Соседи

               


   2005 год. Мы – добрые и внимательные, трогательные и ранимые, спрятанные в многоэтажки и разбросанные по коттеджам.
   Те, кто в коттеджах – чужие. В красивых автомобилях они выныривают из ворот, и точно так же ныряют обратно. То ли дело многоэтажки! Здесь всё близко и знакомо до мелочей. По вечерам вопли под окном, по ночам  трогательный своей неожиданностью вой автомобильных сигнализаций. И, наконец - безмятежное утро, окрашенное звуками звякающих баков, хлопаньем дверей и болтовнёй дворников. Проживая в таком доме, чувствуешь себя сопричастным, Радуешься непрекращающейся жизни:  журчанью дрели за стеной, праздничному веселью над головой и неповторимому театрализованному представлению за входной дверью.
 
  - Катя, пусти! Я ж тебя люблю больше жизни! – кричит алкаш Кондрат, стоя на четвереньках у порога свей квартиры.
   - Пошёл, ты, на ху-у-…! – эхом по подъезду разносится голос его жены.
Кондрат взволнован. Он пытается сменить тему:
   - Катя, отдай мой борщ!
   - Какой бо-о-орщ?! – протяжно возмущается женский голос.
   - Катя, пусти! Я, спать хочу. Мне ж надо на работу! - молится Кондрат, стараясь действовать по разным направлениям.
   - Какая рабо-о-ота?!
Кондрат настойчив:
   - Ну, волчица!   Отдай мои деньги!
  Наступила непродолжительная пауза в разговоре, прерываемая шорохами и непонятной вознёй под дверью.
   - Катя, я тебе клянусь – мне надо на работу! – еле выговаривает Кондрат.- Я тебя просто умоляю!
  Тишина. Сопение.
   - Ты – такая же, как твоя Зина...   И что мне теперь делать?!
   - Пошёл на ху-у…!!! – неожиданно громко взрывается женский голос.
   - Сама пошла…!!! –  оживает Кондрат.
После чего наступает тишина, прерываемая сопением, шорохами и вознёй. Через пять минут Кондрат начинает причитать:
   - Ну, волчица, пусти… брюки отдай.
Ответа не последовало.
   - Лёня уже помер…  Родная, дай зайти.
И уже тише:
   - Ну, сука!  Чтоб ты сдохла, крыса!
В ответ - молчание.
   - Дай мой борщ!!!
   - Чтоб ты сдох!!! – опять взрывается женский визгливый голос.
   - Катя! Это, ж мой борщ. – тараторит Кондрат, стараясь быть убедительней.
Женский голос неразборчив.
   - Погрей, Катя. Я тебя прошу.  Жду, я жду. Да, да… - оживляется в надежде алкоголик.
Через некоторое время хлопает дверь.
Тишина. Кондрат, стоя на четвереньках, ест борщ. Прихлёбывает.
Чуть позже снова раздаётся женский голос:
   - Ты, гад, не насцы в коридоре!
   - Вот, сука! Всё видит! – бормочет Кондрат и неуверенно вопрошает:               
   - Катя, а  завтра ты меня пустишь? А? Мне завтра на работу надо.
   - Завтра будет завтрашний разговор…