Непосвященный

               
             « Непосвященный».
                Роман

               

- Иван подойди  ко мне! 
Петрович Первый, государь Замшелых лесов и болот Седьмого Дня на Киселе привстал с  трона.  Трон царя был красив и ужасен, поскольку сделан был из черепов ящериц, лягушек и змей, склеенных  слюной горного великана.
Здоровяк, с тяжелой челюстью и глубоко посажеными глазами, скромно шаркнул ножкой, приблизился, к трону,  присел на правое колено.
Царь – долговязый старик с выпученными глазами и прыщом на крючковатом носу  окинул гневным взглядом подданных.
- Где мой посвящальный меч? Где?
- Ну, дык…- раздался и стих чей-то испуганный голос. Толпа на всякий случай подались назад.
         - Где завхоз? – вкрадчивым голосом осведомился Петрович Первый. – Кто у нас отвечает за сохранность волшебного имущества? Онисим? Тащи сюда мерзавца! Где меч, блин горелый? Почему не на месте?
 Толпа придворных снова отхлынула назад, оставив перед троном мужика с повисшими, как лопухи ушами и печальным взглядом. Мужик вытер суковатые лапы о край камзола, сердито шмыгнул носом.
- Нетути ваше величество! 
          - То есть, как?! – Царь схватился за  грудь. – Убить меня хочешь, гад? Последний раз спрашиваю, где посвящальный меч? Стража, ко мне!
Из толпы нехотя вышел крепыш в кожаных штанах и белой холщовой рубахе. Правой рукой он оперся на двуручную дубину, а левой попытался отдать честь.
–  Яволь, майн фюрер!
Петрович Первый едва не съехал с трона. С минуту он подозрительно рассматривал стражника. Придворные от любопытства затаили дыхание. Наконец, царь взял себя в руки и осведомился.
–  Ты что, дурак?   
- Так точно, ваше величество! Чего изволите?
- Ага, - облегченно вздохнул Петрович. – Я понял. Привыкли, блин,  к модным словечкам, засоряете родную речь, едрена Матрена! Значит, слушай мой приказ! Три палки завхозу, за разгильдяйство, и две палки самому себе, за непотребный  лексикон! Как понял?
Крепыш шмыгнул приплюснутым носом, большое ржавое кольцо,  в ноздре закачалось в такт словам. 
- Есть три палки завхозу!
Петрович Первый хитро прищурился.
- Верно…а  что еще?
- Прямо сейчас? – уточнил стражник, отводя в сторону плутоватые глазки.
- Не отходя от кассы… Тьфу! От трона! – рявкнул Петрович. – И про себя не забудь! – Добавил он, самодовольно откидываясь  на спинку. Стражник взвесил в руке дубину и направился к Онисиму. Завхоз рухнул на колени, заранее взвыл, обхватив голову руками. В то же мгновение дубинка взлетела в воздух, но так и не обрушилась на несчастного завхоза. Стражник уставился на царя.
- А по какому месту бить, ваше величество? Ежели по голове, то и одного раза достаточно, а если, к примеру, по спине…
- По заднице! – Мстительно уточнил царь. – И ему наука и нам не потеря. Приступай!
- Яволь! – пробормотал стражник и наклонился к Онисиму.
- Снимай штаны дядя, сейчас я тебе сделаю а-та-та!
- Не сниму! – застеснялся завхоз. – Тут женщины, дети…
Стражник задумался, почесал голову дубиной.
- Ну, хорошо. Тогда становись на четвереньки. Да не так, корму-то повыше задери, а не то промахнусь часом!
От первого удара Онисима отнесло прямо в ноги царю. Стражник замахнулся снова, но Петрович Первый предостерегающе поднял руку.
- Хватит. – Царь скривился и махнул рукой. – Теперь про себя не забудь. И это…ступай во двор, чтобы воя твоего не слышать! 
Петрович Первый наклонился к Онисиму, все еще стоящему на карачках. - Вставай волчья сыть! – Схватив его за шиворот, царь приподнял завхоза над землей и  встряхнул.
- Государь! – Онисим принялся извиваться в воздухе, как червяк. – Все скажу, да мне и скрывать-то неча!
- Вот и не скрывай. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь!
Толпа придворных тут же зашепталась, кто-то принялся лихорадочно записывать историческое изречение царя. Петрович Первый поставил завхоза на ноги и уперся в него горящим взглядом. Онисим съежился,  уставился в пол и забубнил.
- Ну, в общем, дело было так. Я поднялся в оружейную избу, чтобы стереть пыль с Великого Посвящального меча… В  инструкции прямо указано, ежедневно стирать пыль с волшебного клинка и смазывать острие сливочным маслом…
Петрович Первый побагровел от гнева.
- Ониська, ты меня не серди. Говори по существу: где меч?
- Ну, так меча-то и не оказалось! – взвыл завхоз. – Все на месте: и плащ-невидимка, и волшебная палочка, и  сапоги-скороходы, а меча нет! Я туды, сюды…куда там! Свистнули, государь! Средь бела дня увели…
Некоторое время  Петрович Первый  сидел неподвижно, с  окаменевшим лицом. Только подергивалась щека, и усы съехали набок. Прошло минут пять, прежде чем государь пришел в себя.
