Тетя и фундамент пролетарского творчества

        Второй взлет богородицкого театра пришелся на послереволюционные годы и хорошо известен нам благодаря «Запискам уцелевшего» Сергея Михайловича Голицина, приехавшего в 1918 году переждать смутные времена в Богородицк к своим родственникам Бобринским. Именно эти записки мы и будем нещадно цитировать в этой главе.

        Гражданская война, обыски, аресты, восстания крестьян, расстрелы... В то же время интерес к театру, в том числе в провинции, был огромен: «люди, голодные, боящиеся обысков, облав и прочих невзгод тогдашней жизни, шли и шли в театры, в очередях за хлебом рассказывали о театре, о пьесах, об игре артистов?»

        Любительские спектакли ставились в городе и до этого, но эти труппы не были постоянными. Известно, например, о спектаклях, ставившихся в 1890-е годы по инициативе заведующего хозяйственной частью земских школ уезда Николая Владимировича Чехова. Эти спектакли, как правило, были благотворительными. В частности, выручка шла на содержание созданной Чеховым же бесплатной библиотеки. В то время на Богородицкой сцене шли водевили «Дядюшкина квартира» А.П. Морозова и «Бедовая бабушка» А.Н. Баженова, где в амплуа комического старика блистал сам Чехов. Известно, что местным исправником были запрещены к постановке показавшиеся ему недозволенными «В чужом пиру похмелье» А.Н. Островского и «Чудовище» А.Вильбрандта. Только после того, как из Москвы пришло подтверждение благонадежности пьес, исправник смилостивился.

        Во всех этих случаях «актеры» собирались на конкретную постановку, после единственного представления которой многие из участников спектакля больше никогда на сцену не выходили. Иногда в город заезжали гастролеры, дававшие спектакли в доме любителей театра купцов Поповых.

        В самые революционные дни конца 1917 – начала 1918 года старшими детьми дворянских семей, укрывшихся в городе от бурных событий, на домашней сцене был поставлен вечер из фрагментов «Ревизора», «Горе от ума» и «Каменного гостя». Костюмы нашлись в бездонных графских сундуках. Публики было немного, но успех был оглушительным.

        Под руководством Владимира Трубецкого была сочинена и поставлена комедия «Тетя на отлете»: «Живет в своем поместье старая дева (сестра Лина) с тремя племянницами — Зизи, Мими и Фифи (девочки Бобринские и наша Соня). Они скучают, к ним приезжает молодой человек Коко Заволевский (Кирилл), который сперва не знает, за которой барышней ухаживать, отдает предпочтение одной, две другие негодуют. Конфликт разрешается приездом еще двух молодых людей — высокого графа Кутило-Завалдайского, одетого в красный с синим уланский мундир (брат Владимир), и маленького барона фон дер Фридриха Херауса (Алексей Бобринский) во фраке, в ботфортах, в белых штанах. Все три молодых человека делают предложение трем барышням, а тетя «остается на отлете». Но тут появляется с букетом в руках, с надутыми щеками, с подушкой под жилетом сосед по имени Семен Семенович (дядя Владимир). Он молча подносит букет тете и целует ей ручку. На этом пьеса заканчивалась». Думали и над третьей постановкой, но не случилось.

        Создание постоянного народного театра началось во второй половине 1918 года с расклейки в городе объявлений, звавших граждан прийти на помощь и своим посильным трудом помочь заложить мощный фундамент пролетарского творчества.
Желающие не заставили себя ждать и вскоре начались репетиции пьесы Галича «Суд человеческий». Роль режиссера взял на себя учитель русского языка сельскохозяйственного училища Анатолий Николаевич Четверушкин.

        Одновременно велись работы по сооружению сцены, которые, правда, к премьере не закончили. Поэтому первый спектакль состоялся 14 октября 1918 года на сцене сельскохозяйственного училища.

        Репетиции новых постановок шли вечерами, порой затягиваясь за полночь, а утром самодеятельные актеры спешили на работу, ведь новоиспеченные актеры продолжали оставаться местной интеллигенцией, в большинстве учителями. Немало среди этой интеллигенции было вчерашних дворян.

        Энтузиазм был велик! До конца 1818 года были поставлены «Дурные пастыри» Мирбо, «Забубенная головушка» Киреева, «Без вины виноватые» и «Не в свои сани не садись» Островского, «Ледоход» Хина и «Безработные» С.Белой.

        В 1920 году у театра появилось свое помещение - в двухэтажном каменном доме, реквизированном у того самого купца Попова, разобрали межэтажные перекрытия, внутренние стены и перегородки. Получился добротный зрительный зал мест на 300 - 500 (старожилы спорят). Нашлось место для галерки, оркестровой ямы (был свой оркестр!) и фойе. Открылся театр «Гамлетом».

        Кстати, в самоорганизовавшемся оркестре играли выселенные из своего имения в Алексинском уезде братья Щедрины, один из которых – Константин – отец ныне знаменитого композитора Родиона Щедрина. Декорации к спектаклям писал Владимир Михайлович Голицин, ученик Юона, Кончаловского и Корина, впоследствии известный советский художник-график, прославившийся иллюстрациями к произведениям Беляева, Грина, Конан-Дойля, Бианки.

        Его племянник Сергей в своих «Записках уцелевшего» вспоминал: «Антракты бывали длительными, очень уж долго менялись декорации. Четвертушкин не признавал, что и второстепенные артисты тоже переживают свои роли, и, за исключением Бурцева и Русакова, всех мужчин заставлял таскать, приколачивать, снимать, поднимать, расставлять детали декораций — фанерные деревья, мебель из графского дворца и т. д. Гвозди являлись остродефицитными, и Четвертушкин нервничал, умолял и бранился, чтобы осторожнее их забивали и вытаскивали; а уж если какой гвоздь погнулся, так не выкидывать его, а непременно выпрямлять».

