Сигула Света. Боевая фантастика

Сигула света

Тело «Рагула» было универсальным симбиотом. Механическая часть - скелет, создававший пригодные для жизни условия  экипажу из семи  человек, был накрепко обтянут мышцами силовых полей, способными мгновенно реагировать на любое недопустимое воздействие  извне.
Ожил «Рагул» 18 октября 2462 года, когда закончилось воспроизводство линейных клеток в «квантовом ложе» неподалеку от старого города  Простория на берегу Тихого океана. Тогда же «Мозг»  был «познакомлен с  телом»,  находившемся на Маранских Стапелях. Именно «познакомлен», потому что  никаких шлангов, проводов и клемм в симбиоте не предусматривалось. Симбиот рождался  шесть с половиной лет в «квантовом ложе» с четким осознанием возможностей своего будущего тела, и тех задач, которые ему предстоит выполнить. 

Так люди создали Исполина.  Корабль  с именем «Рагул» и симбиотическую конструкцию, проходившую по всем документам, как Р-1548-65/8512. Технически «Рагул» считался неуязвимым и на компьютерных стендах за все время испытаний не выдал ни одной ошибки. Всем известным силам земной и известной неземной природы «Рагул» в автономном режиме противостоял мгновенным тысячекратным увеличением плотности сигулярных силовых полей. В пределах их воздействия, а это более трех  километров в спокойном космосе и до двух километров в пространстве, насыщенном самыми мощными возмущениями, силовые поля, следуя «мыслям» «Мозга» и командам человека, могли действовать с аккуратностью медицинских манипуляторов и точностью эталонных Часов Мирового Времени, а практически – рукотворного Пульсара Эрха. 
В общем, бытовало мнение, что «Рагул» по касательной способен прострелить Солнце и, отряхнувшись от плазмы, выйти из зоны притяжения, для того, что бы тотчас отправиться в ремонтные доки за орбитой Плутона.
Техническое оснащение для радиальных вылетов представляло собой небольшую космическую базу на три планетарных модуля класса Т («Тагерт») со всем необходимым комплектующим. Все были в боевой готовности и носили имена «Султан», «Меркурия» и «Посол». По периметрам  жилой капсулы и технических отсеков в закрытых поддонах щетинились батареи новейших излучателей дальнего поражения. При желании исполином мог управлять всего один человек, слившись с возможностями «Рагула» через «Контактный шлем командира».  Да и это было приемлемо  только в условиях, когда возникала необходимость осознанного  риска. 
Все действия по выполнению программы полета были выверены и заложены в «Мозг» при рождении.  Совместное действие Корабля и Человека допускалось только в чрезвычайной ситуации и в финальной части программы полета под кодовым названием «Зерно».

В тот день, когда  «Мозг» соединился с «Телом» на Маранских Стапелях, когда была разобрана удерживающая консоль  и в порт отведены все «Строители», команда «Рагула» собралась в конференц-зале Орбитального института на Фобосе.
Семь человек сидели на стульях первого ряда и скучали в ожидании руководителя программы  Кихто Эммануила Вендича. Он опаздывал, что было несвойственно человеку с репутацией педанта и  приверженца пунктуальности во всем. Опаздывал Кихто на двадцать семь  минут. Все поочередно посматривали на  Кар Либора, командира «Рагула», но задать вопрос, вертевшийся  у всех на языке, никто не осмеливался. Кар это чувствовал и  на всякий случай приготовил ответ. Наконец в коридоре послышались шаги. Экипаж встал, оправляя складки формы. Приближались несколько человек, но, после небольшой паузы, в дверь вошел только один – Кихто Эммануил Вендич. Руководитель проекта и действительный член Ассоциации Обитаемых Планет (АОП), организации, обладавшей исключительными возможностями во всем обитаемом космосе от тихого поселка в Калужской области на Земле  до Маранских Стапелей. Он бросил жесткий взгляд на вытянувшийся по стойке смирно экипаж, прошел к столу, расположенному на небольшом возвышении и сказал:
- Прошу прощение за опоздание. Вылет откладывается по предварительным оценкам на 8 часов. Садитесь.
Экипаж сел. Остался стоять лишь командир.
- Неисправность? – спросил он
Кихто смерил командира оценивающим взглядом. Это была их далеко не первая встреча, и Кар знал привычки Кихто, особенно когда дело касалось неожиданных проблем. Расчитав дозволенную информацию для экипажа, Кихто сел в кожаное кресло и ответил:
- О неисправностях речь не идет. У нас возникли опасения другого рода. Корабль проходит по регламенту все необходимые процедуры. Готовность его на данный момент составляет девяносто шесть процентов  и к моменту  старта все будет готово. За это можете не волноваться. 
Голос Кихто звучал весомо и когда он говорил о вещах, в которых был уверен, в интонациях его проскальзывала нарочитая усталость и легкое безразличие.
- В Совете возникли разногласия по поводу целесообразности физического контакта с объектом,  – продолжал он.
- Но терять  более двух  лет на то, чтобы только посмотреть… - возразил Кар Либор
- Два года  для космоса – ничто, и сядьте, наконец, Кар. В ногах правды нет.
Командир сел рядом с товарищами.
- Ситуация вот в чем. Вы все знаете из курса Основы, что летать в Дальний Космос могут только пятнадцать процентов землян. Вы все входите в это число, но должны помнить, какими жертвами обернулось незнание психической связи каждого субъекта с энергетическим полем Земли. Вы - те, кто способен существовать рядом с искусственным источником, дублирующим основные характеристики Земного поля.  Вы все знаете, что с вами произойдет, если этот источник будет выведен из строя. «Рагул» - уникальный проект. Повторить судьбу «Сигулы Света» и «Кормчего» никто вам не позволит. Сегодня утром мы получили новые данные расшифровки Мегалитов на Марсе. Косвенно выявлена связь нашего объекта с описаниями событий, которые происходили в Галактике, когда человечества еще не было и в помине. С тех пор, как мы создали «Око Земли» и по анализу свечения звезд  научились определять объекты искусственного происхождения, находящиеся в области их притяжения, мы насчитали сорок четыре перспективных для исследования объекта. Наш проект «Зерно» - является пилотным, и от того, с чем вы вернетесь, и вернетесь ли вообще, зависит стратегическое направление развития космонавтики на ближайшие столетия.

Кихто встал и, спрятав руки в просторные карманы институтского сиреневого халата, прошелся вдоль демонстрационного экрана, блестевшего  черным матовым цветом.
- Вы должны совершить перелет в двадцать раз превышающий дальность рекордсмена «Атланта» с попыткой от  2289 года, - продолжал он, - и вы, вдобавок, должны вернуться живыми, что не удалось экипажу «Атланта». Я понимаю, что «Рагул» принципиально иной  тип звездолета, но мы еще не имеем опытных данных поведения его систем в полете продолжительностью более двух лет. Да, мы обладаем выверенной теорией и бесчисленными стендовыми испытаниями, но остальное предстоит добыть вам.
 Итак, первый и самый близкий от Солнечной системы объект из списка в сорок четыре наименования, где мы можем встретить деятельность  иного разума – это «Зерно». На «Рагуле» установлена поисковая система, малая копия «Ока Земли». Она будет включена автоматически при входе в звездное скопление Горностая и наведет вас непосредственно на «Зерно».  Сегодня в восемнадцать ноль-ноль, после экстренного заседания Совета,  я извещу вас об окончательной программе полета.  Теперь я прошу вас ознакомиться с материалами расшифровки Марсианских Мегалитов. Обратите внимание на описание пунктов восемь, шестнадцать, семнадцать и тридцать два.
Кихто прошел к управлению демонстрационной панелью, включил изображение и передал пульт Кар Либору.
- Обсуждение переносится на завтра. Я должен ехать на заседание Совета. Вопросы есть? – спросил Кихто, направляясь к двери, - ну вот и отлично…

