Письма о советской школе-5

П. 41
Уважаемый Пётр Степанович!
Я тоже люблю переписываться, потому что имею одну-единственную возможность для выражения своих мыслей – письма. Не одни мы страдаем от духовного вакуума. Я думаю, если наша «прогрессивная» система просуществует очень долго, – письма станут для многих  единственным способом духовного творчества. Всё это надо понять как жестокую необходимость, как неизбежную болезнь.
«Слишком много вранья и лицемерия вокруг», – пишете Вы. Это тоже надо осмыслить.  Почему ребёнок лжёт?  Сначала он лжёт потому, что боится сказать правду, а потом это становится его второй природой. За 66 лет номенклатура совершила столько злодеяний против личности, общества и человечества (разумеется, под прикрытием благих намерений), что в истории нет аналога. Страх обуял сердца людей. Долго правду они говорили только шёпотом, близким людям, а открыто лгали и кричали фальшивые лозунги – и привыкли к этому. И смирились с этим. Если духовно искалечить можно отдельного человека, то можно и целый народ.
США на 41 месте по образованию? Это несерьёзно. В США 12 миллионов студентов, около 6 тысяч университетов и колледжей, каждый юный гражданин обязан учиться до 16 лет. Но там есть и трудности. В Штаты ежегодно прибывают десятки, а то и сотни тысяч иммигрантов из стран Латинской Америки, Азии, Африки. Часто нелегально. Большинство из них – малограмотные или совсем неграмотные. Трудно поддаются образованию народности на Аляске, особенно кочующие. А газетчики там охотятся за негативной информацией, как лисы за зайцами. Американские источники информации всю пакость тащат на поверхность и бравируют этим. Солженицын в своей речи в Гарвардском университете высек их за это, – но с них его критика, как с гуся вода. Поразительный факт: сколько враги свободы ни клянут Америку как исчадье капиталистического ада, – все туда едут, плывут, летят. Только от Фиделя Штаты приняли один миллион двести тысяч кубинцев.
По образованию СССР, возможно, не отстаёт от  США, а по науке и технике, думаю я, между ними «дистанция огромного размера». Однако идёт опасная гонка. Американцы намного богаче нас и потому более благодушествуют, в их университетах больше занимаются гуманитарными науками. Наши вожди (из-за бедности и страха потерять власть) напирают прежде всего на военную технику и прилегающую к ней науку. В жертву брошено всё: гражданская промышленность, сельское хозяйство, медицина, народное образование, искусство.
Вы пишете, что наши учителя не работают, а «отбывают срок» и что упрекать их за это не следует. Мне трудно Вам что-либо возразить. Действительно, не учителя придумали и построили азиатский социализм – общество всеобщей спячки, безответственности, пьянства, жульничества, лицемерия, притворства, лжи, когда за всех думают вожди, всех лечат, учат и защищают вожди, всем дают кусок хлеба и крышу над головой вожди. А личности предоставлены только две возможности – работать, чтобы оплатить все «дармовые» блага и хоронить мёртвых. Однако даже рабы были иногда заинтересованы в том, чтобы у хозяина дела шли хорошо.
Ремесленником называют человека, который изготавливает обиходные вещи или чинит их. Ему нужны смекалка и ловкость рук. В переносном смысле ремесленником называют халтурщика. На кого из них должен быть похож учитель? Вероятнее всего, под учителем-ремесленником Вы подразумеваете мастера, честно отрабатывающего деньги: больше платят – больше работаю, меньше платят – меньше работаю. Не стану спорить о словах, скажу лишь: предмет труда у нас особый – ребёнок, слишком «дорогой» предмет, чтобы, приступив к его «обработке», вспоминать о том, сколько нам заплатят. Дети не виноваты, что нам платят оскорбительно мало. Они ждут от нас добра, человечности, ума, великодушия, дружбы, уважения, любви, и мы отдаём им всё это, потому что не можем иначе. Конечно, хочется кому-то отплатить и за тяжёлую работу, и за низкую зарплату, и всю социальную приниженность. Но только не детям. Мы можем лишь отчасти бойкотировать мероприятийную педагогику, от которой ученики бегут, как заяц от орла, и отказать в человеческом уважении педагогическим головотяпам.
Как я должен относиться к чужим детям? Так, как я хотел бы, чтобы другие учителя относились к моим.
«Не совершенствовать учителя, а создать нормальные условия для работы заведомо плохому учителю». Я понимаю Вас. Осточертели бесконечные требования к «шкрабу»: ты должен, ты должен, ты должен. На фоне свинского отношения к учителю педагогика Сухомлинского начинает казаться излишне «сахарной». Любить детей? Массы детей? В течение многих лет? Но для этого требуется, чтобы тебя, по крайней мере, уважало общество и выразило это уважение соответствующим способом! И всё же «заведомо плохим учителям» в школе не место. Особенно плохим людям. Конечно, «хрустальным» учитель быть не обязан, но в основных вопросах морали душевно чистым ему надо быть непременно. Вы и сами не захотите посадить своих детей к пьянице, человеку, отбывавшему срок в местах заключения, скажем, за воровство или изнасилование. И здесь проблема не решается одним материальным стимулированием.
 Я против принудительного совершенствования учителя, я за его самоусовершенствование в образовательном и профессиональном смысле. Стыдно натаскивать дядю с дипломом, как школьника. Мёртвый это учитель, который ждёт, когда его кто-то научит.
Остроумно Ваше замечание относительно закона всемирного тяготения. Однако в общественной жизни все жёсткие законы, законы всевозможных Хаммурапи, преломляются через случайность и вероятность, через большое количество колебаний и отступлений, через волевые импульсы миллионов индивидов, коллективов, классов, каст, религиозных сект, через мораль и сознание гомо сапиенс. «Людьми законы создаются, а люди могут обмануться», – подметил известный литературный герой. Кто пишет инструкции, уставы, правила для детей? Взрослые. А на что способны они в своём воспитательном порыве, – в истории тому немало свидетельств. И сознательную дисциплину они придумали для детей! И лозунг «Не пищать!». И всё это «заботой» и «любовью» освятили. Массу теорий создали. А кто точно измерил, какой «воз» потянет тот или иной детский организм, та или иная детская душа? Никто. Просто мы прикидываем на глазок: Игорь может учиться на пять, Серёжа – на четыре, Вера – на три. А если этот «мы» – один из тех, кого Вы называете «заведомо плохим»?
 Многие учителя реальных потенций детей не знают и не учитывают. В первые 3-4 года они растрачивают все силы ребёнка. Не развивают интереса к познанию, а глушат его перегрузкой, скучными уроками, моральными экзекуциями. Всему этому способствуют продолжительный учебный день, перегруженность программ, окостенелость методологии, дикое соревнование за успеваемость. Если ребёнок недоучен, в этом ещё нет беды. Настоящая беда наступает, когда учение для него превращается в пытку. Доучить просто: надо индивидуально помочь, а научить хотеть – тут нужны «тонкие инструменты».
Нельзя ученье строить на одном интересе, это Вами верно замечено. Однако лучше подойти к проблеме с другой стороны: нельзя строить ученье на одном принуждении, потому что принуждения в школе много, а интерес в дефиците.
Все только и твердят о повышении ответственности детей и их родителей. У нашего директора слово «ответственность» не сходит с уст. А у меня оно ассоциируется с выражением «привлечь к ответственности за совершённое преступление». Как будто дети и их родители сначала выпросили средний всеобуч, а теперь отказываются от него. Здесь дикое недоразумение, потому что средний всеобуч грубо и неумело навязан безмолвным жертвам, как рекрутчина, как этап по Владимирке. И если уж преступление государства против детей совершено, то следует хотя бы педагогику подтянуть на уровень требований.
У нас в школе нет «мародёров, которым всё дозволено» (в школе 12000 учащихся). Большая часть – очень приличные, хотя и замученные, ребята. Есть опустившиеся в учёбе, их немало. Есть ребята с буйным темпераментом, которым трудно сидеть на скучных уроках. Есть воришки (в раздевалке обшаривают карманы). Есть и изгои (не «мародёры»), которые мстят своим истязателям таким способом, который им доступен, – бьют окна в школе. Все они ставят нам проблемы, не дают дремать. Надо искать педагогические способы влияния на ребят. Я не хочу школы с армейским (или полицейским) духом, равно как и школы, организованной по принципам колонии Макаренко.
Впрочем, так как человек произошёл от обезьяны, а обезьяна, возможно, от азиатского волка, а также учитывая тот факт, что принудительное внедрение среднего всеобуча произошло, то без устрашения в нашем деле не обойдёшься. Какие дисциплинирующие меры можно разрешить в школе (при наличии гарантий от произвола и злоупотреблений)? В начальных классах: моральное порицание, послеурочная доработка. В средних классах – добавить право учителя  на удаление с урока.  В крайнем случае. В старших классах – добавить право школы на определение Балмесова на работу.
В какой мере нравственные качества человека определяются образованием? Интригующий вопрос. Любители солидных исследований пишут на эту тему книги. Сухомлинский считал, что между образованием ума и сердца нет жёсткой связи, что нравственность в наше время отстала от образования. «Образованный дикарь страшнее необразованного», – заметил он. У Вас подход иной. Вы считаете, что нравственность идёт за развитием ума, как тень за движущимся объектом. Где истина? Мне ближе позиция Сухомлинского.
О разгрузке программ. Это для слабых. А как быть с сильными? Они хотят знать больше. Им сдавать вступительные экзамены в институт. Нужна система с уклонами, с элементами выбора. В Европе и в Америке это давно практикуется, и там менее остры проблемы, связанные с насилованием воли учащихся.
Почему вожди боятся перемен? Потому что перемены связаны с риском. Пока гнилой деревянный дом стоит на месте без перетряски, в нём можно долго жить, периодически подправляя крышу. Но начни его серьёзно ремонтировать – он рухнет, даже на дрова ничего не останется.
Много интересных вопросов Вы затронули в своём письме. Если по всем основательно пройтись, то получится диссертация. Некоторые из них перенесём на следующие письма.
Счастья Вам, здоровья и удачи.

