Чем меньше, тем быстрее...

Водка никогда не оставляла мне шанса на спокойное дружеское застолье. Она сначала дарила теплоту и душевное спокойствие, а после давила нервозностью и раздражительностью. По началу начинал чесаться язык от желания поболтать, потом начинали чесаться кулаки от другого желания. И вследствие этого всё кончалось не так хорошо, как хотелось бы. Посему в последнее время меня на дружеские сабантуи не звали. Не то чтобы я очень обижался, но на душе было как-то не приятно. Начинало одолевать одиночество, и я решил исправиться. Это, прямо сказать, мне давалось не легко. Месяца три я пил, немного, в компании посторонних людей, которые не знали о моём почёсывании. И мне удавалось уйти до того, как мой язык уже перестанет, а кулаки начнут чесаться. По району перестали ходить толки про мою болезнь, это меня вдохновляло ещё больше. Друзья, наблюдая за моими стараниями, с пониманием и одобрением отнеслись к тому, что я наконец-то взял себя в руки. И вот настал тот долгожданный день, когда я вновь оказался на дружеской вечеринке.
Вечер начался просто превосходно. Друзья, ещё не доверяя мне в полной мере и потому перестраховываясь, наливали чуть-чуть и через раз. Я не сердился и даже шутил, что, мол, чем  меньше пьёшь, тем быстрее пьянеешь. Время шло, и я действительно начал пьянеть быстрее остальных. Мне было довольно хорошо и захотелось разговоров на задушевные темы. Началась первая стадия болезни, зачесался язык. Было приятно, что от разговора со мной никто не отказывается, и вскоре язык мой устал, насытившись общением.
Я сдерживался, как только мог. Ходил курить каждые пять минут. Пытался снова заводить разговоры. Но сила воли видно слаба или такова судьба, однако началась вторая стадия, зачесались кулаки. Что было дальше описывать не стоит. Было, примерно, как в той песне у Высоцкого «Ой, где был я вчера».
С тех пор прошёл почти год. Я вообще перестал пить всё, что горит и пенится. Однако друзья меня больше не зовут на застольные посиделки. Спрашивал их уже не раз, мол, почему. Они в один голос говорят: «Пить не умеешь. Тебя, как горбатого, только могила исправит». На что я с досадой говорю в своё оправдание: «Я же говорил, чем меньше пьёшь, тем быстрее пьянеешь и дуреешь».