Изображение марсианских ландшафтов сменилось бетонкой, по которой к огромному ущелью тянулся караван самоходных барж. Далее на экране возникли Мегалиты, откопанные первыми тремя экспедициями - бесконечные ряды огромных квадратных пластин толщиной всего в человеческую ладонь. Самоходные баржи на фоне мегалитов смотрелись, как вереница муравьев. Кто-то из первых ученых окрестил всю эту постройку «Марсианский аккумулятор». Велик же был запас энергии у Древних, коль скоро поле с рядами пластин занимало площадь в пять квадратных километров, и было идеально ровным. Мегалиты были испещрены ячейками, в которых содержались капсулы – небольшие цилиндры серебристого цвета. Только на сто двадцатой капсуле ученые научились добывать из них информацию. Первые двадцать были банально вскрыты, а по сути, разрушены. Химический состав не содержал  никакой  сенсационной информации.  Не дали информации и другие лабораторные исследования. Капсулы подвергали всем мыслимым и немыслимым опытам. Эта азартная возня была похожа на безуспешные попытки неандертальца добыть огонь в период  затяжных дождей. Помог, как это часто бывает в науке, случай.
При транспортировке очередной партии капсул на космодром одна самоходная баржа съехала с бетонки и перевернулась.  Ряд контейнеров был поврежден,  и капсулы высыпались на грунт.  По «счастливому»  стечению обстоятельств место аварии подверглось кратковременной метеоритной атаке. Водитель, составлявший рапорт о происшествии на свой страх и риск описал наблюдение того, что в момент бомбардировки он заметил слабое голубоватое свечение, исходившее от рассыпавшихся капсул. Дальнейшее было делом техники. Ящер Неизвестности  показал самый кончик хвоста, но этого было достаточно. В течение полугода  были изучены все обстоятельства аварии, взяты метеоритные пробы, рассчитана скорость падения и сила удара, дальность попадания от капсул, в конце концов, само расположение капсул на грунте. В общем, все, что могло повлиять на возникновение феномена.  На сто двадцать первой капсуле Ящер сдался. Свечение было сферическим и содержало код - странные образы космических созвездий. Своеобразный информаторий звездного неба. Удивительно было то, что эти образы были «увидены» не с поверхности Марса, а значит, Древние посещали иные миры. Началась переработка информации, сопоставление ее с имеющимися у землян знаниями. Совпало всего восемь образов на один миллион двести восемьдесят четыре тысячи шестьсот  сорок пять капсул.
А вчера было найдено девятое совпадение.  С экрана вещал седовласый коренастый человек в таком же сиреневом халате, какой был на Кихто. Его изображение перемежалось с видеоматериалами по совпавшей ячейке. Со слов ученого выходило, что новый  космический  образ  соответствует участку звездного неба, где была расположена Солнечная система. "Смотрели"  из созвездия Лебедя, но самое удивительное то, что при анализе образа аппаратурой «Ока Земли» было выявлено совпадение характеристик свечения  Солнца  с данными проекта «Зерно» на восемьдесят шесть процентов.
Вставал ряд неразрешимых вопросов. Связана ли гибель Древней цивилизации на Марсе с появлением «Зерна» в опасной близости от  Солнечной системы.  Стоит ли считать этот образ «фотоснимком» места будущего обитания Древних. Теперь результаты полета «Рагула»  могли  стать реальной  опасностью для всего человечества. Хотя режим карантина использовался во всех дальних перелетах, в новых условиях стоило перепроверить данные сто и тысячу раз еще. Показ был закончен седовласым ученым ссылкой на Экспертный Совет, на который уехал Кихто. Было  половина шестого. Экипажу оставалось только ждать.
-Какие будут мнения? – первым прервал молчание Кар Либор.
- Не дадут нам ничего сделать, - тихо заметил Агенда, специалист по пространственной физике,  Царь и Бог силовых установок «Рагула»
- Папараци из нас хотят сделать. – согласился Меркул. На его совести была вся Радиальная база с тремя «Тагертами». Пороховченко Меркул, как потомственный военный, не мог спокойно относиться к тому, что высокое начальство срывало тактическую операцию в самом  начале, но сила врожденной дисциплины и понимание роли субординации в рамках выполнения должностных обязанностей, делали его отличным профессионалом. Вся огневая мощь «Рагула» находилась в его ведении, но глядя на волевые черты лица и всегда спокойное и уверенное положение тела,  не возникало сомнений, что применение оружия будет адекватным опасности и только в самом крайнем случае.
Кар посмотрел на медиков. Даладия Замбер и Сосока Ким, красивые женщины тридцати пяти и двадцати восьми лет, чем-то неуловимо похожие, но совершенно разные. Даладия была с Австралийского континента. Ее биография являлась  своеобразной инструкцией всем тем девочкам, которые мечтали достигнуть в жизни поставленных целей. Отличница шести форм обучения, участник девяти конференций, соавтор трех научных разработок и, наконец, первый врач на звездолете нового поколения «Рагул». Сосока Ким была восточных кровей. Все свое время она посвятила изучению только одной темы – проблеме внеземных форм жизни. Сосока участвовала  в трех первых экспедициях на Марс. Лично присутствовала при раскопе Мегалитов. Написала блестящую работу по моделированию будущих форм жизни, исходя из характеристик окружающей среды. Была немногословна и практична.
- Мне кажется, что разумнее было бы при открывшихся обстоятельствах увеличить сроки нашего пребывания в зоне «Зерна», но в физический контакт не вступать, - сказала Даладия, поднимаясь со стула,  - мы должны понимать, что не только мы собираем информацию. Нас могут использовать, и не хотелось бы, чтобы на пылевом хвосте при возвращении «Рагул» занес к Солнцу какую-нибудь заразу…
- Мыслящих микробов с излучателями тотального поражения,  – ехидно вставил Меркул. Ему нравилась Даладия, но в отличие от всех остальных членов экипажа, он предпочитал не замечать этого в себе.
- Меркул, ты же знаешь, что не всю опасность можно устранить, посадив тебя на один из трех «Тагертов» и отправив патрулировать Вселенную из одного конца в другой, - парировала Даладия.
- А ты, Цимбл, что скажешь? – обратился командир к крупному, атлетически сложенному мужчине тридцати лет, который сидел молча и, казалось, не проявлял интереса к обсуждению ситуации. Мундир на нем плотно обтягивал узлы натренированных мышц, от чего его неподвижность была схожа с покоем нависшего  над пропастью утеса, готового в любой момент сорваться вниз. Цимбл повернулся к командиру всем корпусом и сказал:
- Кар, ты знаешь, я второй пилот и технический специалист. Мое мнение довольно простое. Надо вскрыть консервную банку на месте, что бы там не находилось. Все остальное – перестраховка и затяжка времени. Если этого не сделаем мы, то, что измениться с прилетом второй экспедиции?
-  Информация!  Лабораторные эксперименты…. – вмешалась Даладия
- Немного стоят лабораторные эксперименты над  воссозданным Нечто по данным дистанционных анализаторов, - спокойно ответил Цимбл, - а потом, кто вам сказал, что это мертвые памятники давно минувших эпох? Ведь есть вероятность встречи с довольно живыми и своевольными «зелеными человечками», которые в грош не ставят заключение Экспертного Совета и полетный план «Рагула». Я думаю, надо действовать по обстановке и быть готовыми к выполнению полной, а не усеченной программы.
- Я придерживаюсь такого же мнения, - подал голос  Светлаков Сергей,  двадцативосьмилетний  технический эксперт по «Мозгу» и  биоэнергетическим  системам корабля. Среди коллег, трудившихся над созданием «Мозга», Сергей открыто признавался гением. Его открытие в области управления энергетической плотностью позволило, наконец, создать единый организм «Рагула» из разрозненных механических частей корпуса, плазменных батарей и рождающегося «Мозга» на «квантовом ложе» близь  старой Простории. Совет в полном составе был против включения Сергея в состав экспедиции. Совет обосновал свое мнение  неоправданным риском для  жизни ученого и потерей его огромного потенциала для всей науки Земли на срок более двух лет, но ничего не смог противопоставить тому факту, что Сергей, на данном этапе, был единственным представителем человечества, в полной мере обладающим знаниями по взаимодействию с «Мозгом» «Рагула». Уже были набраны группы талантливых студентов, постигающих науку выращивания линейных клеток, но любой из них в два счета завалил бы экзамен, будь в экзаменационной комиссии сам Светлаков.  И Совет с этим смирился. Среди членов экипажа Сергей был один из равных. Его это более чем устраивало, особенно после бесчисленных интервью и симпозиумов с нездоровым  вниманием прессы к его персоне. А что касается научных изысканий, то затворничество на «Рагуле» позволит Светлакову, с его собственных слов, закончить начатые недавно исследования в области «схлопывания пространства» и произвести ряд совершенно безобидных  экспериментов. Вся будущая работа ученого честь по чести была внесена в полетный план «Рагула», и проинспектирована представителями Совета.
- Я согласен с мнением Цимбла, - повторил  Светлаков, - и считаю, что гонять «Рагул» за тридевять земель для того чтобы посмотреть в замочную скважину,  а потом строить на основании ошибочных наблюдений ошибочные расчеты,  по меньшей мере расточительно. Все это…
В этот момент прозвучал сигнал демонстрационного экрана. От неожиданности Кар чуть не выронил пульт, но успел подхватить его и нажать кнопку приема. На экране появился Кихто. За его спиной виднелось  пространство большого  холла здания Совета и несколько членов Совета в отдалении.
-Кар! Кар Либор! – звал Кихто, - Ах, вот вы… Команда с вами?
- Да – коротко ответил командир.
- Хорошо. Общий результат. Остальное при встрече. Работаем по плану «Б».
Кихто отключился. Экран погас.
- Я так и знал – грустно  сказал Агенда.

Встреча была назначена на десять утра.  Кихто должен  был явиться в «Инкубатор» сам.  «Инкубатор» - именно так называли по давней привычке тренировочную базу и будущие «полетники», и обслуживающий персонал, коих единовременно находилось при исполнении более трехсот человек. Команда «Рагула» согласно расписанию провела утренние занятия и после завтрака по одному стала собираться в «Зеленой зоне» – оранжерее для проведения встреч и переговоров. На этот раз Кихто был точен. Сквозь гибкие стекла купола собравшиеся увидели, как из облака, резко клюнув носом, на полосатый круг нырнул его трансфер серии А, с ровным свистом завис над мишенью и встал на приемное ложе. Кихто был не один. По дорожке за ним еле поспевал невысокий плотный человек в дорогом костюме служителя.
- Да это сам Консул! – присвистнул Светлаков. Он совсем недавно на Мировом симпозиуме тряс его влажную ладонь под аплодисменты посвященных, и принимал паспорт на изобретение «регулятора плотности F-поля». Все подошли к круглому столу с огромным Слоновым деревом по центру. Двери открылись, и к ним подошел Кихто.
- Доброе утро. Рад представить вам Консула Бастадо.
Консул только подбежал к столу и доброжелательно протягивал руку Кар Либору.
Выждав несколько секунд, пока не закончится ритуал приветствия, Кихто продолжил:
- Итак, план «Б». Это значит, что Совет не дает вам полномочий вступать в открытый контакт с объектом. Вы летите в качестве наблюдателей. В любой ситуации – только в качестве наблюдателей. При возникновении проблем контуры ваших тяговых установок и пылевой хвост должен быть виден на удалении стартового рывка уже через пять минут, следуя бортовому регламенту. Никакой самодеятельности. Если миссия будет провалена, по возвращении вся документация будет оформлена в пятый отдел консульства, как отчет по испытаниям проекта «Симбиот». Консул Бастадо передаст вам индивидуальные ключи, которые вы все время полета будете, не снимая, носить на правом запястье. Повторяю – не снимая. Этот ключ – анализатор, детектор и автоматическая аптечка. Кроме того, ключ запрограммирован на взаимодействие с «Мозгом» симбиота, в соответствии с техническим допуском каждого участника экспедиции. Поясняю. Контактным шлемом командира никто не сможет воспользоваться без личного указания Либора через «Мозг» симбиота, если Кар будет находиться в добром здравии исходя из показаний ключа. Так же по всем другим техническим системам. Расширены полномочия командира и второго пилота по регламенту  номер семь-четыре ноль. Пожалуйста, Консул Бастадо…
Консул кивнул и поставил на стол небольшой ящик. Открыв его, Бастадо  достал первый браслет, и, прочитав надпись на пластине, протянул командиру.
- Прошу вас, не снимайте… Симбиот заблокирует доступ к системам, если перестанет  получать информацию от Ключа. В этом случае вы сможете оставаться на корабле только в качестве пассажиров с очень ограниченными возможностями. Пожалуйста…Это Ваш…Так…Это Вам…
Консул показал, как необходимо крепить ключ на запястье. Команда одела браслеты.
- Поздравляю всех вас – произнес Кихто, - с этого момента вы стали частью «Рагула». Он вас уже «чувствует»,  и можете считать, что с этого момента начался отсчет действия программы «Зерно». Занимайтесь  по распорядку. Ваш вылет на Маранские Стапеля назначен на сегодня, на десять часов вечера. Далее – сутки на приведение всех систем «Рагула» в действие и старт. Вопросы есть?  Ну, вот и отлично!
Кихто, проходя вокруг стола, положил ладонь на плечо Либора, окинул взглядом всю команду и  направился к дверям. За ним еле поспевал Консул с пустой коробочкой в руке.

