Демократическая революция в России-5

С. 41.  Департизация

Департизация, о необходимости которой так долго говорили демократы, началась. Означает она удаление комитетов КПСС из государственных организаций, учреждений, выведение их за пределы предприятий. Её цель – поставить в равное положение все политические партии. Президент России продолжает политическую реформу, начатую М.С. Горбачёвым. Акт, предпринятый им, становится в один ряд с демократизацией выборов, провозглашением гласности, отменой 6-й статьи Конституции СССР.
Удобное место заняла КПСС в нашем обществе, на самом «верхнем этаже» его, где больше света, воздуха, где сытнее кормушка. Объявив себя руководящей и направляющей силой, умом, честью и совестью эпохи, она собиралась властвовать вечно. Однако люди оказались неблагодарными. Учила она их крепко – отстреливала, изгоняла, изолировала, настойчиво внушала им свою классовую правду – всё напрасно. Есть отчего приуныть.
Партия заняла не только «верхний этаж» государственного здания, но внедрила своих людей во все квартиры и комнаты, расставила по всем углам и нишам. На книжных полках разместила талмуды своих пророков, по стенам развесила их портреты. На кухню провела радио, в столовую провела телевидение – инструменты интенсивной пропаганды. Никто от её глаза не мог ускользнуть, шаг вправо, шаг влево – всегда имел последствия.
Идеологическая обработка начиналась с детского сада, интенсивно продолжалось в школе и институте. Малышам навязывался образ идеального ребенка из семьи Ульяновых и доброго дедушки Ленина, школьникам – отличника Володи Ульянова, а всем прочим – великого революционера, создателя партии и государства. Рядом с первым вождем прославлялись и другие вожди большевизма, которые, как теперь оказалось, были бездарны и жестоки. Воспитание велось профессионально, в душу проникали через сердце и ум. Каков итог? – Печальный итог. Духовное развитие народа остановилось.  Каждого, кто думает не так, как предписывает марксизм-ленинизм, стали считать психом или врагом.
Среди прочих от всевластия партии пострадали и учителя в школе. Иные от тяжести переродились – поверили в  свою неспособность думать и творить, стали искренними проводниками догмы, воинственными атеистами и мракобесами. Другие тихо страдали. С бунтарями партийные охранники быстро расправлялись. В общем, из учительства был создан надёжный корпус слуг КПСС.
 Один из пишущих в газету упрекнул меня в том, что я  «наплевал на своих коллег и души юных учеников», отказавшись от того, что прежде проповедовал. Закомплексованный и запуганный пенсионер и вообразить себе не может, что в условиях тотального духовного рабства существовал учитель, который думал иначе и воспитывал иначе. Конечно, дорого ему это стоило! До сих пор от учителей требуют план воспитательной работы и план самообразования, чтобы проверить «чистоту» их политических взглядов. Нельзя сказать, что в школе ничего не изменилось. Сознание учителя светлеет, хоть и медленно. И страх его постепенно проходит.
 Указ о департизации, – конечно, еще не сама департизация, а лишь начало её. Сопротивляться будут особенно те, что кормятся за счет госбюджета, например, всевозможные парторги на заводах. Это естественно. Это понятно. Если кто-то захватил чужое жилище и капитально там обосновался, тот не уйдет из него просто так, с первого призыва.
«Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», – сказал вождь. Но если оно «всесильно», то зачем его так грубо всем навязывали и к каждому столбу прикрепляли плакат: «Правильной дорогой идете, товарищи!»? И почему оно так скоро развеялось  в Восточной Европе, когда там ослабили политическое насилие?
Тягостную эпоху мы прожили, страшное время. Я приветствую Указ президента, который поставит на свои места всех парторгов и секретарей. «Богу – Богово, а кесарю – кесарево», – сказано в Библии. Пусть КПСС, захватившая канцелярии Бога и кесаря, умерит свои претензии, научится жить и работать цивилизованно.
Департизация неизбежно повлечет за собой деидеологизацию нашей жизни. И тут я слышу возражение: свято место пусто не бывает, вместо одной идеологии демократы внедрят другую, которая будет хуже! Во-первых, хуже того, что мы имели, быть не может. Ни одна из ныне существующих идеологий, кроме марксизма-ленинизма, не требует уничтожения классов, религий, запрещения инакомыслия, не оправдывает насильственное переселение народов, создание ГУЛАГа, убийство десятков миллионов граждан. Во-вторых, демократическая идеология по природе своей – это состязательность политических идей (разумеется, за рамками работы правительства). В-третьих, государство в демократическом обществе – не хозяин, а нанятый работник. Управляющий. Вопросы идеологии – не его вопросы. Однако нравственные ценности, выработанные человечеством на протяжении тысячелетий, включая любовь к Родине, к дому, к семье, в демократическом обществе остаются незыблемыми.
На производстве партийные организации стали тормозом экономического прогресса, ибо в них преобладают консерваторы. Но более чем в школе и на производстве своевременна департизация в армии, МВД и органах безопасности, потому что они были и остаются пока инструментами властвования номенклатуры КПСС, отнюдь не государства Российского. Факты всем известны. В любой момент они могут ринуться на свержение законно избранной власти по указке так называемых Комитетов национального спасения.
Зеленую улицу Указу нашего президента о департизации, подписанному 20 июля 1991 года!

