рягуж. – Солдаты в вагоне… двое или трое… позволили…пришлось за честь…
- За какую честь? – презрительно сдвинул брови офицер.- Нажраться с ними?
- За честь… вступиться!
- За чью?
- За свою… за… её…
- И вас чёрными погонами наградили?
- Ну, да! Хотя нет…
- Марш в расположение! – не выдержал бестолкового лепета Прискалов. – Будем с вами завтра разбираться!

Курсант исчез в миг, а Худяков неловко мялся – вот так удружил Рягуж! Появился, красавец писаный – хоть стой, хоть падай!
- Вы тут, похоже, клоунов воспитываете! – брезгливо заявил Прискалов. – Ему через десять месяцев лейтенанта дадут, а он как пугало! Из отпуска с перепоя!
Худяков молчал, виновато отводя глаза.
- Лучшей ротой назывались? Ну-ну!– зловеще пробормотал новый командир.

3
Четвёртая рота стояла в полном составе. Прискалов оглядывал курсантов, курсанты мрачно изучали его. Свалившийся на их головы капитан вид имел лихой: строен, но не худ; густой волос, буйствующий в пределах военных правил; тонкие ухоженные усики, волевой точёный нос, чёрные глаза-буравчики. Такой прореху в памяти не заимеет, в схватке не отступит, в борьбе не устанет - и через двое суток бессонной суеты, круговерти будет бодрым огурчиком.

- С вами тут, вижу, нянчились, - медленно, внятно проговорил Прискалов, с первого слова наслаждаясь своим голосом. – Лучшая рота! Лучшая рота никогда не затеяла бы позорную драку (а из-за неё, субчик, тут появился!), – капитан подошёл к Кулеше, что стоял напротив, потянул пряжку ремня. – Если у рыбы гниет голова – я такую голову чикаю. Как палач: профессионально и с удовольствием. Сегодня сержант – завтра через день на тумбочку. Вам ясно?
- Так точно! – Кулеша торопливо снял ремень, подтянул. По строю пронёсся шорох: примеру последовали другие.
- В лучшей роте никогда бы не нашлось место вот такому индивиду-ууму! – офицер поманил пальцем Рягужа. Тот вышел из строя, замер с виноватым видом.
- Вам красные погоны уже не по плечу? – зло поинтересовался Прискалов. - Вы кем хотите быть? Циркачом? Клоуном в разноцветном колпаке?

Ни один зуб Рягужа не сверкнул из-за крепко стянутых губ.
- Разберёмся, сдадим куда надо! – процедил капитан, махнул – в строй!
- Все ваши заслуги оказались мишурой! – возвысил громко он голос. - Ничтожной мишурой!
Рота подавленно молчала. Все понимали – настали не самые прекрасные времена.
- О прежних регалиях забудьте! Лоск буду сдирать лично, до появления живой здоровой ткани. До крови!

4
Разницу между Прискаловым и Резко курсанты почуяли в первый же день. По возвращении роты с обеда в расположении витал хаос: постели были взъерошены, тумбочки раскрыты, по полу разбросаны открытки, бумаги, вещи. Новый капитан устроил осмотр. «Урок первый! – холодным тоном известил он. – Где мы живём? Это казарма или ****ский притон»?! Все молчали.

- Командир первого взвода! Тетрадь! Ручку!
Сувалов, еле скрывая недовольство, вытянулся с тетрадью и ручкой.
- В тумбочке триппер! – Прискалов вывалил содержимое крайней тумбочки на пол. – Курсанту…
- Ларину, - подсказал Сувалов.
- Курсанту Ларину три наряда!
Сувалов принялся писать.

- Под матрацем сифилис! – рыкнул ротный, и в воздух взлетела белая футболка.
- Курсанту…
- Онучину, - дополнил Сувалов.
- Курсанту Онучину три наряда!
Прискалов выпнул из-под кровати два тапочка. Левый имел номер девятнадцать, а правый двадцать два.
- Курсанту…, -

- Сержанту Голышко, - произнёс Сувалов неловким тоном. Голышко якнул и превратился в пунцовый памятник. Сержантам наряды не назначаются, и перед строем они не наказываются.
- Голышко подумать, надо ли ему быть сержантом! – Командир роты выразительно посмотрел на Голышко, двинулся дальше. - Конюшня! Скотобаза! 
Девяносто человек понуро внимали наставлениям. «Принесло же чёрта откуда-то! Целый год ещё с ним мучиться» - разочарованно думал каждый курсант.

Сказать, что Резко никогда не заглядывал под матрацы – погрешить против истины. Матрацы и вшивники, как капитан Прискалов называл тельняшки, гражданские майки и прочие мелкие нательные вещи, тоже летали у майора по воздуху. Но это воспринималось курсантами без обид. Как должное. Как от отца родного. Да и выглядело совсем по-другому. Повседневно, без циркового представления.

