Берлин

                Берлин

      Летом 1970 года я поехал в Берлин с группой студентов, которые должны были пройти месячную учебу на международных курсах при Берлинском университете имени Гумбольдта.  Мне почему-то не хотелось ехать, хотя я в ГДР ни разу не был.
     Приехали в Берлин поздно вечером. Нас должна была встречать группа, которую мы месяц назад принимали в Москве. Мы очень о них заботились, возили их с Суздаль, по всем памятным местам Подмосковья, принимали их на квартире, торжественно провожали, сделали им подарки, и мы рассчитывали на такой же радушный прием.
     К нашему удивлению, нас встретила не вся группа, а только 2 студента, которые сказали нам адреса и номера квартир, где мы должны расселиться. Посадили на такси. А завтра мы должны были встретиться в международном отделе университета в 10 утра. Ну что ж, раз так, значит так.
      Время было позднее. Таксист подвез меня к дому. Я вышел, поднялся в двумя чемоданами на третий этаж, дверь мне открыла хозяйка, весьма бойкая персона, детишки её уже спали, она мне предложила с дороги принять ванну, но я отказался, попил чаю, немножко поболтал и лег спать. А утром я увидел её детей. К моему удивлению, я понял, что отец у них был африканец. Маргарита, так звали хозяйку, сказала мне, что у нее был законный муж африканец, потом она с ним развелась и живет с его другом, тоже африканцем, который иногда приходит к ней на квартиру. Всё это почему-то мне не понравилось. Она мне рассказала, как доехать до Фридрихштрассе, чтобы попасть в университет, как купить билет. Всё оказалось довольно просто. Я купил билет, пробил его у турникета, сел на электричку и через несколько остановок оказался в центре города. Там вышел, спросил, где университет, и по Унтер ден Линден пошел туда. В университете меня спросили, куда я иду, я ответил, попросили показать документы, я показал, и вот я в международном отделе, где мои студенты. Там я увидел тех же двух студентов из той группы, которую мы принимали.
     - А где остальные ваши друзья? – спросил я на всякий случай.
     - Ах, Вы знаете, так у всех много дел, у кого родители заболели, у кого – дела неотложные. Но мы постараемся всё компенсировать. Да и международный отдел будет о вас заботиться.
     Студентов определили на занятия. Нам вручили проездные билеты и марки на проживание. Я на всякий случай позвонил в Посольство, которое находилось в конце Унтер ден Линден у Бранденбургских ворот. Когда я сказал, что я руководитель группы студентов из иняза, меня спросили, как моя фамилия. Когда я назвал свою фамилию, он закричал:
     - Это Вы? Не может быть! Сейчас я выйду, атташе по культуре.
     Атташе по культуре был со мной знаком заочно. Он часто мне звонил на работу, когда просил прислать для перевода двух-трех студентов. Он предложил мне придти к нему в Посольство, я пришел. Он сразу повел меня в столовую, там мы пообедали, потом он повел к себе домой. Всё Посольство представляло собой закрытый четырехугольник с небольшим двором посередине, где жили работники Посольства и Торгпредства. Я повеселел. Мы договорились еще встретиться, потом я пошел назад, в столовую университета, чтобы увидеть своих студентов, расспросить, как их дела, чем они думают заниматься. Они мне рассказали план культурных мероприятий – поездка в Потсдам, поездка в другие города, поездка по каналам, которые соединяли озёра севернее Берлина. Интересно. Но в душе была какая-то грусть. Душой я еще был дома в Москве, думалось о моей семье, жене, сыне.  Ведь  меня заставили поехать, я не рвался.
     Я еще раз поел, вроде как поужинал, и поехал на свою квартиру. Хозяйка угостила меня чаем, много рассказывала про берлинскую жизнь. Что-то она мне не понравилась сразу, больно говорливая, больно развязная. Дети мотались, шумели. Почему меня сюда поселили? – задал я себе вопрос, - знали ли они, в какую я попаду обстановку? Скорее всего, не знали. Лишь бы поскорее найти и поселить. Но что ж, будем терпеть, тем более, у меня есть знакомый в Посольстве, который предложил пожить у него, когда возникнет надобность. Моя хозяйка Маргарита сразу сказала, что немцы в Берлине не любят русских, не любят военных. Но и я тут сделал замечание:
     - Теперь понятно, почему было восстание 17 июня 1953 года. На что  же вы надеялись, когда поднимали это восстание?