Последний день тянулся медленно. Команда отбыла в Орбитальный институт из «Инкубатора» ровно в три. Там была проведена церемония увековечивания палетических энергоснимков членов экипажа «Рагула». Такие процедуры давно перешли в разряд  традиции, а форма и вид носителей стала предметом новомодного искусства. Эти снимки, похожие на расцвеченное звездное небо с дымчатыми светящимися силуэтами покорителей космоса, транслировали по всем информационным каналам. «Территории отдыха» синтезировали «палеты» под музыку лазерными установками. Сувенирная промышленность выпускала миллионными тиражами светящиеся кулоны народных любимцев. В общем, необходима была дань народу, и она была выплачена сполна. Герои прибыли на базу довольные и уставшие. В ушах еще стоял гул напутствий и пожеланий. С родными они попрощались в последнюю очередь.  Только теперь приходило ощущение начинающейся долгожданной работы на результат. Подготовка была позади, и теперь ни у кого не оставалось права на ошибку. Автобус подкатил к карантинному блоку и открыл переднюю дверь. Там, за двухэтажным зданием, выстроенным по периметру взлетной площадки, ждал служебный трансфер, который готов был доставить их на Маранские Стапеля. А там… Там они увидят «Рагул», который покоится в пространстве, всего в двадцати минутах полета, в стартовом секторе. «Рагул», освобожденный от консоли и роя назойливых «Строителей». Корпус его, слегка искаженный рабочей плотностью силовых полей отражает пятна ярких звезд, а по периметру то там, то здесь сопла стабилизирующих установок выбрасывают оранжевые струйки плазмы.
Исполин все еще спит, но уже готов проснуться.
Команда прошла контроль в длинном коридоре «таможни», устало улыбнулись теплым словам охраны и, в сопровождении стартовой бригады, они направились на трансфер. Впереди их ждал пятичасовой перелет и заслуженный сон в удобных креслах.

 Как ни старался Кар представить себе этот момент заранее, все вышло по другому. Торжественные аккорды заменил рабочий гул генераторов трансфера и, просыпаясь, командир отметил, что ничего величественного в зрелище Маранских Стапелей и готового к старту «Рагула» нет. «Рагул» был уже так близко, что попросту не влезал  в иллюминатор целиком. Была видна только задняя часть его тяговых установок в подвижном мареве силового поля. Командир откинулся на кресле, прикрыл глаза и всем телом ощутил реальность долгожданного момента. Запомнил его. Рядом начали просыпаться  другие члены экипажа. Ожили экраны обзора, и приветливый голос инструктора стал  наговаривать определенную правилами последовательность действий. Стыковка была чуть заметной. Легкий толчок и экипаж со «стартовыми чемоданчиками», в которых были собраны немногочисленные личные вещи, потянулся к шлюзу.  Кар вышел первым. Их встречала солидная делегация из руководства Стапелей и военного начальства. Кар отметил, что несколько человек в штатском были ему незнакомы. Когда все оказались на площадке, Тристан Плодник - руководитель Маранских Стапелей, человек известный чуть ли не более кумиров Высокого круга, поднял руку в приветствии и произнес краткую речь. Все присутствующие привычно играли отведенные им роли, как на генеральной репетиции перед открытием сезона. Все знали, что до самого старта церемония отлета будет фиксироваться бесчисленными камерами, а по завершению материалы разлетятся во все инстанции, от секретных архивов  до  Союза Массовых Коммуникаций, соответственно  кодам допуска. Организатор мероприятий взял слово после руководителя Стапелей. Это был мужчина средних лет и однозначно - «внешний». «Внешними» называли всех тех, кто родился не на Земле. Каждое  новое поколение «внешних» приобретало все более выраженные признаки, отличавшие их от коренных землян. Кожа их была молочного цвета с голубым узором ветвящихся сосудов. «Внешние» были выше землян и в массе своей практически лишены эмоций. Медики утверждали, что эти особенности  не являются результатом  привнесенной  патологии в  человеческое развитие из-за  постоянного воздействия генераторов, имитирующих энергополе Земли, но кто знает?  Независимая статистика в прошлом году обнародовала сведения о высоком проценте суицидов на один миллион «внешних». Но так же не подлежало сомнению и то, что количество одаренных личностей в среде «внешних» было огромным. Все передовые должности во многих институтах и научных организациях занимали «внешние». За последнее время «внешние» создали несколько новых направлений в науке, одним из которых и занимался Сергей Светлаков, землянин по природе, но сумевший превзойти даже самого  Герхарда Дебо, ученого с мировым именем, родившегося и работающего на Марсе последние двадцать лет. Особенностью «внешних» считалось еще и то, что они полностью  игнорировали любой вид искусства. Даже в искусстве создания  палетических энергоснимков не было ни одной сколько-нибудь значимой «внешней» фамилии. Впрочем, это никому не мешало.
Организатора звали Тан, он был в строгом официальном костюме бежевого цвета, что немного скрывало неестественную белизну его кожи. Его малоподвижная манера вести разговор приковывала внимание, и заставляла вслушиваться в негромкий, довольно монотонный голос. Информация же была конкретной, важной и  значимой. Ничего лишнего.
Экипаж слушал не шелохнувшись. До старта им надлежало пройти полную карантинную проверку в шестом корпусе. За четыре часа до старта экипажу представят сотрудников «сопутствующего ведения», с которыми будет происходить обмен информацией в полете. После –  часовой отдых и последний трансфер до «Рагула».
После окончания церемонии Тан представил экипажу «техников», которые были призваны решать возможные  проблемы, и попрощался. Делегация, получив необходимую информацию, разошлась. Задержался только руководитель Маранских Стапелей Тристан Плодник. Он не спеша подошел к Кар Либору и, тронув за локоть, другой рукой жестом пригласил отойти.
- Вроде бы все идет, как полагается, - улыбаясь, сказал Тристан. Кар улыбнулся в ответ, но сразу понял, что разговор пойдет не о достижениях инженеров кораблестроителей.
- Я попрошу Вас после карантинной проверки подняться ко мне на пару слов, командир, - продолжил Плодник, - это не займет у Вас много времени, но, думаю, я успею передать Вам просьбу многих заинтересованных лиц.
Либор слегка наклонил голову в знак согласия и, немного выждав пока не удалился руководитель, направился в шестой корпус.

