Приказ 18

Приказ №18


Итак... 10 октября! не декабря, а именно октября. Погодка подложила свинью. Мокрый снег вперемежку с дождём. Холодный шквальный ветер сбивает с ног прохожих, непредусмотрительно вышедших на улицу в осенней одежде. Ощущение полного апокалипсиса. Даже автомобилисты готовы молиться Солнцу, подобно язычникам, лишь бы прекратить это безумие.
 6.45 утра фабричный гудок будет коммунальные лачуги своим призывом идти…. Нет, не зарабатывать деньги, а существовать в измерении, которое называется... тут я затрудняюсь подобрать подходящий термин.
Заспанные, усталые женщины, не накладывая макияж, спешат на тяжёлую, неоплачиваемую работу, смысл которой вряд ли кому-то известен. Лишь придя туда, послюнявив черный карандашик, найденный ими как-то в наследственном сундуке, оставленном им прабабушкой графиней (впоследствии ставшей проституткой развлекающей пьяных матросов балтийского флота), подводят веки глаз, чтобы хоть как-то подчеркнуть, давно забытую, выразительность. 
Их вечно пьяные мужья едва  поспевают вслед за ними, распространяя за собой аромат запахов, который пристыжено, заставляет обернуться им вслед работников завода винно-водочных изделий.
Это те, из немногих счастливчиков, которым повезло делить жалкие квадратные метры, с другими такими же, баловнями судьбы, живя по соседству с родным предприятием. Последнее обстоятельство давало неоспоримое преимущество перед теми, кому предстоит полутора часовая поездка на общественном транспорте до своего трудового поприща.
 Троллейбус маршрута номер 18, с момента начала работы и до конца смены, переживает то, что немцам и не снилось под Сталинградом. Глупая, железная машина сама удивляется своей вместимости, ибо вместо заложенных умным конструктором, 42-х пассажирских мест в неё вошло ещё 95 человек.
Как сторонний наблюдатель, я проезжаю мимо в своём серебристом Хундай Элантра, на мне чистые джинсы Кельвины, белоснежная футболка, а тело источает аромат дорогого одеколона.
Я вижу серые, изможденные лица, измученные плебейской жизнью, и постоянной борьбой за выживание. Глаза, в которых сегодняшняя непогода оставила свой отпечаток. Более молодые – в них ещё теплится надежда, и более зрелые, уже потерявшие блеск наслаждения своим существованием. Эти лица, плотно прижаты к замёршим стёклам троллейбуса. В их глазах читается неприкрытая зависть к водителю этого самого троллейбуса, который при температуре  - 10 С едет в одной майке.
Богом обласканные заводчане, которым удалось занять сидячие места, выражают всем своим видом некоторое превосходство и нежелание понять ненависть стоящих, по отношению к водителю, который все печки салона перетащил к себе в кабину.
Но, это классовое разделение продолжается лишь некоторое время, пока бедный трудяга - троллейбус не останавливается у проходной завода, где освобождается от своего помятого, но уже окончательно проснувшегося содержимого.
И вот он... момент истины! Те первые, десятилетиями живущие в коммунальных квартирах с ненавистными соседями, клопами, орущими и вечно болеющими детьми, носящими за собой личный стульчак для унитаза, оказываются на ВЫСОТЕ. Теперь они - хозяева этого мира.
На часах 7.50 - а они уже на территории. Смолят «Беломор» и переговариваются о вчерашних событиях, всерьёз обсуждая политику нынешнего правительства. Они с чувством собственного достоинства наблюдают, за обезумевшей от холода и недосыпа толпой, которая разом начинает ломиться через единственный на КПП турникет.
Всего лишь месяц назад вышел новый указ, согласно которому, опоздавшие работники будут лишены премии, составляющей 70% зарплаты - 3,500 тыс.руб.
Ужас и паника, охватившая людей при мысли потерять то немногое, что они ещё могут иметь, толкает их на непредсказуемые поступки.