Корягин С.О.     1 марта 1984 года

П. 42

ЛИНИЯ ПРОГРЕССА

Маркс разделил линию истории на общественно-экономические формации по степени совершенствования форм собственности, движения собственности от примитивного коммунизма к высокоразвитому коммунизму. Через рабовладение, феодализм, капитализм. Схема получилась простой и логичной. На первый взгляд. Но что из неё вышло на практике?
Итак, первобытный коммунизм – детство человечества. Коллективное владение собственностью. Условно. С натяжкой, потому что племенная жизнь давала повод как для коллективного, так и для персонального владения. Убивали врагов и присваивали их имущество, часть его шла для племени, часть для себя лично. Рабов не брали, не было в этом никакого смысла. Говорить о частной собственности  в современном её понимании, о демократии в этих условиях следует воздержаться. Командовали, властвовали, защищали себя и племя самые сильные, смелые, ловкие, хитрые, жестокие, хотя совет, разумеется, с кем-то они держали. «Государство – это я», – мог сказать властитель. Обмен случаен.
Рабовладельческий строй. Древняя  Греция и Древний Рим (Восток замер на столетия).  Общественно-экономическая формация с острейшим антагонизмом классов, жестокой эксплуатацией, физической зависимостью угнетённых от угнетателей. Имеет место персональное владение рабами, землёй, движимым и недвижимым имуществом. Существует и государственное владение, которым непосредственно управляют властители – это рабы, земля, недра, ирригационные сооружения, дороги, военное имущество. Доминирует владение на рабов и землю. Власть и владение, по-видимому, слабо разделены. Политическая сила складывается из государства как центра, граждан, способных нанять и вооружить дружину. Рабы – потенциальные и реальные разрушители. Большая часть государственных усилий уходит на подавление восстаний рабов, удержание их в повиновении, на межнациональные оборонительные и грабительские войны. Имеют место демократический (для зажиточных граждан преимущественно), олигархический и монархический способы правления. Есть деньги как средство обращения. Товарообмен. Для основной массы ремесленников, свободных земледельцев – по формуле Т – Д – Т, для крупных рабовладельцев – также по формуле Д – Т – Д-плюс. Преобладает натуральное хозяйство. Накопление – в форме драгоценностей, недвижимого имущества. Узаконены правовые акты, превращающие персонального владельца в частного собственника (с исторической поправкой понятия).
Феодализм. Западная Европа. Антагонистические классы – крепостные крестьяне и феодалы. Степень физической зависимости эксплуатируемого класса от класса эксплуататоров ослаблена. Усилился элемент экономической зависимости. Вырос класс свободных производителей в городе и деревне. Доминирует владение на землю и имущество. Развивается товарообмен по формуле Д – Т – Д-плюс, хотя натуральное хозяйство и преобладает. Расширяется применение денег как средства обращения. Накопление осуществляется в форме драгоценностей, имущества, денег. Правитель делит власть лишь с феодалами. Преобладает монархический способ правления. Сохраняются элементы рабства. С одной стороны. А с другой стороны, появляется труд по найму. Деньги превращаются в капитал, владелец – в собственника.
Капитализм, первоначальный. Господствует частная собственность  на капитал, землю, недвижимое имущество, ценности. Главные классы – буржуазия и пролетариат. Крупная буржуазия, средняя, мелкая – городская и деревенская. Другие социальные категории – интеллигенция, чиновники, люмпены. Наряду с экономической эксплуатацией есть пережитки рабовладения и крепостничества. Рабочая сила становится товаром. Господствует формула товарообмена Д – Т – Д-плюс. Классовая борьба обостряется. Эксплуатируемый класс превращается в силу, с которой считаются. Образование профсоюзов. Государственная собственность (часть от всего национального богатства) – земля, недра, парки, заповедники, леса, реки, озёра, дороги, промышленные и сельскохозяйственные предприятия, сфера услуг.   Накопление – в форме драгоценностей, имущества, денег, ставших капиталом. Политическая власть – монархия или республика с элементами диктатуры и демократии. Доминирует собственность, как частная, так и государственная, на капитал, вложенный в промышленное предприятие, землю, в виде денег и ценных бумаг, капитал, функционирующий в условиях стихийной конкурентной борьбы.
Развитой капитализм. Рабочие, объединённые в профсоюзы, становятся политической силой, не  уступающей буржуазии. Этому способствуют всеобщее избирательное право, завоёванные политические свободы, свобода духовного творчества, научный, образовательный и технический прогресс, достаточно высокий жизненный уровень. В обществе достигнут разумный баланс частной и общественной собственности на средства производства. Экономическое присвоение – под контролем общества и профсоюзов. Доминирует собственность на капитал, функционирующий в условиях использования элементов планового хозяйства. Процветают различные формы кооперирования собственности. Развитой капитализм – товарное хозяйство с распределением по труду, по капиталу, социально-экономическая система с широко развитым медицинским и прочим страхованием, пособиями по старости, на случай безработицы, всеобщим средним образованием и доступным для всех высшим образованием.
Развитой капитализм является законным дитя капитализма первоначального, он не проклинает своего отца, а понимает его и относится к нему с уважением. Нельзя на прошлое смотреть, как на кошмарный сон, а на будущее, как на сплошной праздник. Детской сказкой о злых и добрых духах веет от политических доктрин подобного типа.
Классическими примерами развитого капитализма в наше время являются Скандинавские страны, Европейские страны, Япония, Австралия, Канада, США и др. Преобладающая форма государственного правления здесь – демократическая республика, парламентская или президентская, с чётким разделением власти на законодательную, исполнительную, судебную. Идеологический плюрализм, многопартийность. Монархия подстраивается под демократическую республику.
Коммунизм (с его первой и второй фазами) – прыжок в сторону и назад от общей линии исторического прогресса, уродливое дитя первоначального капитализма. Наиболее колоритно он воплотился в вариантах – ленинско-сталинском, маоистском, полпотовском, кастровском. Его самая существенная экономическая особенность  – тотальное огосударствление собственности, его политическая особенность  – диктатура вождя и политической олигархии. При коммунизме все должны думать одинаково. Коммунистическую власть, после фашизма (рецидива тирании в эпоху развитого капитализма), следует квалифицировать как завершённый тоталитаризм, порабощающий тело и душу каждой личности на основе последних данных науки, техники и политики. Он возрождает все формы угнетения – рабство, крепостничество, эксплуатацию, – маскируя их под власть народа.
Коммунистическая система противоречит естеству человека и его вековым нравственным устоям. Поэтому она и внедряется с помощью насилия и лжи. Её порождением являются такие уродливые явления, как ослепляющая и оглушающая пропаганда, глушение иностранных радиопередач, грубый атеизм, фальсификация истории, грубое вмешательство в науку, замалчивание правды, драконовская цензура, принудительная подписка на газеты, принудительные  политзанятия на предприятиях и в учреждениях, принудительные собрания, демонстрации, митинги.
Поскольку личная экономическая инициатива граждан при коммунизме, что называется, подрезана под корень, то в виде её суррогата процветают чёрный рынок, блат, коррупция. Тотальное изъятие собственности ставит личность в беззащитное и абсолютно зависимое от вождей положение. Всё дано ей сверху: работа, зарплата, жилище, лечение, образование, «передовая» идеология (слава богу, принудительно не женят!), – следовательно, сама по себе личность ничто.  Ей позволено работать, стоять в очередях, пить-есть, раз в неделю ходить в баню, в дни Красного календаря – на обязательные мероприятия, чтобы единогласно голосовать и кричать ура. Не запрещено смотреть оскоплённые фильмы в кинотеатрах и по телевидению, читать такие же газеты, журналы и книги, пьянствовать на праздники и юбилеи и петь патриотические песни. Хоронить умерших. Не позволено личности главного: заниматься политической деятельностью и предпринимательством, участвовать в духовном поиске. Растоптанное человеческое достоинство является причиной общественной пассивности граждан. Многие скоро привыкают принимать блага сверху, не проявляя личного беспокойства, их устраивает ничегонеделание, безответственность, безнаказанность. У тех, кого не согнули, зреет негативное чувство против власти.
Коммунизм в экономическом плане – малопроизводительная система. Её эффект обнаруживается лишь при рабской трудовой дисциплине, которую с успехом использовал Сталин в созданных им концлагерях; и малейшее отступление здесь ведёт к развалу в производстве. Нетрудно понять стремление современных руководителей возродить сталинизм. Тоска по «порядку» захватила и часть народа, – портреты усатого мы нередко видим на ветровых стёклах автомобилей.
Товарообмен с помощью денег, выполняющий в нормальном обществе функцию «кровообращения», работает в нашей системе неэффективно,  явной тенденцией к затуханию. Производители равнодушны к тому, что производят, а торговцев мало интересует, продан товар или нет, доволен покупатель или не доволен (качественные товары люди не в магазинах покупают, а «тащат» со склада по блату). Так называемые соцсоревнование и соцобязательства – совершенно неэффективные стимулы для трудовой деятельности и торговли.
Однако поскольку тотальное огосударствление  собственности не уничтожает капитала как самовозрастающей стоимости, постольку западные экономисты, злые на язык, недалеки от истины, называя экономическую систему в СССР государственным капитализмом. И наши правители в этом смысле напоминают горбатого, который всеми средствами прячет свой горб. Это глупо и смешно. И трагично, потому что следствием этой дурацкой игры в прятки является вопиющая нерентабельность большинства промышленных и сельскохозяйственных предприятий.
Развитой капитализм покупает у рабочего его производящую силу и платит за неё в соответствии со спросом и предложением, уровнем экономического развития, в соответствии с завоёванными правами. Рабочая сила –  ещё не вся личность, а 40-часовая рабочая неделя и приличная зарплата освобождают время для полнокровной жизни и борьбы. Коммунизм же забирает личность рабочего целиком, даже не покупает её, где ещё можно поторговаться.  «Кто не трудится, тот не ест». И трудиться следует там, где укажет партия. Вообразил из себя писателя, поэта, художника – посмотрим, что ты там сочинил. Если твоё творчество нас не устроит, найдём место на лесоповале.
От пелёнок до могилы личность работника при коммунизме подвергается принудительной идеологической обработке. Порабощённость гражданина достигает качества завершённости.

