Отрывок

Она шла медленно. Боязно. Страх прошивал ее тело грубой нитью, щедрыми стежками. Каждый стежок оставлял после себя саднящую боль.
 Он просил не идти за ней, но слишком явно слышала она Его восклик. Приглушенный, будто Он просто громко застонал. Почти сразу-же этот крик – стон оборвался. И слишком явная была тишина, нарушаемая лишь возней в сумраке каменного коридора.
 На дворе была ночь. Окна из цветного стекла, изображающие святых, не пропускали внутрь церкви даже лучика ледяного света, который излучал  белоснежный диск в небесах. Но Ее глаза привыкли к темноте, и теперь Она шла, прижавшись голой спиной к ледяным камням стены. Стараясь ступать бесшумно, Она лишь распаляла в себе желание сорваться с места и побежать в совершенно противоположенную сторону. Но Он был там. И, возможно, был еще жив. Возможно. Она почувствовала, как немеют Ее пальцы. Попыталась сосредоточить взгляд на одном из высоко сидящих окон, но все вращалось в Ее глазах, превращаясь в сплошную серую массу. Остановившись, Она запрокинула голову и съехала по камням на пол, прижав колени к груди. Она чувствовала, как дрожат Ее ноги.
 Ей было только 20. Черные и совершенно прямые волосы достигали ее поясницы. Длинные ноги позволяли быстро бегать, сильные руки – отлично драться. Прелестное лицо сбивало врага с толку. Только если враг был человеком. Впервые за все свои 16 лет Она испытывала такой всепоглощающий страх перед встречей с тем, кого ей предстояло убить. Это было Ей впервой. Она боялась. Но не перед встречей с оборотнем, а перед тем, что Она увидит за углом. Она боялась увидеть Его. Боялась того, в каком состоянии Его тело. Боялась поверить в то, что ее единственный учитель – провожатый и самый красивый и отважный в мире мужчина, обладатель сильного и смелого сердца, мертв. Она отказывалась верить.
 Она знала его с десяти лет, когда она заблудилась в лесу, а он подобрал ее уже почти в бессознательном состоянии…
 … Она подняла глаза на шорох листвы рядом с собой. Мысли о диких животных покинули ее. А мысль о глотке воды поселилась в голове. Руки жгло от укусов прожорливых муравьев. Второй день она не двигалась с места, и третий день не ела. Тощее тельце лежало абсолютно безвольно.
 Она подняла глаза и увидела мужчину. На нем был черный плащ с капюшоном. Руки затянуты в перчатки. На перчатках – кожаные нашивки, чтобы меч не скользил в руке. Черны штаны обтягивали сильные, стройные бедра. Высокие сапоги до колен были с заостренными носками и золотыми пряжками. Батистовая рубашка облегала широкие плечи. Медленно, надменным кивком головы, он сбросил капюшон, и сердце маленькой девочки замерло. Волосы, цвета вороньего крыла. Несколько прядей падало на широкий лоб. Брови были чуть приподняты. На смуглой коже ясно был виден тонкий шрам идущий от виска до уголка выразительных губ. Нос прямой, чуть вздернутый на конце. Глаза… Его глаза обволакивали ее. Они были невероятного цвета. Такого цвета не было в природе. Цвет чистого неба, умноженного на тысячу. Это единственное сравнение, которое пришло в голову девочке. Глаза светились в буквальном смысле слова. Обрамленные длинными ресницами, они были неотразимы.
 Он подошел, протянул ей руку, и сказал: «Если ты возьмешь меня за руку сейчас, то не отпустишь никогда…»
 И она была с ним все эти десять лет.
 Он был так же молод и красив, как сейчас. И  никто бы не сказал, что ему совсем недавно исполнилось 400 лет. Он научил ее драться, и в результате побеждать. А теперь… теперь его нет.
 Дрожащий вздох вырвался из Ее губ, и она встала. Достав кинжал из ножен, прикрепленных к Ее бедру, Она медленно пошла дальше. До угла осталось два – три локтя, когда Она остановилась. Перехватив оружие поудобнее, Она резко подала тело вперед и свернула в коридор, замерев в боевой позе, издав гортанный звук, который обычно придавал Ей силы в бою. Кинжал задрожал в Ее руке. Сначала мелко, а затем дрожь Ее рук стала такой крупной, что оружие выпало из поледеневших пальцев. Оно проскрежетало по каменному полу и замерло, перекатываясь с одного бока на другой, издавая легкий хрустящий звук.