      23 июля 1991 года

С. 42.  Две партии – две программы

Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Вот и большевики довели страну до нищеты и поняли, что дальше ходу нет, надо менять направление развития. Я имею в виду новый проект Программы КПСС, изложенный М.С. Горбачёвым на пленуме. Читайте, люди добрые, «Известия» от 27 июля 1991 года. Впервые столь важный политический документ написан «преобразователями мира» на более или менее нормальном языке, без призывов окончательно разгромить вековое социальное зло.
«Какую чудовищную цену пришлось уплатить за доктринерство, безграничную веру в идеологические постулаты и мифы», – сетует Генеральный секретарь. Это – признание, но еще не раскаяние. Номенклатура еще не созрела для раскаяния, постигла содеянное умом, но не сердцем. Не ужаснулась. Пока спит её совесть, как и совесть рядовых, которые ежемесячно продолжают оплачивать «великие завоевания».
Чего же ныне они хотят? О коммунизме читаем: «Надо признать: наш и не только наш опыт не дает оснований считать эту цель реально достижимой в предвидимом будущем». – «А в непредвидимом, отдаленном будущем?» – спросим мы. Здесь неясность. Название партии не меняют, коммунистическую перспективу оставляют, частную собственность на землю не признают. А не уловка ли это – новая либеральная программа? С целью пережить трудное время, а потом всё начать сначала? Ведь и Маркс, говоря о коммунизме, не рассчитывал на ближайшее будущее, а имел в виду то, что «за горизонтом».
.    Во второй раз в своей истории партия пытается переменить точку зрения на социализм. Окончательно ли? Гораздо проще отказаться от социализма и назвать вещь её настоящим именем. Но, слава Богу, отказались от разжигания классовой ненависти, диктатуры пролетариата, от роли руководящей и направляющей силы! «КПСС выступает сегодня как партия демократических реформ, политической и экономической свободы, социальной справедливости и общечеловеческих ценностей». А как предполагается работать? Очень культурно, цивилизованно. «Через пропаганду своих взглядов с помощью средств массовой информации, через непосредственную работу в трудовых коллективах, через своё участие в демократических выборах, через своих представителей в органах власти разных ступеней». И никакого тебе штурма Бастилии или Зимнего дворца. Осечка вышла только с «трудовыми коллективами». Указом президента России все партии оттуда выдворяются. Бросается в глаза еще один штрих: «Член партии имеет право свободно излагать свои взгляды, быть атеистом или верующим, по своему выбору работать в одной из организаций или оказывать поддержку партии иным путем». Всё это из меньшевистской программы, по Мартову. По-социал-демократически. Браво!
      Чьи интересы выражает КПСС? Была она партией рабочего класса, союза рабочего класса с крестьянством и трудовой интеллигенцией, партией трудящихся, общенародной партией. А теперь, когда и предпринимателя (по-старому – буржуа) приняли за человека? «Партия должна выражать и защищать интересы людей труда». Не очень определенно. Кроме того, она готова уважать права «всех граждан, в том числе тех, кто не разделяет наших политических убеждений». А это мы приветствуем!
«Освоение новой Программы сопряжено с психологическим переворотом в мировоззрении и взглядах членов партии». Что верно, то верно. Ведь надо будет снова полюбить социал-демократов, которых долго называли социал-предателями, терпеть либералов всех мастей, которых всегда третировали, и еще – о, ужас! – мирно жить с буржуазией. Но, судя по тому, какой шум был поднят по поводу департизации, многие и многие коммунисты не готовы к такому испытанию. Привилегии, бесконтрольная власть, нетерпимость ко всякому инакомыслию слишком долго развращали их.
 Никогда еще господствующий класс единодушно, стройными колоннами не уходил с исторической сцены. Однако ушли рабовладельцы, ушли дворяне, уйдут и «самые прогрессивные». Время свое дело сделает.
Программа Демократической партии России (ДПР) подчеркивает своё настороженное отношение к идеологии, ведущей к светлому будущему. Любой идеологии она противопоставляет здравый смысл. Что есть благо, понятно всякому нормальному человеку. Многому нас научили нацисты, большевики, исламские фундаменталисты. Их идеологии в XX веке спровоцировали войны и революции, разорили целые страны, загубили сотни миллионов жизней.
 Пока в новейшей истории было так: как только некий «гений» сочинит совершеннейшую идеологию, тут же находятся слуги, которые начинают загонять в неё народ, как рыбу в сеть. У ДПР нет тяжелого наследства, какое есть у КПСС. ДПР с самого начала объявила своим основным ориентиром свободу. Свободу индивидуальную, политическую, экономическую. Человек рождается свободным, государство должно стоять на страже индивидуальной свободы личности. И тут нашим союзником является Всеобщая декларация прав человека ООН.
Политические свободы включают в себя право на многие формы протеста,  на художественное и научное творчество, на въезд и выезд из страны, право получать и распространять информацию и т.д. Экономические свободы подкрепляются правом на частное предпринимательство. Свобода – мощный стимул всякой деятельности. Материальное благополучие может прийти только от интенсивного и творческого труда. Первое дело – произвести много качественных товаров, справедливо их распределить – дело второе. На том стоит ДПР и не может иначе.
Чьи интересы защищает наша партия? Людей труда. Но говорит честно и определенно: к ним она относит также предпринимателей в городе и деревне. Более того, ДПР на первое место ставит творческий труд, инициативу, смекалку, чем богат наш народ.
«Отличительная черта нашего индивидуалистического мировоззрения и деидеологизированной политики заключается в том, что мы стремимся выразить интересы не какой-то идеологии и даже не человечества вообще, а конкретного человека и, соответственно, создать государственный механизм защиты его свободы, чести и достоинства», – сказано в программе ДПР. И если добавить, что Демократическая партия России не приемлет насилия для разрешения социальных противоречий и достижения власти, то краткую характеристику её можно считать законченной.