Карантинная проверка заканчивалась. В кабинетах фиксировалась и заносилась в базы данных последняя информация. В коридорах сновали сотрудники. «Пройдены все тесты и сняты все отпечатки», как любил говаривать учитель Либора на второй форме обучения. Кар шел к лифтам и почему-то мыслями все время возвращался к учителю. Напряжение немного росло. Такой визит не мог принести ничего хорошего. В ситуации, где все планировалось за годы, неожиданные беседы с неясными просьбами не предвещали ничего хорошего. А уж тем более, если такие просьбы исходили от руководителя Маранских Стапелей. Либор зашел в лифт и нажал на световой схеме  на апартаменты руководителя. Дверь плавно опустилась и кабина, набирая скорость, тронулась по горизонтали. Потом плавно перешла в вертикальное скольжение. Через двадцать секунд раздался сигнал, мигнула световая панель и дверь открылась.
Либор оказался в приемной. Персонала на местах не было, что еще больше насторожило командира. Из соседнего помещения, расположенного за огромной, под потолок, резной дверью, послышался голос Плодника:
- Проходите, командир, проходите!
Кар оправил форму и прошел в кабинет. Плодник сидел за техническим сегментом стола и изучал фоновые документы. Увидев Либора, он отвлекся, легким движением руки переместил стул, на котором сидел,  метров на пятнадцать, к переговорному сегменту и указал командиру на кресло напротив. Кар сел.
- Простите, командир, что отвлекаю Вас от важных дел, тем более в последние часы, - начал Плодник, - и потому, сразу к делу. То, что я Вам сейчас скажу, является информацией секретной. Вы знаете, что продолжается работа на «Марсианском аккумуляторе», знаете и то, что накануне была расшифрована значимая информация, которая повлияла на план вашего полета. Скажу сразу, я голосовал на Совете против старта «Рагула» вообще в обозримом будущем. На то у меня есть свои соображения, но Вам необходимо знать следующее. Косвенно, вы должны были слышать о том, что в обитаемом космосе давно уже наметилось противостояние так называемых «внешних» и уроженцев Земли. До поры, до времени это противостояние лежало только в этической плоскости, да приобретало насущный оттенок в досужих разговорах стареющих плантаторов. Последние данные из марсианских отчетов обострили эти отношения. Клановые отношения «внешних» давно уже не секрет для работающих в проекте землян, но активные действия начались только сейчас, буквально в последние месяцы подготовки полета. С чем это может быть связано, исключая заинтересованность «внешних» в проектах «Зерно» и «Марсианский Аккумулятор», лично мне неведомо. Осуществляя лоббирование интересов лояльных, скажем так,  структур, «внешние» нарушили установившийся порядок и захватили лидерство в нескольких важных управляющих организациях. И вот суть просьбы, командир.
Плодник достал из кармана гибкий прозрачный прямоугольник, который под углом блеснул буквами привычной клавиатуры, быстро набрал текст и, перевернув его, положил перед Либором.
«Светлаков», - было написано на экране. Плодник оторвал прямоугольник от стола, встряхнул. Буквы пропали.
- Возможно, в связи с новыми данными, их сотрудники  также получили новые указания, - как ни в чем не бывало, продолжал Плодник, - и если прошлая ситуация была в целом под контролем, на данный момент я ничего гарантировать не могу.  При возникновении нештатных ситуаций, Кар, Вы можете действовать сообща.
Плодник опять стремительно набрал текст, показал командиру и тем же движением, уничтожил его.
«Пороховченко, Цимбл» - успел прочитать Кар.
Хуже он чувствовал себя только в астероидном поясе между орбитами Марса и Юпитера. Либор меньше всего хотел вмешиваться в политику, но политика была явно другого мнения. Он слушал молча.
- Есть предположение, что «Зерно» несет в себе информацию об освобождении от планетарных полей. «Марсианский аккумулятор» возможно в эти часы дает ответ на вопрос – кто были его строители, но сейчас ясно одно – его построили «внешние». Освобожденные «внешние» другого мира.
 Плодник облокотился о стол так, чтобы быть ближе к Либору и тихо проговорил:
- А теперь, командир, представь себе, что будут делать земляне, если «внешние» обретут свободу от энергетического поля Земли и Солнечной системы? Карантин, резервация и уничтожение как рецессивной ветви развития.
В кабинете повисло молчание. Кар машинально стал сжимать и разжимать пальцы ног в ботинках.
Напряжение возросло до предела, но тут Плодник откинулся на спинку кресла, улыбнулся шикарной  презентабельной улыбкой и,  разглядывая светящиеся столбики фоновых табул на техническом сегменте стола, сказал:
- Мы просим Вас, Кар, будьте объективным наблюдателем и не идите на поводу посторонних мнений, если предварительно не будете иметь достоверную информацию. – Плодник чуть переместил кресло и повторил, - достоверную информацию, командир.
Они смотрели друг другу в глаза. Твердо и открыто. И только им было известно, чего стоил для каждого этот  взгляд.
- Спасибо, Командир, что нашли время заглянуть ко мне, - Плодник переменился. За столом теперь сидел радушный хозяин, отец-руководитель, - не смею больше отнимать драгоценное время, и помните, Земля сделает все, чтобы выручить вас из любой передряги.
Плодник сделал легкий акцент на слове «Земля», но Либор и так все понял.
Пока Либор спускался к экипажу, он принял решение никому и ничего не говорить. Пока. Полученная информация была рассчитана на будущее и на его профессиональные психологические навыки.  Решив ничего не принимать на веру, командир  разместил сведения в натренированной памяти просто как факт, без анализа и выводов. Последнее должно было появиться со временем. Единственное, что не давало ему покоя так это то, что между «внешними» и Светлаковым возможно пролегал знак равенства. Браслет на запястье дал тепловой сигнал и завибрировал. Пора было идти на встречу с сотрудниками «сопутствующего ведения», с теми, кто станет голосом Земли на разгонный период корабля.

