Исповедь одинокой души. Часть восемнадцатая
Моя милая мамочка, только ты могла жить на такие скудные деньги(32рублей пенсия да 30 рублей мы могли с Лёней отдавать маме). Конечно, ты понимала, что нам нужно не только есть и одеваться, платить за комнату, свет, газ, телефон, покупать книги...
Зато мама отдыхала от нашей молодёжной компании. Обычно ребята у нас сидели до четырёх часов утра за бутылкой сухого вина или чая и спорили обо всём: о Гитлере, Троцком, евреях, Хрущёве, даже о теории относительности. Все ребята, Лёнины друзья были студентами разных вузов, а мои - подружки из моего института. И танцевали и спорили, всем было интересно.
Мне приходилось разрываться между двумя домами. После института я ехала к маме, чтобы помочь ей: постирать бельё, погулять с дочерью, сходить в магазин. А по воскресеньям я привозила Нину к нам на Марата, чтоб дать маме от неё отдохнуть.
Татьяна Антоновна решила нам помогать материально. Лёня от помощи отказывался. А я понимала, почему она хочет помогать: одиночество и оторванность немолодой женщины от своего города, друзей, родных. А Лёня всё никак не хотел мать прощать за ту случайную реплику в его детстве и не писал ей писем. На лекциях в институте я часто писала ей сама, описывая нашу жизнь и большие успехи её внучки. Но ей не хватало писем сына. К сожалению она была человеком подозрительным и потом в ссорах часто меня упрекала, что я не посылала писем её сына или просто не давала ему писать. Несмотря на неприязненное отношение к своей матери помощь Лёня стал принимать и в виде посылок с одеждой для Нины и в виде денежных переводов. С деньгами стало получше, но тратились они на его книги и на вечеринки у нас. Студентов мы подкармливали, особенно студенток, да так хорошо, что у моей сокурсницы Марины возникло желание выйти замуж за моего Лёню и прописаться в Ленинграде. За моей спиной они с Лёней вступили в переписку, а потом и встречи. Глаза мне открыла моя подруга Людмила, когда рассказала о чем шепчутся девушки в общежитии ЛЭФИ. Этой Марине я как-то оказала помощь, отдав свою стипендию для поездки её на похороны своего отца. Лёня тогда одобрил мой поступок. И вот такое предательство! С этим горем я побежала к маме, потому что ближе и роднее, чем она у меня не было и нет никого.
Мама меня утешила и дала один мудрый совет:"Не допусти того, чтобы муж тебя ударил хоть один раз, ибо он потом позволит себе не раз ударять". Я ей говорила, что разведусь, раз муж разлюбил. Но я всё-таки решила бороться за сохранение семьи. Вначале я поговорила с Лёней и узнала, что у него к Марине было простое влечение и что он устал от всех забот и не знает, как ему теперь поступить с Мариной. Решила я с Мариной поговорить сама, обратилась к её совести и использовала даже шантаж: я пригрозила, что она института не закончит никогда, так как я её вытяну на общее институтское комсомольское собрание и добьюсь формулировки "за аморальное поведение и развал советской семьи исключить не только из комсомола, но и из института". В этом разговоре мы с ней были одни. Она стала бледнее смерти и думаю, что урок не прошёл ей даром. Она поняла, что за предательство она может получить и такую расплату.
Свидетельство о публикации №209120500087
Елена Ярцева 05.12.2009 20:19 Заявить о нарушении
Нина Орлова 2 05.12.2009 21:59 Заявить о нарушении