Демократическая революция в России-2

С. 11.  Реплика

Я тут же вспомнил булгаковского Шарикова, когда прочитал статью «Конвергенция и партия» в «Красном знамени» от 22 марта. Это Шариков предлагал во имя революционной справедливости отобрать всё у всех и разделить поровну. Собственно, в течение десятилетий мы и занимались реализацией его «мудрой» философии. Сначала всё это называлось военным коммунизмом, потом коллективизацией, потом построением реального социализма.
Сейчас мы только-только стали отходить от прожектерства, как снова там и тут высовываются уравнители со своими «оригинальными» предложениями. Автор статьи предлагает путем финансового нажима отобрать у граждан лишнюю жилплощадь, чтобы передать её нуждающимся. Оставив по 10 кв. м. на брата. А как быть с теми, кто не может оставить угол, в котором прошла вся жизнь (20-30-40 лет), и кто не может уплатить повышенный ценз? Объявить им, как в своё время буржуям, войну? Пора нам выйти из эпохи варварства и шагнуть в цивилизацию! Вся надежда на то, что ныне мы избрали власть, которая не пойдет на глупость и авантюру.
Не исключено, что будут и другие прожекты по уравниванию.  Например: повелеть всем обрезать макси-пальто и макси-платья, чтобы из освободившегося материала сшить сиротам одёжку. Или: срезать всем усы и бороды и сдать на войлок. Сколько будет лишних хомутов и валенок!

       22 марта 1990 года

С. 12.  Время позвать на помощь частную собственность

Бюрократ в коммунистическом государстве получает власть, сходную с властью рабовладельца и крепостника. Искусно прикрываясь наукообразной идеологией, он бестолково растрачивает общественное богатство. Политическая власть при этом является абсолютным гарантом его безнаказанности. А что же работник? Распределительные гарантии превращают его в иждивенца, ленивца, живущего по принципу  «Где бы ни работать, лишь бы не работать». Бюрократ требует больше власти, призывает «навести порядок», а работник становится хитрее: на глазах у начальства он интенсивно суетится, со всеми требованиями соглашается, блюдёт дисциплину, а за глаза гонит брак, приписывает. Жестокий опыт должен был научить нас, что эффективный труд неосуществим в условиях тотального огосударствления собственности.
Частная собственность. Она даже членами Верховного Совета воспринимается как чума, как холера. А что уж говорить о забитом обывателе Гжатского района! Слышал на митинге 17 февраля, читал в местной газете, как наши доморощенные идеологи пугают народ частной собственностью. В этом деле они большие мастера. А между тем, частная собственность – первейшее условие эффективного труда. Как она функционирует в развитых странах, ныне можно прочитать в газетах и журналах. Всякая революция совершается сначала в головах людей. Поэтому наивно мечтать о реальных плодах перестройки в Смоленской области, когда  её идеи с трудом усваиваются в Москве.
Наша система научилась искусно распределять продукт. В этом ей не откажешь. Где поровну, где по труду, по должности, по родству, знакомству, блату. А её производительные потенции истощились. Она пытается произвести больше – получается сплошной брак, пытается произвести лучше – получается курам на смех. Пороху в ней больше нет. Время позвать на помощь частную собственность.
 Приезжают наши граждане из Австралии: «Вот где социализм!» – говорят они. А ведь там основной принцип экономики – «Частная собственность неприкосновенна». Приезжают из Швеции: «Вот где жизнь!» А ведь там, говоря марксистской терминологией, господствует капитализм. Можно назвать Японию и с ней десяток европейских стран, где гостей поражают не просто изобилие, а динамизм жизни, высокая активность граждан – производительная, политическая, культурная. «Догоним Африку!» – несли москвичи лозунг на демонстрации 25 февраля сего года. Горькая пилюля. Придется нам её проглотить.
Обыватель (наёмный работник советского образца) обязан честно отбыть на работе «от» и «до», а у частного собственника вся жизнь – работа. Обыватель получит своё у окошечка, даже если сегодня сгорит завод, частный собственник отвечает за собственность своей жизнью. Заработок обывателя рассчитан лишь на то, чтобы он мог свести концы с концами, заработок хозяина предприятия должен учесть  его труд, его коммерческий талант, ответственность и риск, расходы на уплату налога и новые вложения в предприятие. Обыватель не разбогатеет, если не украдёт. Частная собственность даёт возможность честно разбогатеть каждому.
Долго и усердно старались наши идеологи привить чувство хозяина наёмному работнику. Тщетно. Они «забыли» дать ему землю, машину, трактор и прочие средства  производства, свой дом, – чтобы он стал реальным хозяином. Англию когда-то «съели» овцы, Австралию – кролики, а Россию ныне «съедает» идеология. Граждане, лишенные собственности, превращаются в подобие саранчи: все хотят быть сытыми, но никто не хочет думать о производстве. Только частная собственность делает гражданина величиной заинтересованной и значимой в обществе.
Чтобы оживить экономическую жизнь, М. Тэтчер прибегла в свое время к денационализации ряда отраслей промышленности. Рейган способствовал развитию частного бизнеса путем сокращения налогов и затрат на содержание бюрократии. Сейчас Польша переходит к приватизации средних и мелких предприятий. Все, кто стремился к динамике производства и изобилию, шли по этому испытанному пути. Мы пойдем за Польшей, к ГУЛАГу мы не захотим вернуться.
Плакать хочется от досады, когда рабы обожают своё рабство. Такое, действительно, может быть только в сумасшедшем доме. Я понимаю и оправдываю до известной степени наших «люмпенов»: они и не заинтересованы в свободном труде. Но я не могу понять и оправдать «вожаков», тех, кто обязан пропагандировать и реализовывать новые идеи, ибо это их «хлеб».