В канцелярии разнос набрал новые обороты. Прискалов размашисто уселся за свой стол, сурово вперился в командиров взводов. Сувалов, Худяков и Шелковой, обременённые замечаниями, понуро стояли напротив.
- Может мне показалось, а может, и нет, на лицах офицерского состава недовольство, - сказал вчерашний чебаркульский капитан. – Так я хочу сказать, господа офицеры, это недовольство должно быть у меня, а не у вас! Я делаю вашу работу. Пока делаю. Но у меня есть своя. И кто этого не поймёт – скатертью дорога в другое подразделение.

Взводные навесили себе каменные, непроницаемы лица и в глаза Прискалову старались не смотреть. Тот смягчился:
- Это так сказать, вступление. Для знакомства. Теперь к делу! Первые вещи, что должны быть на контроле каждого офицера: внутренний порядок, учебный процесс, распорядок дня и дисциплина. Дисциплина, товарищи капитаны! Знать чем дышит каждый курсант! Осведомлённость должна быть на высоте! Подчинённые обо всём извещают вас, вы – меня. И полное владение ситуацией.
Игривым жестом Прискалов вынул сигарету, закурил. Прищурился на Худякова: - С кем вы наладили доверительные отношения? Кто может вам чистосердечно рассказать, что происходит в подразделении?

- Замкомвзвод Кулеша. Любой командир отделения.
- Извиняюсь, капитан, - Прискалов легонечко стряс пепел. - Мы с вами в балаган играть будем? Сержанты - должностные лица. Это их святая обязанность. А я про доверительные отношения говорю.
- С каждым курсантом налажен конструктивный язык.
- С каждым…, - ротный задрал голову вверх и словно паровоз выпустил дым. - Звучит заманчиво, но так не бывает. У вас, капитан Сувалов?

Командир первого взвода, мотая на ус уроки трёхминутной давности, сержантов перечислять не стал.
- Курсант Скребковский и Азаматов доложат по всей форме. Как потребуется.
- Два курсанта, - протянул Прискалов, покривился. - Мало, очень мало. Во взводе три отделения, а доверительных лиц всего два. Система работать не будет! Я вас уверяю и прошу, товарищи офицеры, поверить моему опыту! Я по ночам спать хочу спокойно, а не в кошмарах и холодном поту! Ясно? У вас такие чудики наяву являются, что за сто лет и не приснятся - этот Рягуж!

- Недоразумение, я разбирался, – Худяков говорил словно робот, безучастно. - Курсант Рягуж в поезде потребовал от трёх солдат выполнения уставных требований, и ввиду его твердости к беспорядку, ввиду личной неприязни к нему данные солдаты решили отомстить. Ночью спороли погон. Красных погон не оказалось, а чёрные ему одолжил курсант-попутчик.
- Это всё вам Рягуж рассказал? – театрально вопросил Прискалов.
- Так точно!
Худяков выслушивал объяснения Рягужа, и хотя он сам поставил их под сомнение, Прискалову что-то надо было докладывать.

- Конечно! Конечно! – заёрничал командир роты. – Рягуж герой! Я в этом не сомневаюсь! Кстати, почему от него разило спиртным? Наверное, эти же солдаты в отместку вылили ему ночью бутылку водки в рот?
Худяков промолчал.
- Я не удивлюсь, если через неделю от военного коменданта какой-нибудь станции придёт благодарность на имя Рягужа. В кавычках, конечно, благодарность! Вы меня понимаете? – сощурился офицер. Командир взвода молча кивнул.
- Потому примемся за разработку основ системы контроля за состоянием дел, - деловито потёр руки Прискалов. - Первое: составить таблицы. Фамилия курсанта, достоверность информации по пятибалльной шкале. Командованию роты нужны не сопли и не домыслы, а истина, творящаяся в подразделении.

Худяков чуть заметно поморщился. Прискалов это увидел.
- Вам, товарищи офицеры, мерещатся на руках белые перчатки, и совершенно зря, - сказал он. - Из-за нашей слепоты гибнут люди. Солдаты, курсанты. Когда в дело вмешивается смерть – чистоплюйство отдыхает. Надеюсь, возражений нет?

Командиры взводов благоразумно молчали. Если прав тот у которого больше прав, какой смысл переть на рожон?
- Ладушки! – заключил чебаркульский посланец, и словно обдумав что-то важное, добавил, - и вот, товарищи офицеры. Несомненно, что информация пойдёт и напрямую мне. Не пеняйте, если за вами обнаружится провинность.

Глава 36
http://www.proza.ru/2009/11/30/1679