Гибнет город - отрывок из повести

ГИБНЕТ ГОРОД…
(отрывок из повести «Тёлка и Фиалка»)

… Милый, милый Олег Ильич, вы ХОТИТЕ, чтобы я вам напоминала о себе? Да я буду, буду напоминать; стала бы писать не изредка, а хоть каждый день, да кто я такая, чтобы докучать вам мелочами своей обыкновенной жизни? Боюсь я соваться в ваше нынешнее существование, и очень мало о нём знаю – только то, что вы сами мне напишете. А вы не пишете о том, кто вас окружает, и чем вы живёте… В политике и спорте я вам буду плохой собеседницей. Стану писать о том, что меня занимает – а вдруг вам это не нужно? О прочитанных книжках? О дурацкой жизни вокруг, о наглом истреблении вашего родного города в угоду толстым кошелькам? У меня самой уходит почва из-под ног, когда я вижу, как крушат целые кварталы старинных зданий, чтобы возвести очередной стеклянный уродец бизнес-центра или отеля – всего лишь насос для выкачивания всё тех же денег… Я была счастлива, что живу среди дивной красоты, любоваться которой приезжают со всего света; я думала, что уж этого у меня никто не отнимет! И напрасно думала. Ещё на заре нового русского капитализма городские власти цинично заявили, что тут будут обитать БОГАТЫЕ, а нас, кто жил здесь с рождения и чьи предки строили всё это, вышвырнут на дальние выселки, раз не умеем мы урвать в этой жизни жирный кусок и туго набить свою мошну… Здесь теперь селятся другие люди, для которых всё это, дышащее историей и оплаченное жизнями наших дедов, – всего лишь жалкое старьё, «клоповники», ненужные им руины. Эта орда геростратов готова убить, изгадить храмы вашего родного города соседством ста бетонных этажей – раз уж нельзя снести «рухлядь»: о СЕБЕ, о своих «наваренных» капиталах торопятся заявить. Они любят всё новенькое, чистенькое, из «высокотехнологичных материалов», новомодное, сегодняшнее – вчерашнее для них не существует и достойно только свалки. Уникальный город превращается в безобразную, безвкусную мешанину, его знакомый лик разъедает раковая опухоль бездарной архитектурной пошлости… То, что не удалось в своё время Гитлеру, мечтавшему уничтожить этот город, успешно делается ныне вполне мирно, исподволь, да ещё и под видом блага и прогресса. Нацисты тоже полагали, что построят лучший, более совершенный мир, избавившись разрушением от «лишнего»…
 
Разве я стану говорить обо всём этом с вами, милый мой Олег Ильич? Нужно вас поберечь – ведь всё же вам скоро уходить, и я не хочу, чтобы вы уходили с горечью, с мыслью о том, что всё меняется к худшему... К худшему для того мира, в котором выросли вы и я. Ни к чему вам думать, что этот мир обречён на уничтожение и забвение, что он не нужен, и мы с вами, ещё живые, тоже не нужны этим, нынешним… А ведь, пожалуй, и хорошо, что вы не приехали «проститься с родным городом» и не узнали, не увидели всё это. Что бы вы подумали, увидев, что ваш город уходит в небытие ещё раньше вас? Разве не посетило бы вас отчаяние и мысль, что всё было зря – страдания, жертвы, одоление, победы… Я не дам вам повода так думать, я ещё поборюсь с ними, с этими самодовольными нуворишами и бесстыдными чинушами, за мзду разрешающими любое строительство; я побегаю на акции и подпишу все протестные письма – за себя и за вас… Ведь вы уже не боец, силы ваши иссякли, фразы стали короткими, рука дрожит и не дописывает буквы в словах…

(начало повести "Тёлка и Фиалка" см.http://proza.ru/2009/12/18/161)