Корягин С.О.     1 августа 1984 года

П. 43
Уважаемая Елена Константиновна!
Меня восхищает Ваше упрямство, с которым Вы ходили по учреждениям и редакциям, чтобы спорить и доказывать. Деньги можно пробить деньгами, а поколебать власть бюрократии, исполняющей волю вышестоящей номенклатуры, мне представляется немыслимым. Логикой эту силу не пробьёшь, ибо она алогична, нравственный и научный авторитет для неё имеет смысл лишь в том случае, если он «вписывается» (любит наш директор это слово) в официальную линию. Тем не менее, Вы чего-то добились. Ура Вашему пробивному таланту!
Я слишком консервативен и неповоротлив, чтобы приспособить к обстоятельствам то, что однажды «нацарапал». Да и желчи у меня слишком много против тех, кто определяет, не имея на это никакого морального права, кому как работать и жить, на кого молиться.
Путешествуя по редакциям, Вы обнаружили сочувствующих Шаталову, понимающих его. Факт интересный. Он проливает свет на то, как путём сокрытия истины совершаются преступления в течение десятилетий. Если человека ослепить, то над ним можно творить что угодно. Если от учителей спрятать методику Шаталова, то Прокофьев с компанией просуществуют долго, сто и тысячу лет.
Ваш реферат прочитал несколько раз с великим удовольствием. Для меня он оказался очень полезным: открылись новые стороны методики. Никакой критики у меня нет. Я могу отметить лишь две детали.
1. Думаю, что не следует приводить высказывание Шаталова о том, что ОК в его системе – не главный момент. Мне кажется, что Виктор Фёдорович «обронил» эту мысль, полемизируя с официальной критикой, которая иронизировала по поводу символов, значков, крючков и т.д.
2. Сравнение Шаталова с Макаренко кажется мне искусственным. Шаталов значим сам по себе, без знаменитого «дяди». К тому же процесс познания – объект исследований донецкого педагога – очень далёк от того, чем занимался автор «Педагогической поэмы».
      Лето я просидел дома. Привыкал к новой квартире, ремонтировал, два раза съездил за малиной. 17 августа похоронил мать (80 лет). Почти ничего не писал.
Нагрузку дали 26 часов. Много для меня. Отказаться не мог, иначе возьмут другого учителя. Одиннадцать групп, в каждой около четверти – дети запущенные, к учёбе равнодушные. Элементы методики Шаталова использую применительно к обстоятельствам.
На августовской секции сделал доклад, за который лет 10-15 тому назад могли бы наказать административно. Раскритиковал всю министерскую рать. Проглотили и даже согласились. Но и только.
Напишите, пожалуйста, если в курсе, что там нынче было в Донецке. Напишите, как дела у дочери.
Очень сожалею, что не встретились. Закупив мясо и колбасу, я не мог остаться на ночь (да и не у кого). А электричка до Гагарина – одна, в 14-39. Беготня по Москве, очереди, духота в электричке – изматывают до конца, я с трудом это выношу.
Телефон у нас был на старой квартире. Процедура переноса на новую – затянулась на полтора месяца. Да мне и мысль не пришла сообщить Вам номер телефона в письме.