       30 июля 1991 года

С. 43.  Письмо Татьяне Ивановне Корягиной

Здравствуй Таня!
Я долго колебался, прежде чем сесть за письмо. Но вот ещё одно твоё интервью – «Свободе». Я не собираюсь тебя переубеждать, мне просто самому интересно, отчего такое бывает.
Феномен политического самоубийства – явление не частое в общественной жизни. Что побудило тебя к такому шагу? Ничто не предвещало беды. И вдруг… Я вижу две возможные причины:
Первая. У тебя нет серьёзных счётов с коммунизмом как идеологией и практикой. Подчистить его, подправить – и марш! Разбавить элементами частной собственности, рынка, бросить в него свежую закваску – и живи! Это позиция Рыжкова, «плачущего большевика» Рыжкова. К демократам на первых порах ты забежала по ошибке. Немало я встречал людей, которые так реагировали на мои суждения о преступлениях коммунизма: «Погибло 40 миллионов? Ну и что? Это же враги!» Есть категория граждан, которые глубоко переживают смерть кошки, собаки, близко принимают к сердцу горе отдельного человека, тем более близкого, но равнодушны к гибели миллионов. Так, неонацисты Германии не чувствую угрызений совести  по поводу газовых камер Освенцима, так,  наши необольшевики воспринимают ГУЛАГ как рядовой факт истории.
Вторая. Ты поняла, что коммунизм – величайшее зло, но решила, что с ним покончено, и демократия взяла верх окончательно. Теперь задача – «чистить» демократию. Не покончено с коммунизмом! Он лишь поколеблен в некоторых крупных городах, а в российской провинции он стоит, как стоял прежде. В провинции, как и прежде, всё гниет под руководством КПСС, только более интенсивно, потому что пропал страх. Пьянство  и прогулы, халтура и жульничество процветают на производстве. В руководстве везде коммунисты, а работают они – ни шатко ни валко, в лучшем случае, а в худшем – занимаются саботажем. Прежде отсутствие естественного трудового стимула компенсировалось искусственным средством – партийной дисциплиной, всепроникновением идеологии и страха в души работников, а теперь этого нет. В этих условиях, я убежден, необходимы энергичные перемены в экономике, в отношениях собственности, которые возродят угасший интерес к труду. Разве тут помогут «обходные тропинки»? Тут промедление – смерти подобно. Тут промедление грозит возвратом к коммунистической диктатуре, – ведь власть КПСС еще бдительно охраняется язовыми, крючковыми, пуго и прочими ахромеевыми. В этих условиях необходим авторитетный политический режим, опирающийся, естественно, на демократические законы, необходима жёсткая власть по вертикали. Я уверен, разумное сочетание экономических мер с мерами правовыми и политическими даст нужный эффект.
        Если ты простила преступления коммунистам, патриотические «подвиги» – Калугину,    юридические – Гдляну, то прости ошибки – зарождающейся власти. А потом мы с неё спросим, когда она укрепится. Ельцину править всего пять лет, и   не надо ему мешать.

С уважением, Корягин Сергей Осипович.

       18 августа 1991 года

С. 44.  Размышления после путча

Их назвали хунтой. Здесь есть тонкость: пытавшиеся захватить власть политики (в основном, силового блока) не явились вдруг, а уже сидели на самой вершине партийно-государственной пирамиды.  Важно другое: хунта – лишь вершина айсберга, основная часть которого скрыта от глаз людских. В каждом городе и местечке есть своя, маленькая хунта. А теперь стало известно, что в путче принимали участие многие структуры КПСС.
Фашисты руководствовались принципом: война – бог прогресса, управлять миром должна более сильная нация. Большевики руководствовались марксистским постулатом: насилие – повивальная бабка истории, господствовать должен передовой класс. Первые и вторые, при всём их различии, являются элементарными насильниками. Идея наведения в обществе порядка путём тотального насилия время от времени вспыхивает в мире и побеждает. И терпит крах, оставляя после себя горы трупов. Правда, первые, наводя порядок, убивали, в основном, врагов нации, а вторые – всех, кто думал иначе, действовал иначе, жил иначе. Но прежде всего большевики расправлялись с инакомыслящими интеллигентами и активными предпринимателями.
 Демократический порядок не устраивает ни фашистов, ни большевиков. Они называют его разбродом, анархией, вседозволенностью. Для них демократия – как красная тряпка для быка. Высечь всех демократов на Красной площади мечтает генерал Макашов. И это не худшее, что их ждало, если бы государственный переворот закрепился.
А ведь с помощью демократического порядка можно достичь больших высот не только в сфере духа, но и в экономике. Опыт этому учит, наглядный опыт. Однако наши оппоненты говорят: мы – другие, «у нас особенная стать», нам больше подходит авторитарный режим. «Наш мужик не станет работать, если рядом не стоит погоняла с дубиной», – слышал я не раз.
 Конечно, если у гражданина отнять собственность и сделать его наемным работником у всемогущего спрута-государства, то мы неизбежно получим иждивенца со всеми вытекающими отсюда следствиями. А если его снова сделать хозяином, то он будет работать так же интенсивно, как американец, англичанин, немец, японец. И погоняла ему не потребуется. Не нужны будут особые дисциплинирующие мероприятия. Танки не прибавляют интереса к труду. Устрашают – и только. Не другие мы, а всё из того же природного и социального материала. 
Мой бывший шеф, директор школы, любил повторять на педсоветах: «Где порядок?», «Нет порядка!», «Наведите порядок!». Тут речь идёт об элементарном бытовом  и школьном порядке, который не следует смешивать с политическим режимом. А вот порядок, который всей системой воспитания навязывал А.С. Макаренко, есть уже в значительной степени большевистская политика.
Идеология тотального порядка милитаризует общество до предела. У фашистов всё работало на войну. Даже от женщин они требовали родить дитя для фюрера, то есть солдата для войны. Милитаризована до предела и большевистская империя. Говорят, только в Москве больше генералов, чем во всех странах Западной Европы и Америки, вместе взятых. У нас, по сути, не было гражданского общества, у нас было военное общество, а секретари и парторги (как у немцев фюреры) были теми же генералами, полковниками и т.д., только в штатском. И народ привык к такому образу жизни. Привык настолько, что даже сейчас, после известных демократических преобразований, после шести лет духовного раскрепощения, многие снова требуют вождя, требуют «железной руки».
Хунта и рассчитывала на привычку народа жить «в загоне». Были основания. Я слышал в день переворота: «Наконец-то!» Однако принципиально ошиблась: сочувствие части народа хунте не переросло в активную поддержку. Зато другая часть его была готова умереть за свободу.
Но поразило вот что: милитаризованная власть не выбила до конца из солдат и офицеров живую душу. Я видел (на экране телевизора, разумеется) лицо танкиста, его глаза. Он с трудом сдерживал слезы, глядя на толпу, в которой было немало женщин и подростков. Героизм москвичей и единение армии с народом спасли законную власть в России и нашу, еще слабую демократию.

