Буква Ж. Жёлтая Падь

Буква Ё - http://www.proza.ru/2010/04/22/308                23 февраля посвящается.



- Ефрейтор Волков! Назначаетесь старшим наряда по охране пограничного вертодрома "Жёлтая Падь"! - начальник заставы капитан Сундуков серьёзен, как никогда. - И ещё… За отличные показатели в ряде последних ночных стрельб Вам присваивается очередное воинское звание - младший сержант! А вот, скажем так, утверждённый рапорт о предоставлении Волкову отпуска на родину… Поздравляю!
- Служу Советскому Союзу! - гаркнул новоиспечённый младший сержант, то есть я, вне себя от восторга. Во, попёрло-таки к середине службы!

Вертодром "Жёлтая Падь" - площадка среди леска на окраине какого-то селения, обнесённая со всех сторон колючей проволокой - не произвёл на меня никакого впечатления. С любовью оборудованное караульное помещение несколько улучшило ситуацию, а живописные профили пяти винтокрылых машин на фоне багрового зимнего заката порадовали ещё больше. А представляете, какие дембельские фотки...
Ой, тсс...

Наряд по охране и защите вертолётного аэродрома состоял из трёх человек, включая меня, разумеется. Задача - прожить в караулке неделю, следя за сохранностью вверенного имущества, потом - неделя в отряде, снова в наряд и так далее. Халява!

- Урра! Прибыли! - рядовой Таранов, заступавший в этот наряд далеко не впервые, похоже, чувствовал себя как дома. Он первым выбрался из "УАЗика", хрустнув ледяной корочкой неумолимо подтаивающих на стосковавшемся февральском солнышке луж и, сгребя в охапку коробку с сухим пайком, этаким бодрячком зашагал в помещение.
Я нарочито долго, нудно и дотошно принимал пост у предыдущих бойцов, грязных, но каких-то подозрительно жизнерадостных. Всё-таки - первый раз, мало ли что… Глаз да глаз!
- Да брось, Вовик! - не выдержал Таранов. - Я всё проверил, нормалёк.
- Ладно, - сказать честно, я и сам умотался считать эти ложки-кружки-чашки-вёдра-лопаты, - пост принял.


                ***


- Эх, жи-и-исть… - поглаживая туго набитый тушёнкой и картошкой живот, нараспев протянул Таранов и громко икнул. - Слушай, Вован, мы с этим… Эй, как тебя там?
- С-Сомов… - хрипло и угрюмо изрёк упорно молчавший до того третий участник караула, исподлобья взглянув на Таранова.
- А, да, Сомов… Ну так вот, Сомов, твоё время - утро, моё - вечер. А начальник пусть доклады свои шлёт да лётчиков с механиками днём встречает, эт его…
- А чё ты того… раскомандовался здесь? - прохрипел Сомов, всё так же исподлобья глядя на Таранова.
- "Чё-ё..." Тьфу! Ничё да вот чё! Во-первых, я поболе твоего прослужил... Во-вторых, караулить вечером треба бдительнее, и я тебе не доверю это ответственное время… А в-третьих, если хочешь в бубен…
Закончить Таранов не успел. Зазвонил телефон. Загремел даже, доисторический такой, огромный и чёрный. Я бросился к столу и схватил трубку.
- Аллё? Ой, то есть - старший караула ефре… То есть - младший сержант Волков слушает!
По ту сторону телефонного провода кто-то явно озадаченно хмыкнул, а потом робкий девичий голос произнёс:
- А Славу можно?
- Славу? Это... Какого Славу? - слегка поразился я. Признаться, к тому времени я вообще отвык от всяким там сопрано.
- А, это меня. Извини, - Таранов вежливо, но настойчиво высвободил из пальцев старшего наряда трубку. - Да? Да, я… А, Настя, привет!
"О-о-о, - почесал я в затылке, - ну-у-у-у…"
Другие, более конкретные мысли, в голову отчего-то не приходили.


                ***


Всю неделю я исправно докладывал в отряд об обстановке на "объекте", с выражением зачитывал по телефону записи бортовых журналов, сделанные лётчиками и механиками, разнимал петушащихся Таранова и Сомова и периодически обходил свои владения…
В общем, тащил службу. Как положено.

Славян... виноват, рядовой Таранов... оказался славным парнем.
Он помогал во всём, замечательно готовил и исправно исчезал в тёмной вечерней мгле, выступая на охрану армейского лётного имущества от набегов несознательных и корыстных местных колхозников, которых пограничники отчего-то прозывали "гуранами". Возвращался в казарму Таранов, как и положено, в два часа ночи. Сладко сопящего Сомова он всегда будил одной и той же фразой:
- Дембель проспишь, оболтус!

Сомов вроде тоже старался. Но он был другим. Всё валилось у него из рук, ломалось или лопалось в них же. Да и вечно угрюмый вид не прибавлял бодрости духа коллегам. Но ничего, жить можно было и с Сомовым.


                ***


Поздним субботним вечером, искуривая по последней сигаретке с припозднившимся механиком, я заприметил вдалеке блеснувший свет фар.
- Сюда, - сказал механик. - Не иначе - проверка. Сменяетесь-то утром?
- Угумс, - кивнул я, - утром.
- Ну, пока! Через недельку увидимся. С наступающим, кстати!
- С чем-чем?
- Так-то двадцать третье февраля послезавтра, - усмехнулся механик. - Хы, служивый, а забыл о своём празднике...
- Это не мой праздник, - я погасил сигарету и картинно поправил зелёную фуражку, - мой - двадцать восьмого мая, а этот пусть шурупы празднуют.
- Кто-о?
- Шурупы... - я взглянул на вытянувшуюся физиономию собеседника и не смог удержаться от улыбки. - Ты пилотки армейские видел? Вот-вот, бери отвёртку побольше и закручивай. Вылитые шурупы. Ну, ты это, беги, я тут подожду… проверяющих.