Старт

Трансфер был последней модели. Практически это был истребитель, тагерт с которого сняли вооружение. Маневренность была поразительной. Толи пилоты трансфера решили прокатить экипаж «Рагула» напоследок «с ветерком», толи возможности управления позволяли такие маневры, только даже у видавшего виды Пороховченко напряглись мускулы на лице, когда трансфер нырнул под стыковочную ферму.  Аппарат  словно по крутой винтовой лестнице стал выбираться по светящимся маркерам подлетной зоны. Мимо иллюминатора скользнула рефленая ферма базы, едва не царапнув обшивку. Еще два витка и трансфер оказался на старте. Нос его развернулся к «Рагулу» и двигатели дали тягу. Тридцать минут полета. Последний путь на борт от всего того, что связывало и  роднило с человечеством. Космический трап в будущее. Так должно быть прощались в древности с берегом, отплывающие в дальние страны мореходы. Каких богов они звали себе в помощь? С каким чувством  провожали взглядом исчезающую полоску земли, когда соленый морской воздух уже наполнял легкие паруса? Каждый думал о своем. В последние часы экипаж мало общался, выполняя технический регламент, а сейчас и вовсе не хотелось. Каждый желал побыть один на один со своим чувством. Даладия и Сосока сидели спереди и обе глядели в обзорный экран. Не  тот, на котором вырисовывались величественные контуры «Рагула», а  туда, где среди струящегося света была упрятана маленькая планета, на которой они родились. Агенда  закрыл глаза. Казалось, он спал, но лицо его было сосредоточенным. Меркул, сцепив перед собой пальцы в замок, бездумно разглядывал ряд кресел в проходе, а Цимбл активировал аудиопрограмму и погрузился в мир музыки. Светлаков отрешенно барабанил пальцами по подлокотнику. На коленях он держал информатор и периодически высвечивал таблицы, схемы и графики, любуясь  многоцветьем, как школьник рождественской елкой. Кар Либор сел в самом конце и теперь переводил взгляд с одного на другого, размышляя о том, как сложится полет. По сути, он уже приступил к выполнению своих должностных обязанностей и исполнению просьбы всех «заинтересованных» землян. Время неслось скачками. Первые минуты казались вечностью, но вот уже пилоты доложили о прибытии на «Рагул». Трансфер занял одну из свободных ячеек рядом с тремя тагертами, до времени составлявшими с Симбиотом единое целое. Через круглое носовое отверстие экипаж перешел на палубу «Рагула». Трансфер останется ждать бригаду техников, пока те не удостоверятся в штатной работе всех систем Симбиота и стабильном взаимодействии структур «Мозга» со всеми членами экипажа, а потом будет удаление на безопасное расстояние и пуск тяговых установок «Рагула». И будет стартовый рывок с пылевым завихрением. Пока же экипаж осматривал рабочие помещения, располагался в жилых отсеках и слушал последние пояснения техников. Кар Либор прошел в зону управления, где находилась установка Контактного шлема. Его сопровождали сразу пять техников. Контактный шлем был огромным креслом в центре зала, имеющим мобильное управление всеми техническими системами корабля, вплоть до излучателей дальнего поражения и отдельно - «венец» связи с «Мозгом». «Венец» был сделан из светлого металла. При активации он начинал светиться вокруг головы наподобие нимба с древних икон. На испытаниях Кар чувствовал легкий зуд где-то в глубине мозга, но медики сказали, что это адаптационный период и зуд должен пройти при подключении браслетов. Так и случилось. Кар опробовал для начала технический пульт управления, а затем активировал «венец». «Мозг» ожил по инструкции.
- Добрый день, командир Либор, - произнес «Мозг» бесцветным голосом, - рада приветствовать Вас на первом корабле-симбиоте «Рагул».
Тембр голоса настроился на частоту мозга командира и принял оптимальное звучание – теперь это был мягкий женский голос с легким южным акцентом.
- Корабль готов к старту. Все члены экипажа находятся на борту. Запуск тяговых установок контролируется извне, согласно предполетному состоянию сто двадцать четыре ноль один.
- Состояние силовых полей, - запросил командир, и, чуть помедлив, добавил, - будь добра. Кодовое имя для обмена информацией – Ева. Код ноль-ноль один.
- Конечно, командир, - произнес корабль голосом Евы, включаясь в игру и добавляя человеческих интонаций.
В зрачок командира сфокусировалась вся основная информация по силовым полям, а мозг командира воспринял штатное напряжение их по периметру корабля.
- Взаимодействие первого уровня соответствия, - оповестила Ева. Это значило, что нервная система командира связалась с линейными клетками «Мозга» «Рагула» в безопасном режиме. Первый уровень соответствия давал возможность человеку ощутить себя кораблем, ощутить пространство вокруг корабля, плотность силовых полей. Каждый агрегат, каждый механизм на корабле посылал теперь закодированный сигнал прямо в мозг Кар Либора, и  выработанный бесконечными часами тренировок навык безошибочно распознавал значение и интенсивность этих сигналов. Закрыв глаза, командир ощутил каждого из членов экипажа и определил их местонахождение. Аккуратно сосредоточившись, Кар уплотнил силовое поле вокруг жилых отсеков, от чего изображение на обзорных экранах сразу помутнело. Проделав все манипуляции по разработанной на Земле тестовой инструкции, Либор отключил «венец» и поднялся на ноги. Техники напряженно ожидали.
- Все в порядке, ребята, - сказал он, и их лица заметно посветлели. Работа техников подходила к концу. Экипаж провел сеанс связи с Землей. Кар был в постоянном контакте с Маранскими Стапелями и группой «сопутствующего ведения». Затянулась немного активация радиальной базы с тагертами, но командир понимал, что это хлопотное хозяйство, а Меркул в своем деле был профессионалом. Наконец все было закончено. Либор в присутствии техников провел предстартовый полный «осмотр» систем через Контактный шлем и остался доволен. Экипаж «Рагула» собрался в зоне управления, где у каждого было свое рабочее место с автономным  креслом. На двух ярусах расположились: Цимбл и Пороховченко выше, окруженные дугами панелей управления. Чуть ниже - Светлаков, Агенда, Даладия Замбер и Сосока Ким, а в центре, как на арене амфитеатра, в кресле Контактного шлема разместился Кар Либор. Словно Посейдон на троне, восседал он, задавая последние параметры системам корабля. Техники погрузились на трансфер, и тот отчалил, напоследок обдав силовые поля «Рагула» разгонным шлейфом. Три красноватых огонька быстро удалялись в сторону геометрического нагромождения Маранских Стапелей.
- Ну все, дорогие мои, - зазвучал в отсеках голос Плодника, когда Либор перевел связь на внешний контур, - мы свое дело сделали! Удачи вам в трудностях и возвращения в славе!
Командир вывел на боковой экран трансляцию их старта. В мультипозициях мелькали ведущие самых известных программ. Через микрофоны доносился многоголосый рокот праздничной толпы. В Простории дал первый залп запланированный фейерверк. На безопасном удалении от «Рагула» стали скапливаться круизные трансферы с пассажирами, заплатившими астрономическую стоимость за  билет на уникальное представление. Перед стартовой зоной  барражировали истребители в полной боевой готовности. Начинался последний акт пьесы. Либор получил подтверждение подготовки на старт. Со своей стороны он сконцентрировал силовые поля и погасил маневровые установки. Силуэт «Рагула» расплылся. Мрак наползал на густые силовые потоки. Снаружи корабль стал казаться огромным мохнатым коконом с фосфорицирующими подвижными пятнами.
Почти невидимо для простого глаза «Рагул» тронулся в путь. Это движение отметила только аппаратура на Маранских Стапелях, да уловил мозг командира. Разгон начался. Только минут через пять на трансляционном экране взревела толпа, увидев, что корабль медленно наползает на первый световой маркер.
- Поехали, - сказал Кар Либор и улыбнулся.
Ему передали последнее напутствие и отпустили внешнее управление. Пришло ощущение легкого толчка, как будто невидимые механизмы переключились на пониженную передачу. Либор почувствовал знакомое возрастающее давление на сознание и быстро перераспределил нагрузки. Теперь корабль был полностью в его управлении, но командовала полетом программа. Кар просто откинулся на спинку кресла. Он закрыл глаза и стал «прислушиваться» к этой великой космической симфонии. Его обязанностью на ближайший стартовый период было дублирование работы Евы. За все техническое обеспечение – бортовые показатели, переговоры по внешнему контуру, мониторинг полюсного напряжения, отвечали Цимбл и Пороховченко. Их руки, как быстрые птицы метались над  изгибами панелей управления. Вспыхивали и гасли табулы фоновых измерений. Голоса четко и быстро передавали необходимую информацию службе «сопутствующего ведения». Полет начался. Время перестало существовать. По регламенту обзорные экраны были отключены, канал общей связи заблокирован. Осталась только тоненькая ниточка служебной космической связи, которая будет тянуться за «Рагулом» до выхода из Солнечной системы. Там бурлила «большая вода», как назвали зону между звездными системами и построениями экипажи первых дальних тихоходов. В ней  происходили мощные психо-энергетические возмущения, не совсем еще ясной природы. Связь была затруднена, пространство нестабильно, время имело неоднородные характеристики. В этой ситуации спасали только силовые поля, психо-энергетические генераторы да сигулярное сканирование. Все остальное было в руках сил высших, при известном содействии своевременного отстрела радарных капсул. «Глумов объем» постоянно преподносил сюрпризы. Академик Глумов, теоретически обосновавший существование «большой воды», в первых же своих работах дал сенсационный материал для  Кроме того, академик Глумов полагал, что в межзвездном пространстве действуют те же силы, что удерживают землян вблизи родной звездной системы центростремительными психоэнергетическими  векторами, но только с обратным значением. Эти силы действуют  на другом, неизмеримо большем  уровне и рассчитаны, возможно, на удержание общего психоэнергетического миропорядка во всем известном пространстве.  Сам академик Глумов встал во главе популярного в прошлом столетии научного движения, которое определяло любое звездное построение, как объект, обладающий психоэнергетической оболочкой, что в конечном итоге приводило к определению звезд, как первоначального источника Волнового Разума. Несколько лабораторий по всему обитаемому миру до сих пор вели исследования в этом направлении, и распространились слухи даже о несанкционированных попытках группы ученых вступить в психоэнергетический контакт с Солнцем. Потом были сумбурные сообщения о сумасшествии и смерти при невыясненных обстоятельствах ряда сотрудников этой исследовательской группы  и дело замяли. Как бы там ни было, связь за пределами Солнечной системы не поддерживалась, но восстанавливалась в другой звездной системе.
- Командир, за пределами Солнечной системы я начинаю подготовку к стартовому рывку, - произнесла Ева, - все системы работают стабильно. Предлагаю медицинскому персоналу инициировать переход  к вахтовому режиму.
Кар Либор дал согласие. Сосока и Даладия поднялись и, поздравив командира с успешным стартом, направились в «Гипнодом». Вахтовым методом полетники стали пользоваться после трагического возвращения «Турфес-Воое». Анализируя причины и обстоятельства гибели одного из лучших экипажей космофлота, следствие сделало, в общем, неверные выводы, но доработки и изобретения, которые были внедрены после отчета, носили положительный характер. Одним из новшеств, созданных Институтом Проблем Предельной Физики (ИППФ), был «Гипнодом». Решая проблему сохранения человеческого ресурса в условиях дальних перелетов, ученые института добились серьезных результатов в области хронологического кодирования организма. Испытуемых помещали в информационное ЭР-поле и на клеточном уровне искажали данные о параметрах реального существования испытуемого организма. Результат превзошел все ожидания. Клетки организма начинали приспосабливаться к новым условиям существования. Ученым удалось вызвать процесс  консервации организма и научиться управлять им. Возможности возвратной консервации на современном этапе достигали шести месяцев. Далее находиться на консервации было опасно, так как начинались необратимые изменения в сознании, и в это самое сознание мог вернуться кто угодно – инженер 19 века, горнорабочий Кузбасса времен индустриализации, ученый-палеонтолог, малолетний преступник, но только не член экипажа с идентификационным номером таким-то. Исследования продолжались, но на практике использовалась только одна установка – «Гипнодом 2000». С небольшими технологическими усовершенствованиями такая установка была построена и на «Рагуле». В установке размещалось восемь помещений, расположенных по радиусу вокруг кабины управления, куда сейчас и направились Сосока Ким и Даладия Замбер.
- Как все-таки быстро расстаешься с Землей,- сказала Сосока, идя за своим руководителем, - только десять минут назад у меня наворачивались слезы на глаза, а сейчас я уже хочу продолжить исследования в биометрическом комплексе.
- Это потому что у нас много работы, и нам некогда грустить, дорогая, – ответила Даладия, - кстати, принеси мне отчеты по биометрике. У тебя получаются любопытные результаты.
Они миновали шлюзы и по пологому спуску вышли к «Гипнодому». Он помещался в огромном ангаре. От входа транспортный лифт по спирали за пять секунд поднял их на высоту ста метров, прямо в кабину управления. Через прозрачные переборки и внешний корпус было видно, как расходятся во все стороны и вниз титановые каналы, соединяющие восемь хронокамер и генератор Эр-поля в единый механизм. Кабина управления располагалась метра на три выше и была надежно экранирована от нежелательного воздействия силового ореола.
- Тебе нравится Меркул? – неожиданно спросила Сосока, занявшись синхронизацией потоков.
Даладия в ответ бросила вопросительный взгляд и тут же вернулась к настройке аппаратуры.
- Интересный – неопределенно ответила она, - и характер сильный. Да, мне нравятся люди с несгибаемой волей.
- Ты любишь проверять их на прочность? – снова спросила Сосока, и улыбнулась своему отражению в зеркальной поверхности энергодатчиков.
- Чувства – это всегда проверка на прочность, - серьезно ответила Даладия, - и если хочешь чего-то добиться в этой жизни, а уж тем более кого-то, бери все в свои руки.
Женщины посмотрели друг на друга и рассмеялись. Они сработались еще в «Инкубаторе». Даладия была прямолинейна и неуживчива, но в отношениях с Сосокой у них с первого дня сложились доверительные дружеские отношения. С Даладией это случалось редко, и она ценила свою помощницу. Та же, в свою очередь, была полностью сконцентрирована на своей работе и не мешала проявляться  лидерским  качествам Замбер.
- Кто у нас в первой смене? – Ким защелкнула панель и провела по серебристой панели указательным пальцем.
- В первой смене у нас ты,  Пороховченко и Светлаков и командир, - ответила Даладия, заканчивая настройку.
Сосока улыбнулась и, сладко потянувшись, сказала:
- Тогда пойду, приготовлюсь. Сны в «Гипнодоме» черно-белые, а мне так часто снятся одуванчики.
- Все шесть месяцев? – Даладия удивленно подняла бровь, - я бы не выдержала.