      25 августа 1991 года

С. 45.  Они вспорхнули и … перелетели на другую ветку

Есть три основных способа получить политическую власть: с помощью грубой силы, обмана общественного мнения, свободного волеизъявления народа. В чистом виде эти способы редко встречаются, чаще всего они перемешаны, однако что-то, как правило, доминирует.
В общем и целом, можно узреть движение форм правления к демократии, но рецидивы насилия и лжи проявляются даже на высоких ступенях общественного  развития. Вопиющие примеры нашего столетия – большевизм, нацизм, исламский фундаментализм.
Россия переходит к демократии, делает очередную попытку, очередную после восстания декабристов, отмены крепостного права, реформ Столыпина, Февральской революции 1917 года. Насколько она будет успешной, зависит от уровня самосознания народа, в какой мере он освободился от страха и пропагандистского дурмана, унаследованных от эпохи большевизма.
Вспомним, как ходили мы на выборы до 1985 года и давали отобранным партией кандидатам 99,9% голосов. Какая сила несла нас от стола прямо к урне, мимо кабины? –  Прежде всего страх. Ни один народ в мире не был так напуган, как наш. В немецком концлагере после очередного побега охранники выстраивали узников в шеренгу и каждого десятого уводили на расстрел. Так держали они в страхе и послушании миллионные лагерные массы. Наши партийные охранники действовали в мирное время, без спешки, и потому более утонченно. Они «уводили» не случайного десятого, они отбирали самых мужественных, самых умных.
      Очень многие были обмануты. Трудно было противостоять наукообразной идее, которая внедрялась мощным аппаратом пропаганды в сознание человека с детского сада до гробовой доски. Узурпаторы даже мертвецов сделали орудием пропаганды. Не только похороны у Кремлевской стены, но и похороны секретаря и председателя в каком-нибудь городе Глупове так обставлялись, что никто не сомневался: и путь на кладбище – тоже ведет к коммунизму.
А что можно сказать о тех, кто фанатично верил и верит в марксистско-ленинский абсурд? На выборах они, как правило, сидели за столами, раздавали бюллетени, ставили галочки в книгу против фамилий явившихся избирателей, а также не явившихся  родственников и друзей – живых, а нередко и почивших. Порой примечали тех, кто заходил в кабину, и доносили куда надо и кому надо. И, конечно, подсчитывали результаты, подгоняя их под спущенную сверху цифру. Пришедшие на избирательный участок граждане не догадывались, что те, кого они избирали, – чистой воды самозванцы. Им и в голову не приходило, что один кандидат на одно место превращает выборы в бессмыслицу.
Выборы 1989 года. В центре в Советы удалось пробиться демократам. А на местах, в глухомани? Здесь к власти снова пришли партократы и им сочувствующие. Сделано это было просто: сильный партократ состязался с подставным партократом и побеждал. Зачастую он шел вне конкурса. А демократы были еще, по существу, в подполье. Так, у нас, на Смоленщине, у власти снова оказались силы, которые сделают всё, чтобы не допустить реформ или выхолостить их. Как это делалось, отлично рассказала статья в « Рабочем пути» от 28 октября 1990 года – «Отпущение грехов».
С 19 по 21 августа, в период путча, представители прежней власти вели себя довольно хитро. Лишь немногие из них открыто поддержали хунту, но очень многие затаились, пальцем не пошевельнув, чтобы поддержать российского президента. А потом, когда путч провалился, быстро стали «демократами». Так быстро, что не успели мы оглянуться, как Гагаринский однопартийный горсовет опечатал апартаменты родной «матери», и над мраморным дворцом взвился новый российский флаг.
В четверг, 29 августа, и.о. председателя горсовета Гайдук В.А. собрал чрезвычайную сессию для обсуждения проблем, связанных с ГКЧП. Властители собрались, как воры, быстро и тихо, связавшись друг с другом по телефону. «Чтобы не волновать народ», – как было сказано. Обсуждение было скомкано, никто из депутатов не выступил после формального сообщения комиссии. А кто они, эти депутаты? Почему они прячут свое политическое лицо? Что думает сам председатель? Я попросил разрешения присутствовать и выступить. После педантичного подсчета голосов разрешили, но с трибуны согнали, когда я поздравил присутствующих с демократической революцией в России. Не положено-де здесь делать политических заявлений.
Конечно, сейчас мы не можем назвать Смоленскую область «краем не пуганных секретарей». Их действительно спугнули, но они «вспорхнули» и … «перелетели на другую ветку», то есть уселись в советские кресла. Если нам предстоит пережить еще один вариант Вандеи, то на Смоленщине он найдет поддержку.