"УАЗ" подрулил вплотную к воротам. Хлопнула дверь и передо мной возник майор Анин, как-то вызывающе краснея повязкой "Дежурный по гарнизону".
- Как дела, командир?
- Товарищ майор, за время несения караула…
- Ладно-ладно, веди, показывай…
Я сопроводил проверяющего до караульного помещения, дёрнул ручку двери, готовясь произнести положенное "Караул! Смирно!", да так и застыл с открытым ртом.

За столом, торжественно выдвинутым на середину караулки чинно-благородно восседали Таранов, Сомов и… три незнакомые девушки. На столе исходили паром эмалированные кружки с чаем, высились горки карамели и печенья.
- Вован! - весёлый и раскрасневшийся Таранов не заметил глядевшего из-за моего плеча остолбеневшего майора. - Знакомься, это - Света, а это - Вера и Настя. Они…
- С пра-а-аздником! - в унисон пропели девушки.
- З-з-замечательно... - подал голос майор Анин. - И что празднуем?

Он, бесцеремонно отодвинув меня с дороги, шагнул вперёд. В наступившей тишине было слышно, как под обоями перемещаются, перегруппировываясь, готовящиеся к решительной ночной атаке клопы.

- Эт-то кто на охраняемом вами военном объекте? - злобно сверкнув глазами, майор обернулся в мою сторону, указывая рукой на насмерть перепуганных девчонок.
- Кто... Света, Вера и Настя… - машинально и растерянно буркнул я.

Это был крах. 
Едва забрезжив на скучном шинельно-суконном армейском горизонте, долгожданный и фееричный отпуск в одночасье накрылся глубоким медным тазом.


                ***


- Волк, ты баб на вертолёте катал, что ли? - старослужащие скалились, лениво вливаясь в строй пограничников на вечерней поверке. - Ты, поди, и не в курсе, что с ними делают, а, Волчара?
Придурки. Да и пусть себе скалятся... Я молчал, грустно глядя в никуда. Меня обуяла неслыханная апатия. С отменой отпуска куда-то испарился всяческий интерес к службе. Даже вереница внеочередных нарядов по кухне ничуть не расшевелила меня. Обидно, конечно. За что?
"Это всё Таран, гадёныш… Как он девок в караулку протащил? А главное - когда?"
В моей степени виновности никто особо и не разбирался. Раз старший, значит виноват! И всё тут!

- Волк, а им лэт–та сколка било? - с невероятным акцентом и безбожно коверкая слова, громко зашипел сзади "дед" Мишка Яковлев, русский по имени-отчеству и татарин по национальности. А может, он коверкал язык нарочно, с какой-то только ему понятной целью? - Мэньше пятдэсят?
Старослужащие заржали.
- Разговорчики в строю! - капитан Сундуков сегодня - дежурный офицер и поэтому присутствовует на поверке лично. - У меня объявление. Старшим механиком-водителем заставы назначается сержант Виноградов… Старшим наводчиком-оператором - младший сержант Волков.
- Я! - флегматично отозвался я.
- Тэпэр он па бабам стрэлят будэт… - голос из-за спины. Смех.
- Отставить! Завтра, ориентировочно в пять-ноль-ноль утра, застава будет поднята по внезапной тревоге. Выдвигаемся в парк боевых машин, а потом - во фронт прорывающемуся условному противнику. В полной боевой!
- Товарищ капитан, так ведь солярки нету, - Виноградов, уже вошедший в роль старшего механика, аж рот открыл от изумления. - И праздник...
- Поздравляю! А что до солярки, сержант, то она вам без надобности. Выдвигаемся "пешим по-машинному". То есть, пешком, но как будто на боевых машинах… И в противогазах!
 - А противогазы зачем, товарищ капитан? Зима на дворе… - теперь челюсть отвисла у старшины.
- Противогазы? Дык это... Для полноты военных ощущений! Гляделки-то противогазные - точь-в-точь триплексы на БМП, так, нет?
- И наводчики тоже... выдвигаются? - через силу пробормотал я, с трудом фокусируя отсутствующий доселе взгляд на бравом начальнике заставы.
- А как же! Наводчики даже будут время от времени постреливать из главных орудий... Вот так, - Сундуков надул щёки, входя в шутейный раж, - пфы-ы-ы! Понял, Волков?
Клоунада, да и только...
Я равнодушно пожал плечами, совершенно не замечая окрестных смешков. Постреливать так постреливать. Пфы так пфы. Что ещё способно удивить в этой паршивой армии после того, как даже честно заслуженные отпуска вот так, на раз, отменяются?
Йэ-эх...
Как об этом Кристинке-то написать? Не смог, типа, не отпустили? Сложная мировая обстановка? Эскалация вооружений и всё такое?

Я вздрогнул, приходя в себя, и растерянно огляделся. Все уже разошлись, лишь моя унылая фигура столбом возвышалась посреди казармы.
- У-у-у, чиж... - неожиданно даже для себя показал я кулак таращившемуся с "тумбочки" дневальному и побрёл готовиться к внезапной завтрашней тревоге.


* плакат Г.Шубиной, 1948.
** Буква З - http://www.proza.ru/2010/05/26/1395