       4 апреля 1990 года

С. 13.  Кто стронет глыбу с места?

«Всё моё ношу с собой», – сказал один древний мудрец, желая подчеркнуть важность своего духовного «груза». Но и каждый из нас «носит с собой» некое внутреннее богатство, которое, как и внешнее, имеет определенную шкалу ценностей. Носит, постоянно утяжеляя бремя и проводя жизнь в печали и радости.
Знания мы накапливаем и классифицируем по степени их важности и достоверности. Мелкое забываем, чтобы удержать ценное. А жизненные принципы, убеждения? Их мы не просто накапливаем, а усваиваем – в семье, в детсаду, в школе, на улице, в институте, на работе. Из фильмов и книг. Из сентенций и поведения взрослых, старших. Одни действующие персоны на нас влияют сильнее, другие слабее, одни лгут, другие – нет, у одних слово расходится с делом, с действием, у других – полное совпадение. Знания входят в нашу голову, а принципы – в сердце, в кровь, в костный мозг. Ложное знание опровергается знанием истинным. А ложный принцип? Ложный принцип порой трудно опровергнуть даже явным несоответствием его общепризнанному нравственному постулату.
«Не могу поступиться принципами», – говорит несчастная Нина Андреева и едет в Гори, на родину Сталина, чтобы поцеловать каменное изваяние идола. Открытие исторической правды для многих было потрясением, а многими просто отвергается с порога, без размышлений. Не было этого – и всё! Всё должно остаться, как было! Когда-то Тертуллиан сказал: «Верую, потому что абсурдно». Так оно и есть. В каждом из нас сидит Тертуллиан в большей или меньшей степени.
В природе человека – создать себе фетиш. Обожествить живое существо, мертвый предмет или абстрактное понятие. Человек может Бога спустить на землю в своем образе, чтобы молиться на него. Может из вождя сделать Бога и отдать в его руки свою судьбу. Открытие столетней давности превратить в абсолютную истину, годную для всех веков и народов. Этот человек велик и страшен. Он созидает и разрушает, творит и уничтожает в зависимости от того, как использует свою веру.
Вера и знание, подайте друг другу руку! Хочу процитировать выдержку из Обращения «отцов» города, зачитанного на митинге 17 февраля. «На фоне кризисных явлений в экономике заметна нарастающая деградация духовной сферы. Получает развитие низкопробная культура, извращается история нашей страны, попираются честь и достоинство наших дедов». Далее говорится о «вседозволенности», «воскрешении частной собственности и возрождении эксплуатации человека человеком». Всё в этом Обращении исходит от невежества и рассчитано на невежество. Возьмём «дедов». Кто под «дедами» подразумевается? Скорее всего, Сталин, Берия, Вышинский, Брежнев. А мне, к примеру, дороги Радищев, Герцен, Плеханов. Не стану всех перечислять, а скажу: тысячелетняя христианская Русь дала нам столько героев, что не хватит школьного учебника, чтобы записать одни их имена. А что можно было извратить в истории, которая уже была извращена? Нельзя оболгать ложь, загрязнить грязь. История ныне выпрямляется и очищается. В нашу духовную сферу сейчас вливаются религиозная культура, литературные произведения А. Платонова, М. Булгакова, А. Ахматовой, Б. Пастернака, А Солженицына, философские произведения Н. Бердяева, П. Флоренского, С. Франка. Это не «деградация», уважаемые товарищи, а совсем наоборот! Я знаю, вам не нравится современная популярная музыка. Не слушайте. Вообще, я должен заметить: свою болезненность, свое предынфарктное состояние не следует выдавать за норму мироощущения для молодежи, для всего общества. И экономический кризис – не от перестройки. Наша экономика десятилетия гнила на корню, а гласность только обнаружила её язвы. Обнаружила, чтобы залечить. Я призываю всех к углубленному познанию той ситуации, которую мы переживаем, чтобы не кричать караул, когда надо кричать ура, не служить «за  упокой», когда нужно служить «за здравие».
Тайные и открытые почитатели Сталина хорошо усвоили ту истину, что человек – стадное существо и хорошо может жить только в стаде под присмотром пастуха. Полностью игнорируя истину другую: он разумен. Не подозревая о его «секрете»: он свободен. Потому они и требуют «закрыть» Народный фронт.
Прав только я. Правы только мы. Инакомыслие – ложь. Надо сделать так, чтобы все лжецы замолчали и не вводили в заблуждение неискушённых. И сделали так. Каков итог?.. Сталин немало исписал бумаги по вопросам диалектики. Вставил специальную главу на эту тему, четвертую, в «Краткий курс». А на практике создал железобетонный саркофаг по идеологии, превратив всех ученых-обществоведов, преподавателей институтов и школ, пропагандистов в примитивных попугаев. Духовный и материальный прогресс общества остановился на десятилетия, движение по спирали превратилось в движение по кругу. Не было остановки, но был бег на месте. Огромный маховик крутился, а механизм стоял. Государство пожирало само себя.
Приняты хорошие законы, однако они отторгаются. Нам дают свободу, а мы её не берем. Почему? Целый ряд великих катастроф перенёс наш народ в XX веке: войну с Японией, три революции, гражданскую войну, красный террор, коллективизацию, две Мировые войны, войну с Финляндией, вторжение в Афганистан, повальный голод в 1921году, 1932-м, в 1947-м. И вдобавок – эпоху правления бездарных стариков-маразматиков. Всё это не могло не сказаться на его умственном состоянии, на его способности к саморазвитию. Кто же, наконец, стронет глыбу с места?
Прошло пять лет, – экономика совершает всё тот же бег на месте. Обнаружилось замедление. Почему? А ларчик, по-моему, открывается довольно просто: у власти остаются те же люди с теми же принципами, которыми они не могут поступиться. Последние выборы сменили депутатский состав только в Москве и Ленинграде (если не считать Прибалтики). Бессмертен баснописец И.А. Крылов, который предупреждал: суть проблемы не в пересадке музыкантов, а в их замене.

