Армия. Про то, как Соколов в армии одеколон пил

1 - Соколов
2 - Васька Ляхнович
3 - Шура Бандурка
4 - Вова Кокорев

САМОУЧИТЕЛЬ СЛУЖБЫ В АРМИИ
(незатейливые солдатские мемуары - 80)


Содержание


- Действующие лица
- Вступление
- Глава 1 – Про то, как Соколов в Армии водку пил.
- Глава 2 – Про то, как Соколов в Армии одеколон пил.
- Глава 3 – Про то, как Соколова в Армию отбирали.
- Глава 4 – Наконец то - в Армии! Ура!
- Глава 5 – про то, как сержант Соколов картофель воровал.
- Глава 6 – История про дембельское задание.
- Глава 7 – Страшное слово – маршбросок.
- Глава 8 – История про весёлые призывные игры.
- Глава 9 – Про разносторонний армейский быт.
- Глава 10 – Сказочка про зайчика.
- Глава 11 – Ужастик про пожар.
- Глава 12 – Про солдатское моржевание.
- Глава 13 – Про ожившую дорогу.
- Глава 14 – Сказочка про средний пальчик.
- Глава 15 – Про то, как нашему Серёже всё лицо набили.
- Глава 16 – Все поехали в Белоруссию.
- Глава 17 – Про татуировочку.
- Глава 18 – Про то, как Сахарчук летал.
- Глава 19 – НЛО
- Глава 20 – Про весёлую свадьбу.
- Глава 21 – Про Козлова.
- Глава 22 – Сказочка про фурункул.
- Глава 23 – Про чудесные свойства красных вин.
- Глава 24 – Гауптвахта.
- Глава 25 – Гауптвахта – 2.
- Глава 26 – Гауптвахта – 3.
- Глава 27 – Второй срок.
- Глава 28 – Неси Нас поезд – домой.

ГЛАВА 2

Про то,  как Соколов в армии одеколон пил.

Прошло еще три недели

- Ну, пацаны, за дембель! – произнес тост старшина Шубенкин и пять пластмассовых баночек из-под красок сомкнулись в одной точке. Пить из солдатских кружек в нашей коптерке было не принято по причине едкого, ничем неистребимого запаха данного напитка.
Железные кружки не отмывались и вечно воняли, а куда их потом девать и где столько одноразовой военной посуды взять. Короче, баночки наши вечно пахли одеколоном. Можете представить себе этот аромат?
 
Мужское парфюмерное изделие «Саша» с наклейкой улыбающегося счастливого мужчины было основным и единственным алкогольным напитком в Мулиных лесах. Кое-кто мог его заглатывать в чистом виде, но все остальные, которые - послабже, разводили ароматную жидкость водой в пропорции два к одному. Состав мгновенно принимал белый цвет и был готов к употреблению. Запивать это не было смысла, и закусывалось оно обычно квашеной капустной дрянью и жареной мойвой.

Назвал нас «пацанами» старшина Шубенкин… и чувство гордости коснулось наших голов, коснулось и пролетело мимо.
Любой гражданский фраер, тостуя, произнес бы: «Ну, мужики, за дембель!». Но как оказалось, в Вооруженных силах звание «мужик» было чем-то оскорбительным и назывались так зеленые мальчишки еще даже и присяги не принявшие. И мы в первые дни по прибытии в войска не сразу сообразили, что «мужиками» нас называли, чтобы обидеть побольнее.


Эх, Соколов, Соколов, влил ты в себя эту гадость и хорошо тебе, закусил квашеной гадостью и доволен.

Капусту и рыбу, как всегда, притащил из столовки Васька Ляхнович? Вот он, рядом сидит - пятый в нашей компании. Васька - тот еще фрукт. Своей еврейской фамилии, друган этот - соответствовал на двести процентов. А как бы он еще оказался в нашей заветной коптерке и сидел рядом с самим старшиной Шубенкиным. Васька являлся преемником на должность «коптера», которым являлся старшина. А коптер, это всем понятно - несбыточная, недосягаемая мечта любого солдата.

Нашу художественную комнату по привычке я называю коптерка. В войсках  же - это святое место, где есть все на свете, а ключи от этого эльдорадо на крупной блестящей цепочке, на каких раньше ручка от сливного бачка унитаза держалась (все, кто служил - знают), носит самый суровый и уважаемый военный - товарищ коптер.
Вот этим страшным для всех человеком и был старшина Шубенкин, в среде сержантов-одногодков  и дембелей - просто Шуба.