    - Мы надеялись на помощь американцев, но они струсили и не помогли нам, - ответила она.
     - Ну и ну, - подумал я. – Ничего себе дела. А что же будет дальше? – спросил я Маргариту.
      - Рано или поздно вы уйдете из Берлина, а мы соединимся с Западной Германией, всё будет нормально.
    - А что же я буду делать вечером, - подумал я, - куда пойду, как буду коротать это время? С ума можно сойти.
     У студентов были свои интересы, свои знакомства. По возрасту мы были разные. Придется надоедать моему знакомому из Посольства. На другой день было воскресенье, и мы все поехали в Грюнау. Там мы сели на теплоход и поплыли по озёрам вокруг Берлина. Это было очень красиво. На теплоходе был хороший буфет, я пил пиво, было очень интересно. Знакомый из Посольства тоже поехал со мной. Он балагурил, заигрывал с моими девчонками. И этого еще не хватало, - подумал я. Потом мы высадились у одного из причалов, там пообедали. А время летело. И мой знакомый, звали его Лёша, пригласил меня и моих студентов к нему домой. Дня через два мы встретились у него дома, стол был накрыт хорошо, много было вина, закусок, мы сидели, балагурили, время шло весело. Лёша говорил беспрерывно, шутил, ему явно нравились мои студентки.
     Мне захотелось позвонить домой. Я позвонил, но дома никого не было. На даче, - подумал я, – Этого еще не хватало. Вечер прошел хорошо. На другой день нас повезли в Потсдам. Там мы провели почти весь день.  Не могу сказать, что мне там очень понравилось. Я внимательно осматривал помещения, где проходила Потсдамская конференция, где сидели  Сталин, Трумэн и другие товарищи. По слухам, там сидел молодой Кеннеди, который был тогда корреспондентом. Парк был огромный, красивый, чистый, но меня это почему-то не трогало. Всё это хорошо, - думал я, - но в России лучше.  А время тянулось медленно. Я по пальцам считал дни. Куда бы еще сходить? Пошли в театр. Нам предложили билеты в международном отделе университета. Слушали оперу. То есть, убивали время, как могли.
     Иногда во второй половине дня я бродил по Берлину, заходил в пивные, зашел в зоопарк. Ходил один, было скучно. В пивных иногда говорил с немцами. Но всё это было не то. А дома меня встречала Рита. Рядом жила семья полицейского. Рита дружила с его женой. Они пригласили нас в гости. Мы с Ритой пошли, а я прихватил бутылку водки. Несколько бутылок я привез с собой на всякий случай. Посидели, выпили, всё было хорошо. Полицейский предложил проводить меня в Трептоф-парк посмотреть памятник солдату, и когда мы туда пришли, я удивился, что памятник находится совсем в стороне, в глубине, дорога основная проходит в метрах 300 от памятника, и он не виден. Мне это не очень понравилось. Хотя, было тихо, торжественно, но немножко не то. Я бы его поставил в центр Берлина, в самом центре, где пересекаются многие улицы. Ну, ничего не поделаешь.
     Я смотрел на жизнь людей в Берлине и думал, долго ли просуществует это государство, и не знал я тогда, что просуществует оно еще 19 лет. Но тогда нам не дано было знать, что будет в будущем.  А затем мы поехали в длительную экскурсию, поехали в Веймар, где Гёте прожил почти всю свою жизнь, побывали в музее Гёте, походили по Веймару, поехали в замок Дорнбург. Меня удивил Веймар. Город всемирно известный, но там всего не более 70 тысяч, тихий такой, я бы сказал, сонный городок. Ну, ничего не поделаешь. Там мы тоже ходили в театр, гуляли. Целых три дня мы пробыли в нем.