      13 апреля 1990 года.

С. 14.  Демократический централизм
(Два слова о новом уставе КПСС)

В мире всегда были политические фанатики. В мире всегда одни люди убивали других в борьбе за власть. Велись сражения за хлеб, за свободу, за веру, за землю, даже за любовь, но самые ожесточенные из них – за власть. В XX веке политические фанатики стали объединяться в партии, в так называемые «партии нового типа», а потом – приходить к власти путем захвата её и манипуляций на выборах. И устанавливать тоталитарные режимы.
Тут мы и подошли к предмету нашего разговора. Гениальный ученый создал гелиоцентрическую модель строения Вселенной. Политический фанатик открыл принцип организации партии, способной действовать в подполье и легально, способной подготовить революцию, осуществить её и править сначала одним государством, а потом всем миром. Править по единому плану всеми сферами – производством и духовной жизнью народа, каждой семьей, каждым гражданином – взрослым и ребёнком.
Если бы у меня спросили об основных причинах зла, которое воцарилось в мире в XX веке, то я указал бы на демократический централизм как принцип построения партии. Он в значительной мере способствовал созданию государств, в которых партийные вожди, забравшись на трон с помощью интриг, правят до самой своей смерти или пока их не свергнут. Это он создал культ вождя, режима, идеи, остановил духовный прогресс. «Демократический централизм» – невинное словосочетание, как, впрочем, и «газовая камера», «особое совещание», «революционная бдительность». А как страшны последствия! Политическую партию он превратил в Чудовище, завладевшее телами и душами граждан. С одной стороны, – в подобие штурмового отряда, где царят единомыслие (для большинства – единобезмыслие), жёсткая иерархия и беспрекословное повиновение фюреру,  вождю, секретарю, а с другой стороны, – в подобие спрута, который проник в корень и во все ответвления жизни. КПСС властвует в советских учреждениях, в армии, в суде, прокуратуре, милиции, КГБ, в науке, искусстве, педагогике, даже в семье, детсаду и церкви.  И в этом смысле у нас нет личной и общественной жизни, у нас есть лишь одна на всех партийная жизнь. В этом смысле у нас нет ни армии, ни КГБ, ни милиции, а есть партийная армия, партийный КГБ, партийная милиция. Партия слилась со всем и стала над всем. Стала государством в государстве. Это и есть тоталитаризм.
В так называемых «исторических партиях» не было членства и взносов, было лишь объединение вокруг идей. «Европейские партии» ввели регистрацию, членство и взносы. В «партиях нового типа» на первый план вышла жёсткая организация, а идея превратилась в догму. Сейчас мы переживаем время формирования политических партий; все они за основу берут европейский образец, в котором свобода – фундаментальный элемент. Наша нынешняя правящая партия не поняла знака времени, не извлекла урока из истории и снова ставит принцип демократического централизма во главу угла своего нового устава.

      15 апреля 1990 года

С. 15.  Открытое письмо товарищу Р.