- А ты везде смотрел? Может он, куда-нибудь закатился? Может, кто-нибудь из боярских детей  взял его поиграть?
- Везде, - удрученно сказал завхоз и громко зарыдал.
    Царь посмотрел на притихшую толпу придворных.
- Что, доигрались, сучьи дети?! Подняли лапы на самое святое? Да я вас…
- Государь! – трясущимся голосом пробасил боярин Куков. - Никто из наших не брал посвящального меча, он нам и на хрен не нужен! То есть я хотел сказать, ни к чему нам, родовитым боярам таковская вещь!  Это же раритет! Память предков! Вот ежели б из казны что пропало, тогда оно да… А меч нам ни к чему!
- Та-а-ак! – многообещающе произнес Петрович Первый, будто собирался устроить массовые репрессии, или как минимум децимацию. - Объявляю чрезвычайное положение! Закрыть выезд из столицы. Всех подозрительных – в Приказ! Подключить к делу тайную канцелярию! Всем искать меч! Тому, кто найдет, жалую орден, а к нему   шубу с моего плеча!
- Так ить, великовата будет, шубейка-то! – Послышался чей-то ехидный голос. – Может,  лучше полцарства в придачу?
- А ху-ху, не хо-хо? – рявкнул Царь и топнул ногой. - Всем искать посвящальный меч, или я за себя не ручаюсь!
        Местный летописец, внебрачный сын тараканского посла Ядыгей, с малых лет обученный магическому крючкотворству, так и накарябал в Книге Времен:
«Егда возвестил государь словесе свое о мече посвящальном, тако все исполнилися страха и стали искать оную святыню, впрочем, без всякого успешения.»
Петрович Первый выслушал неутешительное заявление, покосился на бояр и сдвинул брови.  Минут пять он сверлил взглядом боярина Кукова. Начальник тайной канцелярии мгновенно взопрел под своей собольей шубой. Хуже того: у него отчаянно зачесались пятки, хоть лезгинку пляши! Куков засопел, заерзал стоя на месте.
- Ну что, пузатые? - Петрович Первый обвел взглядом присутствующих, - Распустились? Отрастили бороды лопатами и думаете, что важнее вас никого нет? Решили подкопаться под самое святое? Знаю я вас! Исчез незнамо куды… небось для того и сперли, что бы слушок пошел, что мол, государь мух не ловит! Власти хотите? Будет вам власть жену на полати класть!  Еще дед мой вашему боярскому племени устроил укорот, а я так и вовсе – всех к ногтю! Короче, если за сутки не сыщете меча, достанется вам на орехи! – Петрович Первый встал резко, так, что трон едва не опрокинулся, круто развернулся и вышел из зала. Остались окаменевшие от страха бояре да  несостоявшийся рыцарь, так и не дождавшийся посвящения.
Иван оторопело посмотрел на Кукова.
- Слышь, Силыч! Я чегой-то не понял. Меня что, в витязи  посвящать не будут?
- Ты что, мухоморов с поганками объелся, дубина? – пробурчал Куков. – Не видишь, что Онисим утворил? Меч потерял, плакуда царская! Чем тебя в лыцари посвящать, царским удом? 
- Ну, так значит, меч надо вернуть! – сказал Иван и повел могучими плечами. Ему вдруг стало грустно. Сколько он выдержал испытаний, в междусобойских битвах не одну дубину сломал и все ради заветной цели – стать витязем! А теперь какая-то гнида стырила посвящальный меч!
Боярин Куков стоял к Ивану вполоборота, а тут повернулся лицом. Его белесые глаза, не мигая, уставились на Ивана. От толпы отделился Никита Казей, спикер боярской думы и плавно, как на роликах, скользнул к Кукову. Притянул его к себе за рукав, что-то стал нашептывать на ухо. Через минуту оба боярина, словно отцы родные, смотрели на  Ивана.
- А что, Иваша, - ласково сощурился Казей, - Меч-то тебе и впрямь нужней, чем нам! Мы-то уже, хе-хе… какие из нас лыцари?! А ты герой, богатырь! Тебе без меча никак. Что тебе стоит найти пропажу!
- А то до скончания века в необращенцах будешь ходить! – гыкнул в бороду Куков. – Парни не затычут, так девки засмеют!  Ты парень здоровый, силы немеряной! Возьми на себя это дело, заодно и нас от беды отведешь! Царский-то гнев крутенек.
- Ну а мы, бояре, в долгу не останемся! – подмигнул Никита Казей. – И деньгами снабдим и так, ежели что, поможем! Ну, как берешься за это дело?
- Берусь! – рявкнул Иван, вытирая кулаком непрошенные слезы. До того обидно было вот так опозориться на глазах у всех! Теперь каждый будет ему в спину тыкать – непосвященный мол, недоделанный! Хотел, да не удостоился! Никому никакого дела нет, что все сложилось таким несчастным образом! Витязь, он потому и богатырь, что у него все в порядке!
- Берусь! – Повторил Иван, сжимая кулаки и воинственно выпячивая челюсть.  – Меч найду,  ворюгу в порошок сотру и стану законным витязем! Так государю и передайте: пусть никого не наказывает. Мое это дело. Мне искать, мне и ответ держать!