      1 сентября 1991 года

С. 46.  Декларация прав и свобод человека

На пути к свободе и благоденствию человечество фиксировало свои представления о личности в нравственных заповедях и соответствующих Документах. «Человек – мера всех вещей», – учил античный мудрец. «Только человек, а с ним каждое разумное существо есть цель сама по себе», – пришёл к выводу Иммануил Кант. «Человек создан по образу и подобию Божьему», – написано в Священном писании. Французская революция 1789 года создала «Декларацию прав человека и гражданина». Сразу после 2-й мировой войны ООН приняла «Всеобщую декларацию прав человека». А ныне мы с вами являемся свидетелями принятия на съезде народных депутатов 5 сентября 1991 года «Декларации прав и свобод человека».
Тяжко жилось гомо сапиенс во все времена, но шёл он в молельню, читал сочинение мудреца, читал Декларацию – и ему становилось легче: хорошие слова, как хорошее лекарство, снимали тяжесть.
Правдивое слово весь мир перетянет. Красиво сказано и во многом  верно. Но сколько раз правдивое слово вводило нас в заблуждение! Разве не шли мы за свободой, равенством, братством, справедливостью, чтобы прийти к ГУЛАГу?! Разве не стремились к изобилию, чтобы оказаться у разбитого корыта?! И вот теперь у нас новая Декларация. Кто даст гарантию, что наше государство будет блюсти всё то, что написано?
Преамбула плюс тридцать одна статья. В преамбуле сказано: «Высшая ценность нашего общества – свобода человека, его честь и достоинство». Великолепно! До сих пор о свободе у нас говорили как о познанной необходимости, о свободе действовать в рамках программы КПСС. А здесь вспомнили о свободе как таковой и достоинстве личности.
В статье первой декларировано, что «Каждый человек обладает естественными, неотъемлемыми, ненарушимыми правами и свободами». Обратили внимание: «естественными»? Мы же до сих пор удовлетворялись марксистской заповедью: человек, живущий в обществе, не может быть свободным от общества. Оказывается, это не так.
«Никто не может быть лишен гражданства или права на изменение гражданства», – сказано в пятой статье. В брежневскую эпоху лишили гражданства таких достойных писателей, как А. Солженицын, Г. Владимов, В. Войнович, В. Некрасов, Л. Копелев, В. Аксенов, В. Максимов. А сколько ученых, артистов изгнали! За что? За несоответствие образа мыслей «передовой теории». Сахарова хотели сгноить  в бессрочной ссылке. «Патриоты» усердствовали.
Особенно мила моему сердцу формулировка шестой статьи: «Не должно существовать никакой государственной идеологии, вменяемой в обязанности граждан». Душу выел марксизм-ленинизм нескольким поколениям. Будучи государственной идеологией, он спутал наше сознание, омертвил его на многие десятилетия, а воспитание молодежи в школе и институте превратил в оболванивание.
Тоталитарный режим превращает народ в быдло. Даже на праздник он его выводит организованно, стройными колоннами. По этому случаю специальные крикуны на трибуне выкрикивают бодрящие возгласы: «Ура!!!», «Да здравствует…!». А в Декларации мы читаем о праве на свободные митинги и демонстрации. Свободные. Никто не должен давить на твоё сознание. В партию, хочешь – вступай, не хочешь – не вступай, на твоей карьере это не отразится. У нас сейчас даже президент беспартийный. Меньшинству в коллективе обеспечены свобода и достоинство, никто тебя меньшевиком или троцкистом не обзовёт.
Статья 12. «Каждый человек имеет право на получение полной и достоверной информации о положении дел во всех сферах жизни». Но пока местные газеты на Смоленщине мало пишут о деятельности российских органов власти и предпочитают «размазывание» на полные страницы данных о межколхозном соцсоревновании, о незначительных фактах местной жизни.
Знаменательны упоминания в Декларации о презумпции невиновности, о недопустимости пыток при допросах, о соблюдении тайны переписки, телефонных переговоров, о неприкосновенности жилища, о праве на труд и его результаты.
 Статья 21. «Граждане имеют право покидать свою страну и возвращаться в неё, не могут быть высланы из страны». Место, которое нельзя покидать, мы называем тюрьмой. Вот так и была у нас построена тюрьма величиной с целую страну. Бежали из нее люди семь десятилетий. И сейчас по инерции бегут.
«Принудительный труд запрещен законом», – сказано в 23 статье. А как теперь быть с «узниками» общеобразовательных и прочих школ, которых каждую осень возят на колхозные работы?  Тут есть неясности.
В 24 статье Документ провозглашает: «Каждый человек имеет право на собственность». Это  очень важно – иметь свой «кусок»  и  не  стоять   всю  жизнь с протянутой рукой перед начальством. Собственность – это подстраховка от голодной смерти на тот случай, если работодатель (частник или государство) окажется вором или банкротом.
«Истина есть система», – написал великий философ. Мы отказались от коммунизма и переходим к демократии.  Будем надеется, что в новой системе Великая хартия прав не останется пустым звуком. Ведь у нас теперь есть многопартийность, свобода слова, разделение власти на  законодательную, исполнительную, судебную.