Уважаемый Анатолий Степанович!
Прочитал Вашу заметку в «Красном знамени» от 24 апреля «В защиту партии». Должен сказать: защиты нет, а есть брань. Для защиты нужны логика и аргументы, а для брани – крепкие слова и выражения.
«Народный депутат Афанасьев обрушивается на Ленина, готов торговать нашей Родиной», – пишите Вы. Я хорошо помню ровную и спокойную речь Ю. Афанасьева на III Съезде. Достаю «Известия» от 14 марта и читаю: «Если наш вождь и основатель действительно заложил основу чего-то, так это возведение в принцип государственной политики массового насилия и террора. И кроме того, он возвел в принцип государственной политики беззаконие. Это прошло через весь сталинский период и обернулось многими жертвами, это прошло через брежневский период, когда в пьяном угаре разбазаривалось национальное богатство и оптом и в розницу. И это же предлагается по традиции продолжить». Почему Вы не попытались опровергнуть депутата, а ограничились оскорблением его? Думаю, потому, что опровергнуть его логическую цепочку трудно. Брежнев не возник на голом месте, – он вырос из Сталина. Можно сказать, Брежнев – это более мягкий Сталин. Сталин не упал с неба,– он расцвел на идеях Ленина; чтобы в этом убедиться, надо внимательно почитать «Государство и революцию» – основополагающую работу вождя, написанную накануне Октябрьской революции.
Насилие – повивальная бабка истории. От этого основного тезиса марксизма никуда не уйдешь. Советую Вам почитать небольшую брошюрку Владимира Солоухина «Читая Ленина» с блестящим анализом по этому вопросу. Вот, к примеру, несколько высказываний основателя нашего государства (т.36, 5 издание), которые использует писатель: «Подчинение, и притом беспрекословное, единоличным распоряжениям советских руководителей, диктаторов, выбранных или назначенных, снабженных диктаторскими полномочиями». «Принудительное объединение населения в потребительские общества». «Организация учета, превращение всего государственного механизма в единую крупную машину, в хозяйственную организацию, работающую так, чтобы сотни миллионов людей руководствовались одним планом». Как тут обойдешься без произвола? Без расстрелов, тюрем, концлагерей?
Вы полагаете, если кто-то честно, без хитрости и лицемерия выражает своё несогласие с вождем и его идеологией, тот «готов торговать нашей Родиной»? А по-моему, дело обстоит так: вожди приходят и уходят, а Родина остается. Цари, вожди, секретари, руководители, президенты не должны приравниваться к абсолютной для нас всех ценности – Родине. Эта истина очевидна. Правда, в истории бывают случаи, когда правитель претендует на роль «отца народов», но чем это кончается, мы теперь знаем. Вообще патриотизм – чувство, легко воспламеняющееся, с ним надо осторожно обращаться. В мирное время патриотизмом легко раздуть ненужный пожар.
«Не позволим клеветать на партию, не позволим перечеркивать её заслуги перед народом». «Надо дать решительный отпор недоброжелателям партии», – читаю я дальше Вашу заметку. Как эти угрозы напоминают 1937 год! Тогда тоже кричали: «Не позволим!», «Дадим решительный отпор!» Тем, кто посмел «обрушиться». А ведь в нормальном обществе люди просто спорят, просто ведут диалог. Ищут правду мирными средствами и реализуют её таким же способом. В нормальном обществе никто никому не угрожает  за инакомыслие!
От имени всех погибших на последней войне Вы, Анатолий Степанович, обращаетесь к солдатским вдовам, сыновьям, дочерям и внукам павших, ко всем честным людям города и села – «поднять свой голос в защиту КПСС от нападок». А что же сама партия уже не может защититься? Настолько упал её авторитет? Допускаю. В течение десятилетий она уничтожала свой интеллектуальный и нравственный потенциал, ценила одно лишь послушание. И потеряла компетентность как политическая сила. Но дело сейчас не в этом. В Вашем обращении мы имеем, по сути, плохо замаскированный призыв к погрому. Ясно, что за «голосом»  побегут ноги. А руки схватят дубину. Против кого пойдут ломить эти взбудораженные и поднятые на защиту КПСС люди? Против кооператоров, которых у нас почти нет? Против фермеров? Но где фермеры? Вероятнее всего, они устроят погром ближайшему начальству. К тому же, как мне кажется, не очень это чистоплотно с нравственной точки зрения – спекулировать памятью погибших на войне. Погибшие молчат, и что они нам сказали бы по поводу сложившейся в стране ситуации, знает один Бог.
Гавриил Попов, народный депутат СССР, председатель Моссовета, (и ему от Вас досталось) выступил за отделение партии от государства. Партия не должна быть государственной, государство не должно быть партийным. Требование законное, ибо мы строим правовое демократическое государство. Иначе не уйти нам от тоталитаризма, от деспотии, иначе монопольная идеология окончательно задушит всё, что способно двигаться. Отдадим бразды правления государством лучшим и умнейшим. И если КПСС, будучи равной среди равных, в результате честного состязания придет к власти, это только украсит её. В том числе и каждого рядового коммуниста.
После Родины государство – вторая наша великая ценность. Оно защитник и гарант всех наших прав и свобод. И нельзя позволить, чтобы какая-то одна нация, одна партия, одна политическая или военная клика завладела им в корыстных целях. Государством управляет народ через своих демократически избранных представителей. Демократическое государство неизбежно многопартийное. Все политические партии ведут борьбу за власть в рамках закона. Однако чтобы политическая борьба в сфере общественных отношений не мешала нормальной жизни государства, её следует вывести за ворота всех государственных учреждений и институтов. Будем митинговать на площади и дома, а на производстве – работать, в армии – служить. Что и предложил Гавриил Попов.
Желаю Вам здоровья и творческих успехов.

     С уважением, Корягин Сергей Осипович, учитель-пенсионер.