Искренне Ваш, Корягин С.О.     16 сентября 1984 года

П. 44

КОРОТКО О ВОЖДЯХ И РЕВОЛЮЦИЯХ

Где-то у В.И. Ленина есть такое рассуждение о политических деятелях: «Какой чёрт лучше – белый или красный? Оба – хуже». Об уголовниках можно сказать аналогично: все они, в сущности, друг друга стоят, и измерять их можно лишь по шкале с минусовыми значениями. Продолжим мысль. Были (и есть), конечно, на земле вожди более талантливые и менее талантливые, более умные и менее умные, но суть их оставалась (и остаётся) одна – они жаждут тотальной власти над телами и душами людей, они проявляют жестокость и бескомпромиссность, подавляют малейшие попытки самостоятельного духовного движения личности.
Вождь в первобытном обществе – явление понятное: непритязательность нравов одноплеменников, неразделённость проблем военных, производственных, бытовых, культурных, война – норма жизни, а мир – исключение. Но вождь в наше время – отвратительный пережиток первобытной эпохи. Независимо от того, правый он или левый, Гитлер или Полпот. Короли, цари, императоры, шахи, султаны и прочие властители – видоизменённая, цивилизованная форма первобытного вождизма. Здесь уже порой имеет место элемент ограничения власти, формального или неформального. Короли казнили, но и королей казнили.
История – прогресс в развитии доброй воли личности и её интеллекта, в совершенствовании общественных отношений. Демократическая республика есть законное дитя эпохи развитой цивилизации. Конечно, современная жизнь полна пережитков прошлых эпох – рабство, крепостничество, грубая экономическая эксплуатация. Войны, революции, мятежи продолжают жить с нами. На почве этих болезненных явлений и вырастают вожди, как чирьи на простуженном теле. А вождь в наше время не может быть ничем другим, как чучелом неандертальского человека в музее.
Племенные вожди сами искусно владели орудиями убийства и лично применяли их. У современных этим грязным делом занимаются подручные, специальные комитеты с броскими названиями, составленными из первых букв или слогов. Например, ГЕСТАПО. Как правило, современные вожди искусно манипулируют словом (молчаливые из них, действующие втихую, – великие мастера интриг). Они – феноменальные ораторы, артисты. Обращаясь к многотысячной толпе, они, чтобы усилить и без того колоссальный эффект, энергично жестикулируют, – наклоняют тело вперёд, рассекают воздух ладонью, выкидывают сжатый кулак вверх, открытую ладонь вперёд, делают гримасы, подмигивают, прищуриваются. И выкрикивают лозунги, угрожают невидимым врагам. Современные вожди умеют рисовать розовыми красками будущее повергнутых в изумление обывателей, играть на национальных и классовых чувствах, раздувать азарт борьбы и кровожадность. А если учесть, что подручные из органов пропаганды обрамляют выступления своих «богов» множеством цветов и присутствием детей, то ни один нормальный человек не может противостоять магии суперменов идеологии.
В демократической республике (президентской или парламентской) нет вождей, но есть избранные народом или назначенные парламентом руководители, деятельность которых контролируется обществом. Переизбираемые и сменяемые. Исполнительная власть заражёна тайным стремлением усилить свои полномочия, ибо в её руках армия и полиция, разведка и контрразведка, финансы и многое другое – огромная материальная сила. Не уступают ей и честолюбивые военные. Здесь важны демократические традиции, бдительность и оперативность судебных органов, их беспристрастность в охране Основного закона – Конституции.
Впрочем, современные вожди, забравшись на трон, на свой лад создают демократическую республику, превратив её в яркую игрушку для народа-слюнтяя. Они пишут Конституцию, вводят избирательное право, созывают парламент, создают общественные организации, прокуратуру и суд, полицию (непременно «народную»), бойкую прессу и т.д. Любят малые дети кашку, – почему же не сварить её из какого-нибудь эрзац-продукта, когда продукт натуральный выброшен на помойку. Присмотритесь, как «вождята» в Китае искусно играют в демократию на собраниях. «Кто за то, чтобы открыть собрание?.. Кто против?.. Кто воздержался?.. Единогласно». Дальше выборы президиума. «Кто имеет слово?.. Пожалуйста, товарищ Хуан Хуа». Товарищ Хаун Хуа встаёт и зачитывает заранее заготовленный список. И снова: «Кто – за? Кто – против? Кто – воздержался?» Сценарий любого сборища приспособлен к демократии: есть доклад, есть прения, есть резолюция, есть голосование. Но ведь это же просто игра! Это же резиновая кукла, разодетая, разукрашенная, а не настоящая женщина! И так в малом и в большом. Беда вся в том, что китайцы и не подозревают, как жестоко над ними глумится власть.
Бывают в истории народа ситуации, когда на карту поставлено его существование. Защита от агрессии требует напряжения всех сил каждой отдельной личности, максимальной организованности граждан, их жертвенности, готовности подчиняться. И нужны здесь дальновидные политики (Черчилль), талантливые полководцы (Эйзенхауэр, де Голль), отнюдь не вожди. Нередки в истории ситуации, когда для предотвращения развала и всеобщего хаоса государство применяет насильственные меры. Именно в эти критические моменты фанатичный правитель, получивший санкцию на применение оружия,  норовит вспрыгнуть на шею народа и устроиться там в качестве вождя  на долгий срок. Только политическая зрелость народа может остановить его. Современные вожди, строящие свою власть при абсолютном огосударствлении собственности на средства производства, бесконечно страшнее вождей прочих, ибо они могут издеваться над каждой личностью в отдельности и обществом в целом совершенно безнаказанно. Здесь гражданам некуда спрятаться и не у кого просить защиты.