Куков и Казей перемигнулись, пожали друг другу руки. Спикер сразу полез в карман за кошельком. 
- Вот тебе Иваша на первое время. Вора найти, сам знаешь, непросто. На это деньги нужны. То свидетеля подмазать, чтобы не побоялся правду сказать, то сообщника перекупить…ну, да ты сам все знаешь!
- А это – малая печатка Тайного Приказа! – Куков выудил из кармана колечко и протянул несостоявшемуся витязю. – Покажешь, и в любой дом входи, любого человека допрашивай, ни в чем отказа не будет.  А чтобы дело пошло быстрей, мы тебе дадим помощника, такого же, как ты ду… молодца! Этот молодец при оружейной избе работает ночным сторожем. Он-то меч и прозевал, стеврюга! Ты его, наверное, знаешь, это коротышка Брехло.


Иван жил в отдельной избе, хоть и на выселках, но в черте города. Проходя мимо молельного поля, он покосился на деревянного идола, врытого в землю, но кланяться не стал – не за что. Какой он бог, если не помог? Вот заезжие купцы говорят, что настоящий-то Бог – невидимый и с неба на землю смотрит! И каждому помогает, если к нему обратятся! Иван поднял голову и сощурился от яркого солнечного света. Вот он, бог! Всамделе все видит! И свет подает и тепло, и коли надо, от беды отведет! Но и это бог – видимый! А над ним – тот, кто его поставил ходить по извечному кругу: могучий, грозный, необъяснимый! Иван на всякий случай поклонился невидимому богу, и одними губами попросил для себя помощи. 
Войдя в дом, он сел на лавку и стал думать, кто мог украсть меч? Всяко ясно, что боярам такое и в голову бы не пришло. Никита Казей возле казны пасется, ему и так хорошо. Куков с купцов собирает дань и тоже не жалуется. Что им от добра,  добра искать? А те, кто помельче, к оружейной избе и близко не сунутся, поскольку чревато! Потому и охраняют ее в полглаза – кому, мол, надо? Разве что заезжий барыга либо иноземный стрекулист покусится на древнюю святыню, чтобы продать ее в Биварском Хамбурге!
Значит, перво-наперво, надо идти на гостиный двор, узнать, кто из постояльцев прибыл из чужих краев, а заодно расспросить хозяина, кто из них честный купец, а кто прохиндей и жулик. Хозяин-то многое видит, да только молчит. Ну, а если ему боярского золотишка подсыпать, глядишь и разговорится!
Иван надел тонкую кольчугу, поверх нее просторную рубаху, прицепил на пояс тяжелый двухватный меч и посмотрел на себя в мутное серебряное зеркало, висящее на стене. Из зеркала на него уставился мрачный детина с квадратной челюстью  и глазами убийцы. Иван вздохнул. Но печалиться по поводу внешности ему не пришлось: скрипнула входная дверь, и в горницу ввалился коротышка Брехло.
- Ты здесь? Во как повезло! -  коротышка перевел дух, рукавом вытер пот с лица и напустился на Ивана.
- Ну, и что ты, дурило, наделал?! На такое дело, блин,  подписался и меня подвязал! Да где мы его найдем, этот меч? Ты знаешь, что Петрович с нами сделает?  Глаз на задницу натянет, и моргать заставит!
- Что? – Иван оторвался от зеркала и посмотрел на Брехло. Коротышка был напуган: глаза у него бегали, руки тряслись, мокрые от пота волосы сбились на лбу в куколь.
- То! – рявкнул Брехло, и зачерпнув ковшом из бадьи сделал несколько гулких глотков. – Не фиг было обещать, глядишь бы и пронесло!
- Не фиг было лапоть разевать, когда оружейную избу сторожил! – сказал Иван. – Это тебя надо было дубиной, а не Онисима! Кстати… а ну, давай, выкладывай, как дело было! Я тебе не государь, прямо здесь и оприходую, вот этим кулаком, как сваю в землю вобью! – Иван продемонстрировал коротышке кулак, размером с голову.
Коротышка крякнул, поставил ковш на стол, вытер губы пухлой ладонью.
- Хорош у тебя квасок! Забористый… а насчет баклажана…
- Какого баклажана? – удивился Иван.
- Обыкновенного… - коротышка пощупал голову и болезненно сморщился. – Короче, под утро я сделал обход. Все спокойно. Сел на скамейку… а луна яркая, так, что все видно. И тут, брат, такая штука – смотрю, идет тень. То есть, никого нет, а тень приближается. И в руке  у нее что-то типа баклажана! Я замер, ничего не пойму, и тут мне этим баклажаном по башке - бац! Расчухался, когда уже рассвело. Смотрю, Онисим идет. Ну, я ему говорить ничего не стал, замок-то на месте! И пошел себе домой. А оно вон, как вышло! – Брехло вздохнул и снова зачерпнул квасу.
- Значит, говоришь, баклажан? – Иван сердито засопел, сжал кулаки. – Дубиной тебя саданули, баран! Смотреть надо было! Тень приближается… - передразнил он его. – Баклажан! Колдун это был заморский, а не баклажан! Все! Не будем терять время, идем на гостиный двор! Выясним, кто из приезжих останавливался там и кто срочно съехал! Найдем вора, а если нет – догоним! 
