Картинка Зинка

Сказка для взрослых

Все пацаны как пацаны, а Дима какой-то не такой. Не то чтобы совсем уж с приветом, но малость не от мира сего. На дискотеку не ходит, книги про шпионов не читает, за «Спартак» не болеет, мотоциклами не интересуется. Зато на живописи помешался. Целыми днями листает здоровенные альбомы, выискивает в журналах репродукции. А перед ноябрьскими каникулами услышал по радио объявление: в краевом центре, в картинной галерее будет проводиться выставка картин западноевропейских художников. И тут же без колебаний купил билет на поезд до местной столицы на первый день каникул.
Приехал, побрёл по городу. Накануне прошёл мокрый снег вперемежку с дождём, улицы поблёскивали лужами. Светофор на переходе к картинной галерее не работал. Дима пропустил с дюжину машин, вклинился в промежуток до следующей вереницы и размашисто перескочил через дорогу. Но не успел ещё толком выбраться на тротуар, как промчавшийся мимо «КамАЗ» взметнул на него ближайшее мутное озерцо. Юный любитель живописи, мгновенно покрывшийся «акварелью» кофейного цвета, запоздало дёрнулся в сторону и тут же на кого-то наткнулся.
- Извините, пожалуйста, – машинально сказал Дима этой чьей-то спине.
- Ничего страшного, – обернулась на него миловидная румяная девчонка, на вид ровесница неуклюжего пешехода.
Дима как глянул на неё, так и забыл, куда и зачем он шёл. Такое иногда бывает даже с пацанами, не посещающими дискотеки. У девчонки оказалась очень броская внешность классической русской красавицы – большие голубые глаза, шикарная русая коса и губки бантиком.
- Извини, – ещё раз пролепетал он. – Я не нарочно. Тут светофор… лужа… грузовик…
- Ага, значит, светофор, - улыбнулась девчонка. – Да ты на мне дыру проглядишь. Куда торопился?
- Куда торопился? – эхом повторил Дима. – В самом деле… Вообще-то, в картинную галерею.
- Ой, мамочки, держите меня! – девчонка от души рассмеялась. – Ты глянь-ка на себя – «в картинную галерею»!
Вид у него и впрямь был совершенно неподходящий для созерцания шедевров.
- Далеко живёшь? – поинтересовалась румяная хохотушка.
- Отсюда километров двести будет.
- Серьёзно? – удивилась она. – Ничего себе, тяга к искусству! Ладно, мы квиты. Ты меня тоже извини – повеселилась над чужой бедой. Представляю, как тебе сейчас гадко: столько проехать и у самого порога так вляпаться. Ну что, так и будешь стоять? Пошли!
- Куда – в галерею?
- Я сейчас опять смеяться начну. Слушай, а ты ничего не путаешь? Мне кажется, по тебе цирк плачет. Только не обижайся – у меня язык без костей и шутить люблю. Ко мне пойдём, я тут рядом живу. Отмоешься-отстираешься, обсохнешь.
- Да как-то неудобно…
- А ходить таким посмешищем удобно? Всё, не спорь. За мной! Как зовут тебя, горе луковое?
- Дима.
- А меня – Зина.
…Если вы полагаете, что таких моментов в жизни не бывает, смею вас уверить – бывают, и сколько угодно. Более того, это происходит по давно известному закону. Почти как в физике: плюс и минус взаимно притягиваются.
Пока Дима покорно следовал к дому своей неожиданной благодетельницы и слушал её щебетание, ему вдруг вовсе расхотелось в картинную галерею. Он мысленно перенёсся в зал с полотнами великих мастеров, и там ему стало нестерпимо скучно. Вечная загадочная улыбка Моны Лизы показалась ему всего лишь кислой усмешкой, как только в глазах Зины вновь заискрились озорные огоньки, а на щеках её появились симпатичные ямочки. Даная под золотым дождём, всякие там Магдалины и прочие Мадонны с обнажёнными сиськами уже казались ему просто уродинами в сравнении с живой бойкой девчонкой, шагавшей рядом. Даже улица в мутных лужах стала милее любого самого сочного пейзажа на холсте.
- Знаешь, Зина, а у нас грибов в этом году была тьма, – ни с того ни с сего брякнул Дима. – Большущие такие, не поверишь – во!
- Неужели? Приеду – проверю. Приглашаешь?
- Ещё бы! Да, к чему это я, собственно, про грибы? – недоумённо спросил он как бы сам себя. – Грибы… корзинка… Зинка!
Вдоволь насмеявшись в очередной раз, Зина поймала себя на мысли, что ей почему-то нравится этот чудаковатый, нескладный парень.
Между тем они подошли к неокрашенному деревянному забору. За ним виднелась крыша одноэтажного частного домика. Каким-то непонятным образом эта избушка уцелела последним островком старины, окружённая отовсюду бетонными высотками.
- Вот здесь я и живу, – сказала Зина и распахнула калитку. – Проходи.
Мощный волкодав на цепи принялся старательно и свирепо облаивать Диму.
- Не бойся, я его подержу. Рекс, сидеть! Иди-иди, я держу.
Проходя мимо пса, Дима мельком заметил, что традиционное для подобных хором уличное удобство типа «сортир» находится в зоне досягаемости жуткого зверя.