       26 апреля 1990 года

С. 16.  Больные вопросы

Один из сподвижников Хонеккера как-то сказал: если сосед оклеивает квартиру новыми обоями, то нас это не касается. Это он о нашей перестройке. Какая жестокая ошибка! Наша перестройка стимулировала глубокие перемены не только в Восточной Европе, но и во всём мире. Не устояла даже Монголия – оплот пастушеского социализма. Будем надеяться, что не очень долго продержатся и тоталитарные режимы в Китае, в Северной Корее, Вьетнаме, Албании, на Кубе. Со свободой не шутят: когда наступает её время, она приходит неумолимо. Она делает подкоп, пробивает стенку, выламывает дверь, разбивает окна – и является, если её не пускают подобру-поздорову. И не приведи Бог, чтобы борьба за свободу вступила в союз с голодным бунтом! Собственно, большинство революций в истории свершалось под знаменем свободы и во имя свободы. В четвертый раз в XX веке Россия беременна революцией. Однако у нее впервые появился шанс родить здорового ребенка. Причем без серьезного хирургического вмешательства.
Перестройка – перемена общественных отношений: между личностью и коллективом – производственным, бытовым, национальным, политическим, между личностями, коллективами. Однако так как квинтэссенцией общественных отношений являются отношения политические, то глубина перестройки определяется прежде всего глубиной политических перемен.
Что изменилось у нас с 1985 года? Внешняя политика. Потеплели мировые отношения. Пробивает себе дорогу т.н. «новое мышление». Внутренняя политика. Легализован политический плюрализм. Пока формально. Новые партии делают первые неуверенные шаги. О них можно сказать: они вышли голыми на мороз. Избран новый парламент, пока не демократический, но более смелый. Но и он уже успел доставить много неприятностей политическим «Богам». Позволена половинчатая гласность. Тем не менее, благодаря гласности открылись такие бездны ошибок и преступлений властителей, которые трудно воспринимаются здравым умом. Что не изменилось у нас? Правит, по-прежнему,  КПСС. Железобетонный политический саркофаг дал трещину, чуть покосился, но стоит еще крепко. Тоталитаризм изощряется в самозащите, спешно создает новые структуры. Впрочем, и XXVIII съезд обещает быть неосталинистским, ибо его делегаты подбираются всё из той же номенклатуры.
Пойдут ли политические преобразования в нашей стране дальше или застынут в полумерах? А может, нас ждёт китайский вариант? Многие сейчас больны этими вопросами. Слишком уж нерешительно действуют прорабы перестройки. Провозглашают лозунги, объявляют о решительных мерах, но как доходят до черты – пятятся назад. Их политическая нерешительность передается в экономику: неплохие приняты законы, а дело стоит. Нельзя стоять на месте и одновременно претендовать на авангардную роль в общественной жизни. Чрезвычайно отрицательно эта робость влияет на российскую периферию. Тут ничего не меняется, тут застой переходит в гниение. А может, власть, испугавшись грядущего, ждет голодного бунта, чтобы на все демократические подвижки наложить «железную руку»?
В партии есть силы, готовые и способные довести начатое дело до конца, но от них сейчас избавляются или они сами уходят, протестуя против идеологического и политического реставраторства. Вот что пишет в 16 номере «Огонька» один из покинувших КПСС добровольно – Народный депутат СССР и РСФСР Николай Ильич Травкин: «70 с лишним лет партия была у власти. Вела народ, командовала им. К сожалению, результат плачевный». «Чем объяснить энергичный и по-своему наглый захват только рождающейся Советской власти партийными комитетами разных уровней? Думаю, что так называемое совместительство секретаря и председателя Совета – это подмена Советской власти уже обанкротившейся партократией».
Порядочность, благородство, раскаяние, реализм, негативное отношение к социальной демагогии, к прожектам построения светлого будущего – присущи этим «бунтарям». Для них нравственность выше политики. С кем останется КПСС, если такие люди её покинут? С кем она будет строить обещанный демократический и гуманный социализм? Впрочем, с обещаниями надо разобраться.
Классовая борьба – движитель прогресса. Насилие – повивальная бабка истории. Обобществленная собственность и бесклассовое, социально однородное общество – конечная цель исторического развития. Это есть марксизм-ленинизм, идеология партии. Отказывается партия от своей прежней идеологии – тогда это уже не КПСС, не отказывается – никого не следует вводить в заблуждение разговорами о демократическом и гуманном социализме. Нельзя вводить частную собственность и одновременно говорить о коммунизме как идеале. А «планово-рыночная экономика» звучит как «деревянное железо». Отойти от догмы требуют наиболее разумные и наиболее честные члены партии, они не хотят лгать ни себе, ни людям.
Наибольшую опасность для перестройки представляют отнюдь не сторонники Горбачёва. Тревогу вызывают консерваторы, пытающиеся ныне создать альтернативу КПСС – Российскую партию. На недавнем учредительном съезде в Ленинграде они бурными аплодисментами приветствовали известную Нину Андрееву и произносили страстные речи в защиту её «принципов». Из членов президентского совета на съезде присутствовал Народный депутат СССР В. Ярин, наиболее консервативный из всех депутатов. В чем их опасность? В спекуляциях на идеях социализма, на идеях равенства, справедливости. В попытке законсервировать административно-командную систему. А если точнее: в возврате к сталинским методам управления экономической и духовной сферами. Каков их основной идеологический прием? Запугивание народа возвратом к частной собственности, эксплуатации, капитализму, грубые выпады против интеллигенции, ученых-экономистов, против вдохновителей реформ, особенно члена политбюро Яковлева А.Н..  Если консерваторы победят на XXVIII съезде – горе всем нам. Нет, процесс освобождения они не остановят, только беды наши растянутся на десятилетия. А народ устал от бездействия и бедности. Он хочет работать и идти вперед.
Всякие перемены в обществе совершаются сначала в голове его руководителей. Ясная идея стимулирует решимость, решимость – действие. На Смоленщине царит полное перестроечное безветрие. Отчего это? От сознательного неприятия новых идей и их непонимания. Читаю в местной газете мысли местных авторитетов. К чему они сводятся? Партию не трогайте, она вела нас от победы к победе! А кого же трогать, когда мы решили фундаментально перестроиться, если не руководящую и направляющую силу? В течение десятилетий партия делала у нас всю политику. С неё и спрос. Социалистическую собственность не трогайте! Она гарантирует нам защиту от всех социальных невзгод. Убыточные колхозы и совхозы не трогайте! На все «не трогайте» я хотел бы ответить: люди работают плохо, производство останавливается,  пройдет еще несколько лет – и нам всем придется идти с сумкой по миру.
Выбор у нас невелик. Есть два выхода из ситуации: один – назад, к сталинизму, другой – вперед, к частной собственности и рынку.