        Костюмы шили из запасов сундуков графского дворца и из дворцовых штор. Интересно, что первые костюмы театра «У Гаши» тоже были сшиты из атласных штор дворца. И оба театра активно использовали в качестве декораций и реквизита мебель и прочее дворцовое имущество.

        Не обходилось без хитростей. Так, вместо чулок, которые носили мужчины времен Шекспира, актеры играли в женских колготках, вымоченных и растянутых при помощи гирь. Колготки, правда, все равно были коротки, из-за чего придумали неизвестные современникам Шекспира короткие раздутые штаны, скрывавшие этот недостаток.

        Однажды готовящиеся к постановке актеры пришли на склад с запиской от режиссера, где значилось: «Выдать для «Гамлета» Шекспира ткани, красок». Кладовщик долго думал, после чего изрек: «Все получите, только вот Шекспира у нас на складе отродясь не бывало»…
Народный театр быстро набирал популярность, почти все спектакли шли при переполненном зале, театр гастролировал по соседним городам, что облегчало решение материальных проблем.

        «Лучшими артистами бесспорно считались два учителя русского языка — Алексей Бурцев и Иван Егорович Русаков. Оба они были очень популярны в Богородицке и как учителя, и как артисты. Когда Бурцев заболел настолько тяжело, что казался безнадежным, весь город переживал за него, и все радовались, когда он стал поправляться.
Труппа в театре постоянно обновлялась, одни артисты уходили на фронт, другие куда-то уезжали, их сменяли другие. И только Четвертушкин, Русаков и Бурцев оставались на своих постах».

        Большевики, понимая агитационное значение театра, всячески ему содействовали. Была даже организована поездка актеров и режиссера в Москву, где они неделю слушали лекции по актерскому мастерству и режиссуре, посещали театры. С 1921 года актерам даже стали платить небольшое жалование.

        Ставить можно было лишь разрешенные пьесы, тем не менее, репертуар театра был обширен. По некоторым данным с осени 1918 по лето 1925 года было поставлено более 70 спектаклей, среди которых русская и мировая классика, пьесы предреволюционной поры и советский рекомендованный репертуар. «Вторая молодость» Невежина, «Судьба человека» Галича, «Через край» Тихонова, «Вишневый сад» Чехова, «Свои люди – сочтемся» Островского, «В старые годы» Шпажинского, «Власть тьмы» и «Плоды просвещения» Толстого, «На дне» Горького, «Тартюф» Мольера…

        Кстати, «Тартюф» шел и в театре «У Гаши». А еще оба театра ставили самостоятельно сочиненные музыкальные комедии по мотивам «Декамерона» Боккаччо. В Народном театре шла оперетта Владимира Голицына «Грушевое дерево», а в театре «У Гаши» - комедия О'Мура «Сто первая новелла».

        Примерно к пятой постановке зал пустел; ведь в городе-то было всего шесть тысяч жителей. А первый ряд предоставлялся родным артистов и комиссарам. В 1924 году режиссера театра А.Н. Четвертушкина увольняют. В театре начинается резкий спад. Точные причины его увольнения неизвестны. По одной из версий Четвертушкин стал проявлять ненужную самостоятельность, не всегда вписывавшуюся в идеологические рамки. Так это или нет, мы не знаем. Однако, через некоторое время Четвертушкин был арестован. На этом следы его теряются.

        После увольнения режиссера часть лучших актеров покинула труппу. Популярность театра угасала, сборы падали. Власти еще некоторое время пытались сохранить театр административными мерами, но появлявшиеся в приказном порядке новые режиссеры и актеры не могли вернуть былой уровень и успех постановок. В мае 1925 года труппа была официально распущена. После этого сцена некоторое время сдавалась заезжим гастролерам. В 1926 году здание театра сгорело.

        Снова начался период разрозненных постановок, театральных кружков при школах и домах культуры. Школьные спектакли периодически ставил А.П. Бурцев, остававшийся учителем русского языка. Известно, что весной победного 1945 года учениками школы № 1 был поставлен водевиль В. Соллогуба «Беда от нежного сердца», с которым даже ходили (!) на гастроли в окрестные деревни Черняевку и Иевлево. Возрастную роль отца героя играл вчерашний фронтовик, преподаватель военного дела Владимир Владимирович Саморуков. Суфлировала актерам учительница немецкого языка Екатерина Алексеевна Кудрявцева. Вскоре после спектакля они поженятся, а спустя еще 45 лет их внук Рагим Мусаев впервые выйдет на сцену театра «У Гаши».

        В 1960-е годы в городе славился театральный кружок при Доме пионеров. Руководила им профессиональный режиссер Валентина Клепикова, впоследствии переехавшая в другой город. По воспоминаниям старожилов репертуар был политически выдержан. В частности, юные богородчане играли сцены из жизни угнетенных негров.

        В 1980-е годы школьников к театру активно приобщал Виктор Иванович Потапов, под руководством которого ребята перевоплощались в героев классических пьес, среди которых был даже Петр Великий! И, конечно же, богородчанам колоритная могучая фигура Виктора Ивановича известна по организованным им детским новогодним праздникам, где он неизменно исполнял роль Деда Мороза.

        Новый театр (третий по счету) о котором заговорили, появился в Богородицке только в 1987 году. В чем-то он оказался странно похож на своих предшественников, однако стал совершенно особым явлением культурной жизни города.