Говорят, что имел место случай, когда в этой безумной давке загадочным образом исчезла (прямо с головы!) пыжиковая шапка прораба 3-го участка Загоруйко Н.В. Случай, в своём роде, неслыханный, о коем было заявлено вышестоящим органам. Но те, в свою очередь, были озабоченны прорванной канализацией в доме № 0, где собственно и делили одну крышу работники вышеупомянутой организации.
Я сижу напротив в серебристом Хундай Элантра выпущенного всего месяц назад, на таком же заводе где-то в Корее. И наблюдаю картину, описание которой, как мне кажется, я уже когда - то встречал.
Маленькие, серые, убогие фигурки людей несут своё накопленное годами добро местному феодалу. Сгорбившись, подобострастно они протягивают господину то, что у них есть - свою жизнь, своё измождённое работой тело.
Когда давка ещё не закончилась, появляется ОН. Прибывает ровно через 7 минут после трудового звонка, подъезжая на черной, блестящей лаком, волге. Выходит, небрежно хлопая дверцей, и идёт на проходную. Маленькие гномики облепляют его со всех сторон, с выражением глаз поражённых чумой. ОН, богоподобно, заявляет, что разберётся.
В тот же день появляется приказ №18:
Для  предотвращения давки и недостойной демократичного общества очереди, приказываю:
ввести списки или талоны на очередь.
пришедший раньше других пишет свою фамилию, на установленном бланке (см. ниже) формата А4 и передаёт его последующему пришедшему.
И так далее по очереди.
Первым трём очередникам месяца объявлена премия 1000 руб!!!!
После сего, ОН удаляется, под восторженные крики толпы. Повелительный взмах руки, ворота открыты, чёрная волга пробуксовывая летней резиной, устремляется в святая святых - главному офису.
А убогие гномики, всё ещё толпясь у проходной, уже с улыбками, (насмехаясь над теми, кто существует по соседству - теперь-то мы все будем равны, главный приказал!) преобразуют некое подобие очереди, чтобы оправдать надежды руководства.
Завод встречает своих работников тусклым светом из, никогда не моющихся, окон нескольких цехов.
Меня всегда искренне интересовало, кто включает свет на заводе в столь ранний час. Ведь он не был круглосуточным предприятием. Может его вообще никогда не гасят? А может, существует подобная должность – включатель света? Если так, подобная работа прекрасно подошла бы для меня, я тоже ночами не сплю. Сия мысль вызвала у меня положительные эмоции и, забыв о нелёгкой судьбе заводчан, я покатил домой отсыпаться.
Прошло уже более десяти лет.
Теперь тот знаменитый приказ №18 лежит где-то у меня на столе, под оргстеклом (не хочу новых преобразований). Когда-то новенький Хундай Элантра, уже неизвестно где. Под окном меня ждёт нулёвый Рэндж Ровер, я небрежно смахиваю пыль со стола и вижу.... этот приказ.
Вспоминаю, холодное, нехарактерное для этого времени года, морозное утро 10 октября 20..года. Безжизненные, усталые, насквозь замёршие люди, внутри троллейбуса, вызывали во мне чувство жалости и глобальной горечи, вспоминалась песня, некогда мною любимой группы "Мастер" – Мы не рабы - рабы не мы"
Хочется взвыть... Звонок особого телефона.
Алло! Ах, это вы... Ф.И-ыч, да, конечно подготовил. Продукция на складе, ваш чемоданчик нетерпит попасть к вам в руки... Ну, что вы Ф.И-ич, как можно. Работаем в поте лица.
На охоту? К Вам в Подмосковье? Это честь для меня! Говоря это, я непроизвольно смотрю в зеркало, в котором отражается маленький, грязный убогий гномик, подобострастно склонившийся, даже при телефонном разговоре...
Через час я подхожу к проходной и вижу своих заводчан, покидающих родные станки, толпящихся в очереди, чтобы направиться домой...? ...скорее к другим станкам. Я приветственно им улыбаюсь и торжественно обещаю издать приказ....
Приказ № 18............................

P.S.  Кстати, я так и не узнал, кто включает свет по утрам на, теперь уже моём, заводе;