      10 мая 1990 года

С. 17.  О рабах утопической идеи

Вы помните строки из Беранже: «Господа, если к правде святой мир дороги найти не сумеет, честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!»? «Сон золотой» – это социальная утопия. Сказка есть сказка, миф есть миф. Интересно, захватывающе, но не реально. Но вот пришел в мир великий человек и подвел под «сон» научные категории, создал цельное учение, о котором другой великий человек потом скажет, что оно всесильно, потому что верно. И создаст на его основе «партию нового типа».
Когда утопия живет на страницах книг, она полезна и даже необходима – развивает наше воображение. Но вот она «спрыгнула с полки» и реализовалась. Получился неописуемый кошмар. Десятилетия КПСС внедряла этот кошмар в нашу жизнь.  Прозрение наступило, хотя и поздно, хотя и неполное. Конечно, сны отражают наше бытие, конечно, утопии не высасываются из пальца.
Почему известная утопическая идея захватила значительную часть мировой интеллигенции на целое столетие? Должно быть этому объяснение. Голод, болезни, разорительные войны, революции постоянно приносят великий урон человечеству. Когда страдания людей достигают определенной черты, когда встаёт вопрос «Быть или не быть?», они начинают верить в чудо. И чудо появляется в виде политической доктрины, которая предлагает простое решение всех проблем. В отчаянии  люди идут под власть любого маньяка (так в отчаянии идёт смертельно больной человек к народной целительнице, которая якобы лечит любую болезнь). С другой стороны, в самом сознании человека, и человечества, есть элемент патологии, патологический ген – стремление жить не в соответствии с разумом, здравым смыслом, а по утопическому проекту, «приснившемуся» пророку. Так живут члены религиозных сект.
Ныне партия утопической идеи, совершившая много глупостей, ошибок и преступлений против человека и человечности, решила, наконец, спуститься на землю, подвергнуть суду разума свой идеологический бред и земной произвол. Какая-то сила пытается отрезвить её, вывести из гипнотического сна. Какой-то всемирно-исторический «лекарь» благотворно действует на её больное сознание. Мой блудный сын возвращается в родной дом, мой сумасшедший брат, освобождаясь от недуга, возвращается из психбольницы в семью. Как я могу это не приветствовать (впрочем, избавь Бог меня, беспартийного, от таких родственников)!
Попытка построить бесклассовое общество на основе тотального обобществления собственности – утопия из утопий. Коммунизм убивает самый мощный трудовой стимул – естественное стремление работника разбогатеть, стать независимым, свободным гражданином. Военный коммунизм, трудармия, лагеря, коллективизация, соцсоревнования, субботники, охота за ведьмами – всё это от неэффективности трудовых стимулов, всё это – попытка заменить хлеб из муки хлебом из опилок.
Принцип «От каждого по способности, каждому по потребности» – чисто пропагандистский. Когда работник привязан к общественной собственности, как раб к колесу, то как могут проявиться его истинные способности? А он еще и прописан в определенном городе, на определенной улице, в определенной квартире. А он еще и «колесо» свое покинуть не может, – ему надо заработать стаж непрерывности. Его за тунеядство осудить могут. Коммунизм (безразлично – его первая или вторая стадия) – это общество сплошного дефицита. Когда распределение идет по карточкам и привилегиям, обещание выдать всем по потребности выглядит как издевательство.
Марксизм пророчит отмирание государства. Наш жестокий опыт доказал, что общество без классов – застойное общество, социальное болото. Это – конец истории. А если общество – живое целое, в котором есть классы, социальные и профессиональные группы, верующие и атеисты, взрослые и дети, мужчины и женщины, то как обойтись без государства? Пусть даже человечество сольется в одну корпорацию – личности всегда нужна будет защита, а всем общественным сферам жизни – разумный регулятор. Происхождение государства – не только классовое, но и племенное, национальное и, в известной мере, – конфессиональное.  Оно – гарант безопасности, а в безопасности люди будут нуждаться всегда.
Иные из нынешних руководителей КПСС усомнились в истинности основных марксистских догм. Пока не поняли, но сердцем почуяли, что они жестоко обмануты, что теория оказалась утопией. Браво! Все друзья истины приветствуют сомнение, появившееся в головах никогда не сомневающихся. Приветствуют луч света, но еще не сам свет, проблеск истины, но пока не саму истину.
Однако прочь эйфорию! Многочисленное воинство партии, составленное из тех, кто не способен думать, стало поперёк исторической дороги, грудью готово защищать идеологию, власть и лагерную экономику. «Не поступимся принципами!» «Не позволим!» «Дадим отпор!» «Не допустим капитализма!» «Социализм или смерть!» И реформы с великим трудом пробивают себе дорогу. Впрочем, полугласность у нас утвердилась, четвертьправовое государство утверждается. Но почему же нет прогресса в экономических отношениях?
В общественных переменах сначала переворачивается душа, а потом – вещи. А вот душа-то власти и не перевернулась, из сталинской она стала неосталинской, изменилась только формально. Бьется за экономические реформы, в основном, интеллигенция, партийная и беспартийная, имеющая отношение к власти, к источникам информации. Этого недостаточно. Еще мала критическая масса жаждущих радикальных перемен в экономике, чтобы движение ускорилось. Хозяев в стране нет, они все уничтожены. Есть властители и подёнщики.
Мы переживаем и осуществляем фундаментальную революцию во всех сферах жизни, которую следует назвать Великой освободительной революцией. Как убедить массового партийца, увязшего в идеологии, что присвоение чужого труда (эксплуатация) выходит за пределы разумного там, где работник политически бесправен?  Как убедить тех, кто властвует в среднем и низшем звене, что препятствовать перестройке – дело безнадежное? К сожалению, здесь мы имеем случай, когда ложные принципы, став убеждениями, омертвляют способность личности беспристрастно мыслить, превращают её в приводной ремень, шестеренку, колесико огромной и слепой идеологической машины. «Оставь надежду всяк сюда входящий!» – такую надпись поместил Данте на вратах ада. Есть ли у КПСС шанс выбраться из идеологического ада, перемоловшего сознание десятков миллионов, в общем-то, нормальных людей?