               
 
 Гостевой терем стоял одиноко, на выселках, рядом с большой дорогой. И купцам сподручней, не надо через весь город гнать подводы с товаром, и таможному воеводе удобней грести свою десятину, да и народ не впадает в заморскую прелесть через разговоры с иноземцами.
Иван сразу направился в келью писаря. По распоряжению боярина Кукова каждый приезжий  должен был написать в книге, кто он и откуда, и зачем приехал в стольный град. Записи вел специально приставленный к гостевому двору дьяк Парасий, тайный агент Приказа. У входа стоял охранник, белобрысый парень, с выцветшими бровями.
 Он повернул к Ивану недовольное, распаренное лицо, но, увидев перед своим носом малую печатку, поклонился, чуть ли не в пояс и мелко зачастил:
- Проходите господа хорошие, милости прошу!
- Парасий у себя? – надменно осведомился Брехло выкатывая брюхо вперед.
- Так точно-с!
Иван пальцем отстранил белобрысого охранника, вошел в келью и остановился на пороге. В комнате царил разгром. Охранник заглянул в дверной проем, охнул и побледнев, уставился на Ивана.
- Что такое?! – Несостоявшийся витязь перешагнул через обрушенную книжную полку, и, стараясь не наступать на раскатившиеся по полу свитки, вошел внутрь.  Брехло индифферентно пожал плечами и шагнул следом.
- Парасий! –  Голос увяз в горячей келейной полутьме.
- Пошли отсюда, а? – Брехло дернул его за рукав.
- Погоди, мы ведь по делу пришли! Парасий, ты где? - Иван подошел к письменному столу. Черниковые чернила были разлиты, знаменитая гостевая книга раскрыта  посередине, на полу валялись клочки пергамента.
- Брехло многозначительно присвистнул. - Кажется, здесь уже побывали до нас!
И тут Иван увидел то, от чего Брехло взвизгнул и прижался к стене. На полу под образами лежал Парасий, картинно раскинув руки, а из его груди торчал короткий стальной шип.
В следующее мгновение Иван уже был у двери и оглядывался в поисках охранника. Однако того и след простыл. Он даже за угол забежал, но белобрысый парень как в воду канул.
Вернувшись в келью, Иван застал коротышку за странным занятием: Брехло собирал клочки пергамента и раскладывал их на столе.
- Ну, что, нашел охранника?
- Удрал сволочь! – Иван подвинул ногой обрушенную полку. – Испугался, должно быть!
- Еще бы не испугался! – сказал Брехло, не отрываясь от своего занятия. – Небось, он и чернеца убил, и книгу порвал! А тут ты со своей малой печаткой! Он же от страха чуть не помер! И, как только ты отвернулся, так он деру и дал!
-  Ты считаешь, что мы прозевали убийцу?! – ахнул Иван. 
- Не считаю, а так оно и есть! – авторитетно заявил Брехло. – Ему нужно было выдрать из книги страницу. Спрашивается, для чего? А для того, что там записано имя похитителя! Он, может быть, и келью бы запалил, чтобы все концы в воду, да не успел!
- Погоди, а ты то,   что делаешь? - Опомнился Иван.
Брехло поднял голову, широко ухмыльнулся.
- Догадайся с трех раз!
- Наводишь порядок?
Коротышка едва не покатился со смеху. Только присутствие убитого  чернеца заставило его сдержаться.
- Эх ты, мудрило! Я вот сейчас кусочки сложу, как было и прочту имя убийцы, ясно?
Иван замер с раскрытым ртом.
- Брехло, ты – гений!
Коротышка, как ни старался, не смог удержаться от самодовольной улыбки.
- Ну, насчет гения, ты, положим,  загнул. Но, во всяком случае, лаптем щи не хлебаю! Вот что: сделай доброе дело, запали лучину, и посвети!
Иван заглянул в очаг, где краснели присыпанные золой угли, раздул их и запалил лучину. Смолюха затрещала, черный тяжелый дым, курчавый, как овчина, поднялся к потолку. Брехло осторожно расправил клочки рукой, наклонился, зашевелил губами.
- Ахмед ибн Барахия,  купец из Моравии. Привез китайские шелка и восточные пряности. Нет, это не то. Джованни Меркуцио, Веницейский негоциант, привез изразцы и мозаику, так…  странствующий рыцарь Анджей Лопушинский, путешествует в поисках богатой невесты. И, наконец, Голулай, полонежец, прибыл по собственной надобности. – Коротышка поднял на несостоявшегося рыцаря горящие глаза. – Ну, теперь понятно, кто есть кто?
Иван потряс головой, словно прогоняя дурное видение.
- Ничего, блин, не понятно! Кто же из них, по-твоему, украл меч?
- Конечно, Голулай! – Воскликнул коротышка. – Больше некому! Все остальные – люди приличные, серьезные. А этот даже цель своего прибытия не обозначил: по собственной надобности и все. Теперь-то ясно, для какой надобности!