Я уверен, что только один сержант из тысячи может получить это непонятное звание - «старшина». Очень оно редкое среди солдат срочной службы.
Встречаются старшины - сверхсрочники, но эта широкая полоса на погонах у них красного цвета, а у Шубы, извините, у товарища коптера она желтого колера. Никогда и нигде я больше такого не видел.

Страшный старшина Шубенкин роста был метр с кепкой, веса петушиного и помладше всех нас годиков на пять. Но в армии это не играет никакой роли. В армии ты сам создаешь свою судьбу, сам строишь свое светлое будущее, этому, с гордостью учит каждый отец своего оболтуса сына - призывника. И сын должен верить папе, потому что так оно и есть на самом деле.

Вот и Шуба - зачуханый деревенский паренек, в силу своего буйного, заводного характера через два года службы достиг недосягаемых высот – звания старшины и ходил по казарме выше ростом всех на три головы, ключики на цепочке белого металла на пальчике покручивая.

Но вся трагедия Шубенкина будет впереди, когда придет он на дембель в свой захудалый поселок, в своей прекрасной военной форме,  золотыми значками на груди и с погонами старшины на плечах…! А через недельку пьянства с родными и товарищами - оденет тельняшку, штанишки, сапоги и поковыляет потихоньку на машино-тракторный двор своего родного колхоза и сядет за руль какой - ни то техники. И долгие годы по пьяному делу будет рассказывать друзьям закадычным -сказки про армию. Но все это будет не скоро.

А сегодня все прекрасно. Шуба – герой, дембель и последние полгода службы очень даже собой доволен.


Остальные трое в нашей тесной компании понятно кто: я, Сергей Соколов, Вова Кокарев - наш столяр-плотник и Шура Бандурка –художник номер два - весельчак из города Благовещенск, что на границе с китайцами желтолицыми. У них там, у этих китайцев, на противоположном берегу наши танки Т-34 в землю зарыты и пушками в нас целятся.

- Получай, Соколов, от меня подарок, - заявляет старшина Шубенкин и вручает мне свои легендарные дембельские, сержантские погоны.
Эти изумительной красоты знаки различия являлись светлой мечтой каждого курсанта.
Черные погоны на «парадку» были оформлены тремя золотыми лычками. Смотрелись они очень богато и не каждый дембель смогал за два года достать это сверкающее счастье.


 Дембеля сержанты обычно уходили домой с простыми «желтыми» полосками на плечах. А это – чистое золото.
Погоны-то сержантские, а Шуба уходит домой «старшиной», это желтая широкая полоса вдоль черного поля. Вот и подарил мне, по пьяни, старший (по сроку службы) товарищ свое сокровище, которое себе сберегал. А широкую желтую полосу он золотой сможет еще сделать, я думаю.

Накапали белой дряни  в свои баночки по второму разу. Держим в руках пучки капустных водорослей, готовимся выслушать второе пожелание Шубенкина.

- За ваши жопы, чтобы не болели, - веселится старшина. А что, тост в тему.

- Да, уж, есть о чем вспомнить, - отвечаем мы, все как один, двигая ягодицами и прислушиваясь к ощущениям.
Интересно, долго еще поболят наши задницы? А как вы думаете, солдатик ведь он живое существо и у него все болеть может, если причина есть.

Причина на то была.

Прошлой ночью пьяные старшие товарищи придумали как весело провести время и позабавиться. В армии каждую минуту надо прожить со смыслом, особенно в  последние пол года службы.
Решили  принимать в «черпаки» наш взвод. А взвод наш (один из трех) состоял из курсантов с высшим образованием и служить мы пришли в Вооруженные Силы на полтора года, а не на два, как вся остальная шайка. Поэтому на данный момент оставалось нам до дембеля год, а кому до срока окончания воинской повинности остается двенадцать месяцев, тот уже «черпак».
Но по закону «черпачок» должен лямку протянуть годик, а не шесть месяцев, как мы. Тонкая это штука и через месяц, в городе Львове это недоразумение сыграло со мной злую шутку.