Прямая в пространстве состоит из бесконечного множества точек. Прямая движения во времени состоит из бесконечного числа остановок, задержек, прыжков вспять, которых мы не замечаем, как не замечаем отдельных кадров движущейся киноленты. Медленный, но неуклонный процесс общественного развития мы называем эволюцией. Общество развивается широким планом, поочерёдно подтягивая то материальные, то духовные линии, переживая периоды задержек и периоды расцвета. В какой мере оно является саморегулирующейся системой, можно спорить.
Революция – бунт одной социальной группы или нескольких социальных групп против устоявшегося общественного порядка. С применением оружия. Борьба может идти под национальным флагом, религиозным, экономическим (ЮАР, Иран, Ливан, Никарагуа …). Часто цвета флагов перемешаны, но одно направление так или иначе является ведущим. Прежде революция совершается в душах людей, в сознании, потом выливается на поверхность. И в этом смысле Достоевский и Толстой – революционеры не менее прославленных (см. «Лев Толстой как зеркало русской революции В.И. Ленина). Сила революционного напора зависит от силы революционного чувства политических вождей, народа, осознанности цели, опыта борьбы и организованности – от глубины и широты проникновения революционной идеи в его душу.
Революция есть задержка в развитии и даже движение назад, поскольку известная часть из ранее созданного уничтожается. Великая революция означает глубокую и широкую ломку, которая может длиться достаточно долго. Политическая сила, выдвинувшаяся в революции на первое место, популярностью ли программы, коварством вождей или чисто случайно, чтобы удержаться, должна суметь компенсировать все минусы переворота, наверстать упущенное и доказать преимущество нового политического идеала, убедить народ, что игра стоила свеч. И в качестве одного из существенных аргументов в пользу революции должно быть, разумеется, создание условий для более высокой производительности труда и духовного расцвета народа.
Если революция убивает миллионы жизней огнём и мечом, голодом, изоляцией в тюремных застенках, если она беспощадно и продолжительно кромсает живой материал общественной жизни, то её убытки не возместят никакие достижения будущего. Уничтоженные вещи, их более или менее точную копию, можно воспроизвести заново, а мёртвых не воскресишь. Поэтому в тех случаях, когда дело сделано и ничего исправить нельзя, революционерам ничего не остаётся, как изощряться во лжи, давить всякое инакомыслие, рисовать миражи и толкать общество по пути формальных успехов, оглушая обывателей эффектными цифрами. И провоцировать военные авантюры: опасность затормаживает зреющий дух недовольства. Так обстояло дело с так называемой национал-социалистической революцией в Германии, так обстоит дело с исламской революцией в Иране.
Как учит всемирно-исторический опыт, далеко не всегда в итоге революционного переворота к власти приходит политическая сила, способная компенсировать разрушения и возглавить социальный прогресс. Чаще к власти приходят политики, умеющие лишь убивать. Однако убивать людей и прятать трупы надоедает даже социальным вурдалакам, претендующим на открытие «новой эры в истории человечества», создание «нового порядка в Европе», Азии. И тогда создаются лагеря перевоспитания, перевоспитания трудом, ибо, как учат революционные вожди, «труд облагораживает человека», «труд делает человека свободным». И тогда создаётся теория воспитания, по которой душа человека – это сосуд, который следует заполнить идеологической «кашей» специального качества. По этой теории, бороться за человека означает – полностью изолировать его от постороннего влияния.
Революция как насильственная смена власти может быть оправдана, если все средства борьбы за новые идеалы, за улучшение жизни запрещены. Однако и в этом случае время работает на прогресс. Исподволь зреет общественное мнение, меняются люди. И в итоге наступает момент, когда сила общественного стремления прорывает плотину умышленных политических преград и бескровная  «перестановка мебели» оказывается неумолимой. Пусть первый успех будет незначительным.
В демократической республике, реализовавшей все свободы развитой цивилизации, насильственный переворот является абсурдом. Здесь качественные перемены общества легализованы, узаконены, прогресс гарантирован. Если у гражданина есть право на легальную борьбу, у него есть всё. Мирная эволюция – закон жизни демократической республики.

11 октября 1984 года

П. 45
Здравствуйте, Михаил Петрович!
Дело не только в том, что мои рассуждения малодоказательны («бесхребетны», как Вы пишете), но и в том, что Ваш аппарат мышления не приспособлен для такого рода истин: они непривычны и не освящены авторитетом.
Далее. Длинные статьи, книги, обилие аргументов часто утомляют ум и подают вместо истины её вуаль. Словоблудие, особенно в науке, вызывает неприязнь к чтению. Истина в её первоначальной, незамутнённой форме проста и коротка, даже схематична. Укрепившись в сознании, она постепенно обрастает «мясом», системой фактов, приобретает «вкус» и «запах».
Есть два пути познания – индуктивный и дедуктивный. Первый: от фактов – к выводам, второй: от логической схемы – к уразумению фактов.
Согласен, что моя логика несовершенна. Моя сверхзадача на данном этапе – окончательно стряхнуть с себя путы духовного рабства, в которые я попал, в основном, не по своей воле. Не хочу быть «скотиной». Не хочу «пить помои». Докопаться бы до «чистого родника»!