- Вон оно как! – Ахнул Иван. – Тогда пошли, не будем терять время. Может, этот Голулай еще здесь?  Возьмем его тепленького!
Друзья вышли из кельи писца и направились к парадному входу. В тени под раскидистым вязом дремал страж – здоровенный, замшелый мужик  с пудовыми кулаками. Рядом лежали смазные сапоги и уставная дубина. Иван взял его за ухо, показал малую печатку.
- Беги в приказ к боярину Кукову, передай, что заезжий полонежец Голулай убил Парасия.
- А? Что? – Мужик мучительно трезвел, глядя то на Ивана, то на печатку тайного Приказа.
- Полонежец убил чернеца! – повторил Иван. – Он и меч украл!
- Батюшки- светы! – Ахнул страж. – А ведь я его только что видел!
- Где, волчья сыть? – не выдержал Брехло, схватив мужика за ворот.
- Да, чай у себя в горнице сидит! – сказал страж, не обращая внимания на то, что цепкие руки коротышки держат его за ворот. – Вот, только что явился, и какой-то длиннющий свиток с собой притащил…
Иван и Брехло переглянулись.
- Меч!
- Уж я не знаю, меч, не меч, да только длинное что-то и замотанное в рогожу!
- Все! – выдохнул Иван. – Беги! Скажи, как есть, и передай, что, дескать, Иван свое слово сдержит!
Добавив мужику для ускорения хорошего пинка, друзья поспешили в гостиницу.  Едва они вошли в сени, два желтых, немигающих глаза, уставились на друзей.
- Колдун! – шепнул, поднявшись на цыпочки Брехло.- Точно тебе говорю. – И задрожал всем телом.
 - Не гони! – Иван отмахнулся от него, как от назойливой мухи. В силу колдовства он не особенно верил, и при любых обстоятельствах привык полагаться исключительно на свою силу.
- Сейчас как дам промеж глаз, так задница и отвалится!  А ну, кто здесь главный? Ты что ли за порядком  следишь?
Он уставился на обладателя желтых кошачьих глаз, худого, жилистого старика.
- Ясный пень, - фыркнул старик. - Я же - смотрящий. А вы кто таковские?
 - Таковские, что у тебя сейчас уши в трубочку завернутся! – прошипел Брехло. – Ванюш, покажи ему печатку!
Иван с индифферентным видом продемонстрировал старику палец. Мужик отреагировал неожиданно. Изогнувшись, с кошачьей ловкостью, он чмокнул печатку и преданными глазами уставился на Ивана.
- Тебя звать-то, как? – спросил несостоявшийся витязь.
- Анастас Куевич! – Сладостно подергиваясь всем телом доложил старик.   
- Значит Куевич? – уточнил Иван, и, почесал затылок. – Красивое имя.
- Главное – редкое! –  ухмыльнулся Брехло.
  Иван шикнул на него, и снова уставился на старика. - Слушай, Куевич, у тебя в постояльцах некий полонежец Голулай. Где он, в какой комнате?
Куевич заметно напрягся. Глаза у него забегали, как у кота, слизавшего сметану.
- А что случилось? Голулай, кажись, ни в чем дурном не замечен, платит исправно, все время дома сидит…
- Твой полонежец – государственный преступник! – Не выдержал Иван. – Если что, вместе с ним на правеж отправишься, козлиная твоя рожа! А ну, кажи, где его комната!
Куевич недобро сверкнул глазами, оскалился, но тут же взял себя в руки. – Не извольте гневаться, все сейчас покажу, сам и провожу… раз уж вы такие гневные! Только зря вы так. Мирный он человек, тихий…
Он повел их по коридору, погруженному в душный сумрак. Неструганные половицы, прогибаясь, неуютно поскрипывали. Под низким, едва не достающим  до головы потолком, тускло мерцал светильник - гладко отполированный человеческий череп с глазницами, в каждой из которых горело по свечке. Казалось, что слабый свет сам по себе струится из глазниц. При виде этого чудо-светильника, Брехло поежился, словно от налетевшего ветерка.
Наконец Куевич остановился напротив  одной из дверей.
- Пожалуйста. Тут ваш Голулай!
- Смотри у меня! – Иван погрозил ему пальцем. – Ежели обманул, будет тебе на орехи!
Куевич развел руками – мол, рад стараться, да угодить трудно таким капризным господам.
Иван слегка тронул дверь. Заперто. Тихонько постучав, он навалился на нее, плечом.  Дверь с хрустом продавилась внутрь, в то же мгновение в полумраке, мелькнула угловатая тень, что-то зло  сверкнуло.  Иван сгреб коротышку в охапку, бросился на пол. Натужный звук тетивы, шорох арбалетного болта и глухой стук слились воедино. Сразу вслед за этим брызнуло оконное стекло, и все та же угловатая тень выскочила на улицу.  Иван оглянулся. Куевич сидел на полу, прислонившись к стене, и бессмысленными глазами смотрел на торчащий из груди арбалетный болт. Его руки бессвязно двигались, казалось, он хотел вытащить стрелу, но никак не мог до нее дотянуться.
- Готов старик! – скрипнул зубами Иван, - Вот он, твой мирный постоялец!