Первая смена считалась более спокойной, и поэтому в  первые шесть месяцев давали отдохнуть тем, кто будет принимать всю тяжесть ответственных решений, когда придет время действовать. Первая смена была долгая, нудная и скучная. Даладия Замбер в ней оказалась только потому, что сама настояла на собственноручном контроле «Гипнодома» при первом запуске. Вторая смена – совсем другое дело. Во второй смене, месяца за два до торможения, потихоньку нужно будет готовить Радиальную Базу, производить поправки к расчетам. Именно на вторую смену по статистике приходится девяносто процентов всех нештатных ситуаций. В общем, Агенда считал, что ему не повезло. Да еще с ним в смене этот флегматичный молчун Цимбл, и Замбер, титановая женщина и шахматная фигура. Придется полгода провести в информатории, наподобие вредоносной вирусной программы. Агенда проверил состояние силовых установок и направился в свой бокс. Даладия будет занята суток трое обслуживанием «Гипнодома».
 «Рагул» неспешно  приближался к зоне стартового рывка. Вахтовый режим начинался сразу после завершения рывка. Ева оповестила экипаж о времени выхода в Глумово пространство. После этого Кар Либор назначил  время сбора на последний сеанс прямой связи с Маранскими Стапелями. Далее, на протяжении двенадцати месяцев «Рагул» будет еженедельно производить отстрел радарных капсул, с закодированной информацией о состоянии экипажа и корабля на момент активации. Эти капсулы становились информационным следом на тот случай, если с кораблем или экипажем что-либо случится. Радарные капсулы были внедрены на дальней космонавтике сразу после выхода первых кораблей в «Глумов объем». Именно они  оказали неоценимую помощь при расследовании случаев гибели экипажей при энергетическом разрыве с энергополями Солнечной системы. Первые силовые установки в «Глумовом объеме» оказались бесполезными. Безжизненные, ослепшие и оглохшие корабли находили разведчики Истребительной Армады Тагертов только благодаря радарным капсулам. Безвозвратно было потеряно два корабля первой экспедиции – «Сигула Света» и «Кормчий», и один корабль второй экспедиции – «Хронон-4». Возможно, при возникновении  аварийных ситуаций автоматика звездолетов по каким-то причинам не остановила тяговые контуры, и их унесло в неизвестные глубины космоса, где искать корабли никто и никогда не будет.
Агенда думал об этом, находясь в своем боксе, когда пришел вызов от Либора. По одному выражению лица командира Агенда сделал вывод, что нештатные ситуации уже начались, и скучать им не придется. Командир вызывал срочно. На ходу защелкивая магнитные застежки костюма, Агенда бросился в зону управления. Когда он прибыл, на своих местах были все. В полумраке над панелью управления нависал огромный силуэт Кар Либора. Контактный шлем активирован. Венец светился. Как только Агенда рухнул в свое кресло, Ева включила объединенный режим связи. Визуальная информация теперь шла непосредственно в зрачок, и ощущение было такое, как будто все они располагались в круге, друг напротив друга.
- Передаю видео, - сказал Либор, - поступило двадцать минут назад.
Перед экипажем появилась белесая фигура организатора Тана. Для «внешнего» он заметно нервничал. Даже отличный бежевый костюм сидел на нем как-то странно.
- Я уполномочен решением Совета, - быстро заговорил Организатор, - Полномочия подтверждены руководителями четырнадцати инстанций. Экипажу корабля-симбиота «Рагул» немедленно прекратить выход в разгонную зону. Командиру Кар Либору принять управление и погасить тяговые контуры. Барражировать в штатном режиме. Подготовить прием Правительственного трансфера. Дальнейшая информация по прибытии посла.
Изображение исчезло. В этот момент все ощутили легкий толчок, и ,где-то в глубине корабля, по нисходящей, ослабли звуки силовых генераторов. Кар Либор выполнил приказ. «Рагул» тормозил. В этот момент на радарах показалась световая точка – трансфер посла. Шел он явно не с Маранских Стапелей. Он шел в сопровождении с самого старта. Но вот для чего?
Либор запросил отчеты у всего экипажа по текущей работе. Каждый по очереди доложил о состоянии дел на его участке, но при этом все неотрывно следили за приближением трансфера. Никто не задавал вопросов, понимая, что все ответы полным ходом идут к «Рагулу» и надо лишь подождать минут двадцать. Время тянулось, как густой сироп на ложке. Наконец, Либор отдал приказ на стыковку. Встречать посла направились к третьему шлюзу. Экипаж «Рагула» расположился полукругом и, когда разошлись герметичные створки, все увидели посла в сопровождении четырех военных. Послом был Тристан Плодник. Окружали его военные  высоких чинов, но не по уставу вооруженные тяжелыми армейскими «Скатами». Плодник раскинул руки в приветствии и направился к Кар Либору.
- Я как чувствовал, что надолго мы с Вами не расстанемся! – воскликнул он, протягивая широченную ладонь командиру «Рагула», - все течет, знаете ли, как говорили древние, все меняется. Пройдемте в Ваши апартаменты. Кто-нибудь из экипажа сопроводит моих людей? Пусть займутся чем-нибудь.
Кар понял, что разговор будет тет-а-тет и кивнул Цимблу. Тот кивнул в ответ  и направился к военным. Либор жестом пригласил Плодника подняться в зону отдыха. Они прошли по пологому коридору. Горизонтальный лифт доставил их в просторное помещение с рядом удобных кресел вокруг небольшого искусственного пруда под незаметной плоскостью прочного стекла. В пруду плавали диковинные рыбы и струились, повинуясь невидимому течению, изумрудные водоросли. Командир и посол расположились в соседних креслах. Плодник сел основательно, откинувшись на спинку всей своей могучей спиной, так что механизмы поймали его почти в горизонтальном положении и бережно вернули в прежнее состояние.
- Хм…, - отреагировал Плодник, - и мне бы такое кресло не повредило, а то этот ужасный сегментный стол… Возможностей много, а для души - ничего!
Либор учтиво улыбнулся, давая понять, что готов услышать основную информацию.
Плодник вынул из кармана и положил на стол небольшой кристалл.
- Вы не против? Этот малыш выращен в лунных лабораториях по специальному заказу. Блокирует любую волновую активность, создает закрытую зону от всех известных форм утечки информации.
Кристалл искрился по граням голубыми искорками.
- Вы знаете, что делаете, посол, - сухо улыбнувшись, ответил Либор.
- Ну ладно, перейдем к делу, - Плодник помолчал пару секунд, сосредоточившись, - Я уполномочен прервать полет «Рагула».
Повисло напряженное молчание.
- Ситуация экстренная, и если вы захотите запросить всю информацию, Вам ее конечно же предоставят, но не рекомендую… Речь идет возможно даже не о днях, а о часах.
- Прошу Вас, посол, переходите к сути. Запрашивать подтверждение я не стану. Мне достаточно официального уведомления о  швартовке правительственного трансфера и вашего устного заверения.
- Ну, вот и отлично. Тогда, слушайте. Через час после вашего отлета, когда общая связь была прекращена, а празднующие толпы переместились от экранов к обустроенным местам гуляний, в Совет пришло срочное сообщение от одной из периферийных обсерваторий. Информация была такого характера, что запрос просили продублировать, а соседние «глаза» и «уши» в срочном порядке были развернуты по  указанным координатам. Исходя из поступающих данных, в Глумовом объеме, в четвертом околосолнечном секторе стремительно нарастало уплотнение пространства. Когда поняли, что феномен имеет стойкие прогрессирующие параметры, подключили второй и третий уровень наблюдения. С этого момента мы имеем полный отчет. Обновление информации происходит каждые полчаса. Последние данные – уплотнение завершилось и в пределах рейсовой дистанции человечество получило новенькое «Зерно» с неизвестным предназначением. В настоящее время, в четвертый околосолнечный сектор стягиваются корабли Истребительной Армады. Хотя мы преследуем самые мирные цели, но к этому нас вынуждает обострившееся политическое давление «внешних». Их «Свободные силы» направили в зону новообразования сто тридцать четыре транспортника, и я практически уверен, что все они имеют навесное вооружение с  Заводов Плутона. В общем, ситуация взрывоопасная. «Рагул» должен продолжить выполнение задания, но полностью переключиться на наше «Зерно». В «безразгонном» режиме вы будете на месте через семь суток. Мы расчистим Вам пространство для маневра. Связь будет осуществлять правительственный трансфер. Операции присвоен код сто-два нуля…
- Так ведь это же…, - воскликнул Либор.
- Это оно и есть, - жестко оборвал Плодник, - ваших ресурсов с лихвой хватит, чтобы провести маленькую победоносную войну. Или Вы сомневаетесь?
Посол внимательно посмотрел на командира.
- Нет, я не сомневаюсь, - ответил Либор, его речь снова стала сухой и бесцветной, - но для этого я попрошу вас оставить именной приказ.
Посол лишь на секунду задумался и ответил:
- Вы его получите.
Через две минуты приказ зафиксировала Ева. Либор проводил Плодника к шлюзу. Там их уже ожидали обе команды. Приветливости на лицах у всех после гостеприимной встречи не прибавилось. Военные погрузились на трансфер. Посол пожал руку Кар Либору и, пожелав всем удачи, скрылся в шлюзовой камере.
Экстренное совещание экипажа состоялось уже через десять минут после отстыковки правительственного трансфера. Командир изложил приказ посла. В связи с возникшими обстоятельствами Пороховченко и Цимбл должны были немедленно приступить к расконсервации радиальной базы. Медикам было приказано в срок не более пяти суток  развернуть «полевой госпиталь» с максимально возможным количеством потенциальных пациентов. Светлаков и Агенда направлялись в научный блок для сбора и анализа всей поступающей информации по каналу служебной связи относительно околосолнечного новообразования. Сам Кар Либор следуя инструкции принимал управление «Рагулом» и направлял его в четвертый околосолнечный сектор «Глумова объема».