Кому бог – кому идол

У «корифея всех наук» И.В. Сталина есть где-то интересная мысль: логика вещей сильнее логики слов. Действительно, как часто реальная жизнь опровергает логику, изложенную на тысячах страниц блестяще оформленных книг!
Вот, к примеру, вера в бога. С тех пор, как она существует (возьмём писаную историю), выросли Гималаи атеистических книг. Опровержением религии занимались писатели и учёные, философы и политики, врачи и космонавты, – а она, как и тысячу лет назад, живёт в сердцах миллионов людей. Сказать, что вера в бога – продукт невежества, – очень опрометчиво, ибо этой «слабости» подвержены многие умные и учёные люди, сказать, что она служит богатым, – непонятно, почему за веру умирают бедные.
Конечно, книг теистических написано не меньше, чем книг атеистических, но дело не в них. Живёт в сердцах людей от рождения некая сила, которая разделяет их, грубо говоря, на две категории: одни полагают, что нравственный идеал личной и общественной жизни в виде известных заповедей создаётся в ходе накопления опыта в течение тысячелетий, другие принимают его за абсолют, данный от века некой надчеловеческой духовной силой. Крайнее развитие обеих тенденций в одинаковой мере опасно для общества. Ярые атеисты готовы свести личность человеческую к рядовой разновидности обезьяны, религиозные фанатики готовы бросить её на растерзание мракобесам. Нравственный идеал гипотетичен, недоказуем с помощью науки (впрочем, у Канта «Критика практического разума» оформлена как научный труд). Его нельзя навязать, его можно принять только по доброй воле. И это признают, пусть формально, порой самые чудовищные политические режимы: в Конституцию записывается  специальная статья о свободе совести.
Душа человека. Если она бессмертна,  то как мыслить её бытие? Возникают проблемы, ибо понятие бессмертия с величайшим трудом усваивается сознанием, как и понятие бесконечного.  Если она смертна, то человеку, как сказал Достоевский, всё позволено, ибо он сам себе бог. И с этой стороны существует масса трудностей, ибо всё смертное относительно, недолговечно, необязательно.
Атеизм возник и укрепился в борьбе личности против мракобесия, суеверия невежественных людей, против попыток задержать развитие науки (Коперник, Галилей, Бруно). Религиозный взгляд развился в борьбе против духовного оскопления личности, бессмысленности жизни,  против национального эгоизма («Нет ни эллина, ни иудея», – учил Христос), социальной несправедливости, жестоких войн.
Справедливость требует признать обе стороны достойными противниками, за века основательно потрепавшими друг друга. Справедливость требует каждой личности предоставить право верить в бога и не верить в него и право открытой проповеди в пользу избранного нравственного идеала, предоставить свободу, без которой нравственная ответственность (вменяемость) немыслима. Трудно читать дешёвый пропагандистский бред одной из сторон, хочется выслушать равноправный диалог, в котором никто не требует смертного приговора своему оппоненту.
Атеистический фанатизм создаёт свою веру, веру в живую личность. В идола. И жизненные иллюзии свои создаёт, не менее наивные. Не может человек, видимо, жить без иллюзий. Однако если бог небесный карает грешников душевными муками, то бог земной хватает своих врагов прямо за горло.
Нравственные постулаты, освящённые религией, прошли через века. Они политы потом и кровью миллионов и миллионов людей, горький опыт поколений заложен в них. Атеистический нравственный кодекс составляется, как правило, политиками. Он несёт на себе следы субъективизма, сиюминутной борьбы, политического и социального эгоизма, произвола, хотя его создатели и надевают на себя тогу учёности, мудрости и даже святости.
Всего Вам наилучшего.

Корягин С.О.     13 октября 1984 года

П. 46
Здравствуйте, Пётр Степанович!
26 часов в неделю тяну я нынче. Плюс классное руководство. Плюс возраст (54). Плюс забота о своих детях. Плюс пилит жена – мало помогаю. И т.д. Таковы дела. Однако стараюсь держаться, чтобы не утонуть в житейском болоте. Отдушиной являются размышления, письма к друзьям. Ничего современного читать не могу: на всём вижу печать притворства, подделки и лжи.
«Не бренчите!», – хороший лозунг. Болтунов развелось много. Прищемят такому кое-что – закричал караул, начал изливать потоки желчи. Отпустят – загорланил ура своему же палачу, залился славословием в честь …
В исторической перспективе важно подспудное духовное созревание личности. Сначала раб должен понять, что он раб. Это не так просто и не так скоро осуществляется. Потом он проникается чувством презрения к себе и чувством ненависти к унижающей силе – и преодолевает животный страх. И тогда выпрямляется и протестует. Его убивают (в лучшем случае морально и политически, в худшем – физически), но на его месте вырастают двое. И так далее, пока многие рабы не придут к осознанию собственной значимости. Всех не убьёшь. Освобождение неизбежно. Социальному прогрессу практически нет конца во времени. Рабовладельцы отлично понимают, как опасна для них духовная эволюция мыслящей части народа и делают всё, чтобы остановить процесс. Порой они добиваются колоссального успеха, тем что беспощадно срезают головы всем, кто «высовывается».
Пишите про свои дела подробнее.

Искренне Ваш, Корягин С.О.     6 ноября 1984 года


 
П. 47
Уважаемый Михаил Петрович!
Когда в Чили к власти пришёл Пиночет, тысячи талантливых людей из интеллигенции покинули страну (многие из них, разумеется, этого сделать не успели и были либо расстреляны, либо брошены в тюрьмы). Они разъехались по разным странам и сейчас ведут борьбу с палачом на расстоянии: пишут книги, выступают в газетах, журналах, по радио. Пиночетовцы объявили их предателями, «отщепенцами» и всеми средствами пытаются дискредитировать их. Особенно опасны для карателей радиопередачи на чилийском (то бишь испанском) языке из-за границы, обличающие их, рассказывающие в популярной форме всю правду о преступной жизни и деятельности чилийской власти. Пиночет вопит: «Предатели! Развращаете души неискушённых! Отравляете сознание молодёжи! Возмездие придёт!»
Интеллигенты, оставшиеся под властью диктатора, разнообразны по своему настроению. Оставим в стороне примитивно обманутых и запуганных, а также сознательно верноподданных, «патриотов». Возьмём массу, сочувствующую вашим и нашим, так сказать, «болото» – тех, кому, с одной стороны, неуютно живётся при диктаторе (не дают бесконтрольно «бренчать»), а с другой стороны, под покровом  жёсткого порядка живётся безопасно и в известных пределах сытно. Они, в основном, неплохо устроились. Сам «хозяин» заигрывает с ними. С наглой улыбкой на устах он треплет их за вихор, за уши, журит: «Ну, мордашки, критикуете? Критикуйте, но не забывайтесь. Глубже смотрите на вещи, не будьте наивными!» И, разумеется, в ответ слышит верноподданнический лепет.
Но «голоса»! Ох, эти «голоса»! Они «подрывают», «отравляют», «развращают», «уводят», «провоцируют», «злобно шипят», «мешают жить»!
Нравится «болоту» и байка про «корыто». В этом (заграничном) «корыте» редко бывает  «съедобная пища», там всё больше «грязь».  «Отщепенцы», стремящиеся  испачкать святую идею Пиночета, подсовывают эту «грязь» чилийцам по наущению и требованию тёмных мировых сил, органов разведки вражеских государств.
 А чем же питаться жаждущим истины, если заграничное «корыто» отравлено? Ведь на вызывающие доверие отечественные источники наложена лапа охранников! И «патриоты» предлагают копаться в пиночетовском … и выискивать там «зёрнышки». Подобно курам во дворе.
Спасибо Вам за статью об МЖК. Быт – это небезынтересно. Однако надо помнить, что есть глубинные течения жизни. Политика и экономика – их проблемы Вам по плечу.
Забастовок Пиночет не любит, боится их. А я так полагаю, что и после его ухода забастовка как способ социального протеста трудящихся останется. Право на протест – неотъемлемое право человека в цивилизованном обществе. Впрочем, Пиночету удалось одурачить простодушных. Иные интеллигенты не только забастовки, но и элементарное несогласие с властью узурпатора скоро будут воспринимать как явление асоциальное.
«Научно организованное управление обществом», – прочитал я в Вашем письме. Это и есть диктатура Пиночета, Франко, Гитлера, Полпота и прочих. Так реализовалась и так реализуется сия идея на практике. Истинная же научность управления обществом, на мой взгляд, состоит в том, чтобы, не мешая естественному ходу вещей, найти способ нейтрализовать отрицательные моменты прогресса. Изжить рабство, крепостничество, нищету, роковые болезни, революции, войны. Страшная сила – наука на службе карателей.
Пора, пора карасям-идеалистам осмыслить, что есть истинная любовь к Чили, посмотреть на щуку не через розовые очки, а без очков. А если они плохо видят, то пусть послушают, что говорят о ней старые рыбы в «голосах», носящие на своём теле шрамы от зубов хищницы.
Всего Вам доброго.