 Она с отрешенным лицом подошла к чему-то бесформенному, лежащему на полу в луже красной жидкости. У нее медленно закрылись глаза. Она судорожно сглотнула, стараясь выбросить вид остатков дорогого ей человека из памяти. Теплая, почти горячая кровь касалась Ее кожаных сапог. Она чувствовала, как дрожат Ее губы. Как трясутся поджилки на ногах. Она опустилась на колени перед телом и подняла руки. Она плотно прижала ладони к ушам, и Ее рот медленно открылся. Сильные легкие наполнились воздухом.
Крик.
Нечеловеческий крик наполнил коридор и молнией пронесся по самым отдаленным закоулкам церкви. Она кричала, на сколько позволяли голосовые связки. Напряжение узлом затягивалось в Ее горле. Крик пронзил  Ее тело. Он продолжался… продолжался… наполнял Ее отчаянием, которое тут же находило выход в крике. Крике души, не знающей покоя. Ее души. Боль, накопившаяся за это время, недавний страх, обволакивающий ужас, и какое-то еще чувство, о котором Она не знала. Которое было запрещено в бою. Настоящие воины не знали этого чувства.
 Крик все продолжался. С деревянных полок для подсвечников сыпалась труха. Он набирал громкость, звенел в ушах, въедался в камни. На потолке дрожала паутина, и проснувшийся паук беспокойно забился в щель. Одно из церковных окон треснуло, исказив лицо одного из святых. Затем медленно наклонилось и полетело вниз…
  Стекло достигло пола в нескольких метрах от Нее, и с оглушительным треском разорвалось на миллион осколков, но даже этот звук не затмил Ее крика, который все набирал силу. Теперь он скорее напоминал ультра звук. Все внутри Нее дрожало от напряжения. Сосуды на висках выступили, а руки сжались в кулаки.
  Он оборвался так же внезапно и еще долго слышался где-то далеко от этого места. Она медленно согнулась напополам, судорожно хватая ртом воздух. Все Ее тело дрожало. Напряжение в горле сорвалось, и теперь медленно нарастало в голове, давя на глаза.
 Она слышала хруст цветного стекла за своей спиной. Кто-то подошел к ней сзади. Она готова была почувствовать удар сильной лапы того существа, что убило Учителя, и закрыла глаза. Но ничего не произошло.
 - Может, не стоило мне убивать этого монстра, если тебе это так не по душе? – раздался сзади до жути знакомый голос, и Она медленно повернула голову. – Встань. И никогда не стой передо мной на коленях. Даже если я когда нибудь стану подобным разодранным телом. А это когда нибудь случится.
 Учитель говорил спокойно, но Его светящиеся прекрасные глаза излучали довольство тем, что Он стал так Ей дорог.
 Она встала, не отрывая от Него глаз. Она хотела что-то сказать, но воспаленное горло издавало только хрип.
 - Идем. И пусть Ангелы, возводящие когда-то эту церковь, простят тебя за это стекло. – Он взглядом указал на осколки, но полуулыбка выдавала несерьезность Его слов. – Идем. Идем же!
 Она не могла двинуться с места. Ее ноги так дрожали, что Она едва стояла.  Она не верила, что Он жив, как несколько минут назад не верила, что Он мертв. Наконец-то Она шагнула к нему, и крепко обняла за шею, словно маленький ребенок (или взрослая девушка?), прижавшись к сильному и теплому плечу. Он взъерошил Ее тяжелые волосы. Улыбка коснулась прямой линии губ.
 - Тебе нужно еще многому научиться. – Тихо сказал Он, прижимая Ее голову к своей груди. – Очень многому… Я научу тебя. Не бойся, я все еще с тобой. Я всегда буду с тобой. – Он говорил совсем тихо, почти шептал, и Она чувствовала, как ровно бьется Его сердце. Сильное и смелое сердце…