Гуляев

Борис Гуляев – человек  разносторонних  интересов.  После  окончания  училища  связи № 30 работает по  специальности на междугородней телефонной  станции. Активно интересуется  общественной жизнью города. Несколько  лет посещал  литературную  артель “Ступени”, литературное  объединение  «Среда», выпустил три сольных поэтических  сборника – «Трилистник»,  «Белые ночи»,  «Родник»,  провел  множество  встреч  с  читателями, в том  числе  в гостиной ЦГБ, в областной библиотеке  им.Бабушкина, в  стенах дружественного 30  училища, связь с  которым не  прерывается до  сих пор, в  Кадникове, где  воспитывался в  детском  доме. Не однажды  звучало имя  Гуляева и по областному  радио. Сторонник классической формы  стихосложения,  Гуляев-поэт умеет  быть и строгим,  гневным, и  задушевным. Особенно известна  его лирика. На  стихи  Бориса  Гуляева  написано много песен Татьяной  Корниловой (Ставрополье), вологодскими  авторами Владимиром  Шаховым, Валерием Поповым, Владимиром Правдиным.
Параллельно занимается популяризацией  некоторых научных  идей, в 2000 вышла  книга  его статей «Проблемы  современной  физики: новый  подход»  - анонсировалась  книжка   областным «Красным  Севером» и никольским «Авангардом». Выступавшие на презентации книги физики отметили  неординарность подхода, умение  посмотреть на знакомые научные проблемы с  новой, неожиданной  стороны.  «Критически переосмыслив кривизну  пространства-времени в  теории  относительности Эйнштейна, я  нашел примечательный  объект – радиальный  осциллятор, - говорит Б. Гуляев-физик, - это повело к  целому  ряду  других открытий. Познакомиться  с ними могут не  только  ученые, но и широкий круг  читателей».
 Существуют в писательском  архиве и «Мысли по разному  поводу» - выдержки  из записных  книжек литератора, которые  вполне можно было бы  издать отдельно.

Природные мотивы

 Борис Гуляев, способный стихотворно выразить социальные, обостренные до  предела вопросы, тоску по  лучшей  доле, философские размышления о добре и зле, все-таки  предпочитает писать негромкие,  тихие  стихи. Здесь  уместно  вспомнить  о “тихой  поэзии” России – термин, употребленный филологом и критиком  Виктором  Бараковым. Именно в  тихой  поэзии  лучше отражается  внутренний  мир  человека. Гражданская  поэзия  пробует на  излом, но излом – это не всегда точно. Борис Гуляев  продолжает  традицию тех русских поэтов, которые умеют любить родину и  черты ее  видят в  самом  простом. Например, в  картинах природы.
“Благодарю за  чистое  тепло,
За  облака, плывущие над полем,
За  крики  птиц, встающих на  крыло,
За  волю, породненную  с покоем.
За  древний  храм, белеющий  вдали,
За  высоту  песчаного откоса,
За  полосу  желтеющего плеса,
За  красоту  отеческой  земли!”
Нетрудно  увидеть, что стаи птиц, плесы, далекий  храм и облака – все это не  просто соседствует  с  волей и покоем, но как бы пропитано  ими. Так из отдельных черточек  складывается общая  картина природы, лицо родной  земли.
Еще  есть у него  давняя поэтическая  традиция – показывать чувства  через природу –
“Затянули, обложили небо  тучи” (стр 13). Здесь  обложной  бесконечный  дождь – синоним оцепенения лирического героя, измотанного и усталого.
“ В  будни серые  осеннего ненастья
Сон  дороже  переменчивого счастья”.

Однако краски природы  разнообразны,  да и накал  чувств  требует соответствующего выражения. Показательно в этом  смысле  “Буство  стихии”:
“Какой  очищающей  силой
Несется,  сметая, круша!
Как  будто того и просила –
Ликует и рвется  душа!”

Любовь   

Привкус  любовной лирики Гуляева чаще горьковатый – во  многом  речь идет либо об  ожидании  любви,  либо о прощании  с нею, либо о естественных  сомнениях в ее  существовании. (“Ты  моя  тайна и ты  мой  секрет”, “Сердце  бедное, глупое  сердце”) Причем описание  душевных  перипетий идет  через внутренний  диалог, через разговорную доверительную, ускоренно- живую  интонацию.

“Сердце бедное, глупое  сердце,
что ты  снова  тревожишь меня,
или  зябнешь и просишь  согреться,
но  нигде не  находишь огня?!
Что же  плачешь ты горько,  уныло,
Об  утрате  как  будто скорбя?
Разве  прошлое  ты позабыло
И ничто не  утешит тебя?»(стр.3)

«Бродяга  ветер, скрипом  старых  петель
Ты  выдал нам  себя и с головой.
Любви  чужой  нечаянный  свидетель,
Куда же  ты, приятель мой, постой!» (стр.7)

Другая линия в  любовной  лирике – это романсовая.  Мягкость, задушевность, и, несмотря на  печаль, общий светлый  настрой характерны для  романсовых  стихов.
«Я ждал тебя, я ждал и  верил,
Что ты  придешь  когда-нибудь,
Когда-нибудь открою  двери
И припаду к  тебе  на грудь» (стр. 9)

Повторы пожалуй, лишние в  данной строфе, однако  не  портят общего  лада. Автор будто настаивает-  «когда-нибудь!» и тем укрепляет  свою  надежду на  счастье, которому в рамках прочитанных  книг сбыться не  суждено. Возможно,  у  гуляевской лирики есть подтекст обиды – ег не оценили, не приняли, как  должно. Так ведь и он немногих жаловал.