Корягин С.О.     6 ноября 1984 года


П. 48
Уважаемый Михаил Петрович!
Самые тихие, беззащитные, беспретенциозные социальные существа – это люди, лишённые политического зрения, слуха, разума. Им нужен поводырь – надёжная и смышлёная «собака» в виде партии, наделённой абсолютной властью. Несчастные работают, спят, стоят в очередях, едят картошку с капустой, оправляются, сидят перед телевизором – и ничто другое их не волнует. Матерей, правда, волнуют ещё и дети. Презирать ослеплённых, оглушённых и оглуплённых – нет смысла, их следует пожалеть, им следует посочувствовать. Они попали в беду. В такую беду, что хуже не сыщешь. Хотя, конечно, неприятный осадок оставляет тот факт, что существа эти и желания не проявляют выбраться из трагической ситуации.
Собственно, они видят, но только то, что «надо» видеть. Собственно, они слышат, но их слух настроен лишь на узкий диапазон частот. Собственно, они понимают, однако их мысль всегда течёт по одному руслу. Их умственные способности простираются ровно настолько, чтобы читать Юлиана Семёнова, Анатолия Иванова, Георгия Маркова и похожих на них.
История полна примеров, когда от победившего политического режима за тысячу вёрст несёт жареным человеческим мясом. Именно в эти эпохи значимость личности в обществе, придавленной страхом и пропагандой, падает ниже «нулевой отметки». Компрачикосы превращали нормальных детей в горбатых, чтобы вырастить из них придворных шутов. Они считались нужными  «специалистами». Социальные компрачикосы «горбатыми» делают целые народы, чтобы превратить их в «трудящиеся массы» или, на другой случай, – в «пушечное мясо». Десятилетия страха, изоляции, однобокой и целенаправленной информации, лжи прямой и замаскированной, искусного утаивания фактов, научной фальсификации создали тип интеллигента – массового, «народного», у которого нет собственного лица. Воспитанный в духе «беззаветной преданности» он пугается всякого непревычного «голоса», всякой несанкционированной мысли, пятится назад, увидев любой цвет, кроме привычного.
Есть ли какая-то аналогия между диктатором «х» и диктатором «у», если первый, для того чтобы захватить власть и удержаться у её руля, отправил в мир иной десять миллионов граждан, а второй – сорок миллионов? Есть, несомненно. Хотя бы та, что оба они диктаторы, что убивать и прятать трупы стало их основной профессией. Масштабы у них, конечно, разные, но суть одна. Однако наш юный герой воспитан диктатором «х». Он много знает о его положительных делах и имеет скудное представление о делах его преступных. Он убеждён, что на его любимого вождя давно и постоянно клевещут недруги, измышляя всякие небылицы. Для него диктатор «у» – злодей, палач, от которого пахнет кровью, а диктатор «х» – такой добрый, улыбающийся, любит детей, столько говорит хороших слов о мире, о бедных и безработных. Он строит заводы, дома, станции метро, осуществляет грандиозные проекты во имя людей, любит наших, клеймит империалистов, держит порох сухим и т.д. Кого-то он приказал убить? Но только врагов. А сколько их было – не суть важно. Чем больше, тем лучше. Не суть важно, что они были чьими-то отцами, братьями, сыновьями. Подлые космополиты, евреи и их приспешники, не хотят на вождя смотреть, как на родного, а ставят его на одну доску с всякими там «у», «z». Как это несправедливо!
«Клеветники» за  границей публикуют статьи и книги, а «голоса» передают их содержание. Вот «Номенклатура» профессора М. Восленского (прежде, в течение четверти века, работал в институте мировой экономики при Академии наук СССР). Очень острая и правдивая публикация. В ней развивается и углубляется мысль Милована Джиласа, нашумевшего в Европе своим бестселлером «Новый класс». Вот исследование профессоров Михаила Геллера и Александра Некрича «Утопия у власти». Оба историки. О революции и её итогах. Александр Солженицын переработал «Архипелаг ГУЛАГ», включил в «книгу века» новые материалы. Сейчас работает над многотомным произведением «Красное колесо». Выступают в «голосах» писатели-эмигранты Владимир Максимов, Виктор Некрасов, Владимир Войнович, Георгий Владимов, Василий Аксёнов, Анатолий Гладилин и др. Передаётся и публицистика Андрея Дмитриевича Сахарова: «О стране и мире», «О мирном сосуществовании …». Капитальные труды по философии написал польский философ, бывший член ПОРП, ныне профессор одного из американских университетов, Лешек Калаковский. Один из них «Если бога нет …» (мысль Достоевского). Чрезвычайно популярен роман-антиутопия английского писателя Джорджа Оруэла «1984 год», в котором рассказано о победившем коммунизме в Англии. Борис Комаров (псевдоним) издал труд «Уничтожение природы». Тут – экология и критика абсурдных планов преобразования природы. Очень своевременное предупреждение головотяпам. Уникальны книги Светланы Аллилуевой «20 писем другу» и «Только один год». Психологически тонкое и правдивое описание жизни номенклатуры. Ведь она своими глазами видела многое из того, чего другие никогда не увидят!
Странно, почему Вы всего этого не заметили. Поистине, глядел в книгу, видел …
Я больше интересуюсь материалами по философии, экономике, политике, психологии, педагогике. Всё, что написано у нас по этим вопросам, говоря Вашими словами, «вызывает у меня отвращение, брезгливость».
Есть у нас в литературе достойные люди, талантливые сочинители. Живуча она, литература, однако «хвост» моей жизни слишком короток, чтобы я перекапывал «тысячи тонн словесной руды» для отыскания какой-нибудь грошовой истины. Вам, молодым, – карты в руки, собирайте по зёрнышку, но не опоздайте в своё время поглядеть правде прямо в глаза.
«Многие активные граждане пытаются искать средства борьбы на месте. Отдельные из них достигают высоких постов, званий, получают возможность выхода на массы через печать, радио, телевидение. Правда, при этом им приходится надевать маску, их слова опять-таки надо просеивать через сито». Простите за длинную цитату. Как я всё-таки низко пал в сравнении с Вами! Во мне вызывают ярость – эти, достигшие хитрым способом «высоких постов и званий» дельцы. Лицедеи! С «голосами» просто – выключил и дело с концом, а от велеречивых «адвокатов дьявола» нигде не спасёшься: везде они лезут в уши, в глаза, в сердце, преподнося убийственную ложь под либеральным соусом. Затуманивать мозги простодушным интеллигентам – вот для чего власть терпит этих «болонок». Главное гнездо их – «ЛГ».
Уезжают ли недовольные за границу «на лёгкую жизнь при деньгах»? Единицы едут за этим и, как правило, возвращаются несолоно хлебавши. Там выживают лишь способные и трудолюбивые. Большинство эмигрирует с болью в сердце (Юрий Любимов, Андрей Тарковский). Довели. Загнали. Остаются петля или эмиграция. Первый вариант легко осуществить, а второй мало кому доступен. 15 лет прожила Светлана Аллилуева (Сталина) в США и 2 года в Англии. Но тоска по родине, детям, внукам взяла своё. Вернулась. За право возвратиться пришлось оболгать тех, кто в трудное время накормил и обогрел. Убежали из Афганистана 4 миллиона, – и эти предпочли «лёгкую жизнь» в беженских лагерях в Пакистане и Иране? Пощадите здравый смысл! Но Вам это не нужно: сытый голодного не понимает.
Вы утверждаете, что изгои зарабатывают себе на жизнь «клеветой на бывшую родину».  Но с каких пор «режим» и «родина» стали понятиями совпадающими? Кто распорядился так жестоко разделаться с формальной логикой?
Науку об общественных отношениях я ставлю высоко. Но она беззащитна перед политикой. Её оружие – авторучка, бумага, пишущая машинка, а оружие политики – автоматы, пушки, танки, самолёты. Поэтому властители в условиях диктатуры, не долго думая, сгоняют обществоведов в кучу и заставляют их писать, что надо «на благо человечества». А место это, «шарашку» эту, называют Академией общественных наук. Таким образом, и тут нельзя смешивать понятия. Есть наука и «наука».
Вы написали в «Известия», что в споре с Сахаровым не слышно голоса самого Сахарова. Но ведь спора-то нет! Когда шайка хулиганов избивает на улице человека, какой тут спор? И кто станет предлагать негодяям выслушать мнение избиваемого?! Идеологические хулиганы по отношению к своим жертвам ничем не отличаются от хулиганов уличных. Если Ваше предложение выслушать Сахарова – «шпилька», то оно имеет некоторый резон (решили поиграть с огнём), если же оно искренне, то свидетельствует о беспросветной наивности автора
За статейку в газете – спасибо. Всегда с удовольствием читаю Ваши статьи.
Как-нибудь напишу ещё о споре Аннинского и Щетинина в «Комсомольской правде» от 25 октября сего года.
Всего Вам наилучшего.