Брехло  подскочил к окну, но полонежца и след простыл.
- Утек, зараза! Ну, ничего! Из города-то ему не выбраться, ворота на замке!   
Пришлось Ивану идти к боярину Кукову и рассказать обо всем, что произошло. Куков сидел за столом, грыз семечки и смотрел в окно, как дерутся соседские петухи.
- Дай! Дай рыжему! Дери за гребень! А ты, рыжий, шпорой, шпорой его! - Боярин так увлекся, что казалось, напрочь забыл, что рядом стоят и переминаются с ноги на ногу Иван и Брехло. Наконец, он повернулся к ним, довольный, потирая красные лапы, с шелухой от семечек в твердой, курчавой бороде.
- Жалко, конечно, и Куевича и Парасия. Но дело-то я вижу, дюже  продвинулось! Теперь можно и к государю с докладом идти!
- А как же… - начал было Иван, но Куков махнул рукой.
- Полонежца поймаем, деться ему некуда! Обложим по всем правилам. А из города ему хода нет, разве только ночью, по реке…  Ну, да  я пошлю своего человечка на пристань, чтобы последил и дал знать, если что подозрительное увидит!
- Но ведь… - попытался продолжить Иван.
- Бегать по всему городу и искать полонежца, дело глупое. – Куков сыто отрыгнул и скосил на друзей  выпуклый карий глаз. Ивану показалось, что боярин над ними насмехается.
- Почему глупое? – Запальчиво возразил он. Куков покачал головой.
- А потому. Сам подумай, разве будет твой Голулай носиться по улицам с украденным мечом? Ясно, что он заляжет на дно. Отсидится до ночи в кустах или в какой избенке, а уж как стемнеет… Так, что идите, отдыхайте, чай намаялись! А теперь-то мы уж  и сами вора отыщем, никуды он не денется!
Иван вышел из боярского терема недовольный.
- Это что же получается? Мы с тобой выяснили, кто украл меч, мы, считай, этого Голулая за штаны держали, а теперь нам говорят, спасибо, ребята, идите отдыхать! Мы мол, теперь без вас справимся!
- А по-моему как раз то, что надо! – Ухмыльнулся Брехло. – Мы что могли, то сделали. А теперь ихняя очередь. Кукову перед государем оправдаться надо. Показать, что тайный Приказ не дремлет. А мы вот что сделаем. Как только время будет к полуночи, пойдем к реке, на пристань. Глядишь, и повяжем полонежца! Вот тогда и утрешь боярину нос! 
- Брехло, все-таки ты гений! – обрадовался Иван, заключая коротышку в объятья.  – Так и сделаем, только поскорей бы темнота  наступила!
Дожидаться ночи решили в избе у Ивана. Наскоро перекусили и улеглись прямо на пол, рядом с очагом, камни которого еще сохраняли тепло живого огня. Иван только прикрыл глаза и в ту же секунду заснул. Проснулся он внезапно, от холодящего внутренности, жуткого воя. Сон, как рукой сняло. Сев на полу, он повернул голову в сторону раскрытого окна. Холодная полная луна повисла над городом. Брехло тихонько посапывал. Стало быть, не слышал этого душераздирающего воя. А может, и не было его вовсе, может, он приснился?
Иван потер глаза, зевнул, снова улегся на пол, и  тут же услышал подозрительное шуршание. Будто кто-то копошился за стеной, ворошил сухую, рыбью чешую. От этого неприятного звука Ивану стало не по себе. Он на корточках подкрался к окну, но ничего не увидел, кроме теней и деревьев,  залитых серебрящимся светом. Брехло заворочался, зачмокал, перевернулся на правый бок и снова засопел. В этот момент за окном послышалось неразборчивое рычание.
Может, разбудить коротышку? – мелькнула мысль. Ладно, пускай спит! Все равно вставать скоро. Иван осторожно поднялся, и стараясь не скрипеть половицами, подошел к двери. Прислушался. Все верно. За стеной слышалось удовлетворенное урчание, словно голодная собака обгладывала мясную кость. Иван,  резко распахнул дверь и выскочил на улицу.
- Эй, кто тут озорует? – крикнул он. – А ну, покажись! Вокруг никого не было. Тихо шелестели листья дуба, налетевший ночной ветерок взъерошил Ивану волосы. Странные дела творятся,  подумал он, озираясь. На цыпочках обошел избу, и, наклонившись, увидел валяющийся в траве арбалет и плохо обглоданную кость, на которой кое-где местами алело мясо. Волосы у Ивана зашевелились от ужаса. Кость была человеческая! Что же творится-то? Или демон какой балует, или людоед объявился!
Услышав тихий шорох, он стремительно обернулся, готовый любого убить на месте. Но  никого не увидел, только  кусты ежевики  раскачивались, будто, кто-то задел их, пробегая мимо. Не раздумывая, Иван бросился туда. В три шага оказался рядом с кустами, огляделся. Никого. Лишь ветер шелестит листвой.
Иван присел и тут же  обнаружил четкий след, впечатанный в чернозем. След был хорошо виден в ярком лунном свете. Он осторожно потрогал его пальцами. Без сомнения это был отпечаток человеческой ноги, только очень маленькой, совсем, как у ребенка… Тихое, жалостливое поскуливание донеслось из темноты.