Вот и потянулись рабочие будни. «Гипнодом» пустовал, и только по незаконченным приготовлениям к вахте можно было догадаться, что «Рагулу» была изначально уготована совсем другая история. Симбиот так и не погрузился в стремительную многомесячную  дрему. Кар Либор, следуя инструкции по коду сто-два нуля, активировал все стационарное вооружение. Пороховченко лично провел испытание всех трех тагертов с исполнением основной боевой программы. Налетав в общей сложности восемнадцать часов вокруг симбиота, Меркул деловито давал советы Цимблу по монтажу ремонтных блоков. Иногда они без злобы переругивались, но это больше относилось к принятому деловому общению. Сложнее ситуация была у Замбер и Сосоки. В пять суток развернуть операционную и санитарные блоки было возможно, но приготовить все необходимые растворы и медикаменты, провести положенные тесты мог только полный штат космической лаборатории. Даладия приняла решение на воспроизводство самых необходимых восстановительных лекарств и растворов. Хирургический комплекс она опробовала сама. Наконец все было готово. Не трогали только Агенду и Светлакова. Их работа имела начало, но завершение зависело только от превратностей судьбы. Раз в сутки Светлаков докладывал Либору скучные цифры произведенных исчислений и делал осторожные обобщения. Агенда, похоже, ночевал в научном блоке, чтобы не отрываться от работы. «Рагул», По данным, регулярно поступавшим с Маранских Стапелей, вырисовывалась следующая картина. В идеально пустом пространстве четвертого околосолнечного сектора в 23 часа 13 минут 8 ноября 2498 года стали происходить вихревые уплотнения пространства. За несколько часов образовалась лакуна диаметром в несколько сот километров с закрытыми характеристиками. Далее произошла стабилизация новообразования. Уплотнение было в форме яйца с ровной поверхностью серого цвета. Яйцо обладало волновой активностью в сигулярном диапазоне, и было, вне всякого сомнения, предметом искусственного происхождения.
Через пять суток «Рагул» вышел на край «Глумова пространства» и притормозил, получая последнюю важную информацию по служебной линии связи. Истребительная Армада Тагертов с этой точки начала выстраивать карантинную зону. Среди прочего Либору передали, что накануне произошло столкновение с транспортниками «Свободных сил». Десять крупных барж шли по направлению к «Зерну» не отвечая на официальный запрос. Звено Тагертов было вынуждено повредить ведущий корабль. Караван был остановлен и взят в оцепление. Более никаких событий не произошло, но все понимали, что это только начало. Проведя многочасовые переговоры с Маранскими Стапелями, Либор вышел в «большую воду». Оставалось два дня пути. «Зерно» уже появилось на экранах «Рагула» и зловеще мерцало рядом с меняющимися данными постоянного мониторинга.
 
В зону выхода в «Глумов объем» вошла небольшая эскадра правительственных трансферов под прикрытием пятидесяти тагертов. Двеннадцать новеньких кораблей, напичканных секретной аппаратурой правительства Земли, должны были осуществить необходимую оперативную связь с «Рагулом» при проведении операции. Либор подвел корабль к рваной кромке «Большой воды» и притормозил. Изменение пространства было заметно даже невооруженным взглядом. Звезды слабо дрожали, как будто парило от горячего асфальта. Часа через два полета этот эффект пропадал, но отсюда вид был такой, будто мироздание сошло с ума, и вот-вот все рухнет, осыплется и исчезнет в беспросветной пучине надвигающегося мрака. Наконец, по бокам к «Рагулу»,  под его боевое прикрытие,   пристроились два трансфера сопровождения, и Кар осторожно нырнул в «Глумов объем». Переход почувствовали все. Это происходило где-то в глубине человеческого сознания. Описания первых исследователей, чудом выживших при переходе без компенсаторных силовых установок, в общем совпадали. Это было ощущение разрыва. Тоскливое и всеобъемлющее чувство, которое за неделю сводило с ума самых сильных и психически устойчивых космонавтов. Наверное, так чувствует себя плод, оторванный от дерева до созревания. По известным случаям, в живых остались только пятнадцать человек из трех экспедиций. Время их пребывания в «Большой воде» не превышало пяти суток. Что происходило с людьми дальше неизвестно, но всех, кого удалось выловить позже, были мертвы, а материалы с контрольных систем кораблей-призраков строго засекречены. Экипаж «Рагула» тоже почувствовал наступление древнего хаоса, но автоматика включила психоэнергетические силовые установки, и ощущение прошло. Не совсем, но все-таки. Оставалось какое-то чувство настороженности, но это то, с чем можно было жить и работать. Тем более, что в «Инкубаторе» все они провели не одну сотню часов, привыкая к похожему состоянию на тренажерном стенде. Растаяла в дрожащем мареве границы перехода эскадра связи и тагерты оцепления. Зерно, не меняясь, висело прямо по курсу. «Око Земли», установленное на «Рагуле», проводило постоянное сигулярное считывание и анализ полученной информации. Кар Либор провел инструктаж, и все разошлись по своим рабочим местам.

