Монолог 19

19.

Не подходите близко к алтарям:
Они, возможно, вовсе не святыни,
А просто камни, мертвые, пустые
И только кровь разбрызганная стынет –
Не подхлдите близко к алтарям.
***

В начале они мне показались сиамскими близнецами. Не по внешности, конечно, ибо внешностью отличались разительно – один ширококостный плотный мужик с рубленным лицом и огромными ручищами, второй – небольшого роста, худощавый с прищуром из-под очков. Схожесть их заключалась, как показалось тогда, во взглядах, в попытках постичь Божественные явления через посредство точных наук, в частности математики, специалистом в которой и был один из них, Академик, как прозвали его мы с Городом. Правда в Городе он был чужаком, таковым и остался, и, когда наезжал по случаю, держался особняком, не смешиваясь с толпой и подергиваясь всем телом, как бы пытаясь стряхнуть с себя прилипающих к нему эксцентричных дамочек, во множестве роящихся вокруг. А вот второй, Профессор, фигурой был преинтересной. Как оказалось, при более близком знакомстве, их схожесть с Академиком была чисто поверхностной. Однажды, довелось мне слушать лекцию Академика (хотя меня и часто приглашали, по разным причинам, редко удавалось бывать на них). В тот раз он был в ударе, - исписав формулами две доски, весь измазавшись мелом, и доказав, во всяком случае для себя, математически существование Бога, формулу Которого на наших глазах вывел, Академик победно взглянув на аудиторию, смахнул со лба пот меловой тряпкой и начал отвечать на множество бестолковых вопросов, задаваемых исключительно дамочками, с целью привлечь к себе внимание мэтра. Я сидел за последним столом и, честно говоря, не мог избавиться от ощущения, что либо я полный осел, либо меня хотят таковым сделать. В это время ко мне, протолкавшись через толпу, подошел Профессор ( к тому времени у нас с ним уже установились приятельские отношения) и спросил:
-Ну как тебе?
-Ничего не понял, - честно признался я.
-Я тоже..., - засмеялся он.
Мы стояли и от души смеялись, избавившись от напряженного недоумения. Заметив, что смеемся, Академик направился державным шагом к нам, строго посмотрел и поинтересовался причиной столь веселой реакции. Я объяснил.
              -   Вот дуралеи, - прогрохотал он, но, очевидно, заразившись от нас смешливым  настроением, хмыкнул и затем захохотал. Так и смеялись втроем среди толпы недоумевающих дамочек, укоризненно смотрящих на меня с Профессором, - дескать вот, из-за вас, разгильдяев, все приняло такой несерьезный оборот.
Вот тогда то я и понял, насколько разные сиамские близнецы, ведь Профессор являл собой порождение Города и впитал в себя его кровь и плоть, не говоря уже о том, что, как  и почти все мужчины, был очарован его Прекрасной Половиной, с младых ногтей вкусив сладкий яд их колдовских чар. А когда Город заметил такое почитание, то преподнес ему этакую милую Дюймовочку, чем привязал к себе навеки.
Как говорят, смех очищает души и умы, а когда человек может посмеяться над собой, то очистителен во сто крат. Как истинный сын Города, Профессор умел это делать с большим искусством, а  Академик – нет, посему дни их сотрудничества были сочтены, так как поверять математикой гармонию было не только забавным, но мало перспективным. А насмеявшись, Профессор пошел в Храм, обретя цель и смысл жизни в духовном служении.
Все это было бы обычной историей и Профессор стал бы простым прихожанином, но кровь, впрыснутая ему Городом, кипящая в венах и стучащая в виски, заставила пойти дальше, не ограничиваясь только соблюдением постов, молебней и других установлений и обрядов Церкви. Преодолев множество препятствий и косность окружающих, он возродил Храм, который, благодаря его бдениям, существует и поныне. А Профессор, поблескивая очками и устало посмеиваясь, приговаривал:
-  На все воля Божия, а мы орудия Промысла Его...      

Выходя из двери наугад,
Попадаешь сразу в звездопад.
И волны серебряный накат
Самая большая из наград.

Разложи костер между камней,
Видишь, ночь темней, темней, темней...       

Посмотри, что светится вдали,
Может это Знак Святой земли.
Мы ее искали – не нашли,
Только растеряли корабли.

Разложи костер между камней,
Сделай ночь светлей, светлей, светлей...

И уже достигнув Вечный Дом,
Позабыв Гоморру и Содом,
Из Реки Забвенья воду пьем,
Вспененную тисовым веслом.

Для костра не нужно больше дров –
Нам тепло от света Вечных Снов...
****