Да! Были дела…! Лицо мое тогда приняло неправильную форму - при нажатии на губу вздувался глаз, а при давлении на глаз взбухала губа - случилось между ними сообщение такое. Тамошние дедушки неправильно восприняли мой внешний вид и популярно объяснили армейские правила поведения. Но об этом после.

А сегодня попы наши побаливают по причине ударов по их оголенным местам тяжелой хромированной ложкой.
Ложка была не солдатская  алюминиевая, а сержантская мельхиоровая с надписью «Ищи, сука…, мясо». Били по шесть раз, по числу месяцев службы. Блин…!!! Представьте только!!! Настоящим «черпакам» лупят по двенадцать ударов, но нам и шести хватило по горло. Долго эти задницы болят после этого…! Да! Пришлось потерпеть!!! Некоторые орали даже.

Так что вчерашней ночью наш взвод поголовно стал взводом из «черпаков».
А что это значит? Тот, кто лямку солдатскую тащил, он знает, это звание дает право на глобальное изменение внешнего вида военнослужащего. А именно…!

Выражается это в свободно висящем  ремешке, расстегнутом воротничке, сапогах в гармошку и самое главное -  можно было ушить форму по фигуре -  кто как посмеет.
Потому сегодняшний день в нашей коптерке был объявлен пошивочным и наша компания, исколов в кровь пальцы, привела форму в более - менее нормальный вид.
На штанах спороли треугольные наколенники, ушили бывшие галифе до безобразия и теперь щеголяли перед  всеми, как павлины. У остальных наших сослуживцев времени на эти дела не было, не то - что у нас, свободных художников.

- Что, говнюки, закурим моих что ли? – лыбится Шубенкин и глазками веселыми на нас посматривает.

Вот это да! «Мальборо»! В Мулинской глуши, в солдатской чайной к нашему даже городскому удивлению - видимо по большой ошибке неизвестного начпрода, свободно продавалась дефицитная жевательная резинка и сигареты «Мальборо». Это курево стоило рубль пятьдесят копеек, поэтому было оно непозволительно даже офицерам, а мы, солдатики убогие, курили сигаретки «Аврора» по цене двенадцать копеек. Нормальное курево, особенно когда добиваешь бычок после товарища. Вторая половина всегда намного слаще. Кто служил - тот знает.

- Ну, Вы…, товарищ старшина, даете! – с восхищением шепчем мы в ответ и как негры племени Мумбо-Юмбо, завидя цветные бусы, пустив слюну и закатив глаза - нюхаем заморский аромат неизвестного табака. Закурили, затянулись, переглянулись с пониманием и закивали головами в такт.
Да!
Умеет делать заграница американская.
Даже некурящий Васька Ляхнович - зобнул пару раз и почмокав, сказал:

- Вот…, суки…, могут же!

В третий раз со свистом выдохнув воздух в сторону - опрокинули в свои глотки белую отраву.

Одеколончик пьют одним глотком - сощурив глаза, скорчив рожу и замахав башкой - скорее пытаются закусить чем-нибудь еще более вонючим, чтобы перебить неописуемый вкус его. Более вонючей была солдатская квашеная капуста.

Бля буду, если совру, сам участвовал в приготовлении этого основного источника витаминов в армии.
 
После того, как самосвал вывалил капустные вилки на асфальтированный пол в овощном складе, стали мы делать вид, что чистим их от гнилого листа. Короче, попинали кочаны сапогами, отряхнули кое как и принялись рубить капусту в деревянных ящиках остро отточенными лопатами.

Служили мы тогда уже недельки две. Осень была - самое времечко капусту квасить. Тут же рубили слегка помытую морковку. Понятно, что с голодухи нажрались этого всякого свежего овощного продукта до сблева. Уже после - такой дрищ на всех напал, но не об этом разговор. Мы все-таки еду солдатскую на зиму заготавливаем.

Рядом в ряд стояли огромные, метра два высотой, деревянные чаны, опоясанные железными полосами. Кто их только сумел таких изготовить! В них-то и закидывали огромные куски капусты, прямо тачками закатывали по доскам и посыпали солью из мешков.

В каждом чане, постоянно двигаясь и маршируя, как итальянский певец Андриано Челентано - гуляли по три курсанта в прорезиненных чулках ОЗК.