      13 сентября 1991 года

С. 47.  Уважаемая Вера Францевна!

Значки мы закажем. На первый случай штук 50. И старшеклассники купят. Я недавно ушел на пенсию – у меня есть связь со школой.
Нас, членов ДПР, всего 16. У нас пока слаба связь с населением. В местную газету пробиться трудно, свой стенд еще не поставили: есть трудности. А на митингах далеко не уедешь.
Коммунисты сидят всюду, теперь они только глубже проникли в общественную жизнь. Перекрасились. Но душу ведь не перекрасишь!
Вероятно, во главе Смоленской администрации поставят Орлова, председателя облисполкома, того самого Орлова, который по всем статьям в Верховном Совете РСФСР голосовал против ельцинских реформ. Дело в том, что формально к нему не придерешься, и во время путча он был в отпуске. Кроме того, все они там, в Смоленске, очень хорошо усвоили демократическую фразеологию. Так что провинция еще долго будет гнить при коммунизме. Минимум до следующих выборов российского  президента. КПСС под другим названием будет пытаться взять реванш. Её лозунги предельно просты: «Накормим народ!», «Наведём порядок!».
Моё отношение к Н. И. Травкину в известной мере изменилось. Он, кажется, как политик мыслит неглубоко, лишен гибкости, стремления понять интеллигенцию. Прёт из него подростковая ершистость, прямолинейность. Как тактика это приемлемо, но не как стратегия.
Эти ребята, типа Травкина, похоже, не имеют реального представления о том, с каким «зверем» мы имеем дело. Отсюда их кавалерийские атаки на Хасбулатова, на институт назначаемого главы администрации, на создание единого потока демократических сил.
Вы были правы в том, что современная политическая партия должна быть партией личностей, не массовой, не дисциплинированной по большевистски-нацистскому образцу, не готовящей себя к свержению власти. Когда-то армии шли в атаку плотным строем, ровными шеренгами, ломили, что называется, стеной. Побеждали, как правило, масса, организованность, дисциплинированность. Военная хитрость была элементарной. Ныне господствует рассыпной строй. Ныне один пулеметчик в окопе может решить исход боя. С политическими партиями произошла та же эволюция. За Рыжковым стояла армия хорошо организованных, но тупых партийных солдафонов. А победил Ельцин с помощью «вольных стрелков». Н. И. Травин, кажется мне,  «зациклился»  на тоталитарном представлении о партии.
Сильным и хорошо организованным должно быть демократическое государство. Даже жёстким, сказал бы я. А политическая партия не имеет права быть слепком государственной структуры.  Потому что партий много, они находятся в поиске, являются свободной школой гражданственности. Политические партии ближе, чем другие общественные организации, подступают к Его Величеству Демократическому государству, занятому реальным делом, но соблюдают дистанцию, корректность, не внося разброд туда, где необходимо единение. Выше парламента политическая борьба не должна подниматься. Тем более что наша экономика сейчас еще не может работать по принципу автопилота, как это имеет место на Западе. Пишу я это, скорее, для себя, чтобы самому разобраться в проблеме. Вероятно, у Вас уже всё давно разложено по полочкам.
Рутина партийной работы мне неприятна, и я скоро уйду в тень. Плохо с людьми, нет их. Одни заражены большевизмом, другие – наоборот. Интеллигенция в партию не идет. Да и нет её, есть просто люди с высшим образованием, которые или равнодушны к свободе, или, как и прежде, «просят денег да цепей».
      Всего Вам доброго.
      15 сентября 1991 г

