Встреча
Однако вскоре Татьяна Петровна заболела и пролежала почти четыре месяца. Вышла на работу, а спустя неделю опять ушла на больничный. Сначала мы не придали этому значения. Хворала она редко, но каждый год к отпуску обязательно брала больничный лист на целый месяц, чтобы продлить отдых. Впрочем, работой Трунова никогда себя не обременяла. Ее часто можно было застать подолгу болтающей с кем-нибудь в коридоре. Компьютер она не смогла освоить, поэтому, когда заболевала приемщица заказов, Татьяна Петровна записывала необходимые данные на бумажку, а потом программист вносил всё в компьютер. Но и это ее утомляло, поэтому как-то посоветовала посетительнице обратиться в соседнюю фирму. Та удивилась: «Что же вы к своим конкурентам посылаете!» Татьяна Петровна стала прятаться от заказчиков в производственных помещениях, отвлекая нас от работы разговорами и изрядно надоедая. Мы удивлялись: требует выполнения плана, а заказчиков избегает...
Прошел год, затем второй. Мы сочувствовали начальнице, но одновременно радовались ее отсутствию. Татьяна Петровна тихой сапой умела доводить людей до белого каления, трепля нервы обидами и унижениями. Не от злости, а по глупости. И еще мы удивлялись сердобольности директора. Были уверены: случись заболеть нам, начальница поспешила бы к директору с требованием уволить такого работника.
***
Татьяна Петровна трепетала перед начальством, поэтому всю жизнь самым важным для нее было выполнение плана любой ценой. Уговаривая подчиненных поработать в субботу или сверхурочно, она уподоблялась навязчивости цыганки, приводя один и тот же аргумент:
— Что дома-то делать?! — Ради плана могла не отпустить человека с работы даже на похороны близких людей. Заказчики нередко одаривали Татьяну Петровну цветами и конфетами, а то и деньгами. Поэтому при посторонних она любила распустить руководящий хвост, долго и нудно объясняя простые вещи. В более сложных вопросах она не разбиралась. Десятки раз приходилось напоминать выписать необходимый материал. Ее голова была занята чем-то иным. Как говорится: “Ушла в себя и не вернулась”. И мы знали ее “пунктик” — деньги. Получая большую зарплату, она всячески экономила. Сетовала на безденежье: “Вот яичко скушаю, и весь обед”. Увидев, как одна работница ест сгущенку, она заметила: “Это баловство, я себе такого не позволяю”.
Ее интересовал не только прирост собственных денег. Каждый раз, получив бухгалтерскую ведомость цеха, изучала наши зарплаты с калькулятором в руках, нередко попрекая нас якобы высокими доходами: “Вы больше меня получаете!” — хотя это было совсем не так. Даже меня однажды попрекнула: “Это аванс, а ведь еще зарплату получишь!” Я получала меньше всех в цехе. Одна растила сына, поэтому едва сводила концы с концами.
Раньше я работала в другом цехе, где привыкла к другому отношению. Общение с Татьяной Петровной меня неприятно поразило. В канун Нового года Трунова весь день провела в парикмахерской, придя к накрытому столу. Нарядные работницы приготовились сесть за стол. И тут поступил срочный заказ. Татьяна Петровна хотела поручить его мне. Узнав, что я уже отключила оборудование, сказала про меня коллеге: «Сволочь». Я это услышала. Но не только этот эпизод заставил меня считать ее нехорошим человеком…
Был короткий период, когда поступало мало заказов, и директор поручил всем цехам подумать о сокращении кадров. Татьяна Петровна любила становиться во фрунт перед начальством, поэтому сразу уволила меня, пенсионерку. Я человек безропотный, но вмешалась моя старшая сестра. Она подняла всех на уши, и меня оставили работать. И не зря, вскоре объем заказов резко вырос…
Жила Татьяна Петровна в частном доме, но работой себя не обременяла. Сначала домашними делами занималась мать, когда она умерла, выросший сын привел трудолюбивую жену. Татьяна Петровна с работы спешила домой, чтобы проследить, как бы невестка не потратила лишних продуктов. Усаживалась на стул в кухне и смотрела, как та готовит, успокаивая:
— Ты на меня не обращай внимания.
