100

Рисунок 97г: Речка

__

Едет паренек в своем авто: с виду симпатичный и машинка  блестит. Подумал: «а ведь А. променяла бы меня на такого. Предел мечтаний: движение на диване…»

***

Достойнейшие лозунги в великом изобилии – рук не хватит все плакаты удержать; едва-едва лицо, до испуга нахлобученное, мелькнет среди фанеры…

Всё время скверное ощущение, что ты находишься около общих мест, на площади - но митинг кончился, все разбрелись по домам и ты в одиночку перед телевизором вещаешь...

Лозунги как гигантские заплаты. Весь мир в щитах-заплатах, но всюду дыры, дыры. Уже появились заплаты-небоскребы, но и в космосе дыра.               
      
Трудно, худо, горько. Делай, держись, пей. «Перекипячу, пережгу, переплавлю себя в огне» - так и вышло, наверное, я уже новый, но пока  лежу на черной земле без сил, и надо мной поднимается пар, дым, гарь...

Бог пошлет ангела своего, чтобы поразил он мечом всех не распятых! Стройте свой крест, как Ной ковчег строил: по земле пройдет ангел, кося всех, чьи ноги попирают землю! Чем взбираться на горы, лучше скажите: «падите горы на нас и дай вам Бог разбить наши гордыни!»

Сначала перенапряженный, а теперь переутомленный. Головой зарывался в воды, что кружилась плотно, а теперь все  вата и песок. И переобнадеженным бываю – ноги, как лошади, сами несут...

То перескочил в авангардное «завтра», то остался в провинциальном «вчера» - никак с «сегодня» не совпаду! В провинции хорошо, душевно - правда, скучно толочь серую воду в  стакане старой ступой - в авангарде хорошо, интересно - правда, тоже скучно так долго с ума сходить - но мне все же нужно увидеть «сегодня»…

Еду мимо домов деревянных, во дворы как в души заглядываю - там печально всё, кроме белых помоек и туалетов... Еду мимо домов кирпичных, во дворы и заглядывать не надо и так ясно, что  кандидаты в марсиане живут (если до пятого этажа не выросли еще сорниковые клены). Всюду смесь пустыни с оазисом (причем, для марсиан пустыня – оазис, отдых от суеты) ...И зачем кирпичам занавески…

***

Вовкины сны: 1) Шел за  библиотекаршей Ж., увидев её в темном лесу. Петляя оба шли, пока он её не потерял из виду. Пошел туда, где видел её в последний раз и вышел к гостинице диккенсовского типа, старой, импозантной и детективной. Вошел, поднялся на второй этаж, стал открывать все двери, её разыскивая. Так и есть, в одной из комнат она лежит. Но  по ней какое-то огромное насекомое ползает?! Он сразу дверь закрыл, а тут и половой подходит и говорит нечто ужасающее, но звучащее почти так же безобидно, как «мотай отсюда, здесь нехорошо» Он побежал, попал в какой-то коридор, и там началась винтовая лестница – и, рыдая, ничего не соображая, он по ней полез. Лез и полз очень-очень долго, часов семь, всю ночь и всё рыдал. Устал, наконец, поуспокоился. Сел на ступеньке и тут только в сторону глянул. А там никакого коридора-то и нет, он куда-то в небеса залез! Сразу голова закружилась, и он как бы полетел…

2) Шел по серому городу. Долго шел среди бесчисленных домов-небоскребов, наконец, вошел в одно здание, тоже вроде гостиницы и тоже надо было по лестнице подниматься. Но здесь есть лифт и целая толпа народа ждет его прибытия. Среди них та же Ж. Он стал звать её пойти пешком, мол, потихоньку дойдем и так, но она его не слушала; и он возле мешкал. Вот огромный лифт прибыл, и вся толпа туда полезла. Он вроде бы тоже сунулся, но с опозданием, там уже места не было, все были словно спрессованы. Лифт наверх поехал, он потихоньку по лестнице пошел…; пройдя только ступенек десять, вдруг услышал какой-то свист. Тут раздался голос портье ему в спину… - что-то вроде «бывает, случается», но столь же ужасное, как и слова того полового. Тут лифт со всего маха грохается, и из под закрытых дверей его  льется кровь. Ему лезть расхотелось, а на улицу не выберешься иначе как через  кровавую реку…

***

Вовка коту мяучит: «как  думаешь, ты существуешь?» - «Скажи: я – Василий миллион тыща восьмой!»