С. 48.  Демократическая революция в России

От слова «революция» у нас, учителей, мозоль на языке – так часто мы его употребляли и употребляем в разных сочетаниях. Им перенасыщены все учебные пособия, оно звучит в лозунгах,  в стихах, в песнях. Чаще всего мы, конечно, склоняли «Октябрьскую революцию». А теперь вот случилась Демократическая революция в России. Хватит ли в нашей душе «пороху», чтобы постичь её закваску?
Я не случайно заговорил о «порохе». Дело в том, что истинный смысл августовских событий в Москве лишь относительно понят в интеллектуальных центрах страны, а на периферии царит мрак. Я имею в виду не информированность населения о защите Белого дома, но понимание значимости социального сдвига, который произошел в судьбе нашей Родины.
Местная власть у нас молниеносно опечатала имущество родной «матери» – КПСС, поменяла «флаг над сельсоветом», так сказать, переоделась в бело-сине-красные одежды и теперь делает вид, что всё так и было на Руси в последние семьдесят три года. А народ? Известная часть его приветствует изменение всей точки зрения нашей на свободу, приветствует, скорее, пассивно, чем активно. Но не менее известная – глуха и слепа к проблеме. «Рад ли я свободе? А зачем она мне, когда в магазинах пусто?», «Свобода? Но я и прежде не чувствовал никаких притеснений».
История полна парадоксов. Один из них – превращение революционного учения в чистую контрреволюцию. Именно такое случилось с марксизмом. Не могло не случиться. Общественная наука у нас в России застыла в своем развитии с 1917 года, когда к власти пришли наиболее последовательные ученики Маркса – догматики, буквоеды, «мессии». Претензия на окончательное решение проблемы в социальной сфере всегда ведёт в тупик. Далеко не всё в жизни решается раз и навсегда. Немецкие нацисты окончательно решали еврейский вопрос, российские марксисты окончательно решали судьбу классов. Те и другие потерпели фиаско. Одна из первых задач Демократической революции в России – дезавуировать большевистскую претензию на абсолютную истину.
Демократическая революция в России кардинально меняет вектор развития нашего Отечества (именно поэтому мы и называем её революцией). Это не улавливается с первого взгляда, и потому многие проходят мимо поистине эпохального события. Были и прежде идущие сверху попытки приобщить великую евразийскую державу к общему потоку западной цивилизации: восстание декабристов, реформы Александра II, царский Манифест от 17 октября 1905 года, реформы Столыпина, Февральская революция 1917 года. Однако всякий плод, очевидно, созревает в свое время.
Говорят, русские привержены рабству, крепостничеству, патернализму, над ними довлеет тяжёлая наследственность, свобода создана для других. Но я осмелюсь утверждать, что русские в этом отношении ничем не отличаются от других народов. Надо только беспристрастно посмотреть на вещи. Кто-то раньше проснулся от рабства, кто-то позже, но дорога у всех одна – к свободе. Я в это верю. Свободе труда, творчества, слова, веры, политическим свободам и т.д. Свободу, когда пришло её время, ничто не удержит.
«Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его», – учил главный классик. Его русские последователи и постарались на этом поприще. Партию революционеров они создали, диктатуру пролетариата установили, частную собственность ликвидировали. Всё перевернули вверх дном. Более чем полстолетия изводили они буржуазию, крестьянство, независимую интеллигенцию на пространстве от Тихого океана до Берлина и дальше. И преуспели. И назвали всю эту вакханалию прогрессом, освобождением пролетариата. Однако у истории был свой план, и от него не следовало отступать.
 Одна из особенностей Демократической революции в России состоит в том, что она всё ставит на свое законное место, исправляет порчу, принесенную большевистской контрреволюцией октября 1917 года. Кто трудится, снова становится хозяином, всем возвращаются отнятые узурпаторами права и свободы. Реабилитируется предпринимательский труд в полном объеме. Если Рим спасли гуси, то Россию спасут предприниматели, образно выразился наш бывший премьер Иван Силаев. Всё, что было нагло навязано великому народу, отторгается по закону несовместимости – атеизм, вождизм, уравниловка, монополизм в идеологии, политике, экономике.
Характерна относительная плавность перехода из одного общественного состояния в другое. Демократическая революция в России не претендует на роль исторического «локомотива», под колесами которого должны неизбежно погибнуть люди, много людей, она стремится к тому, чтобы все отстраненные властители были устроены на работу в новой системе, даже на руководящую работу. Более того, находящиеся у власти бывшие диссиденты довольно рьяно защищают права своих прежних мучителей. Пришедшая власть ничего не  разрушает «до основанья», но преобразует тоталитарные общественные отношения  в демократические с помощью демократических законов, принимаемых свободно избранным парламентом. Она не поднимает без причины на высоту тех, «кто был ничем», но чрезвычайно высоко ценит компетентность. Не стремится уничтожить классы, прослойки, ликвидировать существенные различия между городом и деревней, умственным и физическим трудом, но действует по модели самой истории.
Демократическая революция в России не занимается очернительством прошлого нашей Родины, она просто переоценивает всё, что у нас было и что есть с позиций общечеловеческих ценностей, самозванцев ставит на место, кое-кому указывает место «у порога». Символически начал её Горбачёв, а закончит Ельцин, водораздел между двумя этапами – путч 19 августа 1991 года, ускоривший ход событий.
Всякие крупные перемены в обществе, перераспределяющие власть и богатство, не могут не затормозить производство материальных благ, не создать благоприятную почву для развития преступности. По крайней мере, мировой опыт свидетельствует об этом. Но коль скоро новые экономические отношения (впрочем, старые, как мир) и соответствующее им право входят в действие, производство вновь начинает свой разбег, и преступность входит в рамки. Необходимы, разумеется, политическая воля преобразователей и время. И степень торможения здесь зависит от глубины и обширности перемен. Силы, уходящие с политической арены, не могут не проклинать силы, их отстранившие, – на этот счет психология еще не ошибалась. Не могут не желать углубления кризиса, чтобы на прощание крикнуть: «Так вам и надо!» Но старый крот – мировой разум – роет, и никому еще не удавалось остановить его работу.