21 мая 1990 года

С. 18.  Листовка

26-27 мая в Москве состоялась конференция представителей 99 городов и 85 областей РСФСР, на которой была учреждена Демократическая партия России (ДПР). Конференцию подготовил оргкомитет, образованный из представителей межрегиональных групп, депутатов блока «Демократическая Россия», вышедших и исключенных из КПСС  сторонников «Демократической платформы», активистов объединений избирателей, членов различных профессиональных, общественных и политических организаций. На конференции избрано временное руководство партии в составе:
председатель – Травкин Николай Ильич, народный депутат СССР и РСФСР;
заместители председателя:
Бурбулис Геннадий Эдуардович, народный депутат СССР,
Мурашов Аркадий Николаевич, народный депутат СССР,
Толстой Михаил Никитович, народный депутат РСФСР,
Каспаров Гарри Кимович
и правление партии из представителей регионов в составе 40 человек. Намечено подготовить и провести в конце октября 1990 года I съезд Демократической партии России.
     Демократическая партия России – это партия свободы, надежды, решительных перемен, здравого смысла и нравственного возрождения, бросающая вызов силам реакции и тоталитаризма, существующей системе власти.
    Цели и задачи ДПР:
1. Создание Российской государственности в форме Демократической Республики.
2. Создание многопартийного правового государства с разделением законодательной, исполнительной и судебной власти.
3. Децентрализация государственного управления на основе народовластия, развития местного самоуправления.
4. Экономическое оздоровление республики через развитие рыночных отношений, поддержка предпринимательской деятельности и свободного крестьянского труда.
    5.   Разработка и принятие программ социальной защиты  населения.
6.   Интеграция экономики России в систему мировых хозяйственных связей.

Членом партии может быть каждый человек, независимо от профессии, расовой и национальной принадлежности, вероисповедания, достигший 16-летнего возраста, признающий основные положения программных документов и организационные принципы. Членство в ДПР несовместимо с членством в других политических партиях. Партия строится по территориальному принципу. Её основу составляют первичные структурные образования (ячейка, организация, клуб и т.д.)
В Смоленске есть ячейка ДПР. Я предлагаю гагаринским демократам объединиться. Время не ждет.

Корягин Сергей Осипович.

