Преподаватель, убей себя сам

Я немало повидал на своем веку преподавателей (закончил не один и не два вуза в «лихие» 90-е), многого насмотрелся. Теперь и сам веду спецкурс по новому разделу физики. Всем своим учителям я так или иначе благодарен. Они передали частичку себя и, возможно, забрали частичку меня. Нередко размышляю о психологии преподавания – передаче опыта и информации от одних людей другим, возможно или как правило, более одаренным и талантливым, чем сам преподаватель (а это всегда нужно иметь в виду). Среди разного рода специальностей, которым меня обучали и о которых я размышлял, наибольшее недоумение вызывало у меня писательское мастерство – тончайшая и неуловимая материя, обучить которой не то, что сложно, а, скорее, невозможно. Хочу поделиться соображениями на этот счет, носящими, конечно, субъективный характер, - точкой зрения, которая выработалась за это время.

Каким образом можно обучать писательскому мастерству, чтобы это не превращалось в скучные посиделки, клоунаду, базар или садистическую забаву, чтобы это способствовало настоящей цели –раскрытию писательского дара в обучаемых, чтобы на выходе появлялись не конъюнктурщики и графоманы, не потенциальные самоубийцы или другие преступники, не запойные пьяницы или потерянные женщины, а те, кто знает время и место, наполнен устойчивыми и живыми смыслами и образами, изображаемыми в виде художественного текста.

Прежде всего, я полагаю, надо иметь очень большую самонадеянность или немалое легкомыслие, чтобы осмелиться преподавать писательское мастерство в форме поучения мэтра малым мира сего. Тогда надо чувствовать себя, по крайней мере, воскресшим Гомером или Толстым, что смехотворно и ни к кому не приложимо.

Суть в том, что, перефразируя Толстого, достоинство писателя подобно дроби, в числителе которой произведение мнений о нем всех читателей, а в знаменателе – произведение мнений о нем других писателей на собственное его мнение о себе.

Кажется, гораздо легче преподавать естественные науки: там вся соль - рассказать об объективной реальности в индивидуальной, яркой манере, научить творчески применять законы и формулы для решения нетривиальных задач. Можно демонстрировать и опыты, которые доказывают справедливость основных законов.

В писательском мастерстве, в отличие от мастерства ученого-естественника или математика, много субъективного, потому что отпечаток личности или сверхличности писателя и есть то, что в конечном счете привлекает читателя, что остается у него в душе после прочитанного. Необходимо пробудить самоценный творческий азарт в начинающем писателе, запустить процесс синтеза индивидуального стиля, пробудить душу к творчеству, нужны "человеческие жертвы" – без этого нельзя: материалом писателя является живая душа, и с ней надо экспериментировать, препарировать ее.

Можно поступать двумя путями. Первый, самый обычный и самый контрпродуктивный: стравливать «семинаристов» между собой в обсуждении произведений друг друга, разжигать противоречия, а потом, возвышаясь над схваткой, произнести тоном кесаря свой высочайший вердикт, заставляющий одних плакать, затаив месть, а других недобро торжествовать: лучшие останутся в стороне и при своем замолченном мнении. Но это преподавание для худших. Насчет этого – см. фразу о Толстом и Гомере. Из таких баталий выходят победителями те, кто чувствует себя в гадюшнике как дома и подпитывается его энергетикой. Это творцы мрачного или извращенного толка, пробивающие себе дорогу подобными методами. Как правило они приехали из провинции и уперто пробиваются наверх в той матрице, которую им предоставят. А какую матрицу с готовностью обычно предоставляют для пробивающихся и стоит ли она того, чтобы «пробиваться», догадайтесь сами. Я вовсе не хочу сказать, что так формируются непременно плохие или недаровитые писатели. Это носители бионегатива, среди которых есть свои гении и таланты. В гомеопатической дозе они могут быть полезны даже простому и незамутненному разуму. Но в большой дозе они несносны, и отвращаю от них свое лицо.

Ибо есть другой стиль преподавания, который я считаю самым правильным, но не видел никого, кто бы вполне ему следовал. Как мы уже выяснили, любой писатель по собственной самооценке должен считать себя плохим писателем, иначе он уж наверняка плохой писатель. Любой преподающий мастерство писатель не может, таким образом, не быть плохим писателем. А как может преподавать писательское мастерство плохой писатель, который не хочет кривить душой? Ответ один: он должен отдать на растерзание ученикам себя, точнее свои романы, стихи, рассказы – то, что он сочиняет.

На первый взгляд это самоубийственный путь. Мастер на то он и мастер, что пара-тройка опубликованных книг у него есть, даже если это мастер третьей руки. Пусть это не очень известные или, по мнению некоторых, даже слабые книги. Вот их-то и должен отдать на растерзание семинаристам прежде всего. Грозно приказать изучить свои книги и высказаться о них предельно критически, найти недостатки и достоинства, если они есть.

И только уже после этого мастер приобретает моральное право инициировать обсуждение произведений семинаристов. У них не будет претензий: мастер сам подставился больше всех, так что никому не зазорно выслушивать нелицеприятные суждения о своем творчестве. При этом семинарист учится не чиновничьим разводкам и возвышению над схваткой, не умению пробиваться со слабым произведением, надувая щеки, в журналы и издательства, а трезвой оценке своих возможностей и дарований, возрастанию творческого потенциала при конструктивном содействии коллег.


Рецензии
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.