Контакт

Через двенадцать часов, когда часть экипажа отдыхала, по браслетам пришло оповещение о срочном сборе в зоне управления. Кар Либор ждал, сидя в кресле «Контактного Шлема». Последней подошла Даладия Замбер. Она лично контролировала процесс синтеза регенерирующих веществ, и было заметно, что она  недовольна срочным вызовом. Причина сбора была весомой. На активированных обзорных экранах, чуть правее трансфера сопровождения, мерцал посланник эскадры связи.  Его прибытие означало одно – ситуация изменилась, и скорее всего к худшему.
Совершив осторожный маневр, трансфер причалил к стыковочной ферме «Рагула». Цимбл и Пороховченко встретили делегацию. Когда они вернулись, с ними был Тристан Плодник и высокопоставленная вооруженная охрана. Руководитель Маранских Стапелей выглядел уставшим. Лицо осунулось, движения стали резкими, а во взгляде пропала привычная благодушность.  Опуская условности, Тристан сделал знак командиру следовать за ним. Оказавшись в зоне отдыха, Плодник развернулся всем корпусом к Кар Либору и без эмоций заговорил:
- Дело плохо, капитан. Очень плохо. В связи с последними событиями, я уполномочен правительством Земли находиться здесь,  и принимать все решения политического характера.
- На этом корабле не принимаются решения политического характера – спокойно ответил Либор.
На лице Плодника проскользнула привычная искринка заинтересованности, но тут же пропала.
- Капитан, если Вам нужно документальное подтверждение…
- Меня не интересуют документальные подтверждения, - перебил его Кар. Он прекрасно понимал, что стоит за таким приказом. Пока в его намерениях оставалось желание командовать  «Рагулом», он должен был сражаться, - пункт четвертый основной главы Полетного Кодекса: «Командир корабля единолично несет ответственность за жизнь экипажа и боеспособность корабля,  как в мирных условиях, так и в условиях военного времени. Смена командира корабля происходит в Специальной Следственной Комиссии при Совете с обязательным присутствием действующего командира. В случае гибели или временной недееспособности командира, его обязанности исполняет второй пилот и технический специалист корабля…» Мне продолжать?
Либор говорил, глядя прямо в глаза Плоднику, и чеканил каждое слово. Повисла тяжелая пауза.
- Так…, - Тристан повернулся и неторопливо прошел к ближайшим креслам, - стало быть, Вы не подчинитесь?
Зная, что возможно записывается весь разговор, Либор ответил:
- Я подчиняюсь Полетному Кодексу и готов оказать любое содействие официально назначенному представителю правительства Земли.
Тристан сел в кресло и устало улыбнулся.
- Вы хоть понимаете, что пока мы здесь с Вами выясняем отношения, гибнут люди?
Либор вздрогнул. Предчувствия подтверждались.
- Пожалуйста, переходите к делу, – сказал он вслух, но про себя стал прикидывать возможность военного захвата «Рагула». Четверо вооруженных военных против двух натренированных полетников, таких как Цимбл и Меркул -  остальные не в счет. Шансов мало. Плодник тянул с ответом. Они смотрели друг на друга, как будто оба не хотели продолжения этого разговора.
 - Садитесь, - наконец сказал Тристан и показал на кресло рядом с собой. Кар сел.
- Ситуация отчаянная, командир, - начал Плодник, умышленно сделав акцент на слове «командир», - несколько часов назад «внешние» начали действовать. И как действовать! Честно говоря, даже я со всей своей информированностью этого не ожидал. Слишком долго мы закрывали глаза на Заводы Плутона. В общем, был атакован конвой арестованных нами барж. Мы потеряли семнадцать тагертов. Остальные в беспорядке отступили к Маранским Стапелям. Когда мы выходили в «Глумов объем», вслед за вами, то со стороны Плутона появились «Свободные силы» «внешних». Они состояли  из ста сорока переоборудованных транспортных кораблей  и пятидесяти тагертов. Откуда только у них тагерты! Вся эта орда сопровождала десять отбитых у нас барж, с черт знает каким содержимым. В момент перехода они дали первый залп по нашим связникам и вашему  карантинному оцеплению. Несколько часов, удаляясь от места сражения, мы наслаждались красочной картиной ядерных взрывов и пылевых завихрений стартовых рывков.
Последние фразы Плодник почти прокричал. Пальцы его крепко вцепились в подлокотник.
- Я думаю, Вам не стоит объяснять, кто и в каком направлении стартовал?
- Вы думаете…
- Я не думаю! Я знаю! Знаю, что оцепление и связники в лучшем случае уничтожены, в худшем случае перешли под управление «внешних». Наша Истребительная Армада будет в зоне конфликта не раньше, чем через сутки. Встает вопрос – зачем все это понадобилось «внешним»? Побряцать оружием? Исключено. Они раскрыли свой флот и прекрасно понимают, что не пройдет и недели, как все засвеченные корабли будут разрушены. Капитан, у нас на хвосте висит вражеский конвой из десяти барж с неизвестным грузом в окружении пары сотни боевых кораблей с неизвестным вооружением. Что Вы собираетесь делать?
Кар Либор напряженно молчал. По Кодексу он, имея на руках приказ сто-два нуля, обязан был  вступить в войну, но как правильно определить врага? Вся информация поступила от Тристана Плодника, и не было ни одного альтернативного источника. Еще неизвестно, что находится на борту пристыкованного к «Рагулу»  трансфера связи, и что там за потасовка произошла на выходе в «Большую воду».
Кар активировал браслет и негромко произнес:
- Цимбл, пожалуйста, сигулярную картинку восемьдесят второго  и восемьдесят третьего сектора. Побыстрее…
Плодник отошел и с безучастным выражением лица разглядывал рыбок в прозрачном пруду. Кар с удовлетворением отметил профессиональную выдержку посла.
Браслет отреагировал импульсами Цимбла.
- Сектор восемьдесят два – чисто. Сектор восемьдесят три – сигулярные множественные цели. Большая скученность и помехи не дают объективной информации. Факт – нас преследуют.
- Время подлета?
- У «Зерна» мы будем на восемь часов раньше.
- Спасибо, Цимбл.
Кар повернулся к Плоднику и ровным голосом произнес:
- Я принял решение…
- Вот как? – иронично вставил тот.
Командир пропустил эту реплику мимо ушей и продолжил:
- Основываясь на приказе сто-два нуля, считаю «Рагул» в состоянии военной мобилизации. Правительственное задание по исследованию объекта №1-0-34 «Зерно» считаю приоритетным. При воспрепятствовании выполнению задания любыми третьими лицами, буду вынужден применить силу. Вы и Ваши люди находятся под защитой «Рагула» и всех его возможностей. Предлагаю право совещательного голоса на время выполнения программы полета.
Плодник кисло улыбнулся и повторил:
- Что Вы собираетесь делать, командир?
На этот раз он сделал ударение на слове «делать».
- Вы даете разрешение на осмотр вашего трансфера моими людьми?
Этого вопроса Плодник не ожидал. Он резко поднялся и, глядя прямо в глаза Либору, ответил:
- Не забывайтесь! Я являюсь официальным представителем правительства Земли и послом Совета!
- Мы в состоянии войны, посол.  Я отвечаю за жизнь и дееспособность корабля, - ответил Либор.
- Личный досмотр запрещен.
- Стационарное сканирование.
Тристан Плодник в задумчивости прошелся вдоль ряда кресел, и когда вернулся, сказал только:
- Согласен.
Похоже, он  принял решение больше не давить на командира.
Либор отдал необходимые распоряжения и вместе они вернулись к экипажу. Обе ожидающие стороны были готовы к любому развитию событий и только ждали сигнала. Кар окинул взглядом присутствующих, и вопросительно посмотрел на Плодника. Тот сделал едва заметный знак своим. Охрана расслабилась и опустила оружие.
- Нам надо обсудить план действий в любой ситуации, - сказал Тристан.
- Через пять часов мы будем на месте. Через тринадцать встретимся с преследованием, кем бы они ни были, - ответил Либор, и, уже экипажу, добавил, - всем – завершение штатных операций. Доклад по готовности. Общий сбор через четыре часа. Даладия, покажите нашим гостям их каюты.
Либор выжидающе уставился на Плодника. Тристан повернулся и согласно кивнул своим людям. Затем они вернулись к обсуждению. Оставшееся время до выхода в зону контакта с «Зерном» Кар и Тристан провели за столом. Плодник рассказал подробности взаимоотношений землян и «внешних» в Совете и во всех четырнадцати инстанциях. Возможно, он приукрашивал события, но с его слов выходило, что во всем обитаемом космосе в последнее время установилось двоевластие. По негласному соглашению мир был разбит на области контроля землян и «внешних». Нарушать установившееся статус-кво было опасно, так как противники понимали, что дальнейший передел мира приведет только к войне. «Внешние» официально и повсеместно признавали действующие институты власти, а власть, в свою очередь, не лезла в дела «внешних». И обе стороны понимали, что вечно продолжаться такое противостояние не может. Обе стороны готовились к решающему шагу. Давно готовились, и качественно. Появление в зоне карантина «Свободных сил» тому подтверждение. Земляне знали о вооружении «внешних», но по их представлениям Заводы Плутона могли выставить до пятидесяти переоборудованных транспортников, не говоря уже о тагертах, которых у «внешних» просто не могло быть. Реальность оказалась сложнее. Предположительно, «внешние» шли на перехват «Рагула» с одной единственной целью – быть первыми у «Зерна». Зачем? Для каких целей? Либо они обладали информацией относительно «Зерна», которой не обладали земляне. Либо они обладали новейшим вооружением, и могли противостоять «Рагулу».. По имеющейся информации флот преследователей мог устоять против «Рагула» столько времени, сколько понадобиться  его «Гарпунным пушкам» разложить корабли на молекулы. Час тридцать по штатному расписанию. Но «внешние» уже дважды за последнее время спутали планы землян.
 Кар Либор поручил Пороховченко установить постоянное наблюдение за преследующей эскадрой «внешних», а Светлаков возглавил группу по изучению параметров «Зерна». «Зерно» закрывало уже добрую треть на мониторах сигулярного сканирования. Корабельное «Око» не сводило своего немигающего взгляда с новообразования. Если честно, картина была жутковатая. «Зерно» жило своей жизнью. В отличие от привычных небесных тел, «Зерно» имело подвижную структуру. Под плотным покровом бурой поверхности, время от времени пробегали мощные судороги, от которых по всей поверхности расходились затухающие волны. Две полюсные зоны каждые двадцать минут увеличивались в объеме, от чего казалось, что «Зерно» «дышит». Выбросов зафиксировано не было. Пространство вокруг «Зерна» было идеально чистым. Само «Зерно», по прежнему, было закрыто для сканирования. Все доступные данные ежесекундно обрабатывались и дополнялись в общий архив. С полученной информацией работали аналитические программы, но пока происходила только фиксация фактов. Программы не давали никаких прогнозов в динамике. Слишком было мало накоплено информации. «Рагул» начал торможение. Заработали маневровые установки. Автоматика погасила тяговый контур. Пороховченко передал свой пост Цимблу, и направился готовить тагерт для первого исследовательского облета объекта.
- До прибытия эскадры «внешних» мы успеем сделать один вылет, - сказал Либор, разглядывая «Зерно» на мониторах. Тристан отвлекся от сопоставления поступающей информации.
- Кар, есть возможность влиять на активацию радарной капсулы? – неожиданно спросил он.
- В смысле? – не понял Кар.
- В смысле того, что сможем ли мы отстрелить радарную капсулу, а активировать ее дистанционно?
-  Это в принципе возможно, но по инструкции…
-  Кар, инструкции написаны для стандартных ситуаций, - Тристан отключил фоновые табулы. Погасли изумрудные световые цилиндры. Пропала информационная система, - В случае критической ситуации, неплохо было бы оставить о себе хоть какую-нибудь память. В основном для биографов, но и военным может тоже что-нибудь перепадет…
Либор отметил, что у посла явно поднималось настроение. С чего бы это?
- Когда «внешние» будут здесь, я думаю, они первым делом включат поиск. Их главный козырь – быстрота и скрытность. Если они достигнут своей цели, после можно будет перевернуть ситуацию как угодно. Не исключаю, что свои действия они представят вынужденной необходимостью во имя человечества. Судя по тому, на какие жертвы они идут, я бы не рассчитывал только  на боевую мощь «Рагула».
- Посол, вы хотите доставить информацию землянам?  - спросил Кар, и, поразмыслив немного, добавил, - в этой ситуации я с Вами согласен – подстраховаться стоит. Радарную капсулу можно активировать по персональному коду.
- А максимальная скорость удаления?
Либор взглянул на системные экраны.
- Если захотят искать – найдут. На радарных капсулах установлен  двигатель – стандартная плазма, но  для дальних перелетов он не годится. Им можно управлять дистанционно, выводя из потока обломков или подтягивая к элементам захвата.
По браслету последовал вызов от Пороховченко. Либор дал громкую связь.
- Командир, «Султан» готов к вылету. Разрешите начинать?
- Да, Меркул, конечно….
На экранах появился технический блок и база тагертов. Наружные камеры вывели на мониторы шлюзовые отсеки. Рядом с трансфером Плодника, на соседней консоли, зажглись световые маркеры. Сначала ослабли силовые поля, отчего видеокартинка на экранах стала заметно яснее. Затем зажглись габаритные огни «Султана». Пороховченко был на борту. Его доклады о техническом состоянии записывала контрольная аппаратура. Корпус тагерта выдвинулся на лифте из «чрева» Рагула. Либор отдал официальный приказ на старт. Двигатели «Султана» заработали «на разогрев». Белое пламя выжигало пространство перед стыковочной консолью. Либор интуитивно уплотнил защиту корпуса. Еще несколько секунд ожидания и тагерт соскользнул к звездам. Меркул тут же заложил вираж и ушел на облет Рагула. Его вела теперь только камера слежения.
Либор отдал приказ на активацию радарной капсулы.
- Только после доклада Пороховченко, - не отрываясь от чтения технических показателей, ледяным голосом произнес Тристан Плодник.
- Согласен, - ответил Кар Либор.

Бой

«Султан» несся к «Зерну». Следуя инструкциям, Пороховченко привел в активное состояние все системы вооружения и защиты. Мертвенно-белым светом были залиты бронированные листы. Прорезь обзорного иллюминатора сияла, как улыбка на плавных обводах тагерта. Сделав первый облет, Меркул получил сообщение об Эскадре «внешних». Либор предупреждал о том, что корабли противника предпринимают маневр:  часть эскадры с полным составом транспортников держат курс к «Зерну», а часть, включая боевые тагерты, выстраивается в боевой порядок между «Рагулом» и изменившей курс первой частью. Это был верный тактический ход, верный и страшный. Те, кто подставлял свои корабли под удары симбиота, защищая уходящие к «Зерну» транспортники, могли надеяться только на максимальную продолжительность боя до их полного уничтожения. Догонять уходящих к «Зерну» «Рагул» не мог. Его величественный разгон был рассчитан на огромные пространства, а юркие транспортники были уже  «на ходу», и по всем расчетам  окажутся у цели раньше. Они окажутся у цели раньше, даже если «Рагул», не вступая в бой с тагертами, напролом бросится за ними вдогонку.


(продолжение следует)