И мне однажды выпало счастье потанцевать в этой бочке. Мучались мы там без перерыва часа три безвылазно. А как вылезешь, лесенку-то убирали, вот и сиди. В бочке этой и курили и нужду малую справляли, ну и понятно дело постоянно капусту ели. Хорошая получалась закуска. Но к весне приобрела она мерзопакостный вид и соответствующий вкус. Так что запросто перебивала ядовитый запах одеколонного коктейля.

- Пойдем поссым, - приказал наш грозный старшина, улыбаясь.
А к этому времени все мы уже были счастливы и тоже скалили зубы ему в ответ.
Почему бы не порадоваться солдату хоть часок, чтобы душа его на малое время оттаяла и не казалось все вокруг так хреново…, даже после шести месяцев службы.

Потянулись мы гурьбой по длинному коридору в сортир мимо ошалевшего от бессонницы дневального на тумбочке. Представляю, как он нам завидовал в данную минутут…!
Но, дружок…, кому что суждено!

В туалетную комнату следовало заходить с особой осторожностью по причине возможности быть накрытым каплями дерьма с потолка.
Это на верхнем этаже, когда у них там засорялась канализация…, тамошние военные ламами пробивали унитазы вместе с бетонными перекрытиями. У друзей все прочищалось - потому что сбрасывалось к нам.
 Прапорщик заставлял дневальных забивать дырки в потолке деревянными пробками до следующего их засорения и пока - мы жили спокойно, но дерево сочилось и изредка сверху прямо на башку сидящего бойца капала капля. Да и хрен с ней, утерся и пошел. Армия, ведь..!

Пописали, поорали маленько и пошагали обратно, по пути не забыв отдать честь памятнику погибшей Лариски.
Здесь на плинтусе всегда лежали цветочки их глянцевой бумаги. Один дембель даже оставил плестиглазовые тюльпаны, собственноручно приготовленные. Но их кто-то украл. Чтоб ему херово было в жизни!

Лариска-это крыса. Она у нас жила.
Роста это животное было огромного, потому что хорошо питалось и не являлось оно пугливым - привыкло к дружескому себе отношению этих созданий в зеленой форме вокруг себя.

В спальном помещении нашего взвода в углах и под батареями центрального отопления имела Лариска свои ходы и по ночам без опаски шныряла по всему этажу. Сколько ей было лет - никто не знал, но пережила она не один дембель. Все про нее рассказывали молодым солдатам с первого дня, так как любила эта стерва забираться под теплые одеяла и там возиться. И в первое время молодежь зеленая очень пугалась спросонья.


Но про прошествии срока мы пообвыкли и лично помню, когда Лариска совсем уж мешала распрямить бойцу уставшее тело, то солдатик просто перекидывал ее ногой на соседнюю кровать и спал себе дальше.
Но однажды выпала крысе неудачная ночь, видимо ей карты не так легли.
  Пробиралась она вдоль стеночки по коридору мимо дремавшего дневального со штык-ножом. Этот урюк спросонья видимо очень испугался крысы или нажевался сильно своей узбекской дряни…, а поэтому - громко заорал и Лара отведала солдатского кирзового сапога.

Погибла она, наверное, еще в полете…, а возможно и от удара о стенку. Но смерть ее была мгновенной и легкой, надеемся, что она не страдала. Узбек понес наказание (без следов на скуластом лице), а наша артиллеристская батарея лишилась своей боевой подруги. Теперь у нее здесь памятник.

Подойдя к дневальному, Шуба прихватил пальчиками за бляху на ремешке и покачал тело взад-вперед.

- Ну…!
- Как дела двупопый зверек? – задал свой излюбленный вопрос ужасный, метр шестьдесят шесть роста старшина.
И дневальный, встав по стойке « смирно»,  выпучив глаза - громко заорал:
- Че, как…?
- О`кей…!
- Пять баллов файер…!!!

Это была любимая хохма Шубенкина – ловить салобонов и спрашивать про их дела, а перепуганный курсантик всегда должен был орать про какие-то «пять баллов файер».
При случае и я, Сергей Соколов, тоже бы заорал, а куда бы я делся, прокричал бы…, да Бог миловал.

От громкого крика - понятное дело никто в расположении не проснулся, все давно привыкли. Не появился и дежурный сержант - знает, что командование потихоньку расслабляется и не надо ему лишний раз на глаза попадаться. Что он себе враг что ли?

