ноябрь

Под высоким каменным мостом близ железнодорожных путей находился старый трамвайный парк, и сквозь трещины в асфальте проросли молодые ясени с лопоухими зубчатыми листьями, а скрипучие ворота депо покрыла рыжая ржавчина, и только хромой пес сторожа ,вечно облепленный репьями ,спал под навесом, изредка вскакивая, чтобы для порядка облаять проезжающую электричку.
Тихие сумерки застилали трамвайный парк, когда несколько человек прокрались сюда – дети, девушка с большой корзиной, молодой мужчина и старик. Они открыли двери трамвая ,осветив внутренность фонариком, забрались внутрь и обустроились.
Они высоко на сиденья подобрали ноги и закутались потеплей, разложили свою нехитрую снедь и стали рассказывать по очереди полусказочные истории и байки, а снаружи ветер выл в подземных тоннелях и корявых ветвях облетевших уже вязов.
Большеглазая девочка в пуховом платке резала тупым ножом с засаленной деревянной ручкой наливные поздние яблоки ,а ее старшая сестра нанизывала истекающие шипучим соком дольки на нитку. Плетеная корзина темнела у них в ногах.
Мальчишки хрустели сушками ,затая дыхание слушали старшего, который таинственным голосом рассказывал страшилки. Дед, хитро прищурив глаз в полудреме ,посмеивался  над рассказчиком.
А выше трамвайного парка шла улица, и в высоких окнах виднелись блестящие хрустальные люстры, будто игрушечные, а за ними деревянные буфеты, хранящие за стеклом старые сервизы, истлевшие открытки и фарфоровых кукол. Окна манящие, словно музыкальные шкатулки, механизм которых кажется волшебством .Окна, за которыми пахло пластинками от моли и нафталином, валерианкой и старым парфюмом.
За коваными решетками, казалось, мелькали тени трубочистов ,сапожников и всадников- персонажей Андерсена ; ветер шуршал так осторожно по дворам и стенам, словно последние осенние деньки были похоронами ,утихающей лаской ноября ,когда город вдруг замер в красоте своей незащищенности –без растений и снега, сухой и каменно-золотистый, весь нарисованный пастелью и окутанный мягким светом. Сияющий витринами, окнами и витражами ,скрипящий решетками и чугунными воротами, бряцающий канализационными люками.
Поздние электрички светящимися лентами мчались под мостом и отчетливо рисовались лица пассажиров, спины, руки, сумки- умиротворенность, благостная усталость.
А люди в трамвайном депо передавали по кругу сладкий чай из термоса смиренно и радостно, будто библейские путники, остановившиеся на ночлег. И рассказывали о своем детстве – о спрятанных кладах и блужданиях в лесу, лишаистых котятах и зеленке на коленках, ворованных конфетах,ветрянке и ангинах – и память обволакивала их трамвай театральной завесой звезд, сине-желтым палантином ночи.