Корягин С.О.     26 ноября 1984 года

П. 49

ИСТОРИЮ НЕ НАДО ТОРОПИТЬ

Что нужно людям для нормальной общественной жизни? Среди прочего – полезные стремления и разумное общение. Общение упрощается, когда они ни к чему не стремятся.
Лежат камни в куче или рядом и не ссорятся. Но стоит в них вложить стремления, как  они начнут сталкиваться, конфликтовать, обмениваться взаимными ударами. Каждый предпочтёт занять место поудобнее: одному подай свет, другому – тепло, а третий хочет лежать наверху.
Чем интенсивнее и рафинированнее стремления людей, тем интенсивнее и рафинированнее их столкновения. Жестокий опыт заставляет их искать более совершенные формы общения. И попытка остановить этот процесс является чудовищным недоразумением.
Возникает наука об общественных отношениях, общественная наука. Используя данные философии, политической экономии, психологии, используя мораль, традиции, верования, она создаёт общественный идеал и строит логическую лестницу к нему.
Чтобы создать абсолютно бесконфликтное общество, надо превратить разумные существа в подобие камней. Кастрация, например, снимает одно из самых мощных природных стремлений и уничтожает все любовные, семейные и прочие драмы. Изъятие собственности снимает стремление к накоплению и стяжательству и кладёт конец экономической эксплуатации и классовой борьбе. Превращение гражданина в узника охлаждает острую жажду свободы и обеспечивает покой и порядок.
Марксизм предложил радикальные решения по основным вопросам.
Отношения полов. Буржуазная семья, утверждают марксисты, себя дискредитировала наличием скрытых любовных связей, лицемерием, бесконечными драмами и трагедиями. Шекспир это отлично продемонстрировал. Введём свободную любовь. А воспитание детей? Этим займутся общественные организации. Всё окончилось тем, что семью пришлось сохранить. Без отца и матери вырастают преимущественно уголовники. Один мыльный пузырь лопнул.
Частная собственность. «До конца чтоб зло пресечь», решили частную собственность вовсе упразднить, превратив её в ничью, то есть в общественную. Решили построить коммунизм. Однако, как показал опыт, уничтожение коммерческого стимула чревато далеко идущими отрицательными последствиями: затухают все стимулы прогресса, кроме насилия, расцветают чёрный рынок, воровство, коррупция, блат, иждивенчество. Ещё один мыльный пузырь грозит лопнуть.
Государство. Оно должно в перспективе отмереть, но его пришлось усилить. Его пришлось превратить в супергосударство, чтобы подавить всех внутренних и внешних врагов нового общества. Дело в том, что с искусственным уничтожением классового противостояния, возгорелся конфликт между поработителями и порабощёнными, между тюремщиками и жертвами, между народом и властью.
Всё это свидетельствует о том, что марксизм – утопия не из лучших.
Историю не надо торопить. Идеальное общество, бесклассовое общество, бесконфликтное общество, царство свободы и равенства – от этого бреда одни несчастья человечеству.

26 ноября 1984 года
П. 50

УБОГАЯ ПЕДАГОГИКА
      
Актуальнейшее словечко в наше время, применяемое в разных сочетаниях, – «режим»: «политический режим», «военный режим», «трудовой режим», «больничный режим», «тюремный режим», «школьный режим».
Как мухи в паутине барахтаются дети в школьном режиме. Для них «пауки» создали такой распорядок, от которого «ни охнуть, ни вздохнуть». Не придёшь в школу – приведём: есть для этой цели работник детской комнаты милиции; заболеешь – подлечим: есть для этого медсестра; убежишь – розыск у нас поставлен отлично; будешь лениться  – пригвоздим  к позорному столбу. У нас всё лучшее – детям. Родителям пожалуешься – они тебя просто высекут. Нет у тебя выбора.  Ты обложен, как волк, красными флажками. Учись! Посещай уроки, мероприятия, продлёнку. Мы сделаем из тебя человека. Будешь ты организован и послушен, хоть и подлец душой.
Нетрудно догадаться, что в основе всякой деятельности человека лежит режим – заданной жёсткости расписание, определяющее скорость движения, время остановок, начало и конец пути. Но одно и то же лекарство кого-то вылечит, а кого-то сведёт в могилу. Один и тот же режим Игорю помог в учёбе, а у Максима воспитал озлобленность. За общим режимом надо видеть уникальность человеческой личности.
Руководствуясь школьным режимом, мы смотрим на ученика, как на данную для обработки болванку. И раздаём направо и налево характеристики: «прилежный» – «ленивый», «хороший» – «плохой», «способный» – «неспособный», «послушный» – «неуправляемый». Убогая это педагогика.

16 декабря 1984 года