- Кто там? – на всякий случай крикнул Иван.- Покажись!
Ответом была тишина, и легкий, словно насмешливый шорох ветра в причудливо изогнутых ветках деревьев.
- Ну и ладно. – Иван сплюнул и побрел в хижину. Пора будить Брехло, скоро полночь, надо идти на реку. Возможно, сегодня все и решится, только бы удалось поймать полонежца!               
               

     Столица стояла на холме, сбегая к реке садами и огородами. Старая деревянная пристань находилась в конце Гончарной улицы и лепилась к крутому берегу могучими дубовыми быками и бревенчатым настилом. Еще на нее выходила объездная дорога, ведущая на север, к Белому морю. Но после того, как река изменила русло, дорогу забросили, она заросла бурьяном и ковылем.
Иван шел быстро и коротышка еле поспевал за ним.
- И куда мы спешим? – Ворчал Брехло. – Если полонежец сюда и сунется, то перед рассветом. Часа два мы могли бы поспать…
- Перебьешься. – Иван остановился возле пятистенной избы, вросшей в землю сырыми, позеленевшими венцами. Прислушался. Казалось, что кто-то крадется сзади, легкий, почти бесшумный. Иван на всякий случай поправил пояс с ножнами и кивнул на дорогу.
- Свернем на Подгорную, так быстрей дойдем.
Улица Подгорная потому и носила такое название, что круто скатывалась  с холма вниз. Сейчас она была освещена Луной и вся видна, как на ладони. В какой-то момент коротышке показалось, что впереди мелькнул и пропал неясный силуэт. Брехло замер от испуга, схватил Ивана за рукав.
- Ты видел?
- Иван освободил руку и тоже остановился.
- Что?
- Там кто-то есть… то есть был!
- А нам то что?
- Как что? А если это полонежец?
- Вот и отлично. Сделаем то, что обещали государю и гора с плеч!
- А если у него самострел?
- Так это еще попасть надо! – Рассмеялся Иван. – Не бойся, мне бы только до него дотянуться, я бы этого степняка  с одного удара по уши в землю вбил! Ты вот лучше скажи, почему государевых людей не видно? Куков должен был караулы расставить, где они?
 - Где, где, - проворчал коротышка. – Сказал бы где! На пристани, может, кто и торчит, да на воротах. Остальные наряды в караулке греются, что я не знаю?
- Одним словом – бардак! – Вздохнул Иван. – Поэтому и стибрили меч. Удивительно, что еще казна цела!
- Цела?! – Коротышка хмыкнул. – Лично я так не думаю. На какие шиши Никита Казей себе такие хоромы отгрохал? Все знают, что боярин тянет из казны, а государь смотрит на это сквозь пальцы.
- А, может он выжидает? – Ни с того ни с сего ляпнул Иван.
- Может и выжидает. – Брехло вздохнул. – Только смотря чего. Пока мошна не опустеет?
За разговором идти было веселей. Исчез подозрительный шорох за спиной, даже Луна словно бы засияла ярче. Наконец, они дошли до конца улицы. Оставалось совсем немного пройти по Гончарной, и вот она,  пристань. Друзья прибавили шагу. Иван на всякий случай перешел на теневую сторону,  и увлек за собой коротышку.
- Ты чего? – насторожился Брехло, - увидел кого, что ли?
- Это нас, дурья башка, могут увидеть! – прошипел Иван и едва не полетел на землю, запнувшись ногой обо что-то мягкое и тяжелое.
- Блин горелый!
Наклонившись, он увидел распростертое на земле тело, рядом еще одно. Судя по одежде, это как раз и были стражники. Голова одного  разрублена наискось, у другого вместо руки белел нелепый обрубок. Очевидно, схватка была молниеносной, стражники даже не успели оказать сопротивления. Иван прикоснулся к одному из них. Тело было еще совсем теплым.
- Свят! Свят! – забормотал Коротышка. Даже в темноте было видно, как побелело его лицо. – Что это?
- А ты сам не видишь? – пробормотал Иван, и коротко выругался. – Полонежец нас опережает! Эх, раньше надо было идти! Бежим, может быть, еще успеем!
Схватив коротышку за рукав, Иван припустил вниз, к набережной.
Еще издалека он увидел мечущиеся огни, услышал отдаленные крики. Через минуту все стихло, огни погасли, кроме одного, но вскоре и тот исчез в кромешной темноте.
Теперь они бежали, не скрываясь. Перемахнув хилый заборчик, Иван спрыгнул на причал, и тот закачался на воде, далеко разгоняя темную медленную волну. Почти тут же увидел дозор, поставленный Куковым: пять неподвижных тел на скользких, мокрых бревнах. Едко дымил погасший факел. Иван  отшвырнул его ногой, чертыхнулся и прошел по причалу, что-то высматривая. Наконец, он нашел, то, что искал – привязанную к деревянному быку, коротко обрубленную веревку. Государева ладья!
- Слышь, - он повернулся к коротышке. – Полонежец украл государеву ладью. Теперь его не догонишь!
Брехло на секунду задумался, опустил ладонь в воду и поднял ее над головой. Через секунду на его лице появилась усмешка.