Что с флегматика возьмёшь – реакция замедленная. Только сейчас, уже поднявшись на безопасное крыльцо, Дима остро ощутил естественную надобность. И тут же вспомнил, что в поезде не успел сбегать – проводница, как положено, за полчаса до прибытия перекрыла туалет. А вокзальный ватер-клозет был, увы, на ремонте. Теперь было поздно: на лай Рекса вышла очень похожая на Зину женщина.
- Ишь ты, к нам гость. Да какой чумазый! Зина, ты что это над парнями вытворяешь?
- Мам, знакомься – это Дима. Его машина так устряпала. Сейчас он приведёт себя в порядок и сам всё расскажет.
- Здравствуйте. Очень приятно, – прошелестел Дима и вошёл в дом.
Зина принесла воды, налила в таз. Рядом положила одёжную щётку и кусок мыла.
- Давай, плюхайся.
Открыла шкаф, достала трико, примерила к Диме.
- Коротковато будет, растянешь. Ну и ладно, для хорошего человека ничего не жалко.
Пока Дима отмывал куртку и оттирал брюки, в голове его было только одно: маленькая надворная постройка специфического назначения. Она возникала, исчезала и вновь создавалась в воображении, как будто под кистью неведомого живописца. Вид снаружи, вид изнутри, крупный план деталей. Дверца, крючок, петелька, овальный проём в приступке, древесные волокна и вкрапления сучков на досках. Это была упоительная картина, даже мухи на стенках придавали ей эффектную завершённость. Почему до сих пор ни один художник не сподобился изобразить столь достойный объект?
Его фантасмагории были нарушены голосом Зины, донёсшимся из комнаты:
- Дима, ну ты что-то совсем застирался. Тебе помочь?
- Нет-нет, не надо, я уже. Куда грязную воду вылить?
- Оставь, я сама – тебя Рекс не пустит. Давай за стол, борщец ждёт.
«Только этого не хватало!» – с ужасом подумал Дима.
- Спасибо, я не голоден. Честное слово.
- Ты хочешь обидеть маму? Она как заправский кулинар этого не простит. Без возражений, бери ложку и ешь.
- Не стесняйтесь, Дима. У нас всё по-простецки: дают – бери, – вмешалась Зинина мама. – А за борщ, правда ведь, обижусь. Зина не даст соврать – вкусный.
- Пальчики оближешь. Язык проглотишь, – моментально отреагировала Зина.
Поняв, что трапезы не избежать и оттягивать её начало уже просто неприлично, Дима обречённо подсел к здоровенной парящей миске:
- Сдаюсь. Вы так убедительно рекламируете.
- Вот это другое дело, – одобрила Зинина мама и тут же спохватилась: - Бог мой, меня же Савельевна заждалась. Я обещала ей журнал с выкройками. Вы тут без меня не скучайте, – засобиралась она. – Зина, развлекай гостя. Счастливо оставаться, Дима. Рада была познакомиться.
- Хорошая у тебя мама, – заметил едок, как только за хозяйкой захлопнулась дверь. – Добрая.
- А я? – спросила Зина и сделалась отчего-то ещё румянее.
- Ты… просто чудо, – чуть не поперхнулся Дима и почувствовал, что и его щёки неудержимо меняют оттенок.
- Чайник закипел! – Зина стремительно двинулась к печке.
- Вода в чайнике, – не своим голосом, будто робот, автоматически поправил он.
«Вода! Это конец» – уже осознанно домыслил бедняга. Давешняя неподвижная картина в его голове стала безжалостно оживать, превращаясь в кинематографическую, и даже со звуком. Торопливые шаги по огороду. Дощатое сооружение приближается. С лёгким скрипом дверца открывается, затворяется. Крючок, скрежетнув, точно вгоняется в петельку. Потревоженные мухи с жужжанием отделяются от стен.
Отрешённо глядя куда-то за окно, Дима принял из рук Зины весьма габаритный фарфоровый бокал с чаем и оцепенело отхлебнул.
- Что с тобой, Дима?
- Зина, я… – начал было он в полном замешательстве и отпил ещё пару глотков.
- Я слушаю, – придвинулась Зина.
- Зина, я хочу…
- Что, Дима?
- Зина, я хочу тебе сказать…
- Говори-говори, – Зина, ощутив, что вся пылает, ещё интимнее приблизилась. Кончик пушистой косы мягко щекотнул Диму по щеке, и тот едва совладал с внезапно хватившим его трепетом.
- Зина, я уже давно хочу тебе сказать…
- Прямо-таки давно? – удивлённо-лукаво вопросила она и по-гипнотизёрски воззрилась на Диму, глаза в глаза.
Дима всё в том же мурашечном смятении допил чай и поставил пустой бокал на стол. Это была последняя грань.
- Зина! – неожиданно окрепшим голосом сказал он. – Я уже давно хочу тебе сказать: подержи, пожалуйста, собаку пару минут.
Густой румянец на Зининых щеках заметно ослабел, Дима же, наоборот, стал пунцовым.
…Конечно, жизнь есть жизнь, никуда от этого не денешься. Но зря не думайте, что эта романтическая история так прозаично оборвалась. Когда в следующем году Зина с Димой собирали здоровенные (не поверите – вот такие!) грибы, за двести километров от них Зинина мама и Савельевна перелопачивали журналы мод. Там ведь и для свадебных нарядов выкройки печатают.

(1997)