- Ну…, чучмеки…, вы бля даете…!!!
- А за лычки-то не пили, - пьяненько хихикнув, вспомнил Шуба.

Понятно дело, что в этом веселье он был руководящей фигурой, к которой мы очень уважительно прислушивались. Да и хихикали наши головы своими ртами тоже постоянно.

Четвертая баночка пошла через гортань не очень хорошо. Желудок мой дернулся и забастовал…, но - преодолев желание освободиться от «Саши», организм потихоньку успокоился и положил сверху капусту с рыбкой.
Да закусь конечно дерьмовая, да и вся жратва в учебке не отличалась качеством и разнообразием. Не то, что через пол годика в Белоруссии на учениях «Зпад-81».


 
Встали мы тогда на погрузку в эшелон и ждали этого целую неделю. Жили в своих машинах на привокзальной площади в каком-то поселке.
Как уважает белорусский народ русского солдата, скажу я вам! Видимо помнили они еще немецкую оккупацию!!!
Разную еду и питьё нам старушки несли постоянно. Рядом располагался молочный заводик и понятно, что молочком и сметанкой мы упились.
Горилку и сало приносили старички, а мы разрешали их внукам лазить по машинам сверху до низу. Помню, яблоки засыпали в люки башни целыми корзинами.

Понятное дело - солдатские пищеварительные тракты не выдержали такого обилия высококалорийных продуктов и после нашего отбытия весь привокзальный парк с памятником дедушки Ленина в центре - был усеян смятыми гадкими бумажками.
Очень часто боец с трудом отыскивал местечко, где бы присесть поскорее средь белого дня.

Но сегодня жрем эту капустную тухлятину  и не жужжим.

За лычки выпить повод был. Случилось все так, как и предсказывал мне старлей Мальчевский.

По окончании экзаменов загнали нас троих писарей на ночь в кабинет комбата, выдали списки личного состава, вручили журнал успеваемости и заставили побыстрее заполнить указы на присвоение сержантских званий по итогам всего этого недельного мероприятия.

Любой раздолбай на моем месте присудил бы себе звание  сержанта - с тремя лычками на плечах, что я и сделал без зазрения совести.
Также поступили и мои товарищи.

Этой темной ночью помогли мы многим своим сослуживцам правдой и неправдой получить заветные погоны. А с теми, кто с нами не дружил и нас не уважал, разговор был короткий - получай, что заслужил , согласно своим результатам в боевой и политической подготовке.

Поэтому и устроили мы себе посиделки этой темной ночью -  очередной раз воруя у своего ослабленного организма законное время для сна и отдыха.
Придурки все-таки - все спят, а эти чудики жрут всякую гадость и довольны.

А с другой стороны, куда нам деваться?
Все это безобразие с распиванием прямоугольных бутылочек светлого стекла с одеколоном «Саша» - организовал наш командир и старший товарищ, моложе нас по возрасту, но с недосягаемым воинским званием. Все, начинаю повторяться.

А сон – это что?
Кто служил - знает, что в первые пол года срока спит солдатик не больше шести часов, а чаще всего четыре.

- Не ссы в ладошки, прорвемся, - философски отвечает…, пьяненько икнув на наши рассуждения - Шубенкин.
А задумались мы о своей дальнейшей судьбе, как там оно подфартит  каждому, какой частью своего тела повернется судьба-удача при выходе из стен родной учебки.
 
И, забегая вперед, скажу я Вам, что сержанту Сереге Соколову, с золотыми лычками на парадке - выпала везуха послужить Родине в украинском городе Львове, где живут сплошь и рядом одни бендеровцы.
Но это будет еще впереди, а сегодня все нормальненько и… вообще, честно говоря, очень спать хочется.
Ну его к лешему, этого Шубу…, когда он наконец угомонится и нас распустит по своим спальным местам.


Смотрит Господь Бог сверху на пятерых детей своих…, кои сидят в клубах табачного дыма, машут руками, скалят зубы, перекрикивают друг друга, пытаясь одновременно со всеми…, донести до остальных только ему одному - понятные истины.
И радуется создатель – все идет правильно, человечество в безопасности…
А в углу комнатенки покоится огромный глянцевый щит…, поблескивая бордовым боком с изображением профиля Великого Вождя всех народов – Владимира Ильича Ленина. А он, как известно - жил, жив и будет жить!!!