- Догоним без проблем. Ветер-то встречный! Ему с парусом он будет только мешать. А если на лодке, да вниз по течению, влегкую догоним.  Вот только лодка нужна!
Лодка нашлась недалеко от причала. На дне лежали весла. Хозяин даже не позаботился привязать ее, просто вытащил носом на песок.
- Залезай! 
Брехло открыл рот, чтобы что-то сказать, но махнул рукой и без разговоров полез в лодку. Иван толкнул ее, и она легко закачалась на волне. В следующую секунду он уже сидел на скамейке и вставлял весла в уключины.   
Три могучих взмаха, и лодка выскользнула на середину реки. Здесь течение было сильнее, оно подхватило суденышко, заворчало, обтекая борта. Река, посеребренная Луной, сверкала, как хрустальный мост повисший над пропастью. Далеко впереди темнело прямоугольное пятнышко – парус государевой ладьи. Иван налег на весла, так, что они ощутимо прогнулись, отталкивая неподатливую, тяжелую воду. Лодка полетела стрелой.
Брехло полулежа устроился на носу и слушал, как журчит под днищем вода.
- А куда теперь течет река? – спросил он, смахивая с рукава случайно залетевшие брызги. – В народе всякое судачат, один слух страшнее другого. Некоторые бают, что она теперь впадает прямо в преисподнюю… Ты в государевом  тереме часто бываешь, что тамошние умные головы говорят?
- А то и говорят… - Иван выровнял дыхание и снова налег на весла. – Раньше река впадала в другую реку, а та в море. А теперь неизвестно, где то море, где та река. После битвы колдунов все переменилось. И наша-то Лыбедь никуда теперь не впадает, точнее, впадает в никуда. Государь уже три года на своей лодочке не ходит, а как любил! Устраивал потешные сражения. А теперь  только рыбаки крутятся неподалеку. А кто уплывает за две версты, уже не возвращается!
Только сейчас до коротышки дошло, какой опасности они подвергаются.
- Постой, как это не возвращаются? А что  же мы дурака валяем? Лично мне до зарезу необходимо вернуться! Греби к берегу, блин! Пусть это полонежец пропадает к чертовой матери, он, может и не человек вовсе! Может, его колдун послал! А нам за что пропадать?!
Иван посмотрел на темнеющий вдали парус. Царская ладья стала ближе, уже и мачта видна, и темная фигурка на корме. Еще полчаса и они нагонят полонежца. Степняк-то с ладьей не шибко умеет управляться! А все-таки решил бежать из города по воде, знать не было другого выхода! Иван посмотрел на Брехло. Коротышка скуксился на носу и с ужасом смотрел на воду.
- Слышь, Брехло!
Коротышка не ответил.
Иван постарался, чтобы его голос звучал как можно спокойней и уверенней.
- Ты не думай, степняк - не дурак. Он воды больше нашего боится, и если пустился по реке, значит, уверен, что все будет в порядке. А нам тем более трусить нечего. Сейчас мы его догоним, возьмем меч, а назад вернемся по бережку.
- Если так, то хорошо бы! – Брехло облегченно вздохнул и тут же замахал  руками.
- Вон он! Вон он! Мы его догоняем!
Действительно. Их теперь отделяло от ладьи сажен двести, не больше. В этот момент что-то тяжело ударилось в борт. Лодка вздрогнула. Коротышка подскочил, как ужаленный и уставился на торчащий в двух сантиметрах от него арбалетный болт.
Ложись на дно! – Крикнул Иван, бросая весла и нагибаясь как можно ниже. Следующий болт прошуршал прямо над его головой, так, что горячий ветерок скользнул за воротник рубахи. Какое то время они лежали неподвижно, однако нового выстрела не последовало. Иван осторожно приподнял голову и увидел странную картину: полонежец изо всех сил налегал на руль, стараясь направить судно к берегу, но  все было напрасно. Ладья, как заколдованная продолжала стремительно лететь посередине реки.
Уже не опасаясь, Иван сел, протянул было руки к веслам, но так и замер. Вода вокруг кипела, билась  ключами, а течение было такое сильное, что любое движение весла могло опрокинуть утлую лодчонку. Брехло заворочался на дне, повернулся, и вдруг ахнул, уставившись куда-то вдаль. Иван тоже посмотрел вперед. Прямо из воды  поднималась прозрачная лунная радуга! За ней не было видно ничего, только темнота и страшный, нарастающий гул.
Брехло попытался было прыгнуть в воду, чтобы вплавь добраться до берега, но Иван схватил его за ворот рубахи и поднес к носу пудовый кулак.
 - Куда?! Утонешь, дубина!  Держись покрепче за борта!
Воздух наполнился мелкой водяной пылью. Царская ладья с полонежцем, все еще сжимающим руль, проскочила под лунной радугой и исчезла!
- Господи! – простонал коротышка, сжавшись в комок. В следующую минуту невидимая сила подбросила лодку  вверх.  Иван увидел падающие в бездну, ослепительно прекрасные потоки воды и изо всех сил вцепился в борта.
- Держи-ись!
И лодка низринулась в кипящую пену водоворотов.