Передозировка

К сорока пяти годам Митя, как и предполагал, перенес инфаркт, оклемался после него и перестал дергаться. Он дорос до старшего конструктора в «Металлопроекте», зарплата устраивала, работа нравилась. Его кульман стоял в маленьком кабинете у окна, и работать на нем было уютно.
История началась, когда освободилось рабочее место напротив. Техник Ксения Петровна ушла на пенсию. Митя обрадовался одиночеству, работал спокойно, в обед пил чай с бутербродами и часто, как ответственный работник, брал чертежи домой – доделать вечером. Дома у него тоже был кульман – самодельный, он любил работать долго и очень часто ложился спать за полночь. В его комнате стоял маленький диван, и Митя засыпал на нем, не беспокоя среди ночи свою супругу Марину Ивановну. Обязанности мужа  он исполнял один раз в неделю, в пятницу. Его жена была готова принимать его и почаще, но как-то привыкла и устоявшийся порядок не меняла.
Крепкий домашний быт, авторитет на работе,  имидж серьезного, ответственного человека  нравились Мите и давали удовлетворение жизнью.
Однажды Митин начальник вызвал его в свой кабинет и представил нового техника Юлю. Митя поздоровался, представился и повел Юлю к себе. Он показал ей рабочее место, рассказал о распорядке дня и объяснил, что нужно делать. В обеденный перерыв, доедая бутерброд, он отметил про себя, что Юля очень красива.
Юля действительно была красивой, стройной и свежей. Она совсем недавно стала техником  и еще мало что понимала в этой работе. Зато она любила музыку, кино, любила ходить на свидания и нравиться мужчинам. Ее длинные ресницы обрамляли огромные красивые глаза, каштановые волосы лежали в стильной, модной прическе, а влажные губы были всегда приоткрыты. Как для поцелуя. Несмотря на эти скрытые желания, придя работать в «Металлопроект», такой солидный проектный институт, Юля решила стать хорошим техником и поэтому с первого дня настроилась в рабочее время на работу. Она спрашивала Митю обо всем, выясняла все тонкости дела. И дело пошло!
Митя, вообще, к женскому полу относился хорошо, по молодости любил пофлиртовать, но сейчас не увлекался этим и следил за своим здоровьем. Особенно за артериальным давлением.
Юля, привыкшая к мужскому вниманию и умеющая себя красиво и таинственно подать, без всякой задней мысли одаривала собой и Митю, отработанно распахивала ресницы, шутила и улыбалась. Митя увлеченно передавал ей свой опыт и отношение к работе. Ведь чертежи, которые он выпускал, были для него не просто чертежами. Уголки, сварные швы, косынки, сечения металла одушевлялись Митей в листе и жили своей металлической жизнью. Особое значение имели разрезы, в них он раскрывал смысл и задачу конструкции. По сути. В разрезах внешнее наполнялось внутренним, и только Митя, как ему казалось, понимал это. Перед работой он всегда остренько оттачивал карандаши, чистил резинку, аккуратно «кнопил» к кульману новый лист. Юлю это смешило. И нравилось. Она тянулась к Мите как к профессионалу высокого, высочайшего класса.
Через неделю совместной работы Мите захотелось поговорить с Юлей не только о металле. Съев свои бутерброды за половину отведенного на эти цели обеденного времени, он вышел на жаркую летнюю улицу, дошел до угла, к киоску  мороженого, и купил эскимо. Вручая его Юле, он сказал коротко и просто:
– Это вам!
– Мне? – удивилась Юля. – Это единственное, чего мне хотелось сейчас, в этой жаре! Как вы догадались?
Митя смущенно потупился и ничего не ответил. Юля игриво заявила:
– За это я должна вас расцеловать.
 Митя смутился еще более.
– Ну что вы? – он смотрел на Юлю и радовался. В душе. Не расцеловав наставника, Юля откусила немножко.
– А вы не хотите мороженого?
– Хочу, но после вас, оставьте мне немного, – Митя сел за свой кульман.
– Я съем весь шоколад, если хотите, кусайте сейчас. – Юля протянула ему эскимо. Митя  выглянул из-за кульмана, смело, как в молодости, встал, подошел к девушке и откусил прямо из ее рук.
– Спасибо!
– Это вам спасибо! – Юля окатила его веселым смехом и любовью.
Митя вернулся на свое место встревоженным. «Какая милая девочка и как ко мне неравнодушна», – подумал он и думал об этом до конца недели. На работе и дома. В пятницу, в конце рабочего дня он, сам не понимая, как это произошло, подобрался к Юле сзади и коротко поцеловал в щеку и шею. Юля женственно охнула.
– Вы же меня всю искололи.
