Генерал Афонин

                Генерал Афонин

     Находясь в командировке в Вене, я поселился в гостинице, которая находилась рядом с памятником русскому солдату. На памятнике были упомянуты генералы, которые принимали участие во взятии Вены. Среди перечисленных имен я запомнил имя генерала Афонина. Прошло определенное количество лет, я оказался в пансионате около города Звенигород на Москве-реке. В пансионате я сразу заметил генерала в мундире, генерал-лейтенанта, со звездой Героя Советского Союза, с многочисленными орденскими планками. Он был рядом со своей женой, скромной тихой старушкой. И надо же случиться такому, что наши комнаты оказались рядом с этим генералом, а балкон был общий. Когда я выходил на балкон, туда же выходил часто этот генерал. И фамилия его оказалась Афонин. – «Так это Вы принимали участие во взятии Вены?» - просил я его. – «Откуда Вы знаете?» - спросил удивленно генерал. – « Да вот, видел памятник в Вене и увидел Вашу фамилию», - «Да, это был я», - сказал он. – Незадолго до этого я был ранен, уговорил профессора Еланского выписать меня и успел к боям под Веной.  А затем мой корпус, которым я командовал, перебросили на Дальний Восток для участия в войне с Японией». Мы часто встречались с генералом на балконе, и постепенно он рассказал мне всю свою военную биографию.
     Когда началась война, он командовал полком на южной границе недалеко от Румынии. Полк отступал. Никто не учил генерала Афонина, видимо, он догадался сам, но днем он прятал свой полк в оврагах, в лесочках, а как только опускалась темнота, полк шел всю ночь. Таким образом он спасался от воздушных нападений, от нападений танков, и ему удалось оторваться от преследования. В Штабе армии оценили действия генерала Афонина, его вызвали в Штаб и сказали: «Вы будете командовать дивизией, в которую входит Ваш полк, а командир дивизии будет командовать Вашим полком, чтобы немного набраться опыта боевых действий». Так просто и решительно поступали тогда, потому что к этому вынуждала серьезно обстановка.
     В 1942 году генерал Афонин, то есть полковник Афонин отступал со своей дивизией. Они приближались к Дону, потом к Сталинграду. Положение было очень серьезное. Тогда появился знаменитый приказ номер 227, носивший заголовок «Ни шагу назад». – «А какой дивизией Вы тогда командовали?» - спросил я генерала, - «Номер интересный, - ответил он, - трехсотая», -«А где ж Вы были в Сталинграде?» - «А мы на острове были, на Волге», - ответил генерал. О боях в Сталинграде он рассказывал мало, потому что фактически они сидели на острове, выполняя какую-то стратегическую задачу. И я вспомнил, что незадолго до встречи с генералом Афониным, я попал в командировку в город Волгоград, бывший Сталинград, в это время был готов памятник «Родина-мать зовет» на Мамаевом кургане. Стоит оргомная статуя женщины, лицо искажено отчаянием, словно она хочет сказать: «Мужчины! Люди! Спасайте Родину! Иначе мы все погибнем». Увидел я Мамаев курган, увидел знаменитый колумбарий под Мамаевым курганом. В подземелье были нанесены золотыми буквами фамилии всех погибших. Это была достойная память. Видел я и митинг открытия памятника, слышал выступление скульптора Вучетича, который был автором этого памятника. Было это в 1967 году.
     Мои встречи и беседы с генералом Афониным продолжались. – «После битвы за Сталинград мне присвоили звание генерал-майора и назначили командующим корпусом. Наш корпус стал наступать по направлению на Киев, - рассказывал мне генерал, - Так мы дошли до Днепра. Мои командующие дивизиями храбро сражались, двое из них получили звания Героев Советского Союза», - «А Вы?» - спросил я, - «А я не был на том берегу, звездочку я получил позже, за Будапешт». Под Будапештом (это уже был 45 год или конец 44-го) генерал Афонин был ранен во время пребывания его на передовой. Рана была довольно серьезной, ранен он был в бедро, он лежал в госпитале. Но все время рвался на фронт. Каждый день он умолял профессора Еланского выписать его, но тот его не отпускал и отпустил его только через месяц. Я часто с генералом Афониным был на пляже и увидел его раздетым, в одних трусах. Тело его было покрыто шрамами. – «Да, боевой генерал!» - подумал я. – «Когда мы стали отступать в 41 году, мне вдруг сообщили, что эшелон, в котором моя семья уезжала, был разбомблен», - «И как Вы реагировали?» - спросил я его, - «А я сказал: «Не одна немецкая семья заплачет по мужу, сыну или брату», - «И всё?» - «И всё», - сказал он. – « А потом я узнал, - рассказывал генерал Афонин, - что семья осталась цела и невредима». Во взятии Будапешта генерал Афонин принимал самое активное участие, фактически он командовал всей группировкой, хотя командовал корпусом. И за взятие Будапешта он получил звание Героя Советского Союза. Затем корпус его перебросили на Дальний Восток, и он участвовал в войне против Японии. Война, как всем известно, была эта недолгой, закончилась для нас успешно.  В это время американцы сбросили две бомбы в Хиросиме и Нагасаки.  Генерала Афонина назначили замкомандующего Сибирским военным округом. Должность очень высокая. А командующим округом был генерал Пухов, бывший командующий армией, где сражался Афонин.
     Он кое-что мне рассказывал. Рассказывал всякие истории про отдельных генералов. Но там были такие подробности, что рассказать я их, в общем-то, и не могу.
     Генерал часто выступал перед слушателями в нашем пансионате, а также в соседних санаториях. Я любовался им, когда он в фуражке, в мундире, с золотой звездой, с орденскими планками, с папкой в руках шел выступать. – «Далеко собрались?» - спрашивал я его, - «Иду на войну», - шутил генерал. Выступления были яркие, эмоциональные, было много подробностей. Когда он рассказывал о своем ранении, некоторые женщины плакали. Я смотрел на него и любовался. Вот кто спасал нашу Родину - простой, смелый, решительный, честный. Такие люди вели наших солдат и офицеров против врага.
     Затем генерал Афонин преподавал в Академии имени Фрунзе. Об этом периоде он мне рассказывал, что его обвиняли в том, что он был лично знаком с маршалом Жуковым, который был тогда в немилости. Но от своего знакомства с Жуковым он не отказывался и при всяком случае его хвалил. После этого генерала Афонина отправили в отставку. Он сидел дома, любил заниматься приготовлением обеда, ухаживал за своей больной женой и духом не падал. - «Скоро буду писать мемуары», - говорил мне Афонин, - «Пора-пора!» - подбадривал я его. – «Вот только помощника не могу найти, а рассказать мне есть чего», - «Понятно, - поддакивал я ему, - понятно». Подошел  к концу срок моего прибывания в этом пансионате под Звенигородом, мы дружески расстались с Афониным, обменялись телефонами, но месяца через три я оказался в одной компании, и там оказался другой генерал, бывший сослуживец генерала Афонина. Он-то и сказал мне, что генерал Афонин внезапно скончался в возрасте 75 лет и похоронен на Троекуровом кладбище. И опять случилось совпадение. Я хоронил своего коллегу, бывшего фронтовика, оказался на этом Троекуровом кладбище и вдруг увидел бюст генерала Афонина. Бюст был выполнен талантливо, он был очень похож. Вот и всё, что можно рассказать об этом генерале. Простой, отважный, герой, он выполнил свой долг до конца.