       3 августа 1990 года

С. 19.  Поговорим начистоту

Давайте представим себе двух работников, наемного и хозяина. И без предубеждений оценим их работу. Вы готовы? Смотрите: первый работает без энтузиазма, игнорирует качество, ждет перекура, постоянно напоминает об оплате, а второй не разгибается, перерывов не признает, о деньгах не вспоминает. Теперь представим себе, сколько каждый из них произведёт за один день. Ощутили серьезную разницу? А за 365 дней?.. А если в одном государстве работают 100 миллионов наемных работников, а в другом 100 миллионов хозяев в течение 70 лет?  Не надо оканчивать университетов, чтобы догадаться, какое из них окажется  банкротом. В качестве наглядных примеров академик Шаталин приводит Северную Корею и Южную Корею, ГДР и ФРГ.
Вожди этого не понимали, когда начинали великий эксперимент? Можно предположить, что Ленин прозрел на смертном одре: «… мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм». А другим сомнения в голову не пришли. Троцкий до конца жизни остался верен идее перманентной (непрерывной) революции. Сталин всерьез строил коммунизм в одной отдельно взятой стране.
Впрочем, все вожди полагали с самого начала, что с уничтожением частной собственности у народа появится чувство социалистического хозяина, которое заменит собой чувство хозяина-собственника. Но таковое не появилось. Что было потом? За спинами миллионов наёмных работников были поставлены миллионы погонял и учётчиков. Страх встал на место интереса. Чтобы взбодрить народ, придумали соцсоревнование, соцобязательства, переходящие знамена, грамоты, медали, ордена и пр. Чтобы создать иллюзию благоденствия, мобилизовали поэтов сочинять хвалебные оды в честь вождей и строя (как и в любом деле, нашлись добровольцы), а композиторов – хвалебные песни. «Мы не сеем, не пашем, не строим, мы гордимся общественным строем», – поют злые языки. Легко скрыть частный порок. А как скрыть порочность идеи? Жизнь вывела на чистую воду экономическую неэффективность идеи всеобщего огосударствления собственности. Каждому непредубежденному человеку эта неэффективность бьёт в глаза.
Государство наёмных работников распределяет продукт, главным образом, по заслугам перед властью (хотя внешне по рукам ходят деньги). Ты можешь быть сверхумным, сверхучёным, сверхинициативным, но знай свой шесток: дело завести не смей, мысли спрячь, с начальством не спорь. Известный хозяйственник Худенко пытался руководить предприятием не по инструкции – умер в тюрьме. Ты можешь быть проходимцем, тупицей, но твоё поведение устраивает властителей – тебе назначают должность с высоким окладом, навешивают награды. И Брежнев держался на троне восемнадцать лет, потому что устраивал кого надо. В государстве наёмных работников нет работающих хозяев, поэтому в нем господствуют организованные чиновниками демонстрация показателей, всевозможные кампании. Господствует суета. Вот нынче природа дала хороший урожай. А как убрать его? И снова суета. Снова объявили чрезвычайное положение.
Государство, состоящее из хозяев – собственников земли, предприятий, продуктов интеллектуального труда, – не распределяет материальные блага, ибо не является их собственником. В мире житейских интересов, где господствует купля-продажа, идет постоянная конкуренция, борьба за экономическое благополучие, маховик экономического и духовного прогресса крутится через эту борьбу. Остановится он лишь с остановкой общественной жизни. Государство хозяев выполняет функцию политического защитника и верховного арбитра в конфликтных гражданских ситуациях.
Мы построили тоталитарное государство, где тотальная, то есть вся власть принадлежит одной партии. Одним и тем же вождям, которые правят до смерти или до поры, когда их свергнут. И обещанная защищенность стала для народа полной беззащитностью перед политическим произволом. Сейчас мы переходим к гражданскому обществу, чтобы отдать Богу Богово, а кесарю – кесарево. Наш Бог – свобода, свобода экономическая, политическая, духовная, и никаким вождям мы её больше не отдадим. Пусть нашим кесарем станет закон. Чтобы работник эффективно работал, надо сделать его хозяином, чтобы он почувствовал себя хозяином, он должен стать  частным собственником.
Бывшие советские граждане (многие из них) страшно боятся частной собственности, которая неизбежно приведет к материальному расслоению, к неравенству. Но давайте поговорим начистоту. Дало ли нам наше тоталитарное государство (называют его социалистическим) материальное равенство? А как быть с дачами вокруг Москвы для политической номенклатуры и генералитета, особыми квартирами, спецраспределителями, спецбольницами и спецсанаториями, персональными машинами, высокими окладами и т. д.? И жизнью за чертой бедности 40 миллионов? Равенства не получилось, что ни говори. Наши богачи прячут свое богатство, маскируют так, что специальная комиссия по привилегиям отыскать его не может. Однако давно известно: где власть (тем более, абсолютная власть), там и богатство. Крыса, охраняющая амбар с зерном, никак себя не обидит.
 «Всё моё!» – сказало государство, и никому не позволяло разбогатеть. Бросало «жирные куски» в виде привилегий и льгот только своим охранникам. И граждане перестали работать. Ударились в пьянку, воровство, тихий саботаж. Но всему есть конец. И я говорю партийным руководителям, сторонникам Лигачева и Полозкова: «Не пугайте народ частной собственностью, рынком! Пусть станет богатым тот, кто трудолюбив, инициативен, умен, талантлив! Достойно обеспечим тех, кто еще (или уже) не может участвовать в здоровом соревновании. А прочим дадим просто минимум. Пусть работает по двадцать часов в сутки каждый, кто хочет. И богатеет. И создает ценности, нужные ему самому, близким для него людям и всему обществу. Стремление к богатству вовлекает в труд семью, коллектив, весь народ. На горьком опыте мы должны были убедиться, что власть бюрократии намного опаснее власти богатства».
Не пошли Западные государства по указанному Марксом пути. Не получилось абсолютного обнищания трудящихся. Богатые стали богаче, это верно (хотя многие из них разорялись и разоряются, ибо жизнь – игра).  Но они и бедных потянули за собой вверх. Их заставили это сделать профсоюзы, все демократические институты общества. И никакого там не наблюдается застоя, там наблюдается динамизм высшего накала. Практика дезавуировала манипуляцию диалектикой.
Из экономической эксплуатации (являющейся следствием экономического принуждения) наши идеологи сделали пугало, чтобы замаскировать тотальную эксплуатацию народа, которую государство наёмных работников осуществляло в течение десятилетий. Нас не эксплуатировали, нас просто грабили с помощью хитроумной системы налогов. Что мы знали о своем реальном заработке, о прибыли предприятия, на котором работали? Ничего. Вся финансовая политика была направлена на то, чтобы замутить ситуацию. И сейчас еще в этом деле ничего не изменилось.
Наёмный труд всегда связан с присвоением вновь созданной стоимости (лучше сказать: отторжением у работника части вновь созданной им стоимости для нужд производства, оплаты труда работников непроизводственной сферы). Если работник часть её не отдаст работодателю –  государству или частнику, то его никто не станет нанимать. Мера эксплуатации зависит от степени кабальности найма. Свободный человек, защищенный профсоюзом, государством, возьмёт за свою рабочую силу адекватную цену, а раб будет изматывать себя за гроши.
Не каждый гражданин в обществе может быть частным собственником, ибо частная собственность предполагает великую ответственность, великий труд и деловой талант. Многие предпочитают сдать в наём свою рабочую силу и получить за неё компенсацию. На неприятии значительной частью народа частной собственности спекулирует сейчас консервативный партаппарат, завладевший Советами, и саботирует экономические реформы.
«Переправа, переправа… Кому память, кому слава, кому мутная вода». Нескоро мы ногою твёрдой станем на другом берегу. Многие надеются, что беззаботная жизнь вернётся. Перестройка ослабила трудовую дисциплину наемных работников настолько, что экономика готова вот-вот развалиться. Вся трудность перехода в том, что развращённые экономической безответственностью граждане не хотят и не могут вновь стать хозяевами. Да и среди властителей царит непонимание опасности омута, в который они толкали народ в течение 70 лет.
Я призываю городскую газету подняться выше интересов местного князя, стать на позицию Верховных Советов СССР и РСФСР и смело нести в народ новые идеи. Сколько можно ходить в подручных?! Закон о печати должен работать!

       12 августа 1990 года

С. 20.  Ответ пенсионеру В. О.
(К публикации в «Красном знамени» от 8 сентября)

Почему мы должны беречь партию, которая сама никого не жалела и не берегла с первого дня правления на Руси? Даже своих лучших сынов, наиболее умных, мужественных и совестливых. Привести примеры? Не буду, – они всем известны. Никого не берегла ни в войну, ни в мирное время.
Я думаю, не следует интерпретировать критику, какой подвергается партия в средствах массовой информации, как «злобный вой и скрежет зубов». В панику бросился В.О. Партия и сама не щадит своих «врагов», особенно в глубинке, где, как и прежде, вся власть и вся печать принадлежат ей.
Немецкие и японские нелюди действительно много зла принесли народам земли. А наши  нелюди? Уважаемому пенсионеру я рекомендую прочитать «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына, «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург, «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Вот, например, по рассказу Солженицына, как следователи добивались показаний: снимали политзэку брюки, клали спиной на пол, и в то время как двое его крепко держали, третий сапогом давил на детородные органы.
Тот факт, что человек долго живёт на свете, ничего не доказывает. Способность понимать смысл исторических событий, к сожалению, даётся не каждому.

       8 сентября 1990 года