Ода власти, третья

   Я сказал, раз уж ты стал президентом, то хотя бы ради своей собственной семьи и детей - а не ради страны и народа, как это предначертано тебе -  надо бы постараться  быть порядочным главой государства.
Однако как первый наш президент, так и второй, который пришел ему на смену в ходе революции, отличаются большой любовью к своим детям и это, похоже, является главной проблемой для нашей власти и народа в целом.
В одном из телевизионных интервью главе страны был задан вопрос об
его отношении к семье в свете обвинений некоторых оппозиционеров его сына в том, что он активно занимается бизнесом и даже контролирует кыргызский бизнес, как, впрочем,и младшие братья самого президента.
Ответ президента был по-человечески прост и внятен. Он сказал, что как бы кто ни критиковал действия его родных и близких, в том числе и его сына, они навсегда останутся для него родными и близкими, что даже если они будут вести себя иногда не совсем  достойно и совершать ошибки, он никогда не сможет порвать с ними.
«Это мой сын,  - сказал президент, - у которого уже есть свой сын и мой внук, и к кому, как не к ним, я вернусь на старости лет, когда уже не буду президентом, нянчить внуков и правнуков".
Замечательные слова и реакция любящего отца семейства! Однако президент страны это отец всего народа и такие слова и мысли должны быть обращены в первую очередь ко всему кыргызскому народу и обществу Кыргызстана. То, что можно сказать обычному отцу, нельзя говорить президенту страны, особенно если этот  президент пришел к власти в ходе народного восстания против семейного правления.
В противном случае, у народа сложится мнение, что  глава государства больше ценит судьбу своей семьи и мир,порядок и гармонию в своей семье больше, чем то же самое в пределах всей страны.
Но горькая ирония судьбы заключается в том, что если ты глава государства, то истинные гармонию, любовь, безопасность и порядок в семье тебе не удастся построить, если ты не будешь изо всех сил добиваться этого прежде всего для всего народа. Любимые дети и близкие, даже если они будут любить тебя, отвернутся от тебя душой на склоне твоих лет, потому что поймут, что ты был несостоятельным президентом,обрекшим на страдания слишком много людей из-за своей несостоятельности и некомпетентности на посту главы государства.

На месте нашего президента Перикл ответил бы на вопрос журналиста совсем по=другому. Он бы, наверное, сказал, что уже издал указ о том, чтобы ни один инвестиционный институт в стране не выдавал кредитов его близким и сыновьям, потому что они  - обеспеченные люди. И если кто-то из его близких и братьев (имеется в виду Перикл) уже занял высокую государственную должность или весьма прибыльное место,этот великий человек не задумываясь снял бы с должности и своего родственника, даже если это был его любимый сын, а также наказал того руководителя или министра, который допустил подобное нарушение его  указа. Конечно, родные  Перикла были при его жизни «ущемлены» в том плане, что не могли заниматься государственными хищениями, коррупцией и воровством. Однако те, кто хотели  богатеть, имели возможность делать это – на равных условиях со всеми -  и  все равно были в привилегированном положении, так как страной руководил их родственник, излучающий славу своего гения на всех посвященных.

Напомним также, что Перикл еще до того, как был избран царем Греции,принадлежал к богатым людям этой страны, владел  процветающим обширным хозяйством, и это его богатство было достигнуто целиком за счет образцового менеджмента. Таким образом,  он  обеспечил прекрасным содержанием своих близких и наследников и при этом за десятилетия  своего правления не позволил им  впасть в мерзость коррупции,воровста и другие пороки.

К сожаленью, историки умалчивают относительно его  свободного времяпровождения в кругу семьи: этот великий человек до самой  своей смерти был занят  государственными делами во имя величия и процветания Греции.
Однако, вне всякого сомнения, он был лучшим отцом  в истории человечества.  Как и лучшим царем и президентом.  Его близкие, родные и весь народ Греции в полной мере осознали и  поняли это лишь после его смерти.