Татьяна Петровна редко говорила о своих семейных делах, но однажды поделилась печалью: невестка налила на сковородку слишком много растительного масла. Дом пошел под снос. Труновы получили две квартиры в одном здании. Одну — семья сына, у него уже было двое детей, другую — Татьяна Петровна. Кроме того, за свой дом она получила компенсацию, да еще само строение продала на дрова. В новой квартире сразу же установила бронированную дверь, не переставая прибедняться.
Как-то я спросила:
— Петровна, что дома-то делаешь?
— Ну, как же, вот, скажем, лампочка перегорит, я запишу. Буду знать, сколько она продержалась.
— Так записывай, не записывай, все равно лампочку покупать надо!
Внуков Татьяна Петровна любила, как и сына, но особенно не баловала. Радовалась, что сбережения ее растут...
***
Два года она проболела, почти не появляясь на работе, потом сделала очень дорогую операцию, деньгами помог завод. После операции вышла на работу, раздала всем по шоколадке и поставила бутылку:
— Не обижайтесь на меня и молитесь за мое здоровье!
Выглядела она посвежевшей и здоровой. Но вскоре опять занемогла, а затем уволилась. На свои накопления купила сыну машину и поставила телефон. Татьяна Петровна знала, что у нее рак, видела в зеркале, как изменилась. Но не догадывалась, что сама породила болезнь. Лечащий врач сказал невестке:
— Такая болезнь иногда бывает у женщин, не живущих с мужчинами…
После рождения сына Татьяна Петровна отказала мужу в супружеском долге:
— Это баловство! — второго ребенка она не собиралась рожать. Мужская сила требовала женской ласки. Однажды муж Александр пошел на чердак со смазливой девушкой, известной в поселке как проститутка. К удивлению Саши девушка заявила в милицию, парня посадили. Татьяна сразу развелась с мужем. Когда Александр вышел на свободу, Татьяна не разрешала сыну встречаться с отцом, так что он никогда не видел своего отца. Александр много пил. Сашу я помнила молодым красивым парнем. Он жил в нашем доме, потом женился на юной тогда Тане. Я с ней я тогда не была знакома.
Умерла бывшая начальница на руках невестки накануне своего дня рождения. Болей не испытывала. По словам родственницы, Татьяна Петровна перед смертью часто вспоминала меня:
— Тамара обязательно придет на мои похороны.
В солнечный день я с коллегами подъехала к часовне рядом с моргом. Проводить Татьяну Петровну пришло немало народу. Бывшие коллеги, сын с женой, внуки. Увидев сына начальницы, я оторопела от его сходства с молодым отцом. Возникло мистическое чувство, что это юный Александр. В часовне при морге стояли два гроба. У самого входа в гробу лежал мужчина. Видимо, он умер скоропостижно. Было ощущение, что он спит, только желтые восковые руки говорили, что сон вечный. Мужской труп был облачен в костюм и ботинки. Волосы неестественно для его возраста черные. Казалось, что в гробу лежит кукла в человеческий рост. Все вновь входящие испытывали шок. Работник морга успокаивал:
— Не бойтесь, он не кусается! — Провожающие шепотом возмущались:
— Зачем поставили два гроба сразу. Не могли подождать, пока простимся с Татьяной Петровной.
Гроб с нашей покойницей стоял поодаль. Похудевшая и усохшая, она была вся закрыта, даже голова обмотана повязкой. Видно было только лицо, изменившееся до неузнаваемости. Когда вышли из часовни, моя коллега сообщила, что покойный мужчина — ее сосед. На вопрос, отчего он умер, ответила кратко:
— Пить надо меньше!
Я никому не сказала, что сосед Татьяны Петровны по моргу — ее бывший муж. Несмотря на прошедшие тридцать лет я сразу его узнала. Кроме меня никто из присутствующих не знал его вообще, а сходство с сыном трудно было признать в постаревшем и спившемся мужчине.
Глядя на мертвые тела мужчины и женщины, хорошо представила, как они лягут в землю, став такими же безмолвными останками бывших людей, как и тысячи людей до них в течение многих веков. Подумала: вот так обыденно настоящее переходит в прошлое, а смена эпох проходит незаметно, совсем не скачками, как иногда кажется по учебникам истории... Бывшие супруги лежали в соседних гробах, а на поверхности земли остался результат их «баловства» — сын, полный жизни, с женой и двумя детьми.
Свидетельство о публикации №209120600316