     Время пребывания заканчивалось. Надо  было подумать о доме.  Но тут получилось затруднение с билетами. Все разъезжались. Конец августа.  Мы достали билеты только на день позже. Все немцы, которые принимали наших студентов, возмутились. Наших же знакомых студентов, которых мы принимали в Москве, не было, все они исчезли, растворились.
     - Ну как вам? – спросил я студентов, - Вспоминаете группу, которую мы принимали в Москве? Мы буквально носили их на руках.
     - Да ну их, - отмахнулись студенты.
     С большим трудом хозяева согласились потерпеть еще один день. Маргарита моя куда-то уехала с детьми, не предупредив меня. И когда я уезжал, соседи все куда-то попрятались, исчез куда-то мой полицейский, и я, вздыхая и охая, потащился с двумя чемоданами на станцию городской железной дороги. Приехал на вокзал. Мои студенты тоже, злые, тащили чемоданы, никто их не подбросил, денег на такси у них не было, всё истратили. Ну, собрались на перроне. Подошел поезд. Надо было садиться. В это время прибежало несколько студентов из группы, которую мы принимали в Москве.
     - Мы пришли вас проводить, – сказали они.
     - Ой, большое спасибо, - сказал я, - как это мило с вашей стороны. Учитесь, - сказал я нашим студентам, - вежливости наших товарищей.
     Немцы помахали нам ручками, мы им тоже помахали, и поезд тронулся.
     - Ну, слава Богу, - подумал я, - теперь домой.
     На другой день утром мы приехали в Брест, там предполагалась остановка около двух часов. Мы сразу бросились в вокзальный ресторан, поели. У одной из студенток оказался знакомый, который жил в Бресте, он нас быстро провел в Брестскую крепость. Я посмотрел, где держали оборону целый месяц наши защитники, где майор Гаврилов, будущий Герой Советского Союза, один держал оборону, потом был взят в плен, раненый. Даже немцы выразили ему свое восхищение. Выжил, вернулся домой и, благодаря усилиям писателя Смирнова, он получил звезду Героя Советского Союза.
     Вернулись, сели в поезд, и – домой! Домой! Домой!
     Поезд стучал. Я запасся несколькими бутылками пива. Моим попутчиком оказался новый пассажир, который сел в Бресте. Он вытащил бутылку  водки, я сказал, что я пиво с водкой мешать не буду. Он пил водку, я – пиво. За разговорами мы провели часа два или три. Потом я поспал, утром проснулся в Смоленске. Ну что же, осталось 400 км, восемь часов езды, это пройдет незаметно. Я жадно смотрел на наши пейзажи, на наши милые березки, и думал, до чего же хорошо быть дома, до чего же прекрасна наша Россия. Не надо никуда отсюда уезжать.
     А вот и наш вокзал. Родители встречали студентов. Они предложили меня подхватить, поскольку проезжали мимо моего дома, и вот через минут сорок я уже был около нашего дома. С двумя чемоданами я шел к своему подъезду, увидел нашу дворничиху:
     - Ну как там мои? Живы? Здоровы?
     Здоровы.  Ждут Вас, - ответила она. – С приездом!
     Я поднимаюсь, звоню, жена открывает, бросается мне на шею, подбегает сын:
     - Папа! Что ты мне привез?
     Я даю сыну сувениры, жене кофточки. Мы садимся завтракать, и я говорю только одну фразу:
     - Боже! До чего же хорошо дома!
     - Может, на дачу поедем? – спросила жена.
     - Подожди, немножко отдышусь. Да и на работу надо позвонить. Там меня ждут - не дождутся. Шеф мой будет недоволен.  Надо доложиться. 
      А сам думал о ГДР. Чудная республика. Народ, вроде, говорит правильные фразы,  а смотрит всё время в сторону и думает о чем-то  своем. И в Берлине некоторые немцы сказали мне, что если бы не американцы, мы бы их никогда не победили. Опять за свое, подумал я.
     Не понравился мне Берлин. Город весь каменный, одни здания. И только окраины хорошие, зеленые. Что будет дальше? Думаю, что это город без будущего. Так оно потом и оказалось.
     Потом я еще раз был в Берлине, жил там месяц. Но это уже другая история.