      22 сентября 1991 года

С. 49.  Этапы прогресса – этапы свободы

Да, общество расколото на два противоположных «класса» – сторонников тоталитаризма (проще: диктатуры, порядка любой ценой) и сторонников демократии. Это – не Марксов принцип, не деление граждан по отношению к собственности (богатые – бедные), но размежевание их по отношению к свободе. Необычно для нас? – Необычно. Потому что мозги наши обрабатывались на «марксистском станке»  очень долго. Шлифовались, закалялись и т.д. Но история поменяла шкалу ценностей. Из подростка вырос юноша, – и тут ничего не поделаешь.
Общество всегда делилось на подневольных и тех, кто держал их в неволе: рабы и рабовладельцы, крепостные и феодалы, зеки и их охранники, верноподданные тоталитарных государств и их жестокие вожди. У человечества тяжёлая наследственность. Был ли свободен рабовладелец? Ну что это за свобода: живи и оглядывайся – как бы тебе рабы голову не снесли! Таково же положение феодала, вождя – узурпатора власти, партии – узурпатора власти. Они живы лишь непроницаемой охраной – войском, опричниками, гестапо, ЧК. Массовым террором.
Если жива психология раба, то жива и психология рабовладельца. И полюса эти потеряют остроту (потеряют остроту, но не исчезнут), когда в обществе будут преобладать граждане с психологией свободного человека. Если свободен я, то свободен и ты, и он, и все мы. Подхалимам придется выпрямить спину, ретивым начальникам – уважать достоинство подчиненных. Я говорю о психологии, о духовной свободе прежде всего. Если человек душой раб, то освободить его невозможно, ибо освобожденный от одной зависимости, он тут же попадет в другую.
Моё представление исторического прогресса – освобождение личности, личностей, общества. Освобождение экономическое, политическое, духовное. Этапы прогресса – этапы свободы. Жуткие рецидивы рабства пережила Европа в XX веке – большевизм, фашизм. И она не застрахована от подобных рецидивов в веке XXI.
А кому труднее на свете живется – человеку зависимому или свободному? На первый взгляд, – зависимому: он больше работает, исполняет чужую волю. Но, на второй взгляд, – нет более тяжкой ноши, чем ответственность, которая присуща только свободному человеку, ответственность за себя и за всех. Не случайно подданные тоталитарного государства, когда колеблется их ритм жизни, когда пересматриваются политические ценности в пользу свободы, проклинают «так называемых демократов» и снова просят цепей, более прочных. Как ни убого живет наш колхозник, а фермером стать не хочет. Успехом пользуется лозунг Нины Андреевой «Социализм или смерть!». Гекачепистов поддержало около 40% населения, Российскую Конституцию, которая дает гражданам свободу, депутаты из группы «Коммунисты России» назвали «Конституцией воров и грабителей». Полмира захвачено рабством. Вы видели, как поддерживает Фиделя Кастро толпа, как неистовствует?! Да, рабство для многих – положение привычное, а свобода им мало знакома. И это грубый факт реальной жизни. Используя многолетнюю привычку работника к зависимости, номенклатура КПСС довольно легко сформировала ОФТ – Объединенный фронт трудящихся.
Конечно, без системы нет жизни. И без умных руководителей. Вывалившийся из системы человек легко может погибнуть, как вывалившийся из гнезда птенец. Но она может и задавить человека, как глупая наседка давит своих цыплят. Большевизм – жестокая экономическая и политическая система. Теперь мы об этом сполна узнали, близко познакомились со специалистами по «мокрому делу».
Я изучал труды В.И. Ленина в студенческие годы на философском факультете МГУ. Но открыл их истинный смысл, лишь прочитав эссе писателя В. Солоухина «Читая Ленина», где даётся сжатый анализ статей «Сумеют ли большевики удержать власть» и «Об очередных задачах советской власти». Цитирую Владимира Ильича по Солоухину: «Хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность являются в руках пролетарского государства, в руках полновластных советов самым могучим средством учёта и контроля. Это средство контроля и принуждения к труду посильнее законов конвента и его гильотины. Гильотина только запугивала, только сламывала активное сопротивление, нам этого мало…Нам надо ЗАСТАВИТЬ РАБОТАТЬ в новых организационных рамках». «От трудовой повинности в применении к богатым власть должна будет перейти, вернее, поставить на очередь задачу применения соответствующих принципов к большинству трудящихся рабочих и крестьян».  «Для учёта производительности и для соблюдения учёта необходимо устроить промышленные суды». «Организация учёта, превращение всего государственного механизма в единую крупную машину, в хозяйственную организацию, работающую так, чтобы сотни миллионов людей руководствовались одним планом, – вот та гигантская организационная задача, которая легла на наши плечи».
 «Зачем  потрошить народы, истреблять физически лучшую часть каждого народа, морить его голодом, держать в тюрьмах и лагерях, загонять в колхозы? Всякий труд – тяжек. А когда он трудовая повинность, он тяжек стократ», – вывод писателя. Однако это тот самый ленинский «шаг вперёд», за которым последовали его «два шага назад» – НЭП 1921 года, вынужденный трюк коварнейшего из политиков. Потом ещё будут «шаги» –  сталинский «шаг вперёд» (коллективизация), хрущёвские «два шага назад» (разоблачение культа личности Сталина), брежневский «шаг вперёд» и горбачёвские «два шага назад». На этом политический «танец» большевиков в России оборвался. Бог пожалел нас.

      4 октября 1991 года

С. 50.  В Администрацию президента

Уважаемый Валерий Антонович!
      Реформы остановились, производство останавливается. На выборах 24 ноября коммунисты снова проведут своих людей на должности мэров городов. Срочно назначайте губернаторов, хотя бы до следующих выборов!
     Почему не назначаете главой администрации в Смоленске Фатеева, директора Вяземского льнокомбината, рекомендованного демократической общественностью?
      Многие демократы ведут себя безответственно и даже постыдно.
     Простите за вмешательство и категоричность суждений.
     С уважением, Корягин Сергей Осипович, учитель-пенсионер, председатель Гагаринской организации ДПР.

       6 октября 1991 года