Монолог дипломного мужа

Жена получила диплом.
Эти три слова, постоянно меняя их местами, я пишу на бумаге и в компьютере, выцарапываю на заборах и стенах.
Я говорю их собственному отражению в зеркале, полощу ими уши знакомых и собственный рот.
Я пытаюсь осознать и выжечь эту новую истину на изрядно облупившемся фасаде своего сознания.
Жена получила диплом.
Что-то изменилось в пространстве – неуловимо, незримо, неслышимо – но изменилось. Флюиды, пронзающие воздух, утратили агрессию, чакры тела раскрылись, словно цветочные бутоны, фестончики души заискрились и потеплели. Эверест немытых тарелок рассосался с тяжёлым стеклянным грохотом; Джомолунгма грязного белья канула в Лету стиральной машинки; осадные укрепления из лекционных конспектов были демонтированы. На плите жертвенно задымилась кастрюля с борщом, а на меня обратили внимание.
Но так было не всегда.
Мужья бывают дачными, это мы знаем благодаря классику, а ещё мужья бывают дипломными. Если над первыми царит Дух Семейственности, то вторые являются жертвами беспощадного женского диктата, добровольными рабами матриархата, бесправными заложниками воинствующего феминизма. Жена-жрица, закатив глаза, общается с высшими мирами, с пулемётной скоростью стенографируя получаемые откровения, а муж – несчастный, забытый, робкий – пытается чмокнуть любимую в плечико, заранее дрожа чреслами и членами, ибо даже невинный поцелуй вызовет необратимую реакцию.
«Ну угомонись же ты, похотливое животное...»
Дипломный муж – это пять минут близости раз в три дня (но не три раза в день, не путайте) – и какие это минуты! Во время сближения в глазах любимой блуждают болотные огоньки умных слов, заканчивающихся на «...-ция», и напряжённая всеобъемлющая мысль. На работе завал, до сдачи диплома два дня, как-то там дочке живётся у родителей, надо заплатить за квартиру, а ещё сто лет не встречались с хорошими друзьями Ивановыми, нехорошо, нехорошо, а дипломная руководительница дура, а оппонента вообще надо было в детстве мокрой тряпкой, ой, блин, а у меня же во второй главе диплома эпиграф не поставлен, надо поставить прямо сейчас, а то потом забуду, прямо сейчас надо поставить эпиграф, ну слезь же ты с меня, похотливое животное...
Я лежу на диване, словно гордый фрегат, выброшенный на берег, и пытаюсь осознать перемены, произошедшие в мире. Сердце моё жестоко изранено, плоть иссушена, глаза покраснели от недосыпа, а по щекам, точно мох по скале, ползёт густая щетина.
На протяжении трёх недель мы спали среди книжно-газетных развалов, из которых целыми днями с обезьяньей сосредоточенностью выискивали какие-то цитаты. А ещё мы читали вслух подавляющие своей бессмысленностью изыскания, написанные маленькими полуувядшими женщинами, которые живут с мамой и кошкой.
Я чувствую кончики своих пальцев – я жив. Приложив усилие, встаю с кровати и, пошатываясь, делаю несколько шагов.
Бреду по квартире, которая меняется на глазах, словно в ней открылось новое измерение. Законы этого пространства неведомы мне, и я поражаюсь, не находя знакомые очертания: всё слишком зыбко.
Из большого старинного зеркала на меня смотрит взъерошенное существо с чёрными кругами под глазами, густой щетиной на впалых щеках, тусклым взором и не вполне здоровой улыбкой. Я слегка киваю этому существу и осторожным шёпотом сообщаю ему новость – давно ожидаемую, самую главную, самую важную новость, вернувшую меня к жизни:
«Жена получила диплом!»