– Простите, я не хотел. – Митя грустно распрощался с девушкой на выходные.
«Вы меня всю искололи, – повторял он про себя, пока ехал домой. – Так могла сказать только настоящая женщина». Митя тер щетинистую щеку и улыбался. На выходных, предвкушая продолжение отношений с Юлей, он был небывало ласков с женой. Субботним утром принес ей кофе в постель, долго сидел, прижавшись к ее боку у телевизора, и, нарушая традицию, пришел к ней еще раз в ночь с субботы на воскресенье. Наутро Марина Ивановна поднялась выше этажом, к закадычной подруге Тамаре и рассказала ей о последних событиях во всех подробностях:
– Митьку не узнать! Такой ласковый. На себя не похож!
Опытная Тамара сразу догадалась о причине такой метаморфозы, но, чтоб не огорчить соседку, не имея  подтверждений догадкам, от комментариев воздержалась.
В понедельник, придя на работу, Митя галантно, по-старинному раскланялся перед Юлей. Та ответила ему дружелюбным взмахом крыльев – ресниц. Митя переполнился счастьем и дальше все рабочее время украдкой наблюдал за девушкой, ерзал на своем стуле, носовым платком собирал пот с широкого лба.
В течение недели Митя ходил к жене каждую ночь. Он жал ее что есть сил и засыпал полностью измотанным. Марина Ивановна улетала на небеса и плыла там, как облако в потоках ласкового ветра. На работе в пятницу Митя совсем потерял покой, он буквально ел глазами  предмет своего увлечения, работа не шла, он беспрерывно потел и суетился. Юля же, как будто ничего не замечая, отвечала на его знаки внимания просто и естественно. Иногда она смущалась, и на ее щеках выступал легкий, нежный румянец, иногда провоцировала Митю сама. Она даже почему-то не пошла на обед.
– Нельзя все время сидеть на стуле. Мы будем делать производственную гимнастику, – Юля устроилась посредине кабинета  и начала выполнять упражнения. Движения ее были красивы и женственны.
– Повторяйте за мной, – поманила она Митю. Тот подчинился, встал рядом и повторял, пока не запыхался. Затем присел, любуясь девушкой. При движении рук вверх,  ее воздушное платьице легко вздымалось, обнажая красивые, как будто скульптором вылепленные, загорелые колени. Юля тянулась к потолку, Митя – к ее коленям. Когда же Юля в конце занятия запрыгала, меняя положение ног: вместе-врозь, вместе-врозь, Митя не выдержал. Он подошел и, глядя прямо в глаза,  прерывисто произнес:
– Я хочу быть с вами!
– Как это? – ресницы девушки запорхали, как крылья бабочки – быстро и часто.
– Поедемте со мной.
– Куда?
– Мы купим шампанского и будем любить друг друга!
– Я вас и здесь люблю! Вы такой добрый, и так много мне помогаете!
– Я не об этом! Хотя... – Митя окинул комнату взглядом, который остановился на маленькой кожаной кушетке в углу, у чайной тумбочки, – Можно и здесь. Вы удивительно правы. Сколько там времени у нас осталось от обеда? 
Не дождавшись ответа, он схватил какой-то пакет и уже в дверях крикнул:
– Ждите! Если задержусь, прикройте меня.

Митя вернулся с шампанским, шоколадом, фруктами, печеньем и конфетами. Он быстро запер дверь кабинета на ключ и «закнопил» стеклянное окошко в коридор куском ватмана. Затем расставил на тумбочке принесенное и слегка выдвинул кушетку.
– Присаживайтесь здесь, пожалуйста!
– Зачем это? – присев, спросила Юля.
– Сейчас вы все узнаете! – За неимением бокалов Митя наполнил шампанским чайные чашки и произнес тост. – За нас!
Он присел рядом с девушкой на пол и, приподняв край платья, нежно поцеловал ее бедро выше колена. Он шел дальше и выше, все распаляясь и распаляясь. И когда он почти добился своего...
Митино лицо побагровело, затем  посинело, губы стали фиолетовыми, он скатился на паркет, задыхаясь и хватая воздух широко раскрытым ртом. Юля, наспех оправив платье, судорожно задвинула кушетку, убрала лишнее с тумбочки, сорвала ватман с окошка и позвала на помощь. Сбежались сотрудники, приехала скорая. Мите сделали укол, было диагностировано предынфарктное состояние, и его на носилках, укрыв до подбородка белой простыней, увезли в стационар. По дороге случился второй инфаркт.
Полтора месяца Митя провалялся на кардиологии, снова оклемался и снова вернулся на работу. Техника Юли в его подразделении уже не было.
И хорошо.
Митя